Разумеется, все советники тут же напустились на забывчивого любителя контрабанды, справедливо обвиняя его в вопиющей безалаберности, расхлябанности и безразличии к своим должностным обязанностям. Селенден помалкивал, потом начал бурчать, что раз виноват, ему же всё и расхлёбывать, больше никто в зубы к мятежникам не полезет.
Костя не знал, что сказать. Так много жертв! Случился бы бунт, не сбеги Лирий? Сам Селенден уверен, что случился бы. Только, возможно, позже. Не Лирий, так кто-нибудь другой из советников, взалкавший власти, вывел бы толпу на баррикады. Которых, впрочем, в Далиле не наблюдалось из-за отсутствия требуемых для возведения материалов.
Советники и сейчас готовы перегрызться. Их вдруг оторвали от сериалов и вынудили что-то немедленно делать и решать. Только Биткоин спокоен и что-то просматривает на своём мониторе. Зато Стефанио выглядит страшно разозлённым.
Довольно, решительно вмешался Костя, останавливая поток ругательств. Сейчас мне нужен чёткий и ясный ответ: что нужно для подавления бунта?
Мы пытались оценить наши возможности в плане психологического воздействия, стал объяснять Крепс. Снять установку желания выйти за барьер можно, но она базируется на знании вообще такой возможности. Мы всегда очищали память смертных от всех воспоминаний и сведений о внешней жизни и устройстве мира. Поддерживали цензуру, препятствовали возникновению ненужных ассоциаций. И вдруг система разлетелась в пух и прах. Весть о том, что где-то есть другие города, горы, реки, озёра и моря, разнеслась по всем уголкам. Да ещё с подачей, что там рай земной, а у нас тут рабство. Вот и получается, что убирать эту чертовщину нужно совместно, а такое массово не делается. Сознание нужно чистить индивидуально, при близком контакте. Нам что, сначала всех жителей переловить или усыпить, а потом днями и ночами напролёт очищать им память? Могут годы уйти! Кто будет работать, кормить нас, одевать, обеспечивать порядок? Я лично не вижу выхода. По мне, так проще всех ликвидировать, чтобы не было бесполезных ртов, а потом постепенно завозить новое население. Только не представляю, как одолеть тысячи повстанцев.
Так не пойдёт, поморщился Стефанио. Надо тянуть время. Будем говорить, что повелитель приехать не может. Или что приехал, но с требованиями не согласен. Посылает их к чёрту, и всё. Штурмом они нас не возьмут, я уверен. Там у них быстро голод начнётся, потому что работать они не будут, толковой организации и управления у них нет. Либо они на уступки пойдут, либо начнут друг друга поедать. В конце концов, перемрут, и мы от них избавимся.
Мы скорей от жажды погибнем, заметил Селенден. Воду же они нам перекрыли?
Советники опять заспорили.
Надо хитростью, сказал кто-то. Как голод начнётся, провоцировать их на штурм ради еды, которая у нас есть. И уничтожать таким образом постепенно.
Костя видел перед собой людей, которым совершенно наплевать, что предлагаемые ими планы при успехе неминуемо приведут к гибели почти двадцати тысяч человеческих жизней. Интересно, молчащий Селенден внутренне согласен с таким подходом?
Я буду с ними разговаривать.
Высказывающие до этого всё более кровожадные мысли советники уставились на повелителя.
О чём? спросил Стефанио. Ты скажешь, что будешь выводить их за ограду малыми группами человек по пятьдесят? Допустим, они тебе поверят. А дальше? Пропустишь вперёд, потом коварно захлопнешь у них перед носом калитку и оставишь подыхать? Тоже вариант, кстати, и совсем неплохой. Но они ведь тоже не дураки. Могут не дать себя одурачить, а там и рассчитаются по-свойски. Подставлять свою голову не слишком умно. Я бы не советовал.
Я выведу всех до единого. Пусть берут запасы еды и воды. Дойдут до обитаемых мест их счастье. Можно сделать ещё гуманнее. Пригнать к Далилю несколько сотен автобусов и увезти людей в Эр-Рияд. Пусть катятся. Пожалуй, я смогу так сделать.
