2
Когда из Пекина пришла директива Чжоу Эньлая, этот опытный гидротехник из Нинся задумался о том, как обойтись местными ресурсами и соорудить здесь канал с чистой водой.
Это единственный в Сихайгу источник чистой воды, нужно приложить все усилия, чтобы у жителей Сихайгу была вкусная питьевая вода говорил У Шансянь, сжимая кулаки, на совещании, посвященном исполнению директивы Чжоу Эньлая и решению проблемы нехватки пресной воды в Сихайгу. Выдвинутый им план заключался в следующем: взять воду из полноводной реки Цзинхэ и провести ее через горы и лощины в реку Циншуйхэ. Это должно было решить проблему нехватки воды в сельскохозяйственном производстве в некоторых районах верхнего участка реки Циншуйхэ и питьевой воды для жителей городов.
Это очень хорошее, профессиональное решение, восхищенно отзывались руководители автономного района и ответственные лица из соответствующих ведомств в ходе решающего обсуждения. Однако в то же время присутствующие сокрушались: «Жаль! Ах, как жаль!»
Экологическая заповедная зона на реке Цзинхэ в уезде Цзинъюань
О чем они так жалели? Разумеется, об отсутствии средств! В районе не было денег, и даже у центрального правительства их не хватило бы, чтобы поддержать столь масштабный проект. Проведение канала с чистой водой еще не решало проблему питьевой воды для всех жителей Сихайгу, общая численность которых составляла более миллиона человек, поэтому проект У Шансяня отложили.
Мы реализуем проект У Шансяня при первой же возможности! заявляли в один голос власти автономного района и ответственные лица из министерства водного хозяйства.
У Шансянь прослезился. Ему тогда исполнилось 56 лет; в том же году умер Чжоу Эньлай.
Господин премьер, я так и не выполнил порученной мне вами высокой миссии Пока я ее не выполню, не будет мне покоя ни при жизни, ни после смерти! с горечью сказал У Шансянь на траурном собрании.
Когда предложенный им план оказался неосуществимым, он не опустил руки и не потерял решимости снабдить Нинся водой. Несмотря на возраст, У Шансянь вызвался участвовать в инженерных работах по разработке солончаковых почв в северных районах Иньчуаня. За два года группа под его руководством прорыла шесть тысяч колодцев, возвела двести малых станций водоотведения с помощью коротких канав, восстановила 96 электродренажных установок, очистила от ила более 190 километров дренажных канав, возвела семь резервуаров, поборола негативное влияние солончака на всходы пшеницы.
Весной 1980 года 60-летний У Шансянь стоял на берегу Хуанхэ, на лице его отпечатались пережитые невзгоды, но теперь оно сияло радостью При его личном участии в планировании и проектировании наконец была решена проблема оползней в районе деревни Дуншэн уезда Юнсянь на реке Хуанхэ, что текла сейчас у него под ногами. Созерцая новые, укрепленные берега, залитый весенним солнцем живописный сельский пейзаж, зеленый ковер трав, усеянный красными цветами, он сочинил стихотворение «До чего прекрасны речные просторы Нинся»:
Дочитав стихи, У Шансянь вдруг посерьезнел, поднял взгляд и долго смотрел вдаль на юг Наконец он проговорил: «Увижу ли я когда-нибудь, как чистые воды реки Цзинхэ впадают в море моей души?..»
«Море» души У Шансяня это и есть Сихайгу, засушливые земли у подножия гор Люпаньшань. Земли, где на протяжении многих поколений живет более миллиона человек, жаждущих «моря».
В 2001 году «местный ходячий справочник по гидротехнике» У Шансянь в возрасте 81 года обрел покой на своей родной земле, а вместе с ним упокоились и его знания. Он так и не увидел, как «чистые воды реки Цзинхэ впадают в море его души», но через пятнадцать лет после его кончины, 8 октября 2016 года, когда прозвучал приказ открыть шлюз водохранилища Чжунчжуан в городском округе Гуюань, бурные воды реки Цзинхэ, подобно вырвавшемуся на свободу жеребцу, устремились через горы, долины и ущелья по оросительным каналам и водопроводным трубам, по пахотным землям и в дома людей, ждавших этого момента тысячу лет Сорок лет жители Нинся и Сихайгу ждали завершения этого национального инженерного проекта по обеспечению питьевой водой города и деревни центральных и южных районов Нинся. День, когда официально пустили воду, стал счастливейшим в жизни 1 миллиона 130 тысяч жителей городов и деревень Сихайгу: с нехваткой питьевой воды было покончено.
