Секретная мастерская на первый взгляд ничем не отличается от той, что находится в передней части лавки. Полки заставлены баночками, флакончиками, блестящими чашами, маленькими колбами и горелками всем, чем обычно пользуются в работе алхимики. Но стоит присмотреться и замечаешь магию.
Светящиеся порошки, дымящиеся зелья, мерцающие мази. Алхимическая магия обладает ароматом, похожим на жженый сахар. А вот магия Матильды ничем не пахнет.
В Эвдеанской республике встречается не так много растений и минералов, которые обладают магическими свойствами. В них заключена сила Неистощимого источника. Если их правильно обработать и смешать в нужных пропорциях, можно получить зелье, за которое люди готовы выложить немалые деньги. Даже если оно и уступает дарам Ночных птиц. Хорошие зелья трудно приготовить, ингредиенты для них дороги, а эффект не длится долго. Но все же Крастан лучший алхимик в Симте. То, что он создает своими скрюченными руками, поразительно. Доставая пакетики и флакончики, он расставляет их вокруг горелки.
Как проходит сезон? спрашивает он. Как порхают твои крылья?
Протянув руку к пучку сушеных трав, Матильда сжимает несколько стеблей.
Я бы сказала странно.
Он приподнимает кустистую бровь, но ничего не спрашивает. Потому что знает: он не может требовать от нее рассказать.
Крастан начинает разминать горсть гриммники. Тонкая кожица лопается, и кроваво-красный сок окрашивает его руки. Обычно алхимики надевают перчатки, но Крастан никогда этого не делает.
«Мои руки доказательство моих достижений», однажды сказал он. Но в Симте иметь подобные отметки опасно. Те, кого ловят с запрещенными зельями, получают выговор или штраф. В крайнем случае их могут передать в руки инквизиции. А те, кто изготавливает эти зелья Здесь все намного серьезнее. К счастью, Крастана никогда не арестовывали. Благодаря его смекалке и Великим Домам он в безопасности.
Красный сок падает в медную чашу, темнея. Иногда Матильда жалеет, что не может никак повлиять на свою магию. Возможно, зелья Крастана и не обладают силой, что течет в ее крови, но он способен по-разному использовать то, что создал. В отличие от нее.
Так ты задашь мне вопрос, Stella?
Матильда вздрагивает:
Почему вы решили, что я хочу что-то спросить?
Он с пониманием смотрит на нее:
Догадался.
Крастан не ошибается. Она действительно пришла сюда не только увидеться с ним и Алеком.
У вас есть зелья, способные изменить воспоминания?
Крастан хмурится:
Изменить или стереть?
Она ударяет засушенным стебельком кажется, это кровоточащее сердце о стойку.
Без разницы.
Поставив миску на маленькую горелку, Крастан медленно помешивает сок деревянной ложкой.
У меня есть зелья, способные обострить восприятие или улучшить память. Но изменять уже созданные воспоминания? Или стирать их? Это опасная затея.
Но вы бы могли сделать такое зелье, если бы я попросила? сглотнув, спрашивает Матильда.
На несколько минут повисает напряженная тишина.
Это не в моей власти.
Ее охватывает разочарование. Она сомневается, что Тенни кому-то расскажет о Щегле. Но, учитывая обстоятельства, она бы чувствовала себя лучше, если бы смогла забрать у него свой секрет. Матильде не нравится, что у Тенни в кармане лежит эта монета, даже если он никогда ей не воспользуется.
Крастан говорит хмурясь:
Я знаю этот взгляд.
Какой взгляд?
Который бывает у тебя, когда ты собираешься вляпаться в неприятности или уже вляпалась.
О, пожалуйста. Я образец хорошего поведения, не удерживается она от колкости.
Но он не улыбается. Повисшую тишину нарушает лишь шипение зелья в миске.
Так ты расскажешь мне, чего хочешь добиться?
Внезапно ей кажется, что комната сжимается вокруг нее, как тугой корсет, который мама постоянно пытается на нее нацепить. Но ложь дается ей легко. Порой приходится надевать маску даже здесь.
О, это всего лишь мимолетное увлечение.
Однако Крастан, похоже, ей не верит. Вокруг его желтого колпака клубится пар.
