Сердце! Тут! Рядом! Я Ица положила руки на грудь. Я слышать его! Оно звать! И мне надо идти!
В её голосе было столько отчаяния. Миха вздохнул. И присел так, чтобы глаза его оказались на одном уровне.
Послушай это хорошо, что оно здесь. И что ты его слышишь. Это значит, что мы тут не зря все это затеяли походы-приходы. И что шанс действительно появился надеюсь. Я как-то не хочу сгинуть в метеоритном дожде
Кто хочет? Сколько бы ты ни прожил, смерть в большинстве случаев воспринимается неприятной неожиданностью не упустил случая Карраго.
Но смотри, что дальше? Ты вытащишь это сердце из Хранилища? Но дозволит ли тебе система?
Я иметь право!
Тебе сказали, что ты имеешь право. Но у системы может быть другое мнение. А мне бы не хотелось, чтобы Древние решили, что их грабят. Твой отец, что бы он сделал, если бы кто-то проник в его сокровищницу?
Невозможно!
Тебя, если подумать, тоже было непросто похитить. Так что представь. Кто-то проник в сокровищницу, выбрал там что-то донельзя ценное и заявил, что это его. Что у него права.
Губы Ицы дрогнули.
Он снять кожу. Убить. Долго убить.
Вот видишь. А мне как-то не хочется, чтобы всех нас убивали. Может, конечно, Древние были куда гуманнее вас, но опытным путем проверять не тянет.
И как?
Для начала успокоиться. Ведь даже если система позволит тебе взять это сердце, ты знаешь, что с ним делать?
Молчание.
Несть. Дать Бог. Бог встать и спасти всех.
А куда его нести? И где взять того бога? Причем не факт, что по воскрешении он проникнется к людям любовью. Мы ведь это уже обсуждали. Да и чисто практически вот посмотри. Если забрать сердце и убираться отсюда, то люди устали. Все. Миара. Винченцо. Наемники Карраго вон.
Карраго величественно кивнул.
Джер к тому же не в состоянии куда-то двигаться. Ты его бросишь? Или уйдешь одна, бросив нас всех?
Она закусила губу.
Смотреть, выдохнула Ица наконец. Мы мочь смотреть?
На сердце бога?
Да.
Смотреть от этого, думаю, вреда не будет.
А
Мы дождемся, пока Джер придет в себя. Миара попробует выйти в этот ваш мир духов.
Почему-то показалось, что термин «цифровое пространство» не будет понят.
Там она поговорит с духами. Попытается вызвать конкретных, кто знает, как управлять этой вот башней. И возможно, тогда получится открыть безопасный проход. И вообще понять, куда идти и что делать. Сердце бога это хорошо. Очень. Но нам нужна еще информация.
Кажется, Миху поняли.
Во всяком случае ему протянули руку. И Ица сказала:
Тогда я ждать.
А смотреть?
Она чуть подумала и покачала головой.
Нет. Я Оно звать. Громко. И если смотреть, то могу хотеть больше. Разум терять.
Что ж, в этом определенно была логика. А потому Миха подавил зевок и подумал, что сердце сердцем, а вот помылся бы он с удовольствием.
Глава 6
Верховный
Люди.
Лошади.
Людей больше, чем он предполагал. Но Ицтли склоняет голову:
Малым числом идти небезопасно, говорит он. Это мои люди. Они верны госпоже.
Две дюжины.
Или даже больше.
С Верховным идут лишь Акти, который держится рядом и боится уже не его, Верховного, но воинов. Бывший раб со своей женщиной тут же. И она прячется в тени гиганта, но не спускает с Верховного внимательного злого взгляда.
Может, все-таки стоило убить?
Впрочем, убить её Верховный всегда успеет.
На Ксочитл мужская одежда, и в ней она не кажется глупой или вызывающей. Отнюдь. Черты некрасивого лица её несколько сглаживаются. А массивный жеребец вороной масти послушно склоняет голову перед хозяйкой. Сперва на спину жеребца садят Императрицу.
Она тоже одета мальчиком. Волосы и те остригли до плеч, убрав под платок. Одежда на обоих простая, пусть и добротная. Но ни шитья, ни украшений. Разве что на поясе Ксочитл висят ножны с коротким клинком. И у Верховного нет сомнений, что она вполне неплохо умеет с этим клинком обращаться.
Маг в своей мешковатой одежде, которая выделяется чуждостью, впрочем, как и сам он, исхудавший до крайности, с запавшими щеками и белесыми обескровленными губами.
Маг был жив.
