Перевёл взгляд левее и среди каких-то бумажных обрывков увидел сиреневый край банкноты. Он сразу себе так её и назвал, банкнота. Двадцать пять рублей. Фёдор аккуратно, чтобы не порвать, вытянул её из-под края металлического уголка киоска, расправил точно двадцать пять. Четвертак. Огромные деньги. Фёдор сунул купюру в карман, и стал тщательно исследовать уголок. Нашел ещё одну, трешку. Тоже хорошо. Да не просто хорошо, очень хорошо.
Перепахав дважды кучку мусора и тщательно обследовав уголки палатки, больше ничего не обнаружил, подарки закончились, и Фёдор не задумываясь двинулся в промтоварный
Девочки здравствуйте ещё раз, не знаю как вас зовут, Фёдор просто излучал доброжелательность, А можно мне часики посмотреть, Заря-юность за 15 рублей.
Продавщица, улыбчивая девчонка хохотушка, засмеялась, Вероника меня зовут, исключительно для тебя можно Вера. А фунтики у тебя имеются, пионер, родители не заругают?
Ответив на один, и задав два вопроса в одном, и не дождавшись ответа она выдвинула ящик витрины и взяв часы, протянула их Фёдору.
А меня Федя, ответил Фёдор, вызвав безудержный смех продавщиц. И чего смеются? Джентльменов удачи вчера посмотрели?
Хорошие часики, небольшие, как раз на вашу руку. продавщица с усилием подавила смех и перешла на вы, Стрелки никелированные, водозащита, корпус и задняя крышка из нержавеющий стали. Посмотрите, как хорошо смотрятся.
Вы неплохо разбираетесь в часах, во всех, или только в этих? Фёдору часы понравились, и он решился на покупку.
А у меня жених часовой мастер, приходится проникаться интересами будущего супруга, продавщица успевала и улыбаться, и расхваливать товар, и делиться подробностями личной жизни. Советские девчонки, святая простота.
Продавщица завела часы и выставила время. Отлично для первого дня, теперь у него есть часы. Подумав, Фёдор прикупил к часикам складной перочинный ножичек с квадратной металлической ручкой, типа бабочки, за тридцать пять копеек, с недлинным и широким лезвием. Щёлкнув им пару раз на разборке сборке и послав девочкам воздушный поцелуй, под смех хохотушек и с приятной радостью на душе вышел из магазина. Теперь в продуктовый
До открытия продуктового оставалось пять минут, и у магазина уже собиралась небольшая очередь. До Фёдора доносились обрывки разговора двух бабулек, одна говорила очень громко, почти кричала, другая еле слышно. Бабульки разбирали на части некую Розу, умудрившуюся забеременеть в десятом классе, а от кого, сама не понимающая. Мда, невесело теперь будет Розе. Впрочем, бабушек это не волновало, и, они продолжали мусолить бедную любвеобильную Розочку
Магазин открылся уже во втором часу, и Фёдор стал приобщаться к пищевой потребительской корзине советских граждан. В итоге из магазина он вышел с пакетом сахара, тремя сладкими булочками, уложенными в ранец и с бутылкой ДЮШЕС в руках. Уж больно ему понравилось Верочкино угощение, захотелось угостить и маму с братишкой.
Подойдя к открывшейся палатке магазину он опять задумался, хотелось купить арбуз на вечер, но все они казались какими-то огромными, и Фёдор был не уверен, дотащит ли он такую громадину до дома, или придется под конец катить, яко мяч футбольный. Решив, что не дотащит, хотел было купить столового винограда, но тут его сбоку подтолкнули,
Ты чего здесь шляешься, я думал ты до домой потопал?
Его недавний спарринг партнер стоял, широко расставив ноги, и разглядывал содержимое палатки.
Арбуз хотел купить, да больно большие все, не дотащу до дома в руках.
А что его тащить, у меня вон папка на машине, тоже арбузы берет, давай мы тебе завезем.
Согласится, не заругает?
Да ну что ты, у меня батя знаешь какой мировой, он на войне воевал, и он для меня все что хошь сделает. скороговоркой выпалил тот, и наклонившись добавил на ухо, Я у них с мамкой поздний ребенок.
