Он встал, увлекая меня за собой. И, к моему огромному разочарованию, наконец отпустил.
Идёмте, леди Айрис, сказал он, подчёркнуто обращаясь по имени. Вам стоит отдохнуть перед ужином.
Я удивилась:
Его не отменили? После случившегося?
Мужчины переглянулись с непонятным выражением.
А разве что-то случилось? улыбнулся Эдельгар. Все живы.
Занятные у них представления о норме, подумала я. Но говорить ничего не стала.
Покидая кабинет вслед за широкой спиной принца, я обернулась:
Послушайте, сэр Броуз, сказала я, помедлив, не знаю, какое впечатление вы составили обо мне, но будьте уверены: ни я, ни мой брат действительно никогда не причиним его высочеству зла. Если вы разбираетесь в людях, то должны видеть это так же отчётливо, как я сейчас вижу вас.
Нога уже переступала порог, когда в спину долетел слышимый только мной тихий голос:
Вы ничего не сказали про своего отца.
Передёрнувшись, я поспешила оставить это жуткое место.
Глава 17
Слова дознавателя всё вертелись в моей голове скользкими угрями. Нервничал ли отец сегодня больше обычного? Он был раздражён и придирался, но это обычное его состояние в отношении дочери уж точно. И я не представляю, на кой чёрт ему убивать кронпринца, потому что этого не смогла бы представить Айрис. Что не выглядит надёжным доказательством, с учётом её тотального невнимания к политическим раскладам у подножия трона.
Ах, да. Ещё он пообещал запереть меня дома.
Отступивший было призрак скоропостижного замужества замаячил вновь.
Вспомнив об этом, я дотронулась до локтя принца:
Ваше высочество
Да? Эдельгар что-то напряжённо обдумывал, но вынырнул из своих мыслей, едва я позвала. Я сопровожу вас до покоев, если вы не против.
Лиммерик куда-то исчез, но позади шла до крайности изумлённая Эдна и невозмутимые гвардейцы, эхо шагов отдавалось под высоким потолком. Меня было кому проводить, так почему принц тратил своё время подобным образом?
Весьма рада, пробормотала я, опираясь на предложенную руку. Тепло сильного тела грело даже через ткань, хотелось прижаться к нему боком, как к нагретому летним солнцем камню. Кажется, сэр Броуз счёл меня подозрительной особой.
Он всех считает подозрительными, ровно ответил Эдельгар. У его высочества оказалась привычка часто смотреть на собеседника во время разговора, и сталкиваясь с внимательным взглядом я ужасно боялась споткнуться. И не так уж ошибается.
Последнее было сказано с тяжёлым сердцем.
Я не плету против вас интриг, сказала я с большей, чем собиралась, горячностью. И не стану ни при каких условиях.
Всё это звучало так по-детски, но принцу понравилось. Во всяком случае, он перестал выглядеть так, будто решает все проблемы мира у себя в голове и хитро сощурился:
А если вам предложат титул и власть?
У меня уже есть титул, выше которого только королевский. А власть слишком обременительна и приводит к ранней седине.
Деньги?
Сколько? дотошно уточнила я.
Кажется, у Эдны в этот момент случился сердечный приступ.
Гм Эдельгар сделал вид, что задумался. А сколько вас устроит?
Ну нет, так дела не делаются. Сперва обозначьте цену, а там уже я решу, вступать с вами в заговор против вас же или жить спокойно и вышивать цветочки.
В зелёных глазах принца плясали бесенята.
Почему-то мне кажется, что вы не поклонница вышивания.
Я потянулась к его уху и громко зашептала:
Знаете, мне тоже так кажется.
Удивительно, до чего же легко было с ним рядом. Просто болтать о всякой ерунде, сыпать шуточками и не думать ни о каких тревогах. Я не была совсем уж дурой и прекрасно понимала, что это значит, когда мужчина вызывает у тебя желание улыбаться и смотреть на него, не отрывая взгляда. Принц Эдельгар понравился мне ещё там, в библиотеке, и с тех пор симпатия только крепла при каждой встрече. Он был не просто красив и приятен в обхождении, но ещё и казался настоящим? Не скованным условностями двора, честным перед собой и другими.
