Стефано, успевший поднести бокал к губам, замер.
Он не знает о том, что вы мне помогаете?
Пока что нет, а потом поглядим. Между прочим, ради встречи с вами я улизнул с дня рождения его дочери.
Детектив Гальярди кивнул, выражая благодарность.
Сколько исполнилось синьорине?
Двадцать. Юна и свежа как лесная нимфа.
Увидев выложенную Стефано на скатерть пачку сигарет, внимательный официант тут же принес маленькую стеклянную пепельницу. Марио поморщился, но от комментариев воздержался.
Итак, что же заставило вас пойти на поклон к Джулиано Бертони?
Вместо ответа детектив Гальярди бросил на стол маленький пакетик из прозрачного полиэтилена. Синьор Верроне с подозрением воззрился на собеседника.
Алмазы?
Бриллианты, уточнил Стефано. На первый взгляд, чистые камни с уникальной огранкой.
Марио поднес пакетик к глазам и прищурился.
А на самом деле?
А на самом деле эти фальшивые камешки за последние несколько месяцев всплывали в делах, так или иначе связанных с убийствами, как минимум пять раз. Возможно, и больше, кое-что мы до сих пор раскапываем.
У вас завелся торговец фальшивыми драгоценностями? улыбнулся синьор Верроне. А я уж было подумал, что вы выложите килограмм героина и попросите влезть в дела наркомафии.
Да, в самом начале и я решил, что речь идет о торговце фальшивыми драгоценностями. Поднял на уши всех, кто мог дать хотя бы кроху информации. Но безуспешно. Эти камни заколдованные. Кого бы мы ни ловили, на допросах они молчат, словно воды в рот набрали. Все нити ведут в пустоту.
И детектив решил обратиться за помощью к плохим парням.
Марио положил пакетик с бриллиантами рядом с пепельницей и выжидательно посмотрел на Стефано.
Пять нераскрытых убийств за несколько месяцев это слишком для торговцев фальшивыми драгоценностями, заявил детектив Гальярди. Законные методы себя исчерпали, а мое начальство требует ответов.
И как вы объясните им наше сотрудничество? Скажете, что вас настигло внезапное озарение? Сообщите, что дон Бертони милостиво согласился помочь, ведь он раньше работал в вашей конторе?
С этим я разберусь, сдержанно ответил Стефано. Сейчас я должен получить результат. И как можно скорее.
Синьор Верроне допил вино и вернул бокал на стол. В молчании он наблюдал за тем, как детектив Гальярди достает аккуратно свернутую папиросу из портсигара, чиркает спичкой и делает первую затяжку.
Кто они, эти пятеро убитых? наконец заговорил Марио.
Американцы, французы. Один немец. Разный род занятий, разное семейное положение. Ни одной зацепки.
Мне понадобятся материалы по этим делам. Все, что сможете найти.
Они будут у вас завтра утром.
А еще мне понадобятся досье сотрудников квестуры, которые работали с этими делами. День, неделю или несколько месяцев не важно.
Стефано стряхнул пепел, постучав пальцем по нежно-кофейной бумаге папиросы.
Их не так уж и много, четверо, включая меня. Он улыбнулся. Мое досье вас тоже интересует?
Марио отогнал от лица сигаретный дым.
Нет, ваше у меня есть. И подробностей в нем больше, чем в жалкой папке, которая хранится в квестуре под семью замками.
Сколько вы хотите за услуги?
Синьор Верроне достал ручку из нагрудного кармана рубашки, написал на салфетке сумму и показал Стефано. Детектив Гальярди присвистнул.
Я возьму больше, пояснил Марио. Но не деньгами.
Прошу прощения?..
Он привстал и положил салфетку рядом с бокалом собеседника.
Сразу видно, что вы еще не водили дел с Джулиано Бертони. Сотрудники квестуры слишком полезны, чтобы целомудренно брать с них энную сумму денег и расставаться с миром. Мы будем сотрудничать.
С этими словами Марио протянул Стефано руку.
Дело за малым официально скрепить наш договор.
