Эйлис Торн
Этапом до Отбора
ПРОЛОГ
Ожерелье передавалось от жрицы из поколения к поколению, к ее будущим потомкамМного веков назад, когда боги еще спускались к людям из своих небесных чертогов, богиня Исида нежилась в водах Нила под присмотром своих преданных жриц. Прекраснейшая из бессмертных закрыв глаза лежала в воде на спине. Вдруг одна из жриц заметила, как к богине плывет огромный крокодил. Жрица закричала и бесстрашно кинулась в реку, чтобы прикрыть собой Исиду. Богиня открыла глаза и лениво перевернулась. Она с интересом наблюдала, как ее защитница воинственно бьет по рептилии мечом, стараясь пробить шкуру. Улыбнувшись, Исида медленно направила в крокодила огненную стрелу и испепелила его. Смелость жрицы настолько поразила богиню, что она сняла с себя ожерелье надела его на девушку. Теперь ей была подвластна любовь любого мужчины, которого она пожелает и защита от беды.
1
Была зима. Я дрожала от холода. Температура у меня, кажется, под 40, и в кармане не было ни копейки. Не ела уже пару дней. Ноги намокли и окоченели из-за порванных ботинок.
Сижу я, значит, на лавочке, на морозе в темноте и смотрю в окна домов. Там улыбающиеся семьи обнимают друг друга возле новогодней ёлки, взрослые дарят детям подарки. Мимо меня проходят люди с предпраздничным настроением, а я невидимка для них.
Чувствую себя так, будто меня действительно не существует. Наверное, это были галлюцинации от жара или голода.
В голове только одна мысль:
Почему одним все, а мне ничего? Мужья дарят женам машины, любовницам шубы, а я что видела в этой жизни? Детдом, школу-интернат, потом рынок с этой вонючей мороженой рыбой, мытье полов в общаге. Да блин, где я только не работала, чтобы выжить в этом мире!
При воспоминании о бесконечных рыбьих тушках непроизвольно сморщила нос и передернулась до сих пор ощущаю эту кошмарную вонь.
Перед глазами заплясали воспоминания из детства. Лучшее, что помню это подружку Светку из детдома и наши с ней проделки. Ее быстро забрали в семью. Счастливая Она и на мордашку красивая, да и язык короткий был, в отличие от меня. Помню, как ее шпыняли в детском доме по-черному, вот я и заступалась за нее, за что сама не раз выхватывала от воспитательниц.
Характер-то у меня похлеще, чем у мужика будет, где надо и словом приструню, а нет так и кулаком могу.
Хорошо хоть мозгов хватило детей не родить, а то еще бы и дитя обрекла на это жалкое существование, продолжала я вслух размышлять о годах своих былых. Да и было бы от кого рожать. Сергей козел, бухал и денег тянул с меня, а я тогда дура наивная была, все думала, стерпится слюбится, пока в одно прекрасное утро не очнулась в карете скорой помощи. Пришлось сказать, что упала, но кто же так падает головой об кулак? Конечно, я! Жалко его было, дура я была, защищала такого подонка. Хорошо, что не склеилось тогда, посадили за очередную драку по пьяни.
А потом Этот Димка У-у-у-у Как вспомню И где только мои глаза были? Он же ни одной юбки не пропустит! Трахал мою подругу у нас же в кровати. Как сейчас помню его невинные глаза и фразу: «Это не то, о чем ты думаешь!»
Вот тогда, кажется, мир и пошел у меня по косой. Я очень тяжело пережила такой удар. Не столько от мужика, сколько от подруги. Видимо, подругой только я ее считала, ей же ничего не помешало в кровать нашу прыгнуть. Хорошо хоть очухалась вовремя. Правда, квартиры уже не стало. Ушла государству обратно. Я- то в запой ушла, и сама того не заметила, как счета накопились многонулевые.
Как дали, так и взяли! Бюрократы хреновы
Так я и лежала на этой скамейке, то проваливаясь в бред, то выныривая обратно в жуткую реальность. Мне было так нехорошо, но надо ждать! Валера сказал быть тут в восемь.
Зато потом хоть чуть на ноги встала, работу нашла. Хорошо, что Валерчика встретила. Мужик что надо. Говорил, на юг, к морю поедем. А я ведь никогда на курортах не была, только и слышала, как кто-то куда-то едет! Пуховичок мне купил, теплый. Дорогущий! Аж пять тысяч за него отдал. Из лебяжьего пуха! Еще сказал, как один вопрос решит, так в Москву меня перевезет. Заживем тогда как люди!
