Че ты мне теперь скажешь, а? поддел он ее дополнительно.
Мочи его! гаркнул кто-то еще, и еще один кулак прилетел Резне в висок.
Следующий через верх, в корпус, который (корпус) к тому времени уже валялся, свернувшись в шар на асфальте. И еще. И еще. Все кровообращение, какое только было у Резни в лице, кинулось в следы от костяшек на лбу, так что остальное мигом сделалось эдакого изжелта-зеленого цвета.
Один из Спарковых корешей, который с длинными дредами, полез в свой гуччивский карман. Ухмылка у него на роже была характерная: человек уже явно все решил, счастлив по самые помидоры, но чисто из любезности дает мирозданию еще пару секунд вдруг оно извернется да и выкинет на-гора хоть какую-никакую причину, по которой Резне нельзя сочетаться законным браком с этим вот славным ножичком.
И мироздание действительно извернулось, потому что мимо побоища как раз прошествовали три до глупого симпотные герлы. Кожа у них только что собственным светом не сияла, а судя по загеленным до состояния полного стояния волосам, происхождение свое они вели из Восточного Лондона.
Аааааахренеть! хором орнули сразу двое из банды, а дальше цепная реакция побежала уже сама.
Две, что повыше, тут же напялили скучающие лица, зато коротенькая не успела спрятать улыбку, зубастенькую такую. Все внимание мигом переключилось с Резни на них.
Кроме моего, ясное дело. Мое нет.
Вот потому-то, когда Резня зарыскал глазами по сторонам в поисках спасения, он неизбежно заметил меня.
Черт.
Я поскорее отвернулся, надеясь, что он меня не узнал, но, ежу понятно, опоздал. С какого бы он меня не узнал-то? Я реально всю его жизнь толокся где-то рядом, с тех, можно сказать, пор, как Ди учил его управляться с настоящим взрослым великом, который с педалями. И я сейчас ничего, вот совсем ничего не мог ни сказать, ни сделать, чтобы Резня вдруг поверил, будто я здесь совершенно ни при чем. Вот бы паспорт какой достать, а там виза «податель сего безвредный мимокрокодил». Или сайт расшерить, чтобы там английским по белому говорилось бы, что я никакой не зарегистрированный гангстер и во все остальные дни веду чинную незаметную жизнь. Нет, я был здесь, и Резня видел, что я здесь, и теперь я был враг. Вот так оно и работает: оказался не в то время не в том месте, и все не отмоешься.
Провонял.
Не успел я обработать следующий пакет данных, как раздался хруст костяшек об челюсть костяшки были Резни, а челюсть Спарка. А дальше Резня медленно прошагал мимо стены пацанов, и шаги его стали длиннее и быстрее, и потом еще длиннее, и если у банды еще были какие-то надежды его догнать, скоро от них ничего не осталось. У Спарка было больше всего мотивации припустить за ним, но он сейчас сидел на кортах, держался за подбородок и бормотал что-то на тему, что Резня и его люди трупы, трупы.
А совсем скоро Резня будет то же самое говорить про меня.
Глава 2
Риа. 15 лет спустя
Я вышла на позицию бить штрафной и мимоходом бросила еще один, последний взгляд на заляпанные грязью ботинки вратаря. Она проветривала перчатки в направлении дальнего угла ворот предупреждала, что, мол, готова нырнуть за мячом на всю ширину, сколько ее там есть, если понадобится, но ноги говорили другое. Ноги говорили правду. Они стояли плотно, на всей стопе, широко расставленные и свидетельствовали, что вратарь твердо намерен не сходить с места.
Хренового вруна поймать легко. Достаточно просто подождать, пока он сам свалится в яму, которую вырыл для других. С врунами второй лиги уже требуется некий навык. Главное внимательно следить, не изменится ли вдруг паттерн движения, когда ты задашь совершенно невинный вопрос. Он должен измениться. Но единственный способ изловить действительно крутого вруна и тут я имею в виду реально стандарт Лиги чемпионов, таких врунов, что повенчаны со своим враньем и сами себя в нем убедили, это смотреть на ноги. Ноги, они, видите ли, не врут. На поле или вне его, это закон природы, и обдурить его невозможно. Никто не дает себе труда натренировать ноги обманывать потому что туда попросту никто не смотрит.