До чего же разительное отличие от того, кто маячил перед закрытыми дверями моих покоев.
Я едва не зашипела, как раздражённый уж, заметив примелькавшийся белый камзол. Какого чёрта он тут делает? Меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы Эдельгар видел меня с этим хамлом.
Подскочивший было герцог Олбридж остановился и, секундно промедлив, сделал поклон.
Мой принц. Голубые глаза буравили мою руку, всё ещё лежавшую на локте Эдельгара. Вместо того, чтобы устыдиться, я положила туда и вторую. Ужасная неприятность, счастлив, что всё обошлось. Заверяю, что моя невеста не причастна к этому происшествию.
Подотрись своими заверениями, подумала я. Злость полыхнула так, что зарделись кончики ушей. Как он смеет называть меня невестой? Раньше делал вид, что они с Айрис вообще не знакомы, а тут поглядите-ка, признал наконец.
Кажется, тот же вопрос занимал и принца, потому что лицо у него сделалось слегка озадаченное.
Вы зря пришли, сказала я раньше, чем горе-жених всё испортит. Я перенервничала и нуждаюсь в отдыхе.
Я ждал вас, чтобы пого
Вы не расслышали, сэр Леонар? без улыбки спросил принц и сделал знак гвардейцам открыть для меня двери. Леди Айрис нуждается в отдыхе. Не будем же ей мешать.
Камень, что был тёплым для меня, обратился скалой, на которую бесславно напоролся герцог Олбридж.
Глава 18
Бал оказался действом настолько чопорным и скучным, что второй отравитель ничего бы не испортил, а только внёс нотку оживления.
Я с настороженностью следила за королевой. Неужели она тоже будет танцевать? И действительно с лицом белее снега она вступила в ряд, высоко держа подбородок.
Его величество, в отличие от несгибаемой супруги, танцами пренебрёг. Мутноватый взгляд без интереса скользил поверх голов, король то и дело давил отрыжку. Старичку бы прилечь, подумала я, глядя, как он всё ниже съезжает в парадном кресле.
Королева изящным жестом подала руку своему Впрочем, неправильно было бы называть принца Эдельгара её сыном. Его мать, королева Лавена, покоилась вечным сном в усыпальнице под дворцом.
Их руки скрестились, как хвосты скорпионов. Медленное кружение танца лишь усилило впечатление в каждом жесте сквозила угроза. Она тонко улыбалась, похожая на лисицу, даже сказала что-то. Принц не ответил.
Они опасны друг для друга. Если король умрёт, ничто не помешает Эдельгару отослать мачеху куда подальше. В то время как королева Бри спит и видит, как бы сжить со свету пасынка тогда её сын станет кронпринцем, а сама она, схоронив мужа, захватит пост регентши, отодвинув в сторону советников и министров.
Айрис мало знала о тех событиях. Её в то время несколько больше занимало, как выбраться из сырой тюремной камеры, чем чехарда у трона. Вонь плесени, гнили и человеческих тел до сих пор стояла в носу.
Сложные фигуры танца казались знакомыми. Под звучание скрипок и флейт я невольно дрыгала ногой, но присоединиться не могла помолвка ограничила меня единственным партнёром. Держаться за руки с ним тяги не было.
В отношении мужчин правила не были столь строги вот и сэр Леонар в трёх метрах от меня самозабвенно кружил какую-то пышногрудую дворяночку. Наткнувшись на мой взгляд, он наступил ей на ногу. Холодно улыбнувшись, я почувствовала нестерпимое желание ударить его током ещё раз. Просто так, для острастки.
Когда король, ни разу не вставший с кресла, утомился от танцев, его сопроводили в трапезную. А следом пёстрой кавалькадой двинулся круг ближних придворных. Слава богу, ни мой благоневерный, ни Ханна в него не входили.
Толпа со скоростью улитки перетекала из бального зала в столовый. Я заметила макушку Радвина братец уродился на редкость долговязым, и протиснулась к нему. Сделать то же самое в кринолине было бы невозможно. Хвала моей предусмотрительности!
Отец хочет запереть меня в четырёх стенах, сказала я, вынуждая его склониться ниже. Что делать?