Батя у него и взаправду был добрым. Высокий пожилой мужчина лет пятидесяти, удивительно добрый и участливый, узнав об арбузе спросил, Вам одного хватит? Сейчас они очень дешёвые, давай пяток купим, наедитесь хоть перед зимой. Арбузы очень полезны, камни из почек выводят. Вода у нас хоть и вкусна, но известняка в ней много.
Пользуясь случаем Фёдор купил пять приличных арбуза, заплатив за всё четыре рубля три копейки. Интересно было, что три копейки с него тоже взяли, чего он и не ожидал. Ну да что там, копейка ещё была деньгами.
Дядя Тихон довёз его до дома, со скрипом притормозил. Фёдор загнал заливающуюся лаем Дамку в конуру, подпёр доской, и они втроем, под оценивающие взгляды местной малолетней детворы, быстро занесли арбузы на кухню. Отказавшись пить чай, мол им ещё себе арбузы вести, и ящики с абрикосами на вывоз готовить, они с сыном засобирались домой. Расстались тепло, дядя Тихон пожал Фёдору руку.
Ты давай обращайся если что, в гости приходи, не теряйся.
Обязательно приду дядя Тихон. честно заверил Фёдор.
При прощании Васька Федьку аж обнял. Ну друзья, да и только. Со стороны смотреть, чуть не навсегда прощались старые дружбаны. И не скажешь, что три часа назад они и не знали о существовании друг друга. Попрощавшись папа с сыночком быстро стартанули, только пыль заклубилась. Фёдор посмотрел вслед Москвичу, и хотел было прилечь, но тут увидел газету в почтовом ящике.
"Правда", заинтересовался он, и забыв об отдыхе принялся изучать последний августовский номер 1973 года. Прочитал письмо группы выдающихся советских писателей против Солженицына и Сахарова. В подписантах, среди прочих Айтматов, Быков. Будущие демократы сейчас были ярыми коммунистами. Политика. Сложно это всё, в политику Фёдор старался не лезть, хотя всегда ею интересовался. В любом случае, в стороне от политики не простоишь, рано или поздно, но она точно тобою заинтересуется. Да и не может военный быть полностью вне политики. Сама жизнь и есть политика
В этот момент Дамка загавкала, и за калиткой, заглядывая в просвет между досками забора, показался предводитель малолетних огольцов.
Вы что там делаете, а? А ну-ка давайте заходите во двор, арбуз есть будем, хотите арбуз? Фёдор вышел на улицу, оглядел небольшую толпу детишек.
Семеро значится, от двух трёх лет до шести семи, наверное. И никто за них не боится, бегают с утра до вечера по улице, в пыли возятся, в зарослях лебеды вон целые ходы сообщений устроили. Никакой тебе ювенальной юстиции, никаких правозащитных организаций. И ведь вырастут нормальными людьми. В марте девяносто второго поднимутся за свою землю. Беззащитными, считай с голыми руками, встанут против отрядов полиции особого назначения насмерть.
Заходи давай, заходи.
Ребятишки медленно, с опаской поглядывая на будку с собакой потянулись во двор
Арбуз был съеден, вернее повержен в желудки без минуты промедления. Фёдору показалось, что эта ватага мелкотелых глотала не жуя, и словно не в себя животы больше ни у кого не стали. И похоже они не отказались бы еще от парочки арбузов, ну один точно бы всосали.
Один маленький, лет двух молдаванчик, с тоской в голосе произнес, Мулцумеск.
Ку плэчере, автоматически ответил Федор, удивившись. Слова на молдавском вылетели автоматом, он даже не задумался над ответной благодарностью.
Спасибо большое, уже на русском поблагодарил старший из ребят, Ты сегодня в школу пошёл, да? Я видел, с мамой и с братом утром пошли.
Да, сегодня началась моя взрослая жизнь, а ты, когда в школу пойдешь?
Мне только на следующий год, вздохнул тот
Они еще долго болтали с Михаилом, младшие уже разбежались, остались он втроем, Мишка с пятилетним братишкой Степаном и Фёдор. Мальчишки есть мальчишки, интересы завязались быстро: велосипеды, рогатки, горох на колхозном поле. В общем полное взаимопонимание. Хотя Михан то и дело вставлял молдавские слова, понимали они друг друга легко. Под конец собрали арбузные шкурки и отнесли Мишке во двор, где высыпали свиньям. Фёдор сказал, что будет заносить остатки от еды, если будут, и ставить за калиткой, только ведро пусть своё принесут. На том и расстались
Глава 6. 1973. Первое сентября. Разговор с мамой. Откровенный.