Когда я объяснила все это моей сводной сестре, Оливии, она решила, что я ей пудрю мозги. А потом, на следующий день, она в классе наклонилась подобрать с пола стилус и заметила любопытный факт: ноги у всех смотрели носками в дверь. Как будто ботинки были стрелками компасов и показывали туда, где все на самом деле хотели быть. Дальше по дороге домой она увидела, как полисмен допрашивает какого-то чувака на Рай-лейн, и поняла, что он стоит на точно таких же характерных стопах, как всегда стоят копы и как копы, видимо, вообще всегда стоят, даже когда они в штатском. Не самое бесполезное знание, если что. Ну, и чтоб совсем уже понятно было, вечером перед сном по телевизору крутили повтор «Кто хочет стать миллионером», так она сказала, что всякий раз, как участник правильно понимал вопрос, у него откуда ни возьмись возникали счастливые ноги. Не пляшущие, нет чтобы плясать, нужно головой думать, а именно счастливые: такие беспорядочные взбрыкивания, которые стопы откалывают сами, без разрешения свыше.
Двадцать секунд, Риа! крикнула судья Джиббси (на губе у нее без дела болтался фиолетовый свисток).
Арктический ветер кидал дождь параллельно земле; капли даже не били они жалили. Как и на большинстве тренировок, трибуны стояли пустые, но на поле предвкушение так и бурлило. Все не сводили с меня глаз гадали, наломаю я дров или нет. Надеялись, что таки да.
Я привыкла играть в соревновательные игры. Но не к тому, что все в них до ужаса серьезно и важно. Всего через несколько недель я узнаю, прошла я в команду, метящую на Кубок школы, или нет. От этого каждая остававшаяся у меня секунда тренировок превращалась в шанс произвести впечатление или его испортить. И вот теперь, милости просим, штрафной. Либо вечное спасение, либо гнить на скамейке запасных. Точка была прямо сразу за границей вратарской площадки, но под диким углом влево.
Шкала рисков, скомандовала я и просканировала графики, которые повыпрыгивали на контактных линзах.
Визуальная аналитика играла в подготовке очень серьезную роль. Cantors (компания, которая сначала изобрела печатаемых на 3D-принтере кур, а потом как-то незаметно захватила монополию на весь потребительский ландшафт) делала реально лучшие симуляторы с дополненной реальностью и вот только что подгрузила 32К-апдейт, который выглядел пугающе резко. Единственный сектор гола, который симулятор раскрасил зеленым, был как малюсенькое пятнышко в верхнем левом углу. При таком ветре, который с шансами собьет мяч с курса, удар должен быть уже за гранью совершенства. Линзы подкинули еще уйму всего на анализ: процент взятых вратарем мячей, ветровые вектора, градиенты удара. Но всего они все равно не скажут.
Десять секунд, предупредила Джиббси.
Она вела обе школьные команды, и мальчуковую, и девчачью, а это значит, заправляла каждой тренировкой, выстраивала каждую игру без ее ведома ни одна травинка на поле не поляжет. Более того, ей одной принадлежало право решать, какие пятеро из двадцати пятерых нас войдут в конце года в царствие юго-восточных Donnettes Seniors. Одной только мысли о том дне, когда я открою конверт с цифрой зарплаты на подписанном нашими донами официальном бланке, было довольно, чтобы отрастить еще одну ногу. Полный фулл-тайм контракт означал, что можно не беспокоиться ни об университете, ни о результатах экзаменов, ни о дополнительных еженедельных занятиях с преподавателем, первое из которых должно было состояться через полчаса.
Проиграй мне предыдущий, велела я. Тройная скорость.
На линзы подалось видео высокой блондинки с фамилией Кеннеди на свитере. Съемка была с матча Американской лиги двадцатилетней давности и показывала, как девушка бьет штрафной с той же самой точки, что и я. Видеть, как гол ложится точнехонько в нужный сектор, было очень утешительно. То, что за примером пришлось лезть так далеко в архивы, куда менее.