А я предупреждал, тоскливо отозвался Радвин.
Мне показалось, что часть этих эмоций связана вовсе не со мной, а с тем, что Ханна Эплбри на ужин доступа не имела.
Предупреждал ты меня прошлую. Глупая девчонка была несдержанна на язык.
Всего полдня прошло.
Опасность ускоряет развитие. Я похлопала его по руке: Но я серьёзно. Как заставить его передумать?
Долгий взгляд Радвина сказал то, о чём я и так знала: никак. Возможно, сработали бы угрозы Но тогда и отца ничто бы не удерживало от сонных капель, случайно пролитых над моим графином.
Воображение живо нарисовало картину, как моё бесчувственное тело тащат по коридору, пару раз нечаянно уронив. Слюна течёт по щеке, руки болтаются, подол задрался И всё это на глазах у принца.
Я вздрогнула. Нет, плохой вариант. Тем более, что через пару недель всё повторится, только с другим маршрутом. И финальной точкой его будет имение герцога Олбриджа.
И почему никто не пытается отравить его? Ей-богу, я бы и слова не сказала, даже если бы в его тарелку подсунули гадюку.
Пребывая в брюзжащем настроении, удовольствия от еды я не получила. Как и во время обеда, каждое блюдо сперва демонстрировали королю и только потом несли на общий стол. Иногда он отщипывал кусочек-другой, но чаще отмахивался с равнодушным видом. Ощущение, что нам подают какую-то некондицию, аппетита не добавляло.
Как и тот факт, что два дегустатора в смешных шапочках с пером пробовали лишь те блюда, которые выбрал кто-то из королевской семьи.
В сад шли неохотно, даже представление с огнями не могло компенсировать осенний холод. В стылом воздухе дыхание обращалось в пар. Женщины прятали руки в горностаевых муфтах, мужчины кутались в плащи. Отдельные самоуверенные юнцы щеголяли в тонких камзолах что ж, земля им пухом.
Я тёрла нос и завидовала жонглёрам. На контрасте с факелами ночная тьма казалась совсем непроглядной, хотя на горизонте небо ещё выцветало серым.
Подогретое вино не успевали приносить, так быстро его расхватывали. Радвин припас для меня бокальчик, заслужив благодарную улыбку. В тёмной жидкости отражались блики огней. Поболтав вино, я оторожно пригубила сладкая пряность разлилась по языку, разгоняя застоявшуюся в жилах кровь.
Повеселев, я отошла от основной части придворных. Возле увитой полысевшим виноградом беседки устроили ещё одно развлечение на широких лентах развесили зеркала. Края их сталкивал ветерок, мелодичный перезвон звучал дудочкой крысолова, заманивая к себе. Я не хотела противиться.
Масляные светильники заключили в разноцветные фонари, свет играл в отражении, красил кожу в изумруд и рубин.
Подойдя ближе, я толкнула овальное зеркало в ажурной раме. То завертелось волчком, а когда остановилось, в отражении было уже два лица.
Глава 19
От испуга я замерла на месте как вкопанная. Человек, что из ниоткуда возник за моим плечом, вызывал инстинктивную дрожь, хотя облик его был скорее привлекательным, чем пугающим. Мужественное лицо с резкими чертами, густые светлые волосы, плащом струящиеся по плечам В цветных отсветах фонарей было не ясно, седой он или просто светловолосый. Скулы, о которые можно порезаться и высокий умный лоб всё в нём выдавало потомственного аристократа. Чёрный с серебром камзол подчёркивал широкие плечи. Ни шрама, ни уродства, ни физической немощи ничего такого, что обычно пугает людей.
Оторопь вызывали глаза. Вытянутые к вискам, пронзительные и тёмные. Взглянув в них, я испугалась, что не вынырну обратно. Огни отражались и множились в них, завораживая.
Посмотришь однажды и станешь бабочкой на булавке.
Знакомое ощущение.
Мессир Вальде, сказала я тихо. Язык не слушался. Всё моё существо кричало, что нужно немедленно притвориться трупом и лежать так, пока он не уйдёт.
А вы спокойнее предыдущих. Голос мага холодный шёлк обвился вокруг моей шеи и стиснул. Я сглотнула, прогоняя спазм. Даже не впали в истерику.
