А если и наши близнецы того какие-то нелюди? задумчиво выдает Серый.
Тогда они куда человечнее людей, хмыкает Тимур, вытирая голову полотенцем. Доброе утро! Чем так вкусно пахнет?
Потом на запахи подтягивается Михась и благодарно клюет жену в губы. Последними выползают мама и Олеся. После завтрака Прапор на правах главного проводит пятиминутку и озвучивает список дел: женщинам разобрать запасы еды и посмотреть, чего не хватает для зимовки, Серому и Тимуру вывести Глашу на луг к пруду и накосить травы про запас, он сам с Михасем хочет перекопать огород, чтобы успеть посеять хоть что-нибудь.
Серый с Тимуром растерянно переглядываются. Они дети городов и понятия не имеют, как обращаться с настоящей коровой и тем более косить траву. На помощь приходит Верочка. Она показывает, рассказывает, дает погладить Глашу и наточить косы. Через три часа парни валятся с ног. Глаша не доставляет никаких сложностей: она спокойно жует траву, даже не пытаясь выдернуть колышек, к которому ее привязали. Но вот покос
Так, всё! Бобик сдох, Тимур поправляет соломенную шляпу и падает в ближайшую тень. Перерыв!
Согласен, выдыхает Серый, падает рядом и морщится от боли в натруженных ладонях. Они работают в перчатках, но те помогают лишь частично. Никогда не думал, что это так трудно.
Тимур только вздыхает, грустно разглядывая свои руки. Ему хуже вчера он наигрался до мозолей.
Некоторое время они лежат и молча рассматривают Глашу. Та переступает копытами и изредка машет хвостом. Место выпаса у пруда, на противоположном берегу виднеется хозяйский сад с цветами, чуть в сторону, теряясь в роще, расстилается кладбище. Пруд обнимают густые кустарники. Если смотреть с того места, где они шли от хозяев к деревне, кладбище не заметно, но стоит только сделать пару шагов вдоль берега и выйти на вытоптанную дорогу, как все становится видно, как на ладони. Отгородиться от покойников не помогают даже деревья рощи. Наоборот, из-за зарослей граница размывается, отчего кладбище кажется больше и страшнее. Да еще оно так расположено как ни поверни от деревни к пруду, все равно упрешься взглядом.
Пасти корову рядом с могилами, мягко говоря, неприятно. Но ничего лучше луга между деревней и кладбищем найти не получилось. Только хозяйский сад. Но пустить корову в роскошный цветник, на чужую землю? Хамство и свинство.
Как думаешь, почему кладбище такое ухоженное? говорит Серый, рассматривая самую крайнюю к забору могилу. Памятник на ней необычно огромный, метра два два с половиной, не меньше. И фото молодого мужчины в форме видно во всех подробностях издалека. Даже дома не такие, а тут Вон, краска на той ограде точно свежая! Как-то странновато
Не-а, лениво отвечает Тимур. Юфим Ксеньевич и Зет Геркевич тут были только вдвоем. Развлечений немного фильмы на флешках, музыка, ну сад-огород еще. Думаю, если бы ты тут жил только с мамой, то тоже гулял бы там. Человеческие лица все-таки О, вон, смотри! Это не Юфим Ксеньевич?.. Ох, етить-колотить!
Серый приподнимается, поворачивает голову за рукой Тимура и на дальнем краю кладбища, в самой старой его части, что теряется за деревьями, видит Юфима. Он неторопливо идет по дорожкам, останавливаясь у каждой могилы, протирает платком каждое надгробие, каждое фото на кресте, кланяется им и что-то оставляет.
А за ним из глубины кладбищенской рощи тянется огромная молчаливая стая черных воронов. И вроде бы ничего удивительного, в конце концов, птицы те немногие животные, которых не трогает хмарь, но
Вороны молчаливой пернатой тучей кружатся над головой Юфима, рассаживаются по крестам и оградам по одному на каждую могилу, словно покойники тянут их к себе неведомой волшбой. Когда Юфим выходит за ворота, тучи уже нет, а есть тишина и неподвижные несчетные глаза. Вороны поворачивают головы и смотрят в тонкую спину так, словно ждут не дождутся новой встречи.
