Реджинальд
На Рождество Реджинальд организует телефонный разговор, с рабочего номера на заводе. Он меряет шагами ледяной сумрачный кабинет начальника в ожидании, пока зазвонит телефон; Милли сидит прямо у аппарата.
Они забыли, говорит Милли, когда звонок запаздывает уже на пять минут.
Чепуха, отвечает Реджинальд, просто что-то со связью. Сегодня многие звонят домой.
Надо было нам самим позвонить, сетует Милли, а Реджинальд устало прикрывает глаза. Нет смысла спорить.
Но когда наконец раздается звонок, вздрагивают оба, и Реджинальд едва ли не с удивлением смотрит на Милли. Она хватает трубку после первого же звука.
Родная моя, говорит она. Родная. Редж видит в полумраке, как лицо ее каменеет. Да, привет, Нэнси, говорит она. И тебя тоже.
Голос у Милли совсем как у ее матери такой же холодный и официальный. Пару минут они вежливо болтают, Реджинальд не прислушивается, сгорая от нетерпеливого желания услышать голос дочери. И тут тон Милли теплеет.
Родная, произносит она. Солнышко.
А потом начинает рыдать так горько, что не может говорить, и Редж забирает трубку у нее из рук и держит так, чтобы им обоим было слышно.
Беатрис, просит он, поговори с нами.
И она говорит. Ее родной голос возникает из тьмы, из колючих пауз тишины между словами.
По пути домой знакомые улицы кажутся в темноте совсем незнакомыми, Милли отстраненно молчит, руки ее спрятаны в карманах, уста замкнуты.
Редж вспоминает, что Беатрис звучала как-то непривычно, но трудно определить, что же не так. Акцент, конечно же. О божечки, вырвалось у нее один раз. Она щебетала про вечеринку, на которую ходила с Уильямом или с Джеральдом, он никак не может запомнить, кто из них кто, а потом, когда он разговаривал с Итаном, тот назвал ее Беа. Его непринужденность должна была бы успокоить Реджинальда, дать понять, что дочь в полном порядке и в безопасности, но в глубине души, наоборот, поселилась тревога.
С Рождеством, говорит Милли, поднимая бокал в темноте комнаты, освещаемой лишь огоньками свечей.
Реджинальд тоже поднимает свой бокал, но не находит слов в ответ.
Джеральд
Снег пошел накануне вечером, и когда Джеральд просыпается, он с восторгом видит, что оконные стекла в морозных узорах, похожих на еловые ветви. И двух одинаковых веточек не найти. Джеральд предвкушает новые возможности. Снег все еще идет, ложится на землю, весь мир затих. Все еще спят. Когда Джеральд выпускает через заднюю дверь Кинга, пес исчезает за пеленой снега, а затем выпрыгивает обратно, вскидывая лапы, и скачет по заснеженному газону.
Джеральд дышит на стекло двери и выводит указательным пальцем свои инициалы: ДГ, 9 лет. Наружу ему не хочется. Удовольствие от такого дня не в том, чтобы прогулять школу. Школу он, в общем, любит, хотя научился не признаваться в этом вслух. Но в такой день, как сегодня, можно остаться дома и повалять дурака. Можно разобрать коллекцию марок, или помочь маме на кухне, или поиграть с Беа в настольные игры. Уилли захочет гулять, кататься на санках с ребятами, цепляться за бамперы машин.
Заслышав шаги на лестнице, он поворачивается. Беа спускается тихо, как всегда, и, как всегда, полностью одета. Он ни разу не видел ее в ночнушке или в халате. Она вообще носит ночнушку, как мама? Может, она спит в пижаме, как он?
Доброе утро, Джи, говорит она, и глаза ее удивленно раскрыты. Я никогда не видела так много снега. Беа подходит и встает рядом с ним у двери, и они стоят так, молча, касаясь друг друга плечами, и смотрят через стекло, как скачет и носится Кинг. Погляди, показывает она, чьи это следы, как думаешь?
Наверное, кролика. А может, кошки.
Беа кивает.
В городе зима совсем другая, говорит она наконец. Наша квартира на четвертом этаже, и я никогда не просыпалась вот так, в белоснежном мире.