Будь осторожнее, Stella. Сейчас в Симте напряженная обстановка. Все меняется.
Что вы имеете в виду? нахмурившись, спрашивает она.
Смотрители проводят больше рейдов. А наказания за хранение или использование алхимических средств все суровее. Говорят, так власти пытаются разобраться с уличными бандами. Но наказывают не их. Недавно смотрители схватили двух девушек, которые продавали зачарованные цветы.
Ох, хорошо. Они постоянно кого-то арестовывают.
Смотрители, следящие за соблюдением запрета на магию, могут доставить немало хлопот. Но ей редко приходилось сталкиваться с ними.
Сейчас все намного серьезней, настаивает Крастан. Кажется, будто они ищут что-то. А может, кого-то.
Матильда вспоминает о фанатике. Рассказал ли он кому-то о Ночных птицах, прежде чем отправиться к ним? И не понтифик ли поручил смотрителям прочесать Симту, чтобы их поймать?
Смотрители нас не найдут, уверенно заявляет она. К тому же закон не для таких девушек, как я.
Ты так считаешь, потому что тебе никогда не представлялось случая испытать на себе его жало.
Матильда вздрагивает. Как долго Алек стоит в дверях?
Лордов и леди из Великих Домов не вызывают на допросы, скрестив руки на груди, продолжает Алек, потому что они платят золотом за право делать то, что им заблагорассудится, и не бояться последствий.
Они уже спорили на эту тему.
Я не в настроении выслушивать лекцию о привилегиях, Алек.
Ты считаешь, что алхимические зелья используют лишь ради забавы на вечеринках. Но входящие в их состав ингредиенты применяются не только для этого. Их добавляют в лекарства, которые нужны людям. Законы и банды делают все возможное, чтобы поставки оставались нерегулярными и дорогими. Как думаешь, смог бы я купить феннет, не будь у меня честного местного поставщика?
Не я устанавливаю правила, огрызается Матильда.
Но ты не можешь игнорировать их, говорит Крастан. Думаю, ты забываешь, как много людей в этом городе боится магии. Церковь хорошо усвоила уроки прошлого. Так что не только смотрители прочесывают улицы в поисках нарушителей. Становится все труднее прятаться всем нам.
В его словах сквозит страх.
Дома защитят нас.
Алек качает головой:
Из нас только ты защищенная птичка.
Алеканд. Голос Крастана звучит необычно резко. Не стоит пренебрегать травами. Они это почувствуют.
Алек скрывается за дверью, но его слова пробили еще одну трещину в ее броне, усилив страх.
Матильда молча наблюдает, как Крастан медленно отмеряет порошок. Возможно, так же тщательно он взвешивает слова.
Знаешь, в прошлом девушки, отмеченные Источником, были не просто сосудами магии, наконец говорит он. Они умели использовать ее. А самые могущественные повлияли на становление Эвдеанской республики. Говорят, те, кого называли Огненными птицами, умели раздвигать моря и перемещать горы.
Зная, как он любит неожиданно менять тему разговора, Матильда улыбается.
Если верить легендам, они умели летать. Хотелось бы посмотреть на это.
Шелдар, флэтерины, уэлы. В каждом уголке Эвдеанской республики по-своему называли девушек, обладающих самой сильной магией. Но Матильде больше всего нравились Огненные птицы. С древнеэвдеанского fyre переводится не только как «огонь», но и «дикий». Дикие птицы. Яростные и свободные. Не связанные обещаниями. В какой-то момент каждая Ночная птица представляет себя такой. Но мечтать о подобном все равно что бросать монетки в канал, чтобы загадать желание: бессмысленное расточительство.
В последнее время я часто думаю, исчезла ли древняя магия, продолжает Крастан, или лишь уснула. И однажды вернется.
Матильда вздыхает:
Вы же знаете, что я не могу управлять своей магией.
Пока нет, Stella. Пока нет.
Вновь в его словах ей слышится скрытый смысл.
Что вы пытаетесь мне сказать?
К ее удивлению, Крастан оборачивает испачканную соком ладонь платком и прижимает к ее щеке.