Юфим оборачивается, закрывает ворота и устало приваливается к ним лбом. На птиц он не смотрит и, кажется, даже не замечает. Его ноги подкашиваются, руки бессильно соскальзывают с витых прутьев. Сползти на землю ему не дает Зет. От внезапного появления второго хозяина Серый и Тимур вздрагивают они не увидели, откуда и когда он вышел. Юфим же не удивляется и покорно дает подхватить себя на руки, словно невесту, и с тяжелым вздохом опускает голову на плечо брата. Ему плохо землисто-бледное лицо и синяки под глазами видно даже издали. Зет уносит его в рощу спокойно и даже несколько неторопливо. Он не показывает ни малейших признаков тревоги. Видимо, уносить Юфима с кладбища приходится не в первый раз.
Зет видит и корову, и наблюдателей и даже удостаивает их небрежным кивком. Ни просьба о помощи, ни объяснение с его стороны так и не следуют. Да еще он идет так непринужденно, словно близнец почти ничего не весит. Когда они скрываются за деревьями, вороны взлетают. Воздух наполняется птичьим карканьем, черными крыльями и перьями. Минуту они хаотично кружат над кладбищем, словно потеряв ориентир, а потом всё же сбиваются в стаю и улетают обратно в старую часть и исчезают среди деревьев. Кладбище вновь заливает солнечное тепло, даже воздух светлеет, а деревья кажутся зеленее. Некоторое время скрипучие вороньи крики доносит лесное эхо, но в конце концов исчезает и оно. День возвращается в тихое мирное русло. И Глаша по-прежнему невозмутимо жует траву, словно и не творилась рядом с ней мистическая муть. Она даже не оглянулась.
Серый бросает взгляд на Тимура и нервно прикусывает палец. Желание толкнуть кованые ворота кладбища и посмотреть зудит под кожей.
Да, я тоже видел. Мы туда не пойдем, тихо бормочет Тимур.
Его карие глаза широко распахнуты. Он тоже хочет зайти.
Серый медленно поднимается, глядя в собственное отражение в чужих зрачках. Он почти не чувствует своего тела его ведет даже не желание, а какое-то странное ощущение долга. Он обязан увидеть то, что скрывается в глубине кладбища. Его тянет туда, за глянцевыми черными крыльями и бусинами несчетных глаз.
Запрета не было Им все равно словно со стороны доносится его собственный голос.
Не пойдем, я сказал! орет Тимур и неожиданно ловкой подсечкой сбивает Серого с ног.
Злость вспыхивает так, словно он дерево, в которое вонзилась молния. Серый изворачивается, вскакивает, бьет и кричит. Ему хочется впиться в смуглое горло и душить до тех пор, пока оно не лопнет. Тимур не дает себя схватить и, зачерпнув рукой по скошенной копне, отвечает ударом. В воздухе мелькает длинный зеленый стебель с мясистыми листьями. Лицо обжигает неожиданно болючий удар. Серый отшатывается, хватается за щеку и сгибается. Ярость исчезает в мгновение ока, словно Тимур ее выбил.
Все? Успокоился? спрашивает тот настороженно.
Серый смущенно угукает. Глаза слезятся. Щека горит огнем.
Извини, сам не понимаю, с чего это вдруг Чем ты меня так?
Тимур растерянно смотрит на свою руку, бросает траву и чешет ладонь.
Крапивой. Точно больше не хочется за птичками проследить?
Откуда ты знаешь, что мне хотелось пойти за ними? вяло спрашивает Серый.
Тимур смотрит на него, как на дурака.
Я тут тоже сижу вообще-то. Не тупи.
А Ну да.
Серый опускается в тень и надевает шляпу, сброшенную в пылу схватки. Щека горит и зудит, мысли текут медленно, похожие на вязкий кисель. Идти на кладбище уже не хочется. Вообще не хочется шевелиться только лежать под деревом и неторопливо покрываться мхом. А Тимур задумчиво чешет ладонь и продолжает:
Моя бабушка рассказывала, что, когда она была маленькой, у них в деревне стая воронов над полем летела и увидела ребенка. Его не с кем было оставить, взяли с собой. Тот уснул, стая его за мертвого приняла ну и Тимур не договорил, но по красноречивому перечеркиванию горла все и так становится ясно. Когда прибежали, вороны до самого затылка глаза выклевали.
Серого передергивает:
Фу!
