Убийственный урок - Татьяна Чекасина 4 стр.

 Говорят, из дворца тайный ход к штабу округа?  надо же о чём-то говорить с Аней.

 Васька нам покажет, для него тайное давно стало явным.

Никакого подземного хода, а ресторан, неизвестный Наде, как и другие «кабаки», как говорит Аля. У одного столика два офицера. Она-то предполагала, что «Васька»  братик не молодой Ани. А та вдруг:

 Мальчики, это моя коллега Надя!

Какие «мальчики»! Оба куда старше Володи, недавно окончившего институт (в армии не был). У Васьки (немолод, лет тридцать пять) в лице что-то забавное, кошачье.

Официантка подаёт блюда. Для Нади изысканные. Октябрина, когда-то повар в детсаду, готовит вкусно, но не лангеты с картошкой фри. Маслин и оливок нет дома, красная икра по праздникам. Заливное не ела, осетровую уху, тем более. Какие-то минуты Надя поглощает еду, никого не видя. Эти два офицера переглянулись. Вторым (его зовут Алик), наверное, младшим по чину, но тоже немолодым, Васька командует:

 Кру-гом! Отставить! Впе-рёд, и с песнями!

Тот в ответ:

 Есть кругом! Есть отставить! Есть вперёд, и с песнями!

Под эти команды они выходят на улицу, ловят такси и в другой «кабак», где не еда, а коктейли (напоминают компот), которые так и ударяют в голову. Народу много, шумно и весело. У Алика, сына богатого восточного отца, день рождения, денег много, будут кутить до утра. И они танцуют, выпивают, поют. Надя (в скромном платье) показывает, как надо танцевать польку (её научили для уроков с будущими питомцами). Когда этот ресторан закрывается, едут в аэропорт, и там опять танцуют, а Надя орёт «шлягер» для начальной школы про утят, которые плывут в реке, и демонстрирует, как они машут крылышками: «Кря-кря-кря!» Администратор велит уходить, так как они пьяны, и тогда Алик обещает оторвать ему голову, но Васька командует:

 Отставить!

 Есть, товарищ командир!

И вновь едут какими-то улицами новых районов Весна так и плывёт в Надиной голове. А когда её охватывает желание отбыть домой, поздно: захлопнулась ловушка, имеющая вид не обитаемой квартиры.

Теперь умирающая Надя выкрикнула с такой злобой, да так громко, что, если бы кто-то был у окон Кашкинской школы, то не подумал бы, что она умирает:

 Всё из-за НЕЁ!

В квартире ни Ани, ни Алика. Васька в военных брюках, а вот кителя и даже майки нет. Он ей кажется добрым, и она бухает кулаком об стол; надрываясь, выкрикивает, как ей надоело, как ей надоело! Она хотела стать геологом. В экспедиции с Лерой Субботниковой и её братом Веной, молодым геологом, находят они образцы камней в горах, жгут костры, а Вена и Марья Николаевна, начальница экспедиции, душевно поют под гитару Но ОНА убила мечту!

 и я потеряла из-за НЕЁ Леру Субботникову, которая настоящий друг, и с тех пор нет у меня друзей!

А Лера уже геолог, и с братом Веной душевно поёт у костров, живёт в палатках и встречает зарю в полях!

 Кто ОНА?

 Как кто?  Надя удивлена его непониманием.

 Вот ты говоришь, она да она Она, вроде, тебе навязала эту профессию учительницы, а ты хотела в геологи

 Бабушка!  вопль пьяненькой Нади и рёв. Васька её обнял.

И непонятно как, они очутились на одной кровати. Вот и у него судьба Он военный не оттого, что думал об этой профессии. Был хулиганом, попадая за драки в милицию. И отцу надоело его выгораживать: «Иди в армию или будешь в тюрьме» Одолев военное училище, служит, и неплохо: ещё молодой, а майор Такое понимание её души впервые. И остальное для неё впервые.

Наутро у майора виноватая улыбка:

Надя Кузнецова не вдруг осознала, что с ней. Осознав, пришла в ужас. Никакой это не Васька, а Василий, у которого жена и двое детей. Надя впервые врёт дома: на «дне рождения в новом районе, откуда и на такси не выехать, ночевала в одной комнате с однокурсницей». Именно этот «жуткий инцидент» (по определению Октябрины Игнатьевны), подтолкнёт её «разнести в пух и прах» телефонную станцию, и это не удастся. Телефон проведён оперативно, а покой обретён с трудом.