А мы? Сразу несколько голосов раздалось. О нас ты, похоже, не подумал.
Разъедетесь потом. Городу всё равно при таком раскладе крышка. А вообще мне надо ещё подумать. Голова гудит. Прерываем совет.
Селенден вновь занял свой директорский кабинет, и Костя естественным образом оказался там же. Ему не хотелось вслух упрекать телохранителя, продолжая уже прозвучавшие обвинения. И всё же
Возомнил себя правителем, думал Сверчок. Весь свет прошу любить и жаловать! Вот вам господин Мелентьев, великий, добрый и мудрый политик, способный решать судьбы мира. Он ещё и такой юный притом, ах, какой гений и баловень судьбы! Говорят, он сирота? Ну, надо же! Кто бы мог подумать, что в простом детском доме на окраине Москвы, да ещё в такое сложное время, мог вырасти государственный деятель рангом не ниже Бестужева или Столыпина! Ах, ах, и всё такое!
А сейчас под угрозой тысячи одурманенных людей, которых мудрый и добрый повелитель должен был беречь как зеницу ока, предохранять от скверны, наставлять на путь истинный. Вместо этого быстрее рванул отсюда, не проконтролировав, не расставив как надо людей, что-то не то разрешив. Хотя вроде бы всё он делал, и делал правильно. А вышло потом из рук вон плохо. Может, надо было казнить заговорщиков ещё тогда? Всех подчистую. Лирия, Асторуса, Третта, ещё одного. Всех повесить, отрубить головы! Но не сатрап же Костя Мелентьев так поступать! Да и пример перед глазами какой в России смертная казнь отменена!
Неужели впрямь придётся с риском для жизни выводить людей из города? Массы ничего толком не понимают, как всё устроено снаружи, но рвутся туда. Ведь им показали пряник, сказав, что мир гораздо больше и интереснее, чем представлялось.
Стоп!
Что-то в этом есть. Во всех рассуждениях советников изначально была какая-то червоточинка, диссонанс. Его, Кости, представления сформированы иначе. Тогда, может, сделать совсем другой ход?
Селенден, окликнул Сверчок задумавшегося о своём хозяина кабинета. А что, если
Выслушав новый план, Селенден сразу подверг его критике:
А ты уверен в своих силах? Насколько я понимаю, раньше ничего подобного тебе делать не приходилось. Попробовать можно, конечно, вдруг хотя бы часть зацепишь, и то легче будет. Только выходить открыто нельзя враз подстрелят. Проклятое ружьё! Помнишь, говорил тебе, что всякие стреляющие штуки не особо жалую? Вот, пожалуйста клинки все собрал, а про ружьё забыл. Не помню даже, сколько к нему снарядов было. Нельзя выходить, сначала надо хотя бы себя от выстрелов обезопасить. Отобрать требуется у мятежников опасную игрушку. Хотя не представляю как.
Костя вспомнил о мураирах. Воины в подземелье дворца что они сейчас там делают? Разве мятежники станут их кормить и поить? А ведь Лирий прекрасно знает о гвардии нового повелителя. Что, если мураиров уже замуровали и морят голодом?
А ведь как хорошо придумался план! Спровоцировать штурм, в котором стрелок обязательно примет участие. И вдруг выпустить на нападающих быстрых и свирепых воинов с наказом непременно отловить человека со стреляющей палкой. Смогут ли? Наверняка, если нападающих будет не больше полусотни.
Вот только незадача соплеменников Шава ещё требуется вывести из оккупированного дворца и доставить сюда, да ещё скрытно. Притом что бунтовщики, видимо, и ночью патрулируют подходы к тюрьме.
Сверчок попросил вызвать Биткоина и поинтересовался, как выглядит ночная обстановка в последние дни.
Как выглядит? переспросил тот. Да никак. Чую, если всё как-нибудь благополучно уладится, работы по восстановлению электросетей будет непочатый край. Эти троглодиты после первого штурма решили, что ночью будет сподручнее, и раздолбали подстанцию. Соответственно, фонари нигде не горят, электричество у нас только хилое резервное. Во дворце, понятно, всё есть. А вот не учли мятежники, что сейчас период, когда небольшая, но всё же облачность, и без луны и звёзд ночью в шаге ничего не видать. Так они и не пошли больше штурмовать. Но без электричества нам тоже скоро каюк, как и без воды. Я, например, согласен пить раз в день, но чтоб компьютер при этом работал.