Рассказывая братишке на ночь сказку, Фёдор вглядывался в его лицо, безмятежное и счастливое. Ванька лежал на правом боку и стиснув его руку ладошками, внимательно слушал. Глаза брата время от времени закрывались, но он упорно, через силу, еле еле, их разделял, стараясь не заснуть. Наконец они, словно шторки жалюзи, схлопнулись в последний раз и Ваня заснул. Фёдор немного подождал, осторожно вытянул руку из братских объятий и вышел на кухню. За кухонным столом сидела мать, помешивая сахар в кружке. Фёдор присел.
О чем задумалась? спросил он, лицо матери выглядело усталым.
Мать отвечать не торопилась. Свет от лампочки, падающий сбоку, лег таким образом, что затенив правую часть лица высветил левую половину, и Федор заметил лёгкую паутинку морщинок.
Что мам пригорюнилась, тяжело?
Есть немного. Детки, они такие, требуют полной отдачи, а иначе не получится. Они чувствуют неискренность, и сворачиваются от общения. Тогда всё остаётся в рамках обязанностей. А дети растут сами по себе. Вот и приходится стараться.
Для кого? Федор что-то не понимал.
Как для кого? Для себя, для них. Ну и вообще, как по-другому? теперь уже не понимала мама.
Вот представь, ему всего годика полтора, может чуть больше, кому и этого нет, а его уже из семьи забрали, от мамки, от сиськи. Представь, каково ему, малышу, всё вокруг чужое, непонятное, холодное. Ему очень боязно, он начинает капризничать. Взрослые думают, что он капризничает из вредности, а ему просто страшно. Он совсем кроха. Он боится. Ты знаешь, хочется их всех обнять, прижать к себе, утешить. Гладить, гладить. Чтобы слёзки их просохли, чтоб улыбались и не плакали никогда. Они ведь такие беззащитные, каждый может их обидеть, и они ничего не могут сделать. Маленькие беззащитные кулечки, куда их понесут, туда они и несутся. А потом они растут на твоих глазах, вот им уже два года, три, четыре. И они приобретают понимание мира, природы, зверей, человеческих отношений. И что в них вложишь, с тем они и пойдут по жизни. Добрыми или злыми, весёлыми или грустными, жалеющими или безпощадными.
Мать остановилась и выдохнув, будто с изумлением воззрилась на Фёдора.
Федь, ты меня понимаешь?
Да, мам, понимаю, Фёдор смотрел на неё счастливыми глазами.
Ну а ты как? Первый день пролетел? Наверное, и не заметил?
По-честному? Фёдор смотрел на мать исподлобья, еле сдерживая улыбку.
Ну конечно по-честному, а как иначе?
Фёдор зажмурился изо всех сил, потом собравшись выдохнул и открыл глаза,
Мама, я влюбился.
Тишина, повисшая в комнате, нарушалась тонким звуком позвякивания ложки о край стакана, мать машинально продолжала размешивать сахар, вглядываясь в сына.
По-настоящему? спросила не улыбаясь, по серьезному. Всё-таки ты еще не очень большой.
Она наконец то перестала мешать сахар, продолжая вглядываться в Фёдора, словно изучая насколько он изменился после долгой разлуки.
Совсем по-настоящему, по-взрослому.
И как зовут эту счастливую девочку?
Девочку? удивился Фёдор. Нет мам, это уже взрослая, вполне состоявшаяся девушка.
Фёдор, ты кажется совсем не шутишь? Кто она? мама была по-настоящему заинтригована, ещё бы, сын в первый раз признался ей в любви к девушке,
Кто она? ещё раз повторила она.
Вера Петровна.
Верочка? ахнула мать
На улице уже темнело, опять залилась лаем собака. Поднялся ветер, было слышно, как хлопает развешенное на веревках бельё, как шумят деревья, как падают и шуршат первые жёлто красные листья. В комнате стало зябко, и потянуло дымком горевших листьев и травы. Сосед жёг засохший бурьян. Фёдор поднялся, закрыл форточку на веранде.