Надя Кузнецова, вроде бы, пережила беду, не думая о большей. Только удивление: чего хорошего в этом, так много об этом пишут в книгах В реалиях мерзко и гадко От Ани информация: «общий знакомый» отбыл в ЗГВ1.

Какое-то время она идеализирует эту ночь; и офицера этого, и себя, «выполнившую первый этап материнского подвига».

В какой-то неглупой книге: умирающий видит картины жизни. А этот пошлейший кутёж «дам с офицерами» наиболее радостная «картина», не говоря о пребывании в геологической экспедиции. Да, опьянило не только вино, но и воля. «Оторвалась» «идеальная девушка нашего дома» (определение бабушки).

И вот тревога, как во время первых месячных, а эти (не первые) не приходят. Тогда её успокоила бабушка. А теперь?

Идя домой, Надя видит на подоконнике первого этажа Октябрину Игнатьевну.

Бабулька из соседнего дома у проволоки:

 И я окна мою, а к «Троице»

Не прерывая мытьё, Октябрина Игнатьевна, будто с трибуны:

 Вам сколько лет? Вы были комсомолкой? Нет? Оно и видно. И где вы, ровесница Октября, были в те годы борьбы с отжившим?

Бабка удаляется. А Надя, вроде, готовая к душевной беседе, таковую отменяет.

В женскую консультацию бредёт улицей, которая уходит круто вниз. Автомобилисты тут иногда не учитывают этого коварства. Милицейские машины, «скорая». Кто-то в толпе предполагает: «она, видно, умерла». На дороге лежит старуха, глядя в небо. Её, одетую в длинное платье, втаскивают в автофургон, да не «скорой», которая отъехала, а в другой, с синим крестом.

ДТП ей будто подсказало: у неё ничего не выйдет.

В женской консультации она в очереди ярко выраженных беременных с лицами, готовыми на многое. Вот как распорядилась судьба Вернее, Октябрина

В школе у Нади были добрые отношения с Валерией (Лерой) Субботниковой. Её брат Вениамин, Вена, геолог, и берёт Леру в экспедиции. Надю отпускают с трудом. Октябрина Игнатьевна знакомится с родителями Леры и Вены (и они геологи). «Приличные люди»,  охарактеризовала их бабушка,  убеждают её отпустить Надю в увлекательный, но безопасный поход.

Из экспедиции Надя с рассказами о том, как они работали (и лопатой, и киркой). Пешком немало километров. Ночевки на берегу реки, на вертолёте над болотами и тайгой. У костра Вена пел Вена, он такой необыкновенный, верный товарищ, храбрый и крепкий, он так много знает о камнях и о травах! Как-то они идут, держась за руки, ветхим мостиком над бурной рекой. Как мечтает она и о будущих ночлегах на берегах рек и в поле, перелётах над болотами и тайгой! Камни найдёт лично! Вишнёвые родониты, лиловые чароиты, слоистые агаты, малахитовую каменную зелень Она видит себя с рюкзаком и с гитарой (она научится играть и петь!)

Бабушка ни слова. Мама поддакивает Наде, не зная реакции Октябрины Игнатьевны. И, как только Надя заканчивает вдохновенный доклад,  критика. И ночёвок в палатке на «сырой земле», и «хождений над пропастью» От мамы тихий горький плач Она в добровольном рабстве из-за слепоты

Надо подавать документы

Сидя у кабинета гинеколога, находит ответ: зачем бабушка отговорила? Напугалась ранней дружбы расцветшей Наденьки с молодым одиноким геологом Веной? И это тоже Но и другое

Октябрина Игнатьевна у окна, от которого пахнет цветами Тихо во дворе, и только трамваи тренькают у дома, гремят. «Голо тело и едва прикрыта грудь»  читает Некрасова о бедных детях. Отец отправил её из их деревеньки в село, где была школа. Он же дал ей громкое имя Октябрина. Сыновья его Трактор и Молот погибли на войне. И вот идёт она нелёгкой дорогой, плохо одетая, но там, в школе учительница с высоким лбом, в платье с глухим воротом. Вокруг головы нимб от света чистого окна!