Вот и сейчас, как обещал, быстро решит вопросы и ко мне. Мне главное его тут дождаться!
Ну ничегоничего Валерка сейчас придет. Все будет хорошо. Денег добудет, еды купим, пивка. Оно и жар снимет, и душу согреет.
Эх, хорошо хоть Валерка в моей жизни появился. А то совсем бы я пропала.
Внезапно я услышала шуршание кустов рядом с лавочкой. Повернувшись, я увидела высоких мужчин. В форме. Менты явно.
Ольга Дмитриевна? басом произнес один из них, а другие рассредоточились вокруг меня. Все говорило о моем не очень хорошем положении. Сердце больно кольнуло, но я все еще пыталась сохранить спокойствие. Собрав остатки себя с лавки, встала.
Ну, я. А вам чего?
Следуй за нами, и лучше без выкрутасов, также презрительно глядел на меня эта громогласная верзила.
Я ничего не сделала. На лавке не запрещено лежать, возразила ему.
Ольга Дмитриевна, у нас к вам серьезные вопросы, нам нужно поговорить, сказал один из мужчин. Пожалуйста, следуйте за нами, не усложняйте себе жизнь, добавил другой более вежливо.
Такое сопровождение в мою честь? усмехнулась я уже с ноткой иронии.
В вашу-вашу, вон и лимузин вас ожидает, указал пальцем мужчина на припаркованный бобик. Только красную дорожку, увы, не прихватили, засмеялся третий.
Я чувствовала, как сердце зачастило, не зная, что происходит, и беспокойно оглянулась по сторонам на мимо проходящих окружающих.
Почему ко мне пришли полицейские? Что же произошло? Где Валера?
Честно, я не знаю, о чем идет речь, пробормотала я, уже следуя за мужчинами. Они не оставили мне выбора.
Мы проходили мимо соседних домов, и возле каждого я ожидала, что увижу там своего спасителя, моего Валерчика. Но его нигде не было.
Грубые руки запихнули меня в автомобиль, и мы быстро поехали.
Наконец, машина остановилась возле полицейского участка, и меня провели в комнату допроса. Там меня ждала другая группа оперативников, и они пристально изучали меня. Молча. До дрожи противно. Я особо даже не говорила. Не место, конечно, рот открывать. По малолетству-то попадала сюда, знаю, как «мило» тут могут встречать.
Меня охватило чувство жуткой тревоги. Что за фигня творится, а?
Ну что, милочка, садитесь, заговорил старший оперативник.
Я села.
Сама сознаешься, или как? мужик почти двух метров ростом угрожающе покрутил своей дубинкой в руках.
А что не так, товарищ полицейский? с сарказмом выдавила из себя. На лавках нельзя теперь в парках лежать? Это что за новый закон такой? Уж простите на первый раз-то, не успела изучить. Плохо мне было, вот и прилегла! пыталась оправдаться я.
Температура еще шпарила, и голова еле соображала. Сосредоточиться было тяжело. Но что-то подсказывало мне, что речь пойдет не о лавке.
Шутить удумала тут? Да я тебя, Оленька, этапом до Твери и отправлю, явно вышел из себя старший и вскочил со стула. Мы давно за вами следим, все знаем. И как груз перевозили на днях, и что за груз был.
Вот тут стало совсем не смешно мне.
Вспомнилось мне, как на днях Валера просил чемоданчик один другу отдать. Еще райончик мне тот не понравился, а он так усердно меня просил об одолжении.
Просто возьми и отвези, и все! В Москву рванем сразу же!
А что там было, в чемоданчике том? Я-то и не знаю Сказал: «Нос не суй и делай!»
Чувствую, как стул буквально прирос к моей пятой точке. Кажется, я влипла! Крупно влипла!
На стол падает фото.
Мое фото с тем чемоданом
Второе: как я захожу в подъезд
Еще одно: как я передаю его из рук в руки мужику тому, бородатому.
Как же его звали? Пытаюсь вспомнить, но в голове жаровня. Мысли и слова пошли в пляс по второму кругу. Опер явно видит мое выражение лица и расползается в улыбке:
Ну что, припоминаешь? Это ты? ехидно так улыбается.
Я, тихо блею как овечка.
А чемодан твой? продолжает давить опер.
Не мой. Валеры. Я даже не знаю, что в нем было, уже слегка с надрывом в голосе выцеживаю слова.
