Он шумно вздохнул. Катастрофа корабля и этот чёртов пожар лишили драконов всех средств связи, как ближней, так и дальней, и теперь их колонии суждено остаться на этой жаркой планете навсегда. На их метрополии, Дарре, никто и в жизнь не догадается, что колонисты оказались в ловушке. Впрочем, жизнь на этой планете могла бы быть вполне сносной, не появись на ней новые пришельцы.
Глава 3
Невысокий, смуглый и черноволосый человек с высоты береговой террасы обозревал безлюдные просторы океана. После того, как несколько ферм его общины подверглись нападению странных ящероподобных существ, днём лодки в море не выходили. Неписанные законы лемусов запрещали им убивать птиц и животных, так как предки О-Лу, да и он сам, считали, что души убитых тварей сразу же переселялись в охотников, и те переставали быть лемусами. Запрет не распространялся только на рыб. Они не кричали, когда их убивали. Они были бессловесны и покорны судьбе. Но и здесь были свои правила. Раз рыба живёт в воде, значит, и умирать она тоже должна в воде. Поэтому рыбаки всегда терпеливо ждали, пока выловленная рыба уснёт в ещё мокрых сетях или в воде, если её удалось загарпунить острогой. Иначе нельзя. Любой лемус с самого детства быстро постигал окружающую его природу. Сам или с помощью родителей, друзей уже к десяти годам юноша знал, о чём и кому кричит обезьяна, распознавал ярость в клёкоте орла, читал мысли подкрадывающегося саблезуба. Ему не составляло большого труда различать хорошее и плохое в шелесте трав и шорохе листьев деревьев. Уже повзрослев и дожив до границы между молодостью и зрелостью, любой мужчина, реже женщина, мог спросить у камня, дерева, да и любой материальной вещи, что с этим камнем или деревом было минуту, год или сто лет назад. Для этого нужно было всего лишь положить ладонь на этот предмет и прислушаться. И в голове сразу возникали образы, уходящие всё дальше и дальше в глубь времен. А на склоне лет уже далеко не все лемусы могли общаться друг с другом, даже если они находились на разных островах или в разных лодках, далеко разнесённых в разные стороны. Такова была природная сущность этого древнего народа, ещё недавно бывшего хозяином своих земель на этой планете и никогда не помышлявшего о господстве над ней.
О-Лу был вождём местного племени. Его лемусы давно освоили юго-восточное побережье огромного Срединного континента, хотя большинство его народа традиционно жило на просторах большого острова, начинавшегося недалеко от побережья и тянувшегося далеко на восход солнца. Пока смутно, но он осознавал, что покой его племени, всего его народа кем-то безжалостно нарушен. Почти никогда саблезуб или леопард, гиена или медведь не могли напасть на лемуса. Он распознавал их присутствие, читал их простые и яркие, как молния, мысли раньше, чем зверь обнаруживал лемуса. Да, так он был устроен. Это была данность, дарованная природой. А вот мысли хвостатых пришельцев были сумбурными, непонятными и даже невнятными. Лемусы не успевали разобраться с этой новой для них опасностью, и это стоило им свободы, а возможно, и жизни. Уже несколько семей пришельцам удалось застать врасплох. Они врывались на фермы и похищали всех без разбора.
Он долго расспрашивал шестилетнего Зе-Хо, сына одного из пропавших фермеров, как выглядели нападавшие, и не мог до конца поверить ему. По-лучалось, что нападавшие были драконами, чем-то похожими на их ручных летающих ящеров. Голова, туловище и хвост у этих созданий мало отличались от признаков, присущих летающим ящерам, разве что крыльев у них не было. Впрочем, мальчонка, спрятавшийся во время налёта в стожке сена, мог и не разглядеть их толком. Но пока других свидетелей нападений на фермы не было. Лемусы исчезали бесследно. Не принял он во внимание и слова малыша о том, что вскоре после нападения с большой поляны довольно далеко от фермы в небо взлетела птица, чихающая огнём и дымом. Мало ли что могло пригрезиться испуганному сорванцу.