Пять секунд.
Я знала, что психологиня команды шептала бы сейчас мне в ухо, если б могла, какой-нибудь очередной душеспасительный вздор системы «помоги-себе-сам», который всегда лился из нее, как из крана: «Забудь про поле, Риа. Про траву, про мяч, про все. Цель только внутри тебя. Если сумеешь попасть в нее там, мячу ничего другого не останется»
Хрен там, подумала я. Мне нужно в точности знать, что происходит вокруг. Потом препарировать это и применить себе на пользу. Я бросила еще один, последний взгляд на оборонительное звено.
Три.
Прожектора вдруг начали меня слепить; сердце заколотилось с такой силой, что, честное слово, я слышала гром крови в сосудах ушных раковин. Возможно, это мой последний в жизни штрафной, вдруг дошло до меня. Последний раз, когда Джиббси делает ставку на меня. Последняя неделя в клубе. Мысль моя рассеялась по тысячам вариантов будущего, где удар прошел мимо и все развалилось к чертовой матери. Если я промажу, Тони, мой приемный отец, он оставит меня дома? А Поппи? Она станет за меня бороться? Или просто, как все остальные, возьмут и
Две.
Воздух ворвался глубоко в легкие. Я наклонила голову, слепила «снежок» вокруг мяча. Я видела цель и понимала, что точный удар в нее изменит все.
Одна.
Шаг вперед, один, другой дальше раскатиться в бег ниже и удар. Мгновение спустя носок поцеловал мяч, и я проводила его глазами в полет.
Судя по тому, как все шестеро защитников шарнирно повернули головы, они готовились к пробивному удару. Мяч, однако, взял левее и прошел в дюйме над хвостом на макушке нашего капитана, Марии Маршел. Попав в угловой сустав ворот, он отклонился и со свистом ткнулся в сетку в глубине.
Гол.
Верхний угловой, который у вратаря нет ни единого шанса взять.
Ты же моя гребаная красотка! прошептала я себе.
Голкиперша так и стояла, широко расставив ноги и глядя на меня. Как и было предсказано, она даже с места не сдвинулась.
Джиббси свистнула длинный, на полное время, разорвав повисшее над полем молчание.
Два один. Отличный рабочий день, леди.
О, как я была с ней согласна.
Но какого хрена они все молчат? Даже девчонки из моей собственной команды, которым вообще-то полагалось с ума сходить после такого припоздавшего триумфа, едва отреагировали ну, если не считать пожатий плечами и закатывания глаз.
В прошлом году, когда я играла за команду старой школы (до того, как ее закрыли и я перевелась в школу «получше», но без спортивной программы для девочек и вынуждена была искать себе клуб по месту жительства), все было по-другому. Там если ты забивала такой крутой гол, тебя погребало под целой кучей вопящих, визжащих девчонок. Но, как все неустанно мне напоминали, SE Dons были «профессиональной командой», а не какой-то там школьной. Здесь только ветеранам типа Марии полагалось бить пенальти не говоря уже о том, чтобы забивать их.
А уж никак не мне, присоединившейся всего два месяца назад и в жизни не игравшей в клубный футбол.
Ну, хотя бы Джиббси качнула в мою сторону шапочкой по пути к боковой линии самое близкое к одобрению, что я вообще от нее видела. Я кивнула в ответ с язвительной улыбкой. Перед тем, как поле опустело, я заработала еще пару вялых хлопков по спине, которые милостиво приняла. Времени злорадствовать или ныть не было: впереди ждал насыщенный вечер.
