Она осторожно покосилась на зеркало оно вело себя смирно и страшные рожи больше не показывало. И лампочки не мигали.
«Просто кошмар, сказала себе Ксюха. Просто дурацкий кошмар».
Людвиг помог ей подняться на ноги бережно, будто действительно беспокоился. Будто бы и не он совсем недавно ехидно комментировал ее попытки открыть дверь.
Ты знал, буркнула Ксюха, решительно вытирая слезы.
О чем?
О том, что это произойдет. Ты даже не удивился, когда я выбежала из комнаты.
Не удивился. Но я этого не планировал, честное слово. Знал, что ты испугаешься, оказавшись здесь любой испугался бы. И думал, что этого будет достаточно.
Достаточно для чего? Говорить получалось все легче.
Истерика уже не пыталась прорваться наружу всхлипами и воплями. Не исчезла, конечно, привычно затаилась внутри, дожидаясь, пока ее снова разбудит плеск воды.
Для того, чтобы подкормить Дом.
Людвиг распахнул дверь и Ксюха зажмурилась от яркого света.
Комната изменилась. Не преобразилась до неузнаваемости, не стала больше и даже не отрастила окна, но теперь с потолка свисала здоровенная люстра в форме тележного колеса, единственное кресло в углу обзавелось братом-близнецом, а между ними возник низкий деревянный столик. А еще в стене появилась третья дверь почему-то разноцветная, а не однотонно-деревянная, как предыдущие.
И разноцветие это подозрительно напоминало радужные прядки в волосах Ксюхи: зеленого побольше, сиреневого поменьше, желтого совсем нет, а красный был когда-то красивый, но быстро смылся и стал невнятно-бурым.
Кажется, ты ему понравилась, прокомментировал Людвиг.
А что за дверью? Вопросов было множество, но этот почему-то казался самым важным (разумеется, после «Что здесь происходит?» и «Выберусь ли я отсюда живой?»).
Понятия не имею. Давай вместе посмотрим.
Дверь открывалась внутрь легко и беззвучно. Ксюха мысленно приготовилась к чему угодно, даже к очередной порции кошмаров, но вместо этого ее ждала спальня. Самая обычная, небольшая, но уютная: кровать, письменный стол, платяной шкаф, ковролин на полу, светлые шторы на окнах.
Именно к шторам Ксюха подбежала в первую очередь, раздвинула их в стороны и уткнулась взглядом в стену.
Дом остался верен себе и окнами обзаводиться не пожелал. Но шторы слегка светились и в задернутом виде создавали ощущение, что сквозь них пробиваются солнечные лучи.
Что снаружи? Где мы вообще находимся? задала Ксюха еще один важный вопрос из бесконечной вереницы.
Людвиг промолчал. Подошел к стене, погладил ее ладонью и прошептал куда-то в воздух:
Сделай мне тоже так. Со шторами. Можешь же.
Это же и так тебе, не поняла Ксюха.
Нет, это твоя комната. Ты можешь ей не пользоваться, но, если ее займу я, это будет неправильно. Дом не одобрит. Он же для тебя делал.
Предварительно запугав до полусмерти?
Он не виноват. Он так питается.
Из подкроватной темноты раздалось согласное урчание.
И только попробуй сказать, что не наелся! фыркнула Ксюха, надеясь, что неведомое существо слышит ее и понимает. Я тебе обед из трех блюд обеспечила и двойную порцию компота.
Прости. Людвиг наконец отлип от стены и теперь смотрел на Ксюху почти в упор. Выглядел он при этом неожиданно серьезным и виноватым. Я должен был предупредить. Или вообще не тащить тебя сюда. Но по-другому ты мне не поверила бы.
Да ладно, бывает. Ксюха пожала плечами.
Она и сейчас не слишком-то верила в происходящее, просто сил на удивление уже не осталось.
Не ладно. Твоего страха хватило на целую комнату. Это очень много. Я не знаю, что он тебе показал и чего именно ты испугалась, но в общем, если я могу как-то помочь сейчас или вообще Могу отправить тебя домой и больше не беспокоить, если хочешь. Хочешь?
Все это звучало странно. Не подозрительно, просто странно. И грустно. Как будто этот идиот наконец-то понял, что нельзя самовольно похищать людей, тащить их магией неведомо куда, а потом пугать до истерики.
А раньше не понимал. Хотя вроде бы очевидные вещи!