И тут же вспомнился другой случай для него непонятный и непостижимый. Несколькими днями раньше нападения на ферму, его дозорный Ти-А был едва не захвачен в плен огромным белым исполином в серебристой шкуре. И его рассказ в корне отличался от рассказа мальчишки. Ти-А с верхушки холма видел, как с неба на землю бесшумно упала железная птица. Затем из её брюха вылезло несколько огромных исполинов, каждый из которых был сильнее и льва, и медведя. Но Ти-А и его миу-ас ручной ящер не были трусами. Они кинулись на того из великанов, который подошёл почти к подножию холма. Но великан не испугался, не кинулся на утёк, а просто схватил миу-аса за лапы и так тряхнул его, что Ти-А кубарем свалился с него прямо к ногам чужака. Как ни странно, он не ощутил угрозы со стороны пришельца. Более того, он уловил мысли великана! И его мысли были добрыми, хорошими. Его мысли были о дружбе и мире. И он почти сразу же отпустил парня вместе с его ящером на все четыре стороны.
Сотни, тысячи лет жили предки лемусов и их предки предков на этой благословенной земле. Никто и никогда не нарушал их покой и уклад жизни. Звери, даже хищные звери, были не в счёт. Лемусы научились избегать ненужных стычек с ними. Они никогда не выходили на лодках в море в те дни, когда чувствовали приближение шторма. Они сразу же покидали русла горных рек, где собирали ракушки, когда только начинал накрапывать дождь, потому что знали: скоро сюда придёт большая вода, вал воды с камнями, корнями деревьев. Потому что они остро чувствовали опасность.И сейчас О-Лу прислушивался к себе. Он ждал ответа от своих глаз, своего слуха, своей интуиции, своей памяти и не находил его. В мир лемусов протянулись щупальца чужого, инородного мира. И против этого вторжения его народ ничего не мог противопоставить. Можно ли было теперь раствориться в лесах и водах их мира, спрятаться от этих щупалец?
С горечью он вспоминал о последнем Совете вождей. Более тридцати убелённых сединами лемусов, уже зная, что племя О-Лу подверглось нападению и трое фермеров, в том числе одна женщина были похищены, решили ничего не предпринимать, а быть ещё более осторожными и неуловимыми. Каждый из вождей как бы отмежовывался от остальных, мол, со мной и моими сородичами уж точно ничего подобного не случится. Именно тогда, на Совете, О Лу понял, что угрожает его народу, если нападения продолжатся. Разобщённость! Племена раскиданы на огромных расстояниях друг от друга и почти не общаются между собой. Лишь два раза в год вожди съезжаются на общий Совет, да и то далеко не все. Последние события заставили О-Лу засомневаться в том: а так ли хороши заветы и законы предков. Всё острее он чувствовал, что настало время перемен. Но на пути к этому глыбами лежали интересы многих вождей, для которых исполнение законов предков было святым и неприкасаемым. О-Лу недавно сам стал свидетелем неприятного случая. Совет вождей собирался на ничейном острове Бон-Ят, до которого О-Лу не составляло труда добраться хоть на лодке с двумя гребцами, хоть на своём Пули-Пули, ручном ящере. Так вот в день открытия Совета случился настоящий переполох. Молодой вождь Мо-Ан, племя которого жило на одном из самых удалённых островов архипелага Лему, прибыл на Бон-Ят в лодке, в которой никто не грёб вёслами!. Сам вождь сидел на корме и правил судёнышком, а двое гребцов сидели на днище и держали в руках жердь с перекладиной, привязанной на верхнем конце жерди.
От перекладины вниз к днищу лодки тянулись широкие и длинные пальмовые листья.
Получился парус, которого лемусы до той поры просто не знали и не использовали. И этот допотопный, едва выдерживающий порывы ветра парус работал! Лодка шла на удивление ходко вплоть до того момента, пока не ткнулась носом в береговой песок. Но на улыбающегося от уха до уха молодого вождя и его гребцов тут же с кулаками и бранью накинулись разъярённые вожди. Они в клочья разорвали «паруса» лодки, сломали «мачту» и, едва не побив вождя, стали отталкивать лодку обратно в океан. С большим трудом удалось успокоить эту бучу. Недотёпе-вождю ещё раз объяснили: нельзя нарушать традиции. Весла и только вёсла могут двигать лодку и ничто другое.