Дождь шел того поганого свойства, когда непонятно, то ли он уже вот-вот выдохнется, то ли так и будет сеять до скончания века. Я натянула капюшон поглубже и вытерла себе сухую полоску на скамейке запасных, прежде чем сесть. Девчонки одна за другой выходили из раздевалки и вливались в змеиное кубло на парковке. Все собирались на сегодняшнюю еженедельную тусовку аншлаговый концерт, который все будут смотреть из свадебного зала в Дептфорде, через все те же контактные линзы, которые помогли мне сегодня забить гол. На тусы я не ходила после той, самой первой. Я тогда держалась на безопасном расстоянии от столпотворения на танцполе и даже умудрилась пару раз пообщаться один на один с девчонками, которые не под неоном. Но команды это дело такое В них я чувствую себя неловчее всего, а самые дружелюбные тёлы превращаются в сущих монстров. Еще один закон природы: где соберутся двое или больше во имя соревновательных видов спорта, там начинаются заморочки и жестокость в промышленных масштабах.
С тех пор я всеми сборищами манкировала, чем и заработала себе репутацию «некомандного игрока». Через два месяца такой петрушки я заметила, что полузащитники как-то меньше мне пасуют И стала на всякий случай меньше забивать.
Когда поток забитых голов подыссяк, тренеры перестали меня играть. Вот так на ровном месте я и «уронилась» в резерв, хотя изначально вела по количеству голов. И даже редкие победы вроде сегодняшней лишь добавляли команде причин надеяться, что там я и останусь.
С этим точно пора было что-то делать, поэтому я с энтузиазмом поперлась со всеми на эту тусню. На самом деле я даже организовывать мероприятие вписалась. Только сначала надо было еще оттрубить часовую консультацию с преподом по математике-физике.
Однако последний прожектор успел медленно погаснуть, и вообще прошло уже двадцать минут от предполагаемого урока, а нового тьютора так нигде и не было видно.
Я уже полезла было в карман за телефоном, поделиться с Оливией своими горестями (эта была тысячная нет, миллион первая), как со мной поравнялась Мария, уже переодевшаяся. Они с девчонками, кажется, собирались позависать до времени на территории стадиона, а потом двинуть на концерт.
Эй, там какой-то парень на воротах тебя спрашивает, она ткнула пальцем в маячившую вдалеке фигуру.
Ну наконец-то, проворчала я.
Если бы тьютор пришел вовремя, пришлось бы торопиться, но я хотя бы была на вечеринке почти к началу. Так я опаздывала уже на добрых полчаса.
Да, кстати, сказала я, кусая ноготь (разумнее будет сказать Марии сейчас, а не после, по факту), я сегодня чуть-чуть припоздаю.
А, ответила она, слегка растерявшись. Окей, никаких проблем. Я все поняла. Решать тебе.
Она уже даже пошла прочь, но вдруг обернулась с подозрительно сияющей физиономией.
Хотя если ты думаешь, что будешь опаздывать больше, чем на четверть часа, скажи сразу, и тогда я смогу тебя заменить.
Трудно было не заметить эдакого особого ударения на слове «заменить». Иди убейся об стену, вот что я хотела ей сказать. Но вместо этого выдала дежурную улыбку.
Не настолько. Но все равно спасибо.
К воротам я шла не в самых лучших чувствах. Нет, на приемную маму, Поппи, за то, что записала меня на дополнительные занятия, я не злилась привыкла, что нам, приемышам, вечно суют в глотку какие-то классы: то одно наверстай, то другое. Провалив аттестат, я потеряю шанс подписать контракт с SE Dons и, вероятно, не только его. Разумеется, новый тьютор просто обязан был сегодня опоздать. На самый первый урок, да. Особенно после того, как я ему написала «в 19:00 РОВНО». Я ведь не шутила.
Пришлось взять паузу и заодно себя в руки. Мой социальный работник сказала, что тьютор будет слепой. Я заверила, что отнесусь к этому очень по-взрослому и вообще что «не замечаю чужой слепоты» крайне бестактный коммент, если хоть немного включить голову.
У него оказалась свежая стрижка и мальчишеская улыбка; лет тридцать тридцать пять по моим прикидкам. Поперек груди на куртке Avirex, из той же патентованной черной кожи, что и его старомодные эйрмаксы. Так и вижу, как ему кто-то отмочил комплимент (наверняка лет десять назад), что, мол, круто выглядишь, и он так с тех пор и ходит. Услышал шаги, повернулся в мою сторону.