Селенден слушал и уже усмехался привычно.
Ты же не зря про ночь спросил, повелитель? Я прямо печёнкой чувствую, что опять затевается веселье. И заметь: кто в нём примет участие? А? Я тебе отвечу. Десяток или два нытиков, имеющих по нескольку резервных копий? Да что ты нет, конечно. Парочка идиотов, ничем не подстрахованных, кроме собственной наглости и дурости, которых можно навсегда отправить на тот свет одним ударом ножа? Разумеется, так и будет. Это же по-нашему. Как у вас говорят по-русски. И вот два человека с приятной внешностью и куриными мозгами дожидаются ночи и отправляются прямо в логово дракона, потому что да, почему ты это сделаешь?
Потому что у меня нет выбора. Всё, о чём я передумал, ещё хуже.
Допустим, ты прав. Хотя подумал пока категорически маловато. А я почему иду? Потому что у меня есть выбор. Послать тебя к чёрту или пойти повеселиться. И я выбираю пойти. А вообще, по-моему, я заметил бронежилет на нудном теле Стефанио под одеждой. Придётся нанести ему визит и отнять. Ты со мной?..
Хорошо, что большинство повстанцев носит просторную национальную одежду из самой грубой ткани. Цвета тоже разнообразием не отличаются, и затеряться в таком прикиде не так уж сложно. Защитные жилеты нормально обтянули тела двух безумцев и спрятались от посторонних взглядов. Шли, естественно, без всяких значков и с изменёнными физиономиями. Поскольку мало ли кто мог в городе распознать мелькнувшего пару раз нового повелителя и куда более известного тюремщика.
Над образами пришлось подумать. Сначала долго осматривали пленников, прикидывая, чей имидж лучше взять. Потом решили, что не могут все поголовно знать в лицо друг друга, и лучше выбрать произвольный, нездешний образ, а то ещё кто окликнет сдуру по имени. И не будешь знать, как правильно среагировать.
Сверчок выбрал Латинянина. А что? Тоже смуглый и достаточно мужественный на вид. Только старше, конечно. А Селенден решил заделаться Бандерасом. Всё бы ему покрасоваться! Но вышло у него классно, недаром он пару фильмов с артистом в главной роли посмотрел недавно. Правда, лыжный чехол и тут смотрелся нелепо. Хотя вряд ли кто из здешних жителей даже отдалённо представлял себе, что это за штука и для чего. А вот дага Селендена была очень даже известна, и выставлять её напоказ глупо.
До дверей дворца дошли на удивление без приключений. Никто даже близко их не остановил. Скорей всего, мятежники не предполагали, что враги могут решиться таким малым числом разгуливать по захваченному городу.
А Белый зал, ярко освещённый, охранялся уже неплохо. Смотря как оценивать. Стражей и вправду больше тридцати, но с дисциплиной они явно не хотели дружить. Все сидели за натасканными из пунктов питания столиками и что-нибудь жевали. Половина вообще размещалась спиной к воротам. За одним столом резались в запрещённые ранее карты. Никакой пропускной системы Лирий не наладил. Очень странно для человека, долгое время отвечающего за безопасность. Похоже, он всё же переборщил с бунтарскими настроениями, а потому опасался вообще заставлять исправно нести службу.
Прошмыгнуть в нужную дверь незамеченными всё же не удалось. Окликнул худой оборванец, взявший в руку грубо вырезанную дубинку. Да, не так уж хорошо мятежники вооружены.
Куда и что тащите на ночь глядя? поинтересовался охранник, пропуская в обращении уместное по ситуации слово «идёте». Видимо, поклажа интересовала его куда сильнее, чем отнюдь не слабые тела визитёров. Показывай.
Трофеи нашли, тут же нашёлся Селенден, вспоминая историю с ночным клубом. Возле тюрьмы. Видать, те бросили, когда драпали, а штуки знатные. Теперь надо с главным решить, кому их правильней будет пристроить.