«Ходячий справочник по гидротехнике» У Шансянь не успел перевернуть эту страницу, но жители Нинся и Сихайгу не забыли слезы в глазах этого непреклонного, как горы Люпаньшань и Хэланьшань, профессионала, который горячо желал, чтобы чистые воды оросили просторы в районе заставы Сяогуань
В душах жителей Нинся и особенно Сихайгу У Шансянь навсегда останется великой фигурой. Взгляд его был чист, как горный ручей, и наполнен по-детски искренней жаждой далекого «моря».
В Сихайгу и в Нинся еще много людей, подобных У Шансяню, у каждого из них в душе есть «море» греза и то «море» из грез, которого они никогда не видели
5. Плакать, увидев море
Все живое на земле, в том числе человеческая жизнь, зародилось в море, поэтому человек испытывает к нему особые чувства. Однако в ходе эволюции и особенно после создания цивилизации люди продолжали отдаляться от него, и со временем море стало для многих из них чем-то неведомым, незнакомым, они забыли даже его облик.
Каково море на вид? Благодаря современным технологиям и различным СМИ человеку сейчас необязательно ехать на море, чтобы составить о нем представление, однако в воображении тех, кто никогда его не видел, оно не имеет ничего общего с морем настоящим
Впервые видя море, люди испытывают безумное возбуждение и неконтролируемый страх перед его простором, его бескрайностью, величием и ощущением нереальности, которое оно вселяет. Волны трогательно «целуют» сушу, и это зрелище накрепко завладевает сердцем, как и вид горизонта, где морская гладь сливается с небом, как и яркие и ослепительные, выразительно пламенеющие восходы и кровавые зак аты
Все, кто добирается до моря, первым делом трогают его пробуют на ощупь руками и ногами, прикасаются к волнам, бьющим в берега, играют в догонялки с волнами, накатывающимися на берег, умывают солоноватой водой лицо Затем у людей появляются новые желания: окунуться в море, слиться с ним в единое целое, упасть в его нежные объятия, погрузить в море весь свой чувственный и духовный мир, чтобы обрести тишину и покой, пережить еще один круг жизненных перерождений.
Таковы страстные чаяния тех, кто побывал у моря и созерцал его. А как повели бы себя при его виде жители Нинся и особенно Сихайгу, для которых море это некая священная сущность, греза, предел мечтаний? Это невозможно себе представить, если вы не общались, не взаимодействовали с этими людьми.
Но сначала надо выяснить, почему у них вдруг возникает желание повидать море.
Мы слишком долго мучились жаждой! Очень сильной жаждой! И больше не хотим ее терпеть! отвечают жители Нинся.
Без воды все остальное теряет смысл. Без нее все разговоры об избавлении от бедности пустая болтовня.
То, что было слишком давно, у нынешних жителей Нинся уже стерлось из памяти. Поэтому начнем с событий сорокалетней давности, когда в 1978 году началась политика реформ и открытости.
В провинции Гуандун некоторые просили родственников из Гонконга тайком привозить им японские электронные часы и фотоаппараты; в деревнях провинции Цзянсу и в окрестностях Шанхая местные жители, расположившись на автовокзалах и на обочинах дорог, начали торговать свитерами, бельем и скобяными изделиями собственного кустарного производства В некоторых деревнях группы крестьян (в то время их называли производственными бригадами) даже строили коттеджи в западном стиле!
Однако в том же самом 1978 году кадровые работники района Гуюань, что в Сихайгу, выйдя на работу после наступления нового года, со слезами обратились к властям автономного района: «Спасите наших жителей! В прошлом году опять была засуха, многие в конце года не могли свести концы с концами!»