Детектив Гальярди колебался. Инстинкт самосохранения твердил, что стоит отказаться, а разум увещевал, что он просто обязан использовать этот шанс. Как это по-человечески, черт возьми. Он так долго живет среди смертных, что становится похожим на них. В конце-то концов, друзья среди людей Джулиано Бертони ему не помешают.
Рукопожатие у синьора Верроне было крепким и деловым.
Спасибо, что пришли, Марио. Надеюсь, на вашу помощь.
Рад знакомству. Жду от вас материалы к завтрашнему утру.
Глава третья. Поцелуй меня. Пожалуйста
26 мая
Рим, Италия
Пьетра была уверена, что проспит до полудня, но открыла глаза в начале седьмого утра. Она недовольно заворчала, перевернулась на другой бок и попыталась задремать, но доносившийся из-за плотно прикрытой двери шум не давал расслабиться. Что стряслось? Отец должен видеть девятый сон, вчера он отправился в кровать после полуночи. Прислуга должна заниматься своими делами уборкой в саду и приготовлением завтрака
Но отец не спал. Девушка слышала его голос, доносившийся из коридора. Пьетра села, откинув тонкое одеяло, и потерла лицо руками, прогоняя остатки сна. Отец собирал вещи. Может, он упоминал о поездке, но вскользь, и это не отложилось у нее в памяти? Нет, она бы не забыла. Он вернулся неделю назад и в ближайший месяц не собирался выезжать за пределы Рима. Тем более, не сегодня, в вечер открытия оперного сезона.
Ты кидаешь вещи в чемодан так, словно это старое тряпье, упрекнул кого-то отец.
Пьетра опустила ноги на пол. Ей хотелось курить, но если она примется дымить здесь, то горничная расскажет хозяину о запахе сигаретного дыма в спальне. Уж лучше позавтракать, а потом устроиться с чашкой кофе и книгой в отдаленном уголке сада так, как она делала обычно. До визита к парикмахеру остается достаточно времени. Она насладится каждой затяжкой и каждым глотком крепкого и ароматного напитка. Да. Сегодня нужно приготовить кофе покрепче. И положить чуть больше сахара.
Девушка подошла к окну и взглянула на сад. Столов там уже не было лишь ярко-зеленый ковер свежей травы, аккуратно подстриженные деревья и кусты, любовно сформированные цветочные грядки. Отец гордился садом. Когда-то он любил возиться в земле, но теперь перекладывал эти обязанности на плечи других. Ему не хватало ни времени, ни сил. Последние пару лет он жаловался на мигрени и боли в сердце. И прибавил несколько килограммов, забросив плавание. Работа когда-нибудь доведет его до больницы. Пьетра пыталась уговорить отца хотя бы раз в неделю составлять ей компанию на утренних пробежках, но хозяина виллы еще никому не удавалось переупрямить.
В саду пели птицы. Девушка вдохнула сладкий аромат цветов, свежий запах только что скошенной травы и поймала себя на самой неуместной в эти мирные минуты мысли. Курит ли Марио? Все помощники отца, которых она знала, дымили как паровозы из прошлого столетия. Сантино в день уничтожал как минимум пару пачек. Когда эта компания собиралась в кабинете хозяина, Пьетра не приближалась к приоткрытой двери на расстояние пушечного выстрела, иначе смерть от удушья была бы неизбежной. Удивительно, как некурящий отец это терпел.
А Марио вчера девушка не видела его с сигаретой. Не закуривал он и рядом с Сантино, хотя курильщики часто чиркают спичкой за компанию. Пьетра вспомнила, как он поцеловал ее пальцы в беседке, когда они оказались наедине. У него были ухоженные руки, с маникюром и удивительно гладкой для мужчины кожей. И пахли они не табаком, а чем-то свежим и сладковатым. Скорее всего, крем. Может, даже сделанный на заказ. Синьор Верроне походил на клиента маленьких, затерянных в переулках магазинчиков с неприметными вывесками, в которых для вас создадут любой запах
Ты проснулась, милая?
Короткий стук в дверь заставил Пьетру вздрогнуть от неожиданности.
Если хочешь позавтракать со мной, самое время спуститься. Еда на столе.
Да куда же он уезжает?!
Хорошо, папа. Иду.