Лишь надеюсь, что ты придешь ко мне, если вдруг почувствуешь изменения в себе, Stella. Знай, что даже в самый сильный шторм мы будем твоим безопасным портом.
Однако Матильду не покидает чувство, что он что-то скрывает от нее.
Спустя некоторое время она возвращается в лавку и, не говоря ни слова, проходит мимо Алека. Кажется, он еще не готов с ней разговаривать.
Тебя не беспокоит, что все твои клиенты из самых привилегированных семей Симты? Они уже богаты и станут только богаче.
Матильда поворачивается к нему:
А ты бы хотел, чтобы я стояла на углу и целовала любого, кто захочет?
Алек подается вперед:
Я бы хотел, чтобы ты выглянула из-за стены своего сада и увидела, что за ней происходит.
Его взгляд пронзает, Алек словно видит ее насквозь. К своему ужасу, Матильда чувствует, как глаза начинает жечь от слез.
Ты думаешь, я лишь ем пирожные и хожу на вечеринки, говорит она. Но хочешь верь, хочешь нет, и у меня есть проблемы.
Когда она начинает отворачиваться, Алек останавливает ее. Его рука мозолистая, но осторожная рука алхимика. Она чувствует, как бьется его пульс под тонкой кожей.
Тильда, постой.
Ее сердце сбивается с ритма, когда она слышит это ласковое обращение, но Матильда не собирается уступать. Она с подчеркнутой иронией спрашивает:
Ты все-таки решил взглянуть на то, что под моим платьем?
Я просто Он проводит большим пальцем по ее коже, но так быстро, что Матильда думает, не показалось ли ей. Я не хотел тебя расстраивать.
Его щеки горят от румянца. Проклятие, почему от этого он выглядит еще привлекательнее?
Я не расстроена, отвечает она, а раздосадована. Это другое.
Алек отпускает ее руку.
Хочу дать тебе кое-что. Он достает из кармана пузырек. Это от женских болей, про которые ты говорила, произносит он так громко, чтобы его мог услышать Крастан. Только не забудь перед использованием прочитать инструкцию.
Перевернув бутылек, Матильда читает приклеенную к донышку записку:
«ПЛАЩ ТЬМЫ. Для применения брось бутылку под ноги, чтобы она разбилась. Тебя окутает густая, черная, как чернила, дымка. (Но будь осторожна: она щиплет глаза сильнее речного киселя.) Это на случай, если тебе захочется сбежать из золотой клетки. ~ А»
Едва она открывает рот, Алек прижимает палец к губам, прося ничего не спрашивать.
Матильда знает, что он иногда делает зелья втайне от Крастана. Прошлым летом она использовала его экспериментальный порошок, от которого кожа Самсона приобрела пугающе зеленый оттенок. Но это зелье серьезней можно сказать, это почти оружие. Оно может стать популярным у не самых честных жителей Симты и привести к виселице, если тебя поймают с ним.
Ей не стоит рисковать и держать у себя это зелье, но она все же прячет бутылек в потайной карман сумки.
Алеканд Падано, никогда не думала, что у тебя хватит духу на подобное.
На его лице расцветает улыбка.
Только не совершай ничего опрометчивого до нашей следующей встречи.
Колокольчик звенит, когда она покидает лавку. Эстер-стрит выглядит как обычно, но Матильду не покидает ощущение, будто что-то изменилось. Крастан считает, что ей следует быть осторожнее. Алек дал ей зелье, способное защитить в минуту опасности. Это заставляет нервничать, а ведь они даже не знают о том, что произошло с Ночными птицами две ночи назад. Она надеялась, что небольшая прогулка поможет ей успокоиться, но сейчас чувствует себя тревожнее, чем раньше.
Задержания в городе, предупреждение Деннана а теперь и Крастана, клиент Сейер, друг Эйсы, секрет бабушки и Леты. Все это кусочки головоломки, которая пока не складывается. Не хватает многих деталей.
Потянувшись к сумочке, Матильда сжимает карточку, которую дал ей Деннан. Она незащищенная птичка, что бы там ни говорил Алек. Возможно, ей стоит поискать ответы на некоторые вопросы.
В закоулках Грифона за «Трилл» заверни,
Там ночью веселье льется рекой.