Джеральд молчит. Он уже знает, что лучший способ вызвать ее на откровенность это не задавать слишком много вопросов, хотя его вечно разбирает, вопросы в голове так и клубятся.
Ему нравится, что она здесь. Сначала это было как приключение, но сейчас Беа словно заняла полагающееся ей место, о котором до ее появления он и не подозревал. Джеральд обожает Уилли, но знает, что сам он Уилли не интересен, брат в лучшем случае терпит его, и Джеральд чувствует, как они отдаляются все больше и больше. И вот тут как раз ему нужна Беа. Больше всего ему сейчас хочется взять ее за руку, или обнять за плечи, или поцеловать в щеку, но он понимает, что не должен так делать, поэтому просто впитывает ощущение ее близости. Беатрис дышит на стекло и на помутневшем кусочке пишет, сразу над его инициалами: БТ, 11 лет. Они стоят так, вместе, пока не возвращается Кинг, с мордой, залепленной влажным снегом, и не просит впустить его в дом.
Милли
Одним весенним днем Милли решает разобрать шкаф Беатрис. Все эти вещи уже, наверное, малы ей, думает она, и непохоже, что дочь приедет домой в ближайшее время. Ну и к чему хранить все это тряпье? Невысказанная надежда, что дочка вернется до конца года, тает с каждым днем. Да она и не захочет носить старье, наверное. Она стала такой аристократкой. Не так давно прислали фотографию, с Рождества: Беатрис стоит перед огромной, сверкающей украшениями елью. Ангел на верхушке касается потолка. На ветках горят настоящие свечи, свет их отражается в стекле игрушек. Волосы у Беатрис до плеч, завиваются на концах, и челки никакой нет, или она спрятана под обруч. Платье Милли не узнала, такое роскошное и, на ее взгляд, девочке немножко не по возрасту, слишком облегающее в груди, а вырез слишком глубокий. И откуда этот жемчуг?
Как ты думаешь, может, надо послать им денег за одежду? спросила тогда Милли у Реджа.
Мы ни о чем таком не договаривались, покачал головой Редж. Честно говоря, Милли, я думаю, они рады покупать ей все эти наряды.
Но жемчуг? не унималась она. Они ей и жемчуг покупают?
Редж пожал плечами:
Если им так хочется, что за беда. У них, похоже, денег куры не клюют.
Вот это и тревожит Милли. Когда Беатрис вернется, какой ей покажется их скромная жизнь. Здесь не будет торжественных приемов, пикников на бейсбольных матчах и поездок в филармонию. Она, конечно, рада, что о дочери так хорошо заботятся. У Беатрис, кажется, появились славные друзья. Но тем сложнее окажется возвращение. Она уже не будет маленькой девочкой. Она и сейчас уже не маленькая девочка. Они отправили дочь на другой конец света, чтобы у нее было детство. Но не понимали, что тем самым лишают себя ее детства. Милли чувствует, что у нее украли то, что уже невозможно вернуть.
И вот чудесным субботним утром, когда надо бы выйти погулять, потому что зима наконец отступила, а улицы и парки полны народу и в воздухе витает предчувствие свободы, Милли остается дома. Редж отправляется с друзьями на пикник. В последнее время бомбят меньше, и все рады забыть о войне, хотя бы на несколько часов. Милли наполняет одну сумку за другой, чтобы одежду отдать неимущим, откладывая всего несколько вещей для соседей.
Находит любимую игрушечную собачку Беатрис, запрятанную в дальнем углу шкафа. Песик Стейфф, одно ухо болтается на ниточке. Беатрис любила его глазки, все водила пальчиком сначала по одному, потом по другому, это простое действие помогало ей успокоиться. Милли выбрасывает собачку потому что, будем честны, зачем почти взрослой уже девушке потрепанное игрушечное животное, но потом, возвращаясь из бомбоубежища, она выходит к мусорным ящикам, открывает пакет и шарит там в темноте, отыскивая маленькую тряпочную собаку.
Милли пристраивает игрушку на комод, но ей кажется, что пес смотрит на нее с укоризной. Редж тоже недоволен:
В этой штуке непременно завелись блохи, Мил. Вдобавок она немецкая. Не хочу, чтобы она жила в моем доме.
Когда муж уходит, она прячет собачку в ящик своей тумбочки у кровати, где хранит конверт с волосами Беатрис и самую первую телеграмму.