Угу. А эти птички, похоже, того больные какие-то. Нормальные вороны так себя не ведут. На кладбище мы с тобой соваться не будем и других предупредим Тимур снова чешет ладонь и встает. Ты не аллергик, нет? До пруда дойдешь? Тебе надо щеку вымыть.
Дойду. Не аллергик, коротко отвечает Серый и хватается за протянутую руку.
Они вместе добредают до берега пруда, зачерпывают неожиданно ледяную воду и умываются. Пока Серый полощет лицо, Тимур плюхает в воду футболку, выжимает ее и натягивает на тело с довольным вздохом.
Видимо, тут подземные ключи бьют, вот и не греется. Жалко. Я искупаться хотел, вздыхает он и задумчиво болтает ногой в воде. Не, слишком холодная.
Серый выпрямляется и на противоположном берегу видит Зета. Тот стоит прямо напротив них и внимательно смотрит. Тимур тоже замечает хозяина и, сложив руки рупором, бодро кричит:
Мы поняли, что на кладбище лучше не ходить! Вы не против, если мы остальных предупредим?
Зет медленно кивает, отворачивается и исчезает в роще.
Значит, не против, заключает Тимур и сладко потягивается. Все-таки прикольные у нас соседи, да?
Серый молча берет косу. В близнецах он не видит ничего прикольного.
Они с Тимуром успевают накосить еще травы, когда к ним поднимается Олеся с сумкой на плече.
Приветик, мальчики! А меня к вам с обедом послали. Серый, что это у тебя с лицом?
Серый смущенно чешет зудящую щеку и приставляет косу к ближайшему дереву.
Да так В крапиву случайно упал.
Ага, влезает Тимур. На его лицо наползает глуповатая улыбка. А я рукой схватился. Между прочим, очень больно!
Олеся почти не слушает она расстилает в теньке покрывало и выставляет на него термос, вилки и судочки с едой. Короткие волосы колышутся на легком ветру, на тонкой шее блестит испарина, из-под широкого выреза футболки выглядывают нежные ключицы. Тимур смотрит, как дурной. Серый толкает его в бок, чтобы тот не пялился так открыто, и снимает крышку с судочка. В ноздри бьет непередаваемый аромат жаренной с грибами картошки.
Вот это класс! А грибы откуда? восхищается Тимур.
Из кладовки. Сушеные. Верочка нашла, она и готовила, объясняет Олеся и наливает из термоса чай. Я с вами, ладно? Достало всё считать.
Что, так сложно? сочувственно спрашивает Тимур и ненавязчиво подсаживается ближе.
Олеся согласно кивает, косясь на его маневр, но не отодвигается. Тимур млеет.
Серый, твоя мама просто зверь! Она что, бухгалтер? продолжает она.
Почти. Специалист по планированию, криво улыбается Серый.
Пару минут все едят в тишине. Картошка необыкновенно вкусная, пахнет грибами так, что слюнки текут. Серый понятия не имел, что они могут быть такими. Он больше привык к консервам, а те немногие свежие шампиньоны, которые ему помнились, были никакими.
Жуть! Так близко к кладбищу говорит Олеся, рассматривая памятники. Разве это не вредно? Ну, трупный яд в земле, все такое
Верочка сказала, что, раз там растут деревья, значит, все нормально. Они типа всё в себя собирают, отвечает Тимур и оживляется. Кстати, насчет кладбища
Серый слушает историю о Юфиме и воронах и с изумлением узнает, что хозяин, оказывается, бежал от кровожадной каркающей стаи. Вороны кружили над ним, голодные и злые, желали заклевать и полакомиться человечиной, но Юфим не дался и, героически отбившись метлой, скрылся в роще. Там его встретил Зет с большим динамиком и отогнал стаю инфразвуком.
Короче, на кладбище лучше не ходить, заканчивает Тимур.
Ну и бред! фыркает Олеся. Мог бы придумать что-нибудь поинтереснее.
Да я честно! оскорбляется Тимур. Там правда опасная стая живет. Серый, подтверди!
Он правду говорит, кивает Серый.
Тогда почему эти вороны не тронули вас, а? ехидно спрашивает Олеся. И Глашу?
Не заметили, уверенно отвечает Тимур.
Ну-ну, еще ехиднее тянет Олеся. Конечно же, такую корову и не заметили. И инфразвук, конечно, отпугивает только птиц, а коров не трогает. Хорош заливать, Тимур.