***
Горничная суетилась на кухне среди знакомых запахов. Свежая выпечка, только что сваренный кофе, манящий аромат горячего шоколада. Чашку последнего женщина поставила перед отцом. Сладкое за завтраком?..
Отец выглядел свежим и отдохнувшим. На нем был темный деловой костюм, он ел еще горячий хлеб, время от времени протягивая руку за кусочком сыра, и читал свежую газету.
Пьетра заняла свободный стул.
Выпьете кофе, синьорина? спросила.
Да, и покрепче, пожалуйста.
Ты плохо спала? подал голос отец.
Нет, просто встала чересчур рано. Девушка выдержала паузу, изучая передовицу газеты. Но ты, судя по всему, проснулся раньше. Какие планы на день?
Отец сделал глоток шоколада и пригладил волосы.
Мне нужно уехать, Пэт. На несколько дней.
Она ненавидела это «Пэт», оно звучало как кличка американской собаки, но отец видел в таком сокращении что-то милое и домашнее.
Дня на четыре, продолжил дон Бертони, заметив, что дочь поднимает брови. Во Францию. Постараюсь звонить каждый день.
Когда ты уезжаешь?
Через час Клаус подаст машину.
Пьетра обхватила ладонями принесенную чашку с кофе.
Папа, мы пропустим открытие оперного сезона.
Прости, милая. Марио пойдет с тобой. Я говорил с ним, он не против.
Пьетра выпрямилась, отставив чашку.
Я пойду в оперу с Марио?!
Недовольные нотки в ее голосе заставили отца отвлечься от газеты, в которую он успел спрятаться от продолжения неприятной беседы.
Мне показалось, вы поладили.
Что обо мне скажут, увидев в обществе хама?
Отец рассмеялся как показалось Пьетре, с облегчением.
Ты плохо его знаешь, Пэт. Не стоит делать поспешных выводов. Ты права, вчера он позволил себе много лишнего. Но исключительно потому, что несколько месяцев работал без отдыха. Вот и как говорит молодежь? Пустился во все тяжкие?
Хорошо, что ты не знаешь и о сотой доли того, что он вчера себе позволил, подумала Пьетра. Но развить эту мысль не успела, потому что ее место заняла другая. Джулиано Бертони до сегодняшнего дня никого не оправдывал.
Милая, вновь заговорил отец. Я знаю, какое значение ты придаешь первой опере в сезоне. У тебя появилась возможность насладиться посещением театра
в компании очаровательного кавалера, язвительно закончила Пьетра, делая глоток кофе. Мысли о сигарете из надоедливых превратились в невыносимые. Папа, он хам. Еще и флорентиец.
Как и ты на четверть, со стороны матери.
С этими словами отец положил перед Пьетрой визитную карточку.
Вот его номер. Что бы ты ни решила, позвони и сообщи об этом. Он занятой человек и не может позволить себе менять планы каждую минуту.
Удивительно, как он, такой незаменимый, остается в Риме, а не едет с тобой.
По лицу отца пробежала тень, тепло в глазах сменилось холодной сосредоточенностью. Приготовился защищаться. Как и всегда в те моменты, когда она заходила на запретную территорию и заводила разговоры о работе.
Мы не будем продолжать этот разговор, Пьетра. Я повторюсь: сообщи Марио о своем решении, каким бы оно ни было. Чтобы сэкономить чужое время, позвони ему после того, как откроешь подарок. Заодно поблагодаришь.
Пьетра бросила взгляд на наручные часы. И когда он успел купить подарок?
Извини, папа. Мне не следовало с тобой так разговаривать. Этот день рождения был чересчур шумным. Я устала.
Ты можешь остаться дома, милая.
В вечер открытия оперного сезона? Ни за что.
Марио почтет за честь сопровождать тебя.
Ты отпустишь меня с ним без присмотра?
Отец снова уткнулся в газету, пряча улыбку.
Если синьор Верроне будет рядом, тебе ничто не угрожает.
Он не похож на телохранителя.
Возможно, потому, что не является таковым?
Он мне не нравится, папа, использовала последний аргумент Пьетра.
В последний раз она так нагло врала отцу в раннем детстве. Как и тогда, ей показалось, что она покраснела от кончиков волос до пальцев ног.