Или другой случай, произошедший на предыдущем Совете. Вождь Па-Ил с самого южного острова архипелага, дважды перед этим пропускал Советы. Но это не было каким-то особым грехом, мало ли что могло случиться за полгода-год. Он и на тех сборах, которые посещал, на все придирки и претензии главного вождя и его старой «гвардии» легко и как-то беззаботно отшучивался и от него вскоре отставали. Но в этот раз он появился на Совете с неожиданным и для многих стариков неприятным сюрпризом. Пока все рассаживались в широкий круг, он не поленился пробежать по кругу и поставить у ног каждого вождя по глиняной чашке. Пока удивлённые вожди таращились на эти потуги хитрого Па-Ила, тот пробежался по второму кругу и налил в каждую чашку пенящуюся красноватую жидкость. И пока то да сё, кое-кто успел из любопытства приложиться к чарке. Когда же главный вождь Гу-Ун, опомнившись от такого неслыханного нарушения традиций, попытался прекратить это безобразие, буквально вырывая чашки из рук и выплёскивая их содержимое на землю, Па-Ил и ещё несколько вождей воспротивились этому, и Совет превратился в настоящую потасовку. Пронырливый Па-Ил, видя такое дело, не растерялся и снова пробежался по кругу, наливая в уцелевшие чашки веселящую жидкость. И вскоре половина вождей была сильно навеселе. Наотрез отказались пить лишь Гу-Ун и ещё несколько старых вождей. И вот тут хитрюга Па-Ил предложил в другой раз, на следующем Совете, использовать не малые чашки, а двуручный жбан и пускать его по кругу, чтобы вместо злости круг вождей посетило веселье и счастье. Подвыпившие вожди тут же поддержали эту идею, несмотря на протест главного вождя. Так что кое-какие отклонения от вековых традиций всё-таки случались. Но этот новый обычай пускать чашу с вином по кругу, можно сказать, назревал давно. На Лему и островах архипелага было много винограда, так что лемусы делали вино, не таясь.
О-Лу поднял голову и обомлел: в небе с юга на север летела серебристая точка. Глаз не различал детали: до неё было слишком далеко, но О-Лу был уверен: это не орёл. Лишь эта царственная птица могла забраться на такую высоту. Двигалась она совершенно бесшумно. Впрочем, шум от серебристой точки мог и не дотянуться до его ушей. Он напрягся и попытался прочесть мысли улетающей вдаль точки, но и это ему не удалось. О-Лу сжал кулаки. Кто-то вторгся в его мир, в мир его народа, а они, лемусы, каждый сам по себе. Нет, он сделает всё для того, чтобы объединить всех в один кулак. Лишь тогда его народ сможет противостоять нашествию чужаков.
ГЛАВА 4
До окончания строительства пирамиды оставалось, по грубым прикидкам, ещё не менее двух недель, поэтому начэкс Пер не стал откладывать на потом визит к невежливым чужакам. Их местонахождение с большой точностью было определено группой наблюдателей экспедиции, возглавляемой известным на Борее учёным Яром. Кстати, этому замечательному учёному принадлежал приоритет выбора именно звезды С311Х. Его и взял Пер с собой в эту короткую экспедицию. На втором шлюпе летели Рамх и Семар, тоже решивших хоть не надолго оторваться от работ на пирамиде. Каждую пару борейцев сопровождало по четыре бира охраны. На этом категорически настоял отец Пера Свар. Пилоты на этот раз одели на себя не утеплённые креокомбинезоны, а скафандры с полной боевой защитой. И сделано это было по двум соображениям. Во-первых, там, куда они летели, было до чёртиков жарко, а во-вторых, не исключалось, что их драконы встретят, мягко говоря, прохладно. Так что рисковать жизнями не было смысла.
Бесшумные каплеобразные шлюпы, не поднимаясь выше облачного слоя, быстро понеслись к цели. И чем дальше они уходили на юг, тем заметно теплее становилось за бортом. Конечно, система микроклимата, работающая в шлюпах, создавала ровные, комфортные условия для пассажиров. Но звезда этого мира, едва греющая своими лучами там, далеко на севере, уже в средних широтах слепила глаза, а под ними вместо снежно-ледовой пустыни сначала робко, а потом всё шире и шире стало растекаться море зелени. И чем больше они отклонялись к югу, тем больше буйствовала природа.