Волоски на затылке зашевелились. Так чувствует себя мышь, схваченная удавом.
В Дариане Вальде и правда было что-то змеиное.
Переживания так захватили меня, что значение слов доходило с опозданием.
Предыдущих? спросила я и подняла бровь, изо всех сил пытаясь казаться уверенной. Что за странное у вас развлечение, подкрадываться к дамам.
Верховный маг улыбнулся одними губами:
Я о предыдущих вас, Айрис. О тех, кто пытался занять это тело до вас, но потерпел неудачу. Восемь удивительно нервных женщин. Девять всегда было особенным числом, быть может, на нём и выйдет остановиться.
Стало так тихо, что я слышала собственное неровное сердцебиение. Огни, музыка, гомонящие люди, упившиеся вина всё это отступило на задний план, будто скрытое толщей морской воды. Даже на языке жил вкус железа и соли.
Я очнулась и поняла, что до крови прикусила губу.
Не понимаю, о чём это вы, холодно ответила я, собираясь уйти. Внешняя невозмутимость дорого давалась, колени едва не тряслись.
«Нужно поскорее сбежать и найти принца. С ним я буду в безопасности».
Так ребёнок во время пожара прячется под кроватью.
Рука мессира Вальде обвила мои плечи и прижала, заставляя остановиться. Жест человека, уверенного, что имеет на это право. Железная хватка мало не смяла кости.
Осторожность делает вам честь. Теперь он смотрел на меня прямо, не через отражение. От его волос пахло холодом. А теперь будьте паинькой. Мне известно, что вы не настоящая Айрис Вилфорт.
Чем страшнее мне становилось, тем больше была решимость ни в чём не сознаваться. Даже ему будут нужны доказательства, чтобы обвинить меня.
А какая же, игрушечная? Я попыталась отодвинуться, но маг держал крепко. Получилось только глупо трепыхнуться. Любой подтвердит мою личность. Можете спросить моего брата или отца, они скажут то же самое. С чего вам вообще пришла в голову такая нелепая мысль?
Мессир Вальде склонил голову. Улыбка наконец-то достигла его бездонных глаз.
Как же ей не прийти, дорогая леди Вилфорт, медленно проронил он, смакуя каждое слово, если моими усилиями вы здесь и оказались.
Глава 20
Кабинет сэра Броуза кричал, что вам здесь не рады. Комнаты же, отведённые под нужды верховного мага и Первого советника Регелана, напоминали хищный цветок: сперва заманивает красотой, а потом клац! и пути к отступлению перекрыты.
Ни разу в жизни я так не сочувствовала мухам.
Мессир Вальде буквально выкрал меня, не дав сообщить ни Эдне, ни брату, куда мы направляемся. Он не особенно скрывался, но редкие придворные, что попадались на пути, сами отводили глаза и реагировали на нас не больше, чем на пылинку в воздухе.
И всякий раз, когда это происходило, я чувствовала, как от мага расходится волна, похожая на дыхание прохладного ветерка. Но ни один ветер, даже самый холодный, никогда не вызывал у меня ощущения крошечных разрядов по коже. Касание чужой силы волновало и тревожило одновременно.
Он много знал и много умел. Он имел такую власть, что может превзойти только королевская. Он мог игнорировать праздник в честь монаршего младенца, в конце-то концов.
Зачем ему я?
Возникающие ответы выглядели неутешительными.
Ферзь обращает внимание на пешку, только если хочет ею пожертвовать.
Гвардейцы у дверей смотрели стеклянными глазами. Мессир сам открыл двери и пропустил меня первой.
Я заморгала. После мрака коридоров яркий свет причинял боль. Все доступные поверхности здесь были уставлены свечами, в углах на длинных цепочках висели ряды тонкостенных фонариков. Свободным оставался лишь тяжёлый письменный стол, да и то, на нём красовался подсвечник в виде трёх перевитых змей. Ноги мягко ступали, утопая в ворсе ковра, диваны и кресла завлекали прилечь. Здесь светло как днём и заметно теплее, чем в остальных помещениях дворца. Заледеневшие ноги быстро отогревались.