Шкаф Беатрис пуст. Милли тщательно протирает его, даже самые верхние полки.
Реджинальд
Реджинальд уже собирается домой из паба, когда вдруг сразу после одиннадцати начинается бомбежка. Все посетители бросаются в убежище на заднем дворе, набиваются битком, мужики сидят на коленях друг у друга, не выпуская из рук пивные кружки. Смешки стихают, когда до них доходит, что нынешний налет не похож на прочие. Взрывы следуют один за другим, без перерывов. Грохот оглушает. Мимо с воем проносятся пожарные машины. Дико ржут лошади. Брайан, один из парней с работы Реджа, нервничает все больше.
Нам надо выбираться отсюда и помогать, парни. Сегодня полнолуние. Для фрицев весь город как на ладони, прямо шоу на сцене Вест-Энда.
Реджинальд говорит, что ему надо домой, но потом понимает, что Милли, скорее всего, уже в убежище. Лучше ему остаться здесь и помогать. Они с Брайаном и еще несколькими ребятами выбираются наружу и запрыгивают на подножку цистерны, направляющейся на север.
Воды маловато, признается Реджу один из пожарных. Отлив. Не можем залить нормально.
Машина останавливается, все выскакивают. Редж слышит крик о помощи и бросается к ближайшему полуразрушенному дому, верхние окна которого охвачены огнем, помогает женщине достать из-под обломков ее маленького сына.
Живой, слава богу, говорит она. Господи, я-то думала, этот ужас уже закончился.
Всю ночь Редж помогает людям, делая все, что потребуется. Лезет в горящий дом, чтобы вытащить свадебный альбом. Поднимает доски, зажавшие ногу женщине. Потом садится на бордюр передохнуть, и какой-то мальчуган протягивает ему печенье.
Ты отсюда? спрашивает Редж, мальчик кивает.
Наш дом разбомбили несколько месяцев назад, говорит он. Я живу с тетей вон там.
А твои родители, начинает Редж, но, едва произнеся эти слова, уже знает ответ.
Умерли, отвечает мальчик. Но моя тетя, она хорошая.
Редж молча кивает, не в силах говорить. Он часто чувствует себя виноватым за то, что Беатрис далеко и в безопасности. Мимо них к горящему дому бежит женщина.
Мои продуктовые карточки причитает она. Я забыла их взять. Что нам теперь делать?
К исходу ночи весь город объят пламенем. Потом они узнают, что немцы совершили в эту ночь 550 вылетов, некоторые экипажи возвращались по два и три раза. Бредя домой, чтобы выяснить наконец, как там Милли, Реджинальд смотрит на центр города. Сначала ему кажется, что там, за густыми клубами дыма, восходит солнце, и, значит, эта ночь, эта кошмарная ночь закончилась. А потом понимает, что оранжевое зарево поднимается от Вестминстерского дворца и все вокруг пылает.
Беа
Каждое лето в начале июня, когда занятия в школе заканчиваются, семья отправляется в Мэн и остается там до последних дней августа. Едем на остров, вот так они говорят. Беа несколько месяцев не могла взять в толк, что это их остров, что он принадлежит лично им. Дом построил отец миссис Джи, а теперь он принадлежит мистеру и миссис Джи, а потом будет принадлежать Уильяму и Джеральду. Они уже спорят, как поделят между собой летние месяцы, когда станут взрослыми и заведут собственные семьи. Оба хотят июль, чтобы можно было разводить костры и устраивать грандиозные вечеринки.
Они любят остров, а Беатрис, может, и хотела бы разделить их восторги, но думает только о воде. Мальчики без умолку тараторят, как будут плавать на причал, вокруг острова (В прошлом году я проплыл меньше чем за час, восклицает Уильям) и даже вплавь добираться до города. А Беа не умеет плавать, но не знает, как об этом сказать. Они все, по-видимому, чувствуют себя в воде так же уверенно, как на суше. Похоже, ей надо этому научиться. Может, это не так уж трудно, думает она, может, я смогу притвориться. Но дыхание перехватывает при одной только мысли.
Наконец вечером накануне отъезда, сидя в ванне, она признается миссис Джи, которая как раз намыливает ей спину.
Дело в том, осторожно начинает она как бы между прочим, обхватив руками колени, что я не умею плавать.