Он дурно воспитан, попыталась сформулировать мысль иначе девушка.
Пьетра, ты жила в золотой клетке двадцать лет. Когда-нибудь тебе придется выйти во внешний мир и понять, что все люди разные. И воспитанных среди них единицы.
Я так и знала, ты согласен. Он невежда и хам.
Ты неправа.
Пьетра допила кофе в несколько больших глотков.
Ты оправдываешь и защищаешь его. Да еще и отпускаешь меня в оперу в такой компании. Что-то в этом Марио да есть.
Он умный и обходительный юноша. А еще не пьет. И не курит.
Учуяв подвох, Пьетра поднялась.
Мне пора к парикмахеру, папа. Позвони, когда прибудешь на место.
***
Небольшой пакет, завернутый в золотистую бумагу и перевязанный тонкой алой тесьмой, лежал на туалетном столике. Тут же, возле зеркала, стояла упакованная в скромный полиэтиленовый пакет коробка. Пьетра смотрела на подарки как на ядовитую змею, готовящуюся к броску, и гадала, как и когда горничная умудрилась пронести вещи в спальню. Карла суетилась на кухне во время их разговора с отцом, и девушка была в этом уверена наверх не поднималась. И кто же принес все это добро?..
Она оглядела пакет, взяла закрепленный под тесьмой конверт и извлекла из него записку.
«Надеюсь, вы найдете эти вещи достойными, синьорина, и подарок поднимет вам настроение. В противном случае вечером мне предстоит непростое испытание: найти общий язык с дамой, которую я дважды за последние двенадцать часов довел до слез.
М.».
Пьетра повертела в руках записку, достала из конверта визитную карточку, как две капли воды похожую на кусочек картона, полученный от отца. Она была смущена? Растеряна? Испугана? Нет. Она чувствовала что-то другое. И это не приводило ее в состояние, близкое к панике а именно так ей следовало реагировать на мысль о появлении в опере в компании этого мужчины. Их вчерашняя встреча, закончившаяся разговором в беседке, оставила у нее странное терпко-сладкое послевкусие. Так пробуют хорошо выдержанное вино: воспоминания надолго остаются внутри.
Прикрыв глаза, Пьетра погладила бумагу.
Разве священник, говорящий о боге, когда-нибудь видел или слышал Его? Кто придумал нормы, в соответствии с которыми она жила так долго? И почему она никогда не пыталась осмыслить их, принимая услышанное как непреложную истину? Так ли это плохо выпить лишний бокал вина по случаю торжества? Громко и от души смеяться? Говорить то, что думаешь, и делать то, что хочешь?
Девушка поднесла записку к глазам. Почерк у Марио был аккуратный. Интересно, правша он или левша? Не успев подумать о том, что делает, Пьетра принюхалась к бумаге. Ничем не пахнет. А чего она ждала? Аромата женских духов?
В пакете лежало платье из нежно-жемчужного шелка. Пьетра тут же примерила его и убедилась в двух вещах. Во-первых, оно было чересчур длинным, в пол. Она предпочитала такое не носить, так как ощущала себя дамой «мне за сорок». Во-вторых, платье сидело идеально, и в нем она выглядела великолепно. Пьетра убрала волосы и повернулась к зеркалу так, чтобы у нее появилась возможность рассмотреть спину. Новый наряд ее почти не прикрывал. И декольте Нужно будет подобрать украшения. Подходящих вариантов у Пьетры не было, но проблема решилась мгновенно.
Вместе с платьем в пакете лежала черная бархатная коробочка с жемчужным гарнитуром. Жемчуг был черным, и синьорина Бертони мысленно поставила синьору Верроне «отлично» за хороший вкус. Она в нетерпении взяла коробку, испытывая легкое злорадство. С платьем Марио угадал, с украшениями угодил. Но с обувью а именно она была в коробке, Пьетра в этом не сомневалась не угадывал даже отец.
Элегантные босоножки на высоком каблуке были украшены изящным кружевом ручная работа. Пьетра выскользнула из домашних тапочек и примерила подаренные Марио туфли. Сидели они так, словно она купила их себе сама после утомительного рейда по залу обувного магазина.