После сбора осеннего урожая прошло чуть больше двух месяцев, а им уже нечего есть? разволновалось руководство.
Нечего! Половина семей на новогодние праздники осталась без еды со слезами ответил работник окружного парткома Гуюаня.
Сейчас же! Вы Немедленно составьте отчет, может, получится собрать помощь по нашему региону или даже по стране! Вы уже много лет взываете о помощи, но вам и самим придется включить голову, у нас в автономном районе есть много бедствующих, помимо вас!
Хорошо, мы поняли, тоже будем искать выход.
Этот диалог, который произошел между местным руководством и руководством автономного района, сегодня выглядит чем-то невероятным, но более сорока лет назад в Нинся и Гуюане это было обычным делом.
В отчете, составленном по приказу руководства, содержалась просьба продать обратно 24,6 млн цзиней[25] зерна Власти автономного района с трудом одобрили просьбу, больше зерна для Сихайгу у них просто не было, но если разделить эти 24,6 млн цзиней между всеми жителями Сихайгу, то сколько достанется каждому? На сколько дней этого хватит?
Никто не осмеливался даже задуматься об этом. Поэтому никто не хотел также и представлять себе картину жизни тех лет в Сихайгу.
В следующем, 1979 году партком Нинся-Хуэйского автономного района принял смелое и даже в некотором смысле дерзкое решение: в горных районах освободить от уплаты сельскохозяйственного налога семьи, в которых на человека приходится меньше 140 цзиней продовольственного пайка. Сельскохозяйственный налог в Сихайгу вернули только спустя двадцать семь лет с 1 января 2006 года, так что к жителям Сихайгу проявили небывалое милосердие и сострадание. Уплата этого налога и передача собранного по нему зерна были важнейшей «политической миссией» крестьян как же беден был народ Сихайгу и в каком положении находился, что партком района принял такое решение! О нищете и страданиях Сихайгу знала вся страна, поэтому центральное правительство отнеслось с полным пониманием к принятому в Нинся решению. Центральные власти никогда не забывали о местном населении.
В 1980 году генсек ЦК КПК Ху Яобан после инспекционной поездки в Яньань специально заехал в Сихайгу. Жизнь людей здесь произвела на него глубокое впечатление. Говорят, во время разговора с местными жителями его лицо сделалось серьезным и сосредоточенным. «Даже более серьезным, чем в Яньане», по словам сопровождавших его сотрудников аппарата. Перед отъездом Ху Яобан обратился к кадровым работникам. Он говорил с ними очень взволнованно и серьезно и выдвинул самые жесткие требования.
Весной 1981 года официальные представители Всемирной продовольственной программы ООН прибыли в уезд Сицзи с полевой инспекцией и предложили план помощи при создании защитных лесонасаждений площадью 132,75 му. Ху Яобан направил директиву соответствующим ведомствам и руководителям: «Это ваша великая миссия, важный вопрос, связанный с репутацией нашей страны. Вы должны добиться для нее славы и не опозорить ее эту истину нужно донести до всех членов партийных организаций в Сицзи и побудить их бороться за это». Генсек редко говорил такое, что свидетельствует об огромной значимости Сихайгу для партии и для руководителей страны.
Как гласит пословица, «пришла зима значит, недалеко и до весны». Весенний ветер реформ и открытости уже тогда начал долетать с побережья до западных районов страны, до Нинся и Сихайгу
Исторический момент настал в середине 1982 года. Он был связан с именем Линь Хуцзя человека, заложившего фундамент в работе по оказанию помощи неимущим в Китае. Тогда Линь Хуцзя занимал пост министра сельского хозяйства, скотоводства и рыболовства.