Боишься, что я отвечу: «Да, верни все как было и не приближайся ко мне больше»? не сдержалась Ксюха.
Боюсь, сознался Людвиг.
Бойся сильнее! Может, еще одно кресло появится.
Лучше кровать. У меня кровати нет, неуверенно улыбнулся хозяин дома (хотя сам Дом, наверное, поспорил бы с таким определением).
Можешь на моей спать, разрешаю. Ксюха улыбнулась в ответ, но вышло коротко и криво, потому что в этот момент ее осенила совсем не веселая мысль. Слушай, а если Ну, если эта комната выросла из моего страха, то из чьего возникло все остальное?
Из моего.
И сколько времени это заняло?
Людвиг промолчал. В общем-то, ему и отвечать было необязательно. Человек, который так трепетно относится к чужим страхам, наверняка слишком многое испытал на своей шкуре. Столько, что хватило на ванную, гостиную с камином (пусть и без мебели) и
Что за последней дверью?
Неважно. То есть важно, но только мне. Никаких особых секретов, просто кое-что личное.
Значит, кухни здесь нет?
Нет. Как-то не сложилось.
Жаль. Ксюха вздохнула. Есть хочется.
Мне тоже.
Надо было слушать меня и идти в кафе!
У меня все равно денег нет. Да я бы и не дошел. Людвиг виновато развел руками и похромал к кровати.
Плюхнулся на нее, как на диван, оперся спиной о стену, похлопал ладонью рядом с собой, приглашая присоединиться. Ксюха послушалась.
Некоторое время они сидели молча.
Потом Ксюха обнаружила, что ей жарко.
Наверное, ей давно уже было жарко в куртке и теплой толстовке, но почувствовать это удалось только сейчас, когда хаос в голове поутих. Менее хаотичным не стал, но организму хватило и этого, чтобы вспомнить, как ощущаются самые обычные вещи: голод, духота, слишком жесткая пружина матраса, лямка сумки на плече.
С ума сойти, она даже сумку до сих пор не сняла!
Ксюха покосилась на Людвига. Он тоже до сих пор сидел в верхней одежде, явно чувствовал себя неуютно, но старался лишний раз не шевелиться, чтобы не спугнуть тишину.
Пришлось шевелиться первой.
Когда на кровать поочередно легли сумка, куртка и толстовка, Людвиг наконец отмер и нерешительно спросил:
Не уйдешь?
Куда? Здесь даже двери нет.
Я могу проводить. Верну туда, откуда взял, даже моргнуть не успеешь.
Лучше объясни, что происходит. Нормально объясни, по-человечески. Потому что я совершенно ничего не понимаю.
Так уж и ничего? Про Дом вот сразу поняла!
Не совсем, смутилась Ксюха.
Да? А мне наша беседа вполне осознанной показалась.
Это я просто притворяюсь. Незаменимый школьный навык: в нужных местах кивать с умным видом и отвечать что-то условно уместное. А для этого понимать не обязательно.
Ничего с моего детства не поменялось, хмыкнул Людвиг. Ладно, попробую объяснить. Только давай для начала познакомимся, что ли.
То есть ты все-таки не Людвиг?
Нет, я, как ни странно, действительно Людвиг. Просто я родился в Германии, и мама дала мне обычное немецкое имя, подходящее обычному немецкому мальчику. А вот ты так и не представилась.
А я Ксюха. Можно Ксю. Назовешь Ксюшенькой дам в нос без предупреждения. И не смейся, я могу!
Верю. Людвиг потер нос, не то закрываясь от возможного удара, не то пряча улыбку. Почему именно так?
Потому что Ксюшенька это нежное создание с косичкой и в юбочке. Или даже в балетной пачке. Бабушка очень хотела меня на балет отдать. Даже записала и на первое занятие привела. А потом сказала, что ей некогда меня водить, занятия в соседнем дворе, сама доберешься, не маленькая. Ну, я и добралась. Только двери перепутала, сунулась вместо танцевального зала в спортивный, а там как раз каратисты занимались, новички. Так я к ним три месяца и ходила. Дома врала что-то, да меня не особо и спрашивали. А потом бабушка как-то раз решила меня пораньше забрать, ну и засекла. Влупила, конечно. И ни на какое карате не пустила больше.
У тебя только бабушка? А родители где? Умерли?