И начинает рыдать, по-настоящему, всхлипывая и хватая ртом воздух. Она чувствует себя полной дурой.
Дорогая, милая моя, приговаривает миссис Джи, обнимая ее мокрое тело. Не о чем плакать. Мы просто принимаем это как должное, вот и все. Я бы и не догадалась спросить.
Она умолкает, прикусив губу. Беа вспоминает самое первое купание в ванне, много месяцев назад, и понимает, что миссис Джи опять судит о ней по какой-то мелочи. В этом никогда нет злого умысла, конечно же, но за ее словами, в морщинках вокруг ее рта Беа угадывает отношение, этот взгляд немного свысока.
Но все понятно и естественно, ты же выросла в Лондоне. Не волнуйся, прошу. Мы быстро научим тебя плавать.
Насчет этого Беа не уверена. По пути, когда они въезжают в Нью-Хэмпшир, справа все время виден океан.
Вон там, кричит Джеральд, когда они уже в городе, вон там остров.
Указательный палец устремлен на зеленый клочок земли в заливе. Приятель, живущий в городе, встречает их на пристани с большой моторной лодкой и перевозит всех, и чемоданы, и продукты, и собаку. Спасательный жилет надели только на Беа. Она сидит рядом с Кингом, который навострил уши и нервно вытаращил глаза, и ей кажется, что она со стороны выглядит примерно так же. Мистер Джи помогает ей выбраться из качающейся лодки, а в первую ночь Беа никак не может уснуть из-за настойчивого ритма волн, бьющихся о скалы внизу.
Наутро мальчишкам не терпится, и сразу после завтрака они бросаются наперегонки к плавучему причалу, Беатрис наблюдает за ними с каменистого берега. Она наклоняется, трогает пальцами ледяную воду. Здесь любимое место братьев, а она уже знает, что это большая редкость, если им обоим нравится одно и то же. Они трижды устраивают заплыв до причала и обратно, и каждый раз побеждает Уильям, а пес всегда плывет рядом с ними. Беа слышит, как они болтают друг с другом и в воде, и когда валяются, отдыхая, на теплом причале посреди сверкающего сине-зеленого моря. И отчаянно хочет быть с ними. Она чувствует себя белой вороной, чего с ней давно не бывало.
На следующее утро, когда Беа спускается в кухню, там сидит мистер Джи.
Сегодня важный день, говорит он с улыбкой.
Ладно, соглашается она, решительно выпрямляясь. А почему важный?
Мистер Джи ей нравится, она хотя и побаивается его, но чаще предпочитает его общество компании миссис Джи та всегда полна добрых намерений, но ее энтузиазм бывает утомительным.
Мы идем плавать, сообщает он. Только ты и я.
После завтрака они отправляются на дальний конец острова, по тропинке через хвойный лес, где земля устлана ковром из мягких иголок.
Здесь вода потеплее, объясняет мистер Джи, потом разувается и, оставшись в купальных шортах и футболке, заходит по пояс в воду, крепко держа Беатрис за руку.
Он застегивает ей под подбородком купальную шапочку и учит опускать лицо в воду и выдувать пузыри, поворачивая голову влево и вправо. Показывает, как соленая вода помогает держаться на поверхности. Беа даже смеется, ну почти, с удивлением натыкаясь на участки теплой воды. Он отводит ее все дальше и дальше от берега, но все время поддерживает, он постоянно рядом.
Всю первую неделю они занимаются каждое утро, Беа с каждым днем встает все раньше, но мистер Джи всегда ждет ее на кухне. Довольно прохладно, но Беа привыкает, и ей уже почти нравится, когда дыхание чуть перехватывает от неожиданно ледяной воды. К концу недели мистер Джи ее больше не поддерживает.
Из окна ее спальни видно берег материка. У них есть несколько маленьких шлюпок «флот», как называет его Уильям, иронично закатывая глаза, и Джеральд тоже так говорит, но без всякой иронии, поэтому они могут плавать на лодке когда пожелают. В городке есть продуктовый магазин, ресторан, почта, несколько лавчонок поменьше, а еще теннисный корт и друзья другие семейства, которые живут в городке или на других островах. Беа обещает себе, что еще до конца лета она сумеет добраться вплавь до города.