Да вы тут все говорите так. Прикинулась тут овечкой глупой? Так я тебе освежу память. В чемодане наркотики, три килограмма кайфа. Вспомнила? брызгая слюной, уже кричит на меня опер.
Я опустила голову и обхватила ее руками. Сердце чуть не вырвалось из груди от этой неожиданной новости.
И свидетели у нас есть! Писать чистосердечное будешь или дальше цирк разыгрывать станешь?
Я все поняла.
Тут уже не открутишься.
До меня быстро дошло, что это подстава. Сам же Валерка и подставил, сукин сын! А я и думала, что он так настойчиво втирается в доверие? Подарки дарил. Встречу эту он же в парке мне назначил. Надо было найти козла отпущения. Ну, в данной ситуации козу отпущения. Вот и нашли! Один фиг отсюда я так просто не выйду.
Я кивнула. Знаю, что не напишу сама еще хуже будет. Денег на адвоката у меня нет. Родни тоже. Искать меня некому.
Можно воды? взглянула я на опера. В горле пересохло, как в пустыне Сахара. От такого шока даже забыла обо всем на свете. Я подпишу, только дайте еще что-нибудь жаропонижающее, а то вы так меня до СИЗО трупом довезете, уже без шуток совершенно серьезно попросила я.
Дай ей, что просит. А ты пиши! вскрикнул опер и протянул листок.
***
Суд. День заседания. Дело открытое.
Что говорил судья, я и половины не слышала. В голове был сплошной гул от собственных мыслей.
В качестве свидетеля вызвали кто бы мог подумать? того самого Валеру. Он невозмутимо прошел мимо, словно мы и не знакомы.
Я смотрела на него и чувствовала, как глаза наполняются слезами.
Как он мог? Он же говорил, что я лучшая женщина в его жизни!
Но сейчас я видела в его взгляде только презрение.
За что? Что я такого сделала в этой жизни?
Не удержавшись, просто опустила голову в пол и слушала. Не было сил его видеть, сердце билось тысячу ударов в секунду.
Он нес всякую чушь о том, как случайно стал свидетелем, и меня знать не знает. Вот же сучий потрох! Да чтобы тебе поносу на всю жизнь и воды рядом не было! Не знает он меня! Мразота мажерская, случайно там был!
Молоточек стукнул, и вот судья озвучивает вердикт. Десять лет. По статье 228 в особо крупном размере. УК-5 этапом до Твери!
Как только судебное заседание закончилось, зал загудел.
Десять лет тюремного заключения это было слишком много. В мои-то тридцать пять с хвостиком! Когда я выйду, от жизни уже ничего и не останется. Почувствовала слабость в коленях и моментально опустилась на пол, не в силах сдержать слезы.
Мой адвокат, назначенная государством девушка с яркими крашеными волосами торопливо подошла ко мне, пытаясь успокоить. Она молодая, зеленая, только окончила вуз. А кого еще могли прислать? Конечно, бесплатно молодняк! Надо же учиться на котиках!
Оль, мы будем апеллировать это решение. Мы найдем новые улики, новых свидетелей, что угодно, но ты не останешься надолго в тюрьме, я обещаю!
Я молчала. Нет мне пути обратно. Не факт, что дождусь пересмотра.
Судья, пристально оглядев нас обоих, произнес:
Подсудимая, вам все ясно?
Я молча кивнула, не в силах произнести ни слова.
Мир вокруг меня словно остановился, и даже шум судебного зала угас в моем сознании. Я была ошеломлена и потеряна. Десять лет
Судья закончила процедуру, и мой визит в тюрьму стал неотвратимой реальностью.
Я чувствовала, что время замедляется, и мир вокруг меня становится все более нереальным
2
Дорога до Твери была тяжёлой.
Пока я доехала до основного места, побывала в разных тюрьмах. Они, в общем, все похожи друг на друга. Женская тюрьма это клоака.
В целом, были и неплохие, кормили хорошо, относились тоже. Но было и наоборот.
Это мир других правил. Тут быстро учатся всем заповедям. Их немного. Как говорится, НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ.
Зайдя в свое новое место обитания, оглядела комнату.
Койки в ряд, в три этажа. Посередине стол. Один туалет на всех и злые лица.
Местные жители ХАТЫ встретили меня особым взглядом. Визиту быть. Видимо, ночка будет веселой. Спать не придется.
Таких как я, новеньких, называют низший класс. Я уже успела повидать, что да как бывает. Порой надо уметь посылать всех пешим ходом, эротично в одно место. Конечно, не без последствий.