В истории Китайской Народной Республики Линь Хуцзя был видной фигурой; еще до начала политики реформ и открытости он слыл одним из самых толковых и работящих сотрудников высшего звена в ЦК. После разгрома «банды четырех»[26], когда представители всех отраслей и профессий по всей стране с нетерпением ожидали перемен к лучшему, Линь Хуцзя работал под непосредственным руководством Дэн Сяопина и ЦК КПК. В эти времена он отличился, решая сложнейшие административные задачи в руководстве городов центрального подчинения Шанхая, Тяньцзиня и Пекина. Он находил выход из самых неблагоприятных ситуаций, всегда действовал четко и последовательно, благодаря чему в этих районах был восстановлен порядок, и они встали на путь нормального развития. Признание, которое Линь Хуцзя заслужил от ЦК КПК, само по себе говорит о его таланте и деловой хватке.
С начала 1980-х годов ЦК КПК, возглавляемый Дэн Сяопином, взял под особый контроль работу по оказанию помощи неимущим, направив силы и средства на развитие бедных районов и улучшение жизни их населения. Линь Хуцзя, на тот момент секретаря горкома Пекина, перевели на должность министра сельского хозяйства и секретаря партячейки министерства. Это произошло в феврале 1981 года.
Китай аграрная держава; в те годы в стране проживало более 900 тысяч крестьян. Из них мало кто мог наесться досыта, лишь часть могла позволить себе регулярное питание, более половины крестьян жили впроголодь в таких условиях и было поручено заботам Линь Хуцзя министерство сельского хозяйства.
«Каждый день он работал как вол, как машина на полном ходу, стараясь не терять ни минуты», вспоминал его секретарь Цзя Юлин.
Министерство сельского хозяйства располагалось в Пекине у восточного конца развязки Чанхунцяо рядом с Пекинским выставочным центром сельского хозяйства. Линь Хуцзя тогда жил в доме 11 в хутуне[27] Вэньчан близ проспекта Сидань. Его дом представлял собой сыхэюань[28] с тремя дворами. В первом дворе по левой стороне было два помещения кабинет секретаря. Линь Хуцзя жил в главном здании центрального двора, его сын и дочь в восточном и западном флигелях. Тогда многие руководители работали у себя дома, и Линь Хуцзя тоже. Руководитель аппарата министерства дважды просил его заниматься делами на рабочем месте, на что он сердито отвечал: «Дорога туда-обратно будет занимать целый час, представьте, сколько времени за год я потрачу впустую! Вы можете компенсировать потерянное время?» Линь Хуцзя так и не согласился работать в офисе министерства и появлялся там только на совещаниях.
Все знали, что мозг Линь Хуцзя работает, как первоклассная вычислительная машина. Он был очень чувствителен к цифрам и мгновенно замечал малейшие расхождения. Когда кто-то из руководящих кадров дал установку увеличить в Хулун-Буире поголовье молочных коров до 10 млн особей, Линь Хуцзя отреагировал моментально: «Вы не назвали конкретную цифру!» Он слыл принципиальным и добросовестным руководителем. Однажды в ходе обсуждения перспектив развития скотоводства в Гуйчжоу один руководитель предложил выращивать там ослов, потому что выражение «гуйчжоуский осел»[29] у всех на слуху. Линь Хуцзя парировал: «Нет в Гуйчжоу ослов, это любители их на лодках привозят, только проку от них никакого».
Заняв пост министра сельского хозяйства, он всего себя посвятил решению вопроса помощи неимущим, который неизменно волновал Дэн Сяопина и других руководителей. В докладе «При осуществлении идеологической и политической программ организационная работа должна быть гарантом» Дэн Сяопин писал: «Наша политическая программа заключается в реализации проекта модернизации социализма. Члены банды четырех настаивали, что лучше бедность при социализме, чем богатство при капитализме, однако если социализм и дальше будет осуществляться на фоне бедности, ему не выжить». На тот момент общее количество неимущих в китайской деревне составляло около 250 млн человек. Грандиозный план ЦК по национальному развитию предполагал осуществление к 2000 году «четырех модернизаций»[30]. На пленуме ЦК старейшие деятели КПК, прошедшие через войны, выражали горькие сожаления об упущенных возможностях развития страны из-за длившейся десять лет «культурной революции»[31]. Они корили себя за то, что за тридцать с лишним лет существования Нового Китая так и не искоренили в стране бедность.