Октябрина Игнатьевна могла быть педагогом, но на стройках пятилеток в цене умелые руки, вот они вытягивает, и в сумерках квартиры большие, тёмные, но ещё гибкие. А потом война Погибший геройски муж, слепая от военного недоедания дочь

 Бабушка, хватит аргументов!  подняла на неё глаза внучка, как овца перед закланьем.

Документы с её пятёрками прямо-таки хватают в педучилище. С такими могла бы и в горный Математика пять, физика пять А тут пение и аккомпанирование на домре, баяне, фортепиано (но никак не на гитаре!) Надя поёт грубовато: «Мы геологи оба с тобой» «Ещё раз». Опять неверно. «Голос в экспедиции оставила». «И музыкальный слух там же?» Но чувство ритма нормальное: «В траве сидел кузнечик, в траве сидел кузнечик Зелёненьким он был!»

Вывод гинеколога: удалять эмбрион поздно, и надо «готовиться стать матерью»

Надя Кузнецова в скверике напротив женской консультации: говорить или нет об этом дома? Бабушка зашипит, а мама заплачет. Оборвав шипение, Октябрина перейдёт на не громкую речь: «Этот тип, этот отец будущего ребёнка воспользовался добротой Но ты, Наденька, будь тверда» И далее традиционно: Октябрина Игнатьевна берёт новый старт в новой гонке, и новые двадцать лет упорно тянет к финишу, как немолодая, но опытная марафонка. Нет, никаких упрёков в лицо: она делает добро кошкам, собакам, птицам и людям.

Далее подготовка: её внучка вскоре с огромным животом, но без малейшего признака мужа. Речи выйдут во двор, к магазинам, быткомбинату, сберкассе, аптеке и в ЖЭК. о том, как почётно быть «просто матерью» О том, что «нет ни одного, кто бы мог подойти идеальной Наденьке». И лучше никакого!» Доброжелательная Петрова, интеллигентная Котюхина «лучше никакого»  эхом за Октябриной.

Предметы теряют контуры. Летнее небо в тумане. Наверное, слепнет, она в пути на картонажку, на переходе для слепых Чтобы наваждение не превратилось в реальность, идёт туда, куда глядят её стопроцентные глаза.

Дворец направляет пушку прямо Наде в лицо, а на тумбочке у кровати, будто из небытия, выплывает телефонный аппарат. «Живо!»  в голове у внучки приказ Октябрины.

Она хотела найти адрес Василия, но подумала: да не имеет он никакого отношения!

Летом к морю (путёвка давно куплена бабушкой через общество слепых). На юге она, ни с кем не общаясь, с унынием читает «Лебединую песню» Песталоцци. Приехав в город, берёт направление в Кашку.

Накануне отъезда, не говоря правду, шипит, что без неё не умрёт! Такие добрые бабуси откормили их, бедных Наденек, дабы видеть в других, индивидуальных и неповторимых Наденьках полное воплощение своих мечтаний.

И, засыпая перед отъездом, мечтает Надя: у неё родится дочь, они будут ходить в походы. И дитя станет геологом. Да, внучка не только внешне копия бабушка. У матери лицо кроткое, голосок тонкий. А у Нади голос уверенный, грубоватый, такой далеко слышно в полях и в тайге

Шаги у окна. Там кто-то хлюпает сапогами в мокром крапивнике. Не кликнуть ли этого человека? Входит, дверь не заперта.

 «Скорую» вызывали?

 Да, да!  Надин лепет о том, как берёт она воду из колодца, как моет это не маленькое помещение к первому сентября  Увезите меня, и чуть не добавляет:  к бабушке!

Врач, осматривает:

 Вроде, нет страшного. Но в больницу надо. Сочувствую: потеря ребёнка. Хотя вы так молоды, у вас всё впереди!

В больнице неприятная процедура «чистки», но на другой день вообще полное здоровье, и её отправляют обратно в деревню. И она набирает дом, мол, что-то не то было с телефоном

И хочется ей упасть в ноги бабушке, в её венозные, натруженные ноги, обнять их и плакать И пусть бы она воодушевилась и, как обычно, говорила о добре, о зле, о нравственности и безнравственности

Как только найдут другую учительницу, уедет туда, где любимый цветник, где в окно тянет табаками, а у дома трамваи Гремят, позванивают и снова гремят

Одна вторая

История её амбиций

На другой день после урагана она встретила мужчину своей мечты.