Вопрос прозвучал так естественно и просто, что очень захотелось ответить «да». «Да» объяснило бы все, избавило от излишков чужого любопытства и даже ненадолго приглушило бы дурацкие страхи, но
Ксюха потерла ногу после столкновения с ванной там наверняка был синяк и, осторожно подбирая слова, пробормотала:
Живы. Но это не та тема, которую я хочу обсуждать.
Ладно, легко согласился Людвиг. Помолчал немного, думая о чем-то своем, и сообщил почти торжественно: В общем, магия существует. Хотя ты, наверное, и сама уже догадалась.
Глава 2. Добрая сказка на ночь
Добиться от Людвига связной истории оказалось нелегко. Он то залипал в стенку, то расковыривал и без того дырявые джинсы, то начинал выдергивать затяжки из свитера Но хотя бы куртку снял уже хорошо.
Ксюха поймала себя на мысли, что хочет встать над ним, упереть руки в бока (совсем как бабушка!) и потребовать, чтобы этот дурной мальчишка переоделся в домашнее, сменил кеды на тапочки и перестал теребить в руках все подряд. Но с гардеробом, похоже, была та же проблема, что и с кухней.
Хотя самая главная проблема была все же с самим Людвигом, которому больше нравилось грызть костяшки пальцев, чем выговаривать слова.
Можешь не рассказывать подробно, осторожно начала Ксюха. Просто объясни, чего ты от меня хочешь. Ты же там, на набережной, чего-то хотел.
Помочь я тебе хотел.
Ага. Так вот случайно шел и думал: «Кому бы помочь? О, девчонка сидит! Ей помогу!»
Не случайно. И я тебя не на набережной заметил, а раньше, возле школы. Когда ты драться полезла.
Ну да, полезла. Зачем-то.
Глупо получилось: Ксюха вышла с уроков, расстроенная очередной двойкой по алгебре, а Серега Буранов на улице издевался над собакой. Она была большая, лохматая, серая, похожая на хаски (вроде бы только у них синие глаза бывают). Наверняка домашняя, просто потерялась, заблудилась и умудрилась запутаться задними лапами в мотке тонкой лески.
Серега дебильно хохотал и дергал за конец лески. А иногда тыкал собаку палкой, благоразумно отойдя подальше. И снимал все это на мобильник. Хаски визжала, рычала, но выбраться из ловушки не могла, как и достать обидчика.
Вот Ксюха ему и двинула.
Надо было, наверное, словами попросить. Но это же Буранов, он словами не понимает, только поржал бы и продолжил развлекаться. И тогда ударить точно не получилось бы, он же сильнее и выше. А вот если сзади и без предупреждения тогда нормально, можно успеть убежать, пока очухается.
Удар получился чересчур сильный. Сумка с учебниками свистнула в воздухе и с размаха припечатала Серегу по затылку. Он выронил телефон, обернулся, ошалело моргнул, а потом вдруг запнулся за все ту же леску, потерял равновесие и грохнулся прямо головой о лавочку. Почти сразу вскочил, потирая лоб, с удивлением уставился на окровавленную ладонь и осел обратно на землю. То ли от шока, то ли голова закружилась кто теперь разберет?
Помогать ему не хотелось, а убегать было поздно: Ксюху уже заметили учителя, школьники и другие прохожие, привлеченные собачьим визгом и звуком удара.
И этот, чтоб его, Людвиг заметил тоже.
А чего сразу не подошел?
Когда бы я успел? Там такая толпа собралась, как будто цирк приехал.
И я в роли главного клоуна.
Скорее уж в роли отважного дрессировщика. Сильно тебе влетело?
Заявление в полицию никто не написал уже неплохо. Да и повезло, что все случилось за пределами школьной территории. Говорят, пару метров в сторону и я бы так легко не отделалась. Так что остались мелочи всякие: пережить, когда меня дома вечером убивать будут, найти деньги, чтобы заплатить за разбитый телефон, ну и сверху на лечение Сереги добавить.
Много?
Не знаю. Как бабушка договорится. Ксюха пожала плечами. Много, наверное. Сколько там всякие айфоны стоят?
Не дороже разбитой головы.
Это смотря какая голова
Тоже верно. Людвиг пощупал свою, словно прикидывая, во сколько ее можно оценить. Кажется, результат его не порадовал. Но ты уж выясни как-нибудь. Я же должен знать, сколько тебе денег надо.