Ладно, не было никакого инфразвука, сдается Тимур. Но в остальном все правда. На кладбище нельзя ходить.
Ага, Олеся уже смеется и ежится в притворном ужасе. А то заклюют страшные во-ороны! Кого вы пытаетесь обмануть? Там же все чистое: ни перьев, ни помета, все аккуратно. Птицы всё загадили бы и растащили уже!
Тимур растерянно оглядывается на Серого. Тот беспомощно пожимает плечами. Олеся с хохотом встает.
Ладно, я поняла, Тимур! Ты врешь, чтобы потом на моих глазах дойти до кладбища и показать, какой ты герой!
От такого выверта женской логики у Серого отвисает челюсть, а Тимур ошалело застывает. С его вилки срывается кусочек картошки и падает, пачкая покрывало.
Чего?!
Да-да! Олеся сияет от своей догадки, довольная донельзя. Но знаешь что, Тимур? Со мной такой детский развод не сработает! Я сейчас сама туда схожу!
Стой!
Тимур спохватывается, дергается и судочек летит в траву, еда рассыпается по земле. Олеся с хохотом уворачивается от его рук, перепрыгивает через подножку Серого и со всех ног припускает к воротам кладбища.
Ой, дура тоскливо тянет Тимур и срывается следом. Серый, следи за коровой!
Серый послушно опускается на покрывало и напряженно следит за погоней.
Олеся бежит со звонким хохотом, успевая дразнить. Она быстрая, юркая и очень выносливая годы постоянного движения не прошли даром. Тимур пытается схватить, но не успевает он полдня махал тяжелой косой. Она же свежа и полна сил. По ее мнению, это флирт, шутка. Кладбищенские ворота всё ближе. Серый смотрит во все глаза, забыв обо всем на свете, и прикусывает палец.
Пожалуйста, пусть она не добежит, срывается с губ нервный шепот. Пусть как-нибудь Что-нибудь
Со-оловей мой Со-оловей
Тихое пение раздается почти над самым ухом. Серый подскакивает от неожиданности и оборачивается. Зет сидит рядом с ним и с хитрой улыбкой пьет забытый Олесей чай. Темные волосы прихвачены алой лентой, на кружевном воротнике блестит россыпь жемчужного бисера. И в целом хозяин аккуратен и красив почти до безобразия.
У Серого сам собой открывается рот. Как близнец умудрился подкрасться так близко и незаметно?
А Зет прикладывает палец к своей улыбке мол, тихо! и, сделав глоток из чашки, снова тихо тянет:
Со-оловей мой Со-оловей
В ту же минуту раздается возмущенная птичья трель и вопль Олеси:
Что за?!.
Серый поворачивает голову, чтобы увидеть, как Олеся тормозит на полпути и прыгает, пытаясь отогнать небольшую серую птичку. Птичка не отгоняется и с отчаянностью камикадзе пикирует на белобрысую макушку, ловко проскальзывая между руками. От ударов маленького клюва Олеся ойкает, верещит и петляет уже от кладбища, назад, к Тимуру:
Ай! Ой! Убери от меня эту бешеную птицу!
Бешеная птица кружит над ее головой, закладывает лихие виражи и с точностью бомбардировщика выпускает снаряд. Бомба попадает точно в цель, разбрызгивается по светлым волосам, и птичка с чувством выполненного долга улетает, напоследок издав торжествующую трель. Олеся краснеет, словно вареный рак, от злобы ее лицо надувается, перекашивается и становится похожим на морду суслика. Тимур сгибается от хохота. Серый тоже не выдерживает и прыскает в кулак.
Голосистый со-оловей! под боком напевает Зет и довольно жмурится, точь-в-точь кот, стащивший со стола огромный кусок мяса и успешно сожравший его в одну харю.
Тимур ржет во весь голос, напрочь забыв о воронах. Со стороны кладбища Серому чудятся осуждающие взгляды. Еще никто никогда не нарушал покой мертвецов так бесцеремонно.
Не смешно! визжит Олеся. Заткнись!
Прости-прости, конечно, не смешно, кивает Тимур и сжимает губы, но хохот предательски рвется из него и выдает с головой. Пошли к пруду. Тебе надо вымыть голову.