Пер, мельком поглядывая на монитор автопилота, коснулся руки Яра.
Знаешь, если мы задержимся на этой планете, обогреваемой звездой С311Х, то хотелось бы называть и её, и эту прекрасную планету не сухими наборами цифр и букв, а как-то более романтично или, скажем, практично.
Яр, белокурый крепыш, немного уступающий начэксу в росте, но широкий в плечах, блеснул белозубой улыбкой.
А знаешь, я не против. Только вот сразу на ум не приходит ничего конкретного.
Эх, ты, а ещё учёный, наша знаменитость. Ведь именно ты настоял на выборе этой звёздной системы, хотя было из чего выбирать. Кто нам помешает назвать светило, ну, скажем, Ярило?
Это ты вроде как бы моим именем звезду хочешь назвать?
А почему бы нет? Вот послушай, попробуй, что называется, на вкус, как это звучит. Ты Яр, а светило Ярило! Смотри, как оно ярит, наяривает, аж глаза слепит.
Наверно, это будет не скромно с моей стороны, но мне название нравится. Действиительно, Ярило звучит звучно и красиво.
Вот видишь! Осталось только планету также красиво назвать, и, зуб даю, если придумаем что-нибудь путное, я это узаконю своим распоряжением по нашей колонии. Удобно ведь облако называть облаком, а не «скоплением взвешенных в атмосфере водяных капель и ледяных кристаллов», так ведь?
Ну раз такое дело, Пер, выдвину свою версию на этот счёт. На нашей Борее самый крупный материк называют Зем. Отсюда можно вывести производные от этого слова, например: Зема, Земал, Земля. Как тебе такое? Главное, в её названии будет звучать и наше, родное, словно мы и не покидали Борею.
Начэкс сначала шёпотом, потом вслух несколько раз произнёс, словно пробуя на вкус и слух каждое из этих слов, и остановился на последнем.
Земля, Земля, Земля А знаешь, Яр, звучит и даже очень.
Согласно кивнув, Яр тут же связался по межкорабельному каналу с Рамхом и Семаром. Те, выслушав товарища, расхохотались, а Семар с лёгкой ехидцей в голосе выдал молниеносный экспромт:
Нерукотворный памятник воздвигнут!
Отныне, Яр, звезда теперь твоя.
Других Ярило к подвигу подвигнет.
Наградой пусть им станет вся Земля!
Посмеялись. Пер хлопнул друга по коленке.
Смех смехом, но я на учёном совете подниму этот вопрос на полном серьёзе, так что точка в этом деле ещё не поставлена.
Тем временем на мониторе слежения автопилота заискрилась и начала разбухать яркая точка. Шлюпы почти достигли цели. Под ними показалась довольно полноводная река, а где-то далеко на востоке угадывалось море, куда она несла свои воды. Цвет воды в реке был грязно-жёлтым, и Перу невольно вспомнился рассказ Рамха о встрече с жёлтокожими драконами. Подобное притягивает подобное Присмотревшись, борейцы убедились, что жёлтый цвет здесь преобладающий. Лето в этих широтах было в самом разгаре. Ярило (вот и к слову название пришлось), видимо, так прожгло своими лучами землю, что даже трава на берегах реки, не говоря уже о степи вокруг, стояла выгоревшей, пожелтевшей. Вскоре на левом берегу они заметили несколько строений из стволов бамбука, а чуть поодаль от них вытоптанную площадку с тремя ракетопланами чужаков. Начэкс отключил автопилот и скосил глаза на монитор радара. Никаких воздушных целей от го-ризонта до горизонта. Впрочем, не исключалось, что какая-нибудь летающая платформа могла в это самое время находиться и за пределами видимости системы обнаружения целей. Начэкс потянулся к микрофону.
Рамх, поступим следующим образом. Я сажу свой шлюп между «лётной эскадрильей» драконов и постройками, а ты зависаешь над местом высадки, ведёшь наблюдение и не допускаешь, чтобы эти ребятки воспользовались своим воздушным флотом.