Ты что, в самом деле хочешь дать мне деньги?
Ну да.
Просто так? За красивые глаза?
Ты совершила хороший поступок, спасла животное. Считай, что это кармическое воздаяние.
Это твоя собака, что ли?
А похоже, что у меня есть собака? хмыкнул Людвиг.
Похоже, что у тебя вообще никого нет, не сдержалась Ксюха.
И сразу об этом пожалела, потому что такие вещи не говорят полузнакомым людям, которые собираются помочь с деньгами.
Но Людвиг совершенно не выглядел человеком, способным помочь. Ему бы самому помощь не помешала!
Никого у меня нет, даже собаки, притворно всхлипнул он, явно цитируя «Малыша и Карлсона». А потом совершенно серьезным голосом добавил: И денег тоже, честно говоря, нет. Деньги сначала раздобыть надо. И с этим ты мне поможешь.
Та-а-ак, протянула Ксюха.
То есть не зря она все это время чуяла какой-то подвох.
Потому что не бывает так, чтобы в критический момент появлялся добрый человек и решал все проблемы. Просто не бывает! Что-то обязательно пойдет не так: либо человек окажется недостаточно добрым, либо взамен старых проблем наплодит новых. Или и то и другое одновременно.
А если я откажусь?
Не откажешься, уверенно заявил Людвиг, приобнимая Ксюху за плечо и подтягивая ближе к себе.
Она дернулась, пытаясь вырваться, но хватка оказалась крепкой.
Да и куда вырываться-то? Выхода из Дома нет, дальше ванной не сбежать. Разве что в канализацию слиться.
Не откажешься, повторил Людвиг. Я видел тебя на набережной. Как ты сидела и пялилась в воду с таким лицом, будто сейчас туда сиганешь. Уже прикидывал, как вылавливать, если вдруг что.
Зачем?
Неприятно, знаешь ли, смотреть, как у тебя на глазах человек тонет.
Так и не смотрел бы! Отвернулся и шел своей дорогой!
Ксю, блин! Ты всегда такая сложная или только сегодня?
Всегда, но иногда я сплю.
Тогда давай сделаем вид, что ты спишь. Или хотя бы засыпаешь, а я рассказываю тебе сказку на ночь. А ты слушаешь, молчишь и не перебиваешь, пока я не закончу.
Но потом, если я откажусь, ты меня выпускаешь и оставляешь в покое. Ты сам обещал, я за язык не тянула, напомнила Ксюха.
Я дам тебе время на раздумье. Пару дней.
И за это время загнешься тут один, потому что у тебя ни денег, ни еды, ни чистых носков?
Ксю!
Молчу, молчу. Давай свою сказку, Оле-Лукойе.
Людвиг резко выдохнул, как будто это он, а не Ксюха собирался прыгать в ледяную воду.
Ксюха, кстати, не собиралась, тут он ошибся. Духу не хватило бы прыгнуть, от одной только мысли голова кружилась и ноги слабели. Но иногда, чувствуя себя особенно никчемной (как сегодня), она думала, что было бы неплохо туда упасть. Случайно.
Но ведь случайно это же совсем другое дело!
Жил-был один парень, напевно начал Людвиг, будто и в самом деле собирался сказку рассказывать. Не слишком добрый, не очень хороший, зато довольно крутой волшебник. Другие волшебники его не особо любили, потому что мало кто любит сильных и умных, но терпели. Долго терпели. Пока однажды парень не совершил ошибку и не натворил В общем, натворил. Сам виноват, чего уж там.
Рука Людвига все еще сжимала ее плечо, сжимала сильно, и с каждой фразой все сильнее и сильнее. До синяков, наверное. Но сейчас был не самый лучший момент, чтобы вырываться или шипеть от боли, и Ксюха терпела. Терпела и слушала.
Его поймали. Это было легко, он не сопротивлялся и не пытался сбежать. Наверное, в шоке был, или что-то типа. Сам не верил, что это все действительно случилось. А потом, когда поверил, уже поздно было. Его бросили в тюрьму и заблокировали ему магию. Волшебники в целом люди не самые гуманные, могли и убить сгоряча. Особенно учитывая ну, масштаб произошедшего. Но почему-то пожалели. Или время тянули, кто их знает. Мне ему тогда ничего не сообщали, ничего не объясняли. Иногда кормили, иногда били, а однажды недоглядели, и он удрал.