Охранник тюрьмы тыкнул пальцем вон твое место, располагайся!
Я побрела к нему. Вещей у меня не было, прямо как была, так и забрали. Присела на край кровати и тяжело вздохнула. Дом, милый дом!
Чего расселась! раздался из-за спины грубый голос.
Обернувшись, не смогла понять, кто сидит передо мной. Словно по ошибке кто-то парня подселил в наши апартаменты.
Тебе говорю, чего глаза разинула! грубо продолжало говорить ОНО.
А тебе что? Сижу и сижу! в соответствующем тоне ответила и я.
Смотрю, бойкая. Ничего-ничего, и не таких ломали. Сиди, пока есть возможность, продолжила дерзить жительница ХАТЫ.
Ночью после обхода с криком «Отбой!» началось веселье.
Огромная рука стянула меня с кровати, и я тут же бесцеремонно отхватила ботинком. Вот и первые ласточки!
Жопой на чужую кровать не садятся. Этот урок придется усвоить! раздался шепот возле меня. Кричать нельзя, хуже будет. Я зашипела от боли и тут же вскочила на ноги.
Кровать моя! Курица тупорылая!
Твоя? Докажи. Тут еще вчера Машка спала.
И где твоя Машка? Отчалила на тот свет?
Потасовка набирала обороты. Уже никто не сдерживал крик.
Я отхватила еще пару кулаков, но уже с другой стороны. Злость наконец-то проснулась, сменив разум.
Кинувшись на самую свирепую всей своей тушкой, а ее немало килограммов девяносто наберется, повалила ее на пол. Будет знать, вобла сушеная!
Гул поднялся по всей камере. Мы метелили друг друга, уже не видя никого. Охрана поспешила на звук и вскоре нас растянули в разные стороны дубинками. Ну вот и прописка поспела говоря на местном языке.
Следующие пару дней я просидела в изоляторе. Комнатка два на два, без окон, больше гроб напоминает. В углу отхожее место, воняет неимоверно! Свежего воздуха нет. Словно ты сидишь в пасти дохлого демона. Холодно до чертиков. Только тоненькая линия света из окошка напоминает мне, что мир где-то там.
Вот сижу я такая и думаю: уж не особо и грубо мне та бабенка говорила. Чего не промолчала-то? Стерпела бы. Но характер! Куда его денешь?
Но после этого инцидента в тюрьме я поняла, что нельзя просто мириться с тем, что подкидывает тебе судьба. Я начала бороться за свою жизнь и свои права. Теперь на меня уже смотрели иначе, и даже на чай стали звать. Я научилась защищать себя и свои интересы, и ничто и никто не мог остановить меня. Ну, кроме дубинки. Она, подруга, одна знала, как пыл утихомирить.
Наступил день распределения. Всем раздавали работу. Основной моей работой определили шитье. Я и шитье! У меня с детства руки были не с того места, пуговицу не пришью, а тут шитье тулупов для работ в лесу. Я, конечно, нахамила и отказалась. Видимо, не так прилично, как мне слышалось в голове.
Иди садись и делай, что говорят, закричала главная смотрящая.
Не буду! Не умею! ответила я.
А это не важно, я тебя не спрашиваю, умеешь ты или нет. Мне пофиг: первый раз видишь эту машинку или всю жизнь спала с ней. Но чтоб база была! дальше командовала она.
Другую дай работу. На кухне, продолжала я отстаивать свои права.
На кухне? Ишь чего захотела! Поближе к теплу и еде, с твоим-то весом? засмеялась главная. Да с таким длинным языком или шей, или в лес, деревья валить!
Вот так и началась моя новая жизнь. Подъём в 5:45, под конвоем идешь в лес на лесоповальню. Я не рецидивистка, да и сижу не за убийство, вот и отправили меня за длинный язык.
Было трудно, невыносимо тяжело. Часы в лесу были как пытка, но я находила в себе силы, чтобы выдержать. Мои руки, которые раньше казались неподходящими для шитья, теперь умели держать топор и пилу. Лес стал моим новым домом, а работа моим способом выживания. Зато платили за эту работу хорошо, но толку от денег таких. Прокладки да еда одна радость на вечер. Так прошел почти год. Я постепенно обросла когтями и панцирем. Нахваталась словечек. Но в душе еще бушевал пожар не мое это место. Десять лет такой жизни. Даже язык не поворачивается назвать это жизнью.