Народ заинтересовался, но вполне добродушно. А чего на сытый желудок конфликтовать? Еды пока вдоволь, мясо хоть три раза в день ешь. Посмотрели и пощупали клинки, цокали языками. Кто-то сказал, что кинжал видел раньше у тюремщика, да того давно след простыл. А вот шпагу такую диковинную не приходилось встречать. С тем и отпустили. Главного, мол, сами найдёте. А заблудитесь так спросите.
Вот и вся функция стражи. Дальше вообще как-то смешно было. По коридорам встречались тут и там вооружённые люди. Но все они, видимо, считали, что раз на входе стража пропустила, то всё в порядке. Идут двое по своим делам, и пусть себе.
Там, где удавалось на секунду заглянуть в открытые комнаты, в основном спали, а то и занимались непотребными делами. Лирия нигде не видно. И вообще непонятно, он считается у мятежников главным или кто-то другой.
Зато в самом низу, перед первой круглой площадкой возле озера, слышались оживлённые возгласы, словно там шёл бой. Селенден дал знак осторожно подкрадываться, чтобы выяснить причину.
Боя как такового не было. На площадке не так уж много людей, которым поручено блокировать мураиров. Всего восемь, и все стоят спинами, смотрят на другую сторону. Вот только у одного из них в руках ружьё.
Теперь понятно. Гвардейцы должны были озадачиться сменой обстановки и тем, что их не снабжают питанием. Они захотели выяснить причину, но тут их ждёт заслон. Хотя семеро с кинжалами для мураиров семечки. Ружьё меняет соотношение сил. Пока плывёшь через озеро, стрелок спокойно выбирает мишени и просто расстреливает. Остаётся надеяться, что в племени немного раненых и нет убитых. А снарядов-игл наблюдается большущий пакет. Ну и жук всё-таки этот Селенден!
«Жук» как раз собирается исправить ситуацию. На той стороне мелькает чей-то силуэт. Стрелок пускает снаряд и промахивается. Остальные смеются. Но недолго. Получают в спину сдвоенный ментальный удар. Так-то лучше, теперь физиономии нужно поменять на естественные. Костя прицепил припрятанный голубой значок.
У первобытного племени двое легкораненых. Голодают вторые сутки, потому хотели пойти на приступ, попытавшись быстро достигнуть другого берега с малыми потерями, а там дружно метнуть копья в людей, дерзнувших им противостоять. Все рады повелителю, к тому же избавившему от ненужной крови.
Совещание длится недолго. Охранять подземные апартаменты мураиров остаются раненые бойцы. Им дают ружьё. Селенден, представленный в качестве «своего», подробно показывает, как обращаться со стреляющей палкой.
Прочие воины берут с собой множество верёвок. Косте кажется, что запас их у мураиров бесконечный. Шав выдвигается вперёд. Теперь его очередь показать, кто тут настоящие хозяева положения. Спящих предварительно связывают безжалостным способом, попарно спинами друг к другу, да ещё устраивая узлы так, что любые подёргивания затянут верёвки до врезания в кости.
Путь наверх совершается в тишине. Подкрадывание удар обездвиживание оглушённых тел. Так всё идёт и идёт по восходящей. В Белом зале почти все стражи уже и так спали себе спокойно, пока не почуяли на себе тычки, пинки и стягивание конечностей.
Безалаберность повстанцев и дальше продолжала играть на успех вылазки. Сначала никто не встречался, а потом, ближе к тюрьме, стали определяться разрозненные группы, кружки, мелкие цепочки поборников свободы. Чем им было заниматься? Погромы, где могли, мародёры уже учинили. Не ломать же дома, где сейчас спят собственные жёны и дети? Работать не надо, война почти закончена. К изобилию развлечений ещё не привыкли. Их же тоже нужно выдумать, найти тех, кто покажет и расскажет, как повеселиться. Вот и стояли молодчики, или сидели, вяло переговаривались, травили байки, и слышно было издалека. Потому ни разу вовремя не среагировали, когда бесшумные тени оказывались рядом и отправляли в глубокие нокауты.