Поверь, нас сложно найти,
Но слово-пароль проложит путь твой,
Ой-ой-ой.
Веселая музыка, сияние зелий,
Они просятся в руку, чтоб их выпить скорей.
Придется отдать несколько ожерелий,
Чтоб в мир этот яркий окунуться быстрей,
Ей-ей-ей.
«Место, где веселье не иссякает»Симтанская песняГлава 5
Тьма и сияние
Сейер поправляет плоскую шапочку, пока лодка скользит по воде. Она рада, что у нее короткие волосы и их не нужно закреплять шпильками, а еще что ей удалось найти в шкафу Леты рабочую одежду, которую та, похоже, когда-то носила.
Сейер не хочется сегодня выглядеть как девушка из Великого Дома.
Последние два дня, прошедших с той ночи, Лета душила ее опекой. Сейер не разрешалось выходить на улицу одной даже днем. И, конечно, ночью. Но она пересекла каналы не для того, чтобы с ней нянчились и заставляли сидеть сложа руки, пока другие позаботятся о ее безопасности. Если хочешь чего-то добиться, нужно делать все самому.
Лодочник молча ведет лодку через Углы. Отражение луны в воде легко покачивается в такт приливу. Обычная летняя ночь в Симте: жарко, ни дуновения ветерка, воздух такой густой, что его можно пить, пахнет солью и челюстными водорослями, которые облепляют стены каналов. Последний раз она плыла в такой лодке несколько месяцев назад, после смерти матери. И с тех пор не появлялась в квартале Грифона.
Сейер оглядывается через плечо. Иногда она стояла на границе Грифона и смотрела на квартал Пегаса, думая, на что похожа жизнь на другом, казавшемся недосягаемым берегу. И вот она наконец увидела богатые, пышные сады с фонарями, в которых горят пламеницы и где гуляют девушки, подобные Матильде. Когда растешь в тени таких садов, легко поверить, что жизнь справедлива и шансы у всех равны.
Когда лодка причаливает к пирсу в квартале Грифона, Сейер выбирается на берег. Здесь пахнет так, как она помнит: хлебом, краской и засохшей кровью. В Виселичной линии пусто, но атмосфера такая же гнетущая тут расположены виселицы, предупреждающие, что может ждать нарушителя закона, особенно нелегальных торговцев магией. Хотя самые злостные из них не беспокоятся об этом. Сейер медленно идет по проспекту Грифона в глубь квартала. Здесь нет фонарей с пламеницами, поэтому тени кажутся глубже. Выстроившиеся в ряд дома выкрашены в яркие цвета, но чем дальше идешь, тем здания становятся меньше и мрачнее. По некоторым фасадам расползаются трещины, которые жильцы стараются заделать пастой из травы и грязи. Между окнами протянуты веревки для сушки белья, в темноте они кажутся зависшими в воздухе призраками. Сейер замечает растрепанных мальчишек, топчущихся под лестницей. Она угощала таких детей вчерашними кексами, пока хозяин «Двух светляков» не видел. Интересно, подкармливает ли их кто-то сейчас?
А вот и ответ. Церковный отец протягивает им несколько горячих булочек и уговаривает выйти из-под лестницы. Он попытается заманить их в приют или школу, которыми руководит. Сейер знает, что церковь делает много хорошего для бедняков, но там жителям Симты также твердят, что магия развращает душу и ввергает в грех. Церковь уверяет, что надо бояться девушек, владеющих или, скорее, владевших магией.
В голове всплывают слова фанатика: «Те, что отравят мир, если мы им позволим».
Она отбрасывает тревожные мысли, отказываясь думать сейчас об этом. Пока Сейер идет к «Трилл», освещение меняется. В этом районе Грифона разноцветные фонари свисают с балконов и раскачиваются над каждой дверью. Здесь не спят допоздна. Кто-то из-за работы, а кто-то по собственному желанию. Свернув в переулок Байярд, она останавливается на углу у Павильона ученых. Из распахнутых дверей «Двух светляков» тянется манящий аромат кофе и сдобы. У входа играет уличный оркестр, а под мерцающими фонарями пьяные студенты флиртуют с официантками.