Ливни и шквальные ветры бывают, но в каких-то далёких краях. Нелли Борисовна, коренная москвичка, видела такое впервые. Успела накрепко окна и форточки. Мимо ветки деревьев, оборванное на балконах бельё, цветы в горшках. Звяк, грохот, лязг, визг, вой ветра! Крепкий дом дрожит.

Такого никогда не было в родном городе. Но и то, что на другой день Тоже никогда-никогда не было! Не с Москвой, с ней.

Утром кое-как выехала из двора, обогнув дерево, временной опорой которому чей-то балкон. До Зайчатовского добиралась, объезжая рухнувшие на дорогу липы, ивы, столбы и щиты рекламы.

Зайчатовский институт (в добрые времена предприятие Минобороны), с улицы колонны, внутри мрак. Никаких плановых ремонтов. Полы гниют. Оконные рамы перекошены, вихляются перила лестниц. Зайчатов, великий академик, крепил оборону родины полвека. Развалили в момент! И отец уволен, папа Дубовских, крепкий дубок, зам по хозяйству, которого теперь нет. Выброшен, как и оборонная промышленность.

У Нелли мелкое дело. Проектирует и продаёт водонагреватели. Это так выгодно! То есть, это выгодно было в девяносто восьмом году

Индивидуальное строительство зашкаливает. Прибор для нагрева воды нарасхват, «уходит в лёт». Модная фраза в конце девяностых.

Нелли Борисовна отворяет металлическую дверь «Атморос». ООО с ограниченной ответственностью. На фирме находилась до конца этого дня, коммунальщики кое-где убрали будто подрубленные деревья. Но в Сокольниках пришлось дать крюк, хотя двор нужного ей дома нетронут. Втиснула автомобиль рядом с мотоциклом, который ей показался мотоциклом её судьбы.

Нынче год шестнадцатый. Никаких ураганов, да и никаких таких транспортных средств. Летнее утро, и Нелли Борисовна уже не молодая дама.

Глядит с первого этажа, к которому не привыкнуть, в улицу Бойцовую. Она тут не от хорошей жизни. Оттуда немного видна Смоленка, высотка МИДа, корабль с грот-мачтой, готовый отплыть. И отплыл. Тут в окне хрущёвки. Деревьев много, будто Нелли выселена из Москвы.

Никаких ураганов в эти минувшие восемнадцать лет.

Утка будет идеальной. Глядит не в окно, а в утятницу. На кухонном столе нервный гуд телефона. Эсэмэс-сообщение:

«Мы у метро Сокольники. Всё ок!»

На другой день после урагана она едет не туда, где это метро, а в Лучевые просеки И в одном из них её поджидает мужчина её давних грёз Вообще-то, он и не думал поджидать Нелли. Ей тридцать пять, и ему Ровесники.

Она в глубине признаёт себя уродкой. Но только в глубине. Она, имея длинное тело, короткие ноги и крупную для маленького роста голову, считает себя очаровательной.

Лицо напоминает мордочку. Любое лицо, в котором карикатурность, немного напоминает звериную морду. Приятного мало. Но не для Нелли Борисовны. Свои недостатки она переводит и для неё, и для других в преимущества.

Например, нос. «У меня пикантный носик!» Маленький, но широкий, поднятый вверх, с оттопыренными ноздрями и придаёт лицу нечто звериное. Но не только: лоб узкий. От бровей волосы. Нелли жила в одном доме с Брежневым (не на Бойцовой окраинной улочке, а на Кутузовском проспекте). Шутки друзей: «Ха-ха-ха! Вот откуда, Нелька, у тебя такие брови!»

Домашняя легенда от мамы, не знакомой с генсеком, о прабабушке золотоволосой. У Нелли богатые, а превратить их в «золотые»  парикмахерская функция, которую и сама выполняет, и с помощью цирюльников.

Над столом лампа, белый колпак напоминает зубной кабинет.

 Сколько лет вашим дочуркам?  В лупу оглядывает ювелир заготовки для будущей работы.

 Одной пятнадцать, другой тринадцать.

Нелли Борисовна липко глядит на незнакомца, которому надо вправить в кольца фианиты (не камни, а так) Лицо у него злое, интонации высокомерные. Перед ней мужчина-подарок, мужчина-мечта.

И она верещит требовательно:

 Мне назначено! Уже пять минут!

А этот тип нагло:

 Не мешайте, дама!

Его голову обтягивает платок. На куртке металл цепей. На руке кольцо с черепом.