Помнишь, утром говорил, что со мной будто что-то произошло. Как в другом мире побывал и прожил целую жизнь. Многое потерял и многое нашёл, многое пережил. К жизни отношение другое сложилось, не детское. Душою я совсем другой, другой духом. Другие интересы, другие ценности жизни. Всё другое. Это тяжело осознать, но это так. И много знаний появилось, много умений. Знаний и умений этого мира.
Фёдор остановился, глядя на мать. Та сосредоточенно слушала.
И да, мам, я знаю откуда берутся дети.
Даже это, усмехнулась мать, вовсе не удивившись. Так ты совсем большой.
Ах ты моя шутница, юморить изволишь? Фёдор подошел к матери сзади, обнял её за плечи, улыбаясь зарылся носом в волосы.
Те пахли сиренью, лёгкий, еле ощутимый запах сирени.
Только вот не любил я в той жизни никого, ни одну женщину не любил. Кроме тебя и сестрёнки. Но ведь это другое, понимаешь? А здесь влюбился. Только увидел, и сразу понял. Всё по-настоящему, по-взрослому. А как мне, ребёнку с душой взрослого, покорить любимую женщину, возможно ли это? Фёдор умолк.
Не знаю, что с тобой произошло, наверное, ученые нашли бы какое-то объяснение, но я верю тебе. И я рада за тебя. Любовь, это прекрасно. Твоя жизнь раскрасится совсем другими красками. Но я боюсь за тебя, сможешь ли вынести эту ношу. Ведь любить это так тяжело. Все твои мысли только об этом. А учеба, школьные друзья, детские игры. мать похоже не понимала до конца суть происшедшего с Фёдором.
Кстати, по учебе, перевел разговор Фёдор. Хочу во время осенних каникул сдать программу первых трех классов, и уже этой осенью пойти в четвертый.
Ты сможешь? Это очень нелегко, это практически невозможно, за три месяца пройти программу трех классов. мама явно была встревожена.
Я уже говорил об этом с Верой Петровной, она больше часа гоняла меня по всем предметам, осталась очень довольна и обещала посодействовать. Нужно будет зайти в школу, написать заявление. В школе всё расскажут, но это позже, когда будет ясно, как это делается. Думаю, экстерном у нас в школе до меня никто не сдавал.
Знаешь, совсем ничему не удивляюсь, рада за тебя, уверена, что всё у нас получится
Чайник остыл, и Фёдор, слив старую воду, набрал его до половины и поставил греться на электрическую плитку. Плиток таких он не видел давно, с красной, раскаленной спиралью она излучала тепло и уют, но была крайне пожароопасна.
Скажи мам, где папа? не зная, как подступиться к интересующей его теме, Фёдор спросил напрямик. К его удивлению мать ответила ровно, хоть и с прохладцей в голосе.
Папа погиб. Два года назад. Я была беременна, на седьмом месяце. Ванечка родился недоношенным, еле спасли
Откровение далось ей тяжело, под конец голос задрожал, мать пыталась сдерживаться, но вот всхлипнула и две слезинки медленно покатились из глаз. Фёдор устыдился, опять попёр буром напрямик, так и не научившись, подбирать ключик к женской натуре. Тем более к маме. Надо по-другому было, помягче. Только вот как, он не представлял.
Он подошел к матери, приобнял, заглянул в глаза Ты его любила?
Да, сынок, очень. И сейчас люблю. У меня кроме него и не было никого и никогда. И сейчас, вечером спать ложусь, глаза закрою, а он как живой стоит. Улыбается грустно, как в тот последний день, стоя на пороге, прощаясь. Я такая дура была, пирожки с утра затеяла, торопилась. Он ведь уходил на пару часов всего, новое оборудование должны были привезти. Им и нужно было только разгрузить и домой. В субботу это происходило. Так и прощалась быстро, чмокнула в щёчку и всё. А он стоял и стоял в дверях, не торопился уходить, будто чувствуя, что в последний раз, что навсегда прощается. Даже показалось, что он чем-то встревожен, задумчивый какой-то, но отогнала мысли прочь. Уже Карен сигналил вовсю, а он всё не уходил, пока полотенцем на погнала. Кто ж знал, что так получится.
Мать горестно покачала головой, Так навсегда и остался в моей памяти, грустный, улыбающийся. Я даже вслед ему не посмотрела. Она всё же не удержалась и тихо заплакала.
Фёдор выждал пока мать успокоится, Карен он тебе тогда кто? Не муж? А кто?