Это хорошо.
А что Владыка Копий счел нужным его запереть что ж, маг был жив. И это хорошо. Или хотя бы достаточно. Маг до сих пор озирался и вздрагивал, явно опасаясь, что ему велят вернуться. И готов был ответить, резко, так, что не останется пути обратно. Но он поймал взгляд Верховного и сгорбился. А руки спрятал в подмышки. Магу тоже выделили лошадь, не самую лучшую, но и не из худших. И несмотря на слабость, сидел он в седле прочно. А вот на Верховного лошадка смотрит скептически. Да и сам он полон сомнений. Он ведь не ездил да пару десятков лет уже как.
Давайте, я помогу, Ицтли ловко подсаживает Верховного в седло. Вы как?
Маска смеется.
А потом предлагает:
Уступи. Я тоже давно не ездил верхом. Но помню, опыт был весьма интересный.
Если я упаду
Во-первых, вряд ли. Во-вторых, поверь, падение с лошади тебя не убьет. Даже если ты сломаешь шею.
Проверять как-то не хочется.
Ворчание успокаивало.
Сам Ицтли в седло взлетел и коротко свистнул.
Люди.
Оружие.
Рассвет этот рассвет встретят многие, ибо сотворенное чудо изрядно укрепило веру. А потому вскоре прольется кровь, а свежие сердца порадуют богов.
Или нет.
Расскажи, конь шел мягко, а потому страх исчез, как и прежняя слабость, не позволявшая Верховному ездить верхом. Конечно, в паланкине было бы удобнее, но Что нас ждет?
Путешествие.
Издевается?
И за насмешкой этой оживает страх. А если если она осталась прежней, Маска? Если притворялась? Играла, заставляя Верховного поверить
Рука сама потянулась к ней.
Не глупи, теперь голос звучал жестко и холодно. Мы связаны. Снимешь умрешь.
Думаешь, меня это остановит?
Нет. Полагаю, ты относишься к числу людей, которые выше собственного блага, здоровья и даже жизни ставят некую идею. И служат ей, изо всех сил стараясь не усомниться в правильности этой идеи. И за нее они с готовностью отдадут все, что имеют. И саму жизнь. Или то, что больше жизни.
Мне казалось, что это достойно
Чего? Разум. Вам был дан разум. Сложный настолько, что даже в те благословенные времена, когда мир еще не рухнул, никто и близко не подошел к созданию искусственного разума, который мог бы сравниться с естественным. Это и держало вас, людей. Но тебе не стоит опасаться. Мои модули проходят процесс перекалибровки. Я заимствую некоторые поведенческие паттерны, пытаясь встроить их в исходную систему. Это заполнит пострадавшие локусы и завершит формирование личности.
Ты ты тоже искусственный? Разум?
Скорее слепок естественного. Так стали делать, когда поняли, что путь программирования ведет в тупик. Я уже рассказывал о том, что люди получили возможность перенести матрицу сознания в виртуальную среду. И так, что эта матрица не только сохраняла все исходные характеристики, но не утрачивала и способности развиваться. Единственным условием была изначальная зрелость структуры. Человеческий мозг растет долго[1]. Процесс можно корректировать, направлять, но не ускорить. Это связано с особенностями формирования тонких связей.
Рядом держался воин в простом доспехе. Плащ, съехав с плеча его, лег на круп лошади. Одной рукой воин держал поводья, другой придерживал рукоять меча.
Взгляд его скользил, выискивая опасность.
Но город был спокоен. Отгремели песни, и костры погасли, люди и те разошлись, оставив после себя обрывки тканей, мятые цветы, пятна крови и иной, обыкновенный, мусор. В темных переулках копошились собаки, а может, не только они.
В городе полно крыс.
И это тоже беда. Крысы крысы жрут зерно, а зерно нужно людям.
Когда люди научились переносить сознание на носители небиологического происхождения без потери исходных свойств, то следующим этапом стало копирование. Одно время бытовало мнение, что скопированное сознание, измененное согласно программе, улучшенное, может считаться отдельной личностью. Но впоследствии на данные эксперименты был наложен запрет.
Разумно.
Его не единожды пытались снять, но в дальнейшем было решено использовать измененные и усеченные копии сознания искусственных личностей при условии согласия донора.
Зачем?
Для контроля ряда процессов иногда необходим плотный контроль.
С этим Верховный был всецело согласен.
Так что же все-таки случилось? Тогда. В прошлом.
Мне сложно оценивать. Недостаточно данных. Теоретические выкладки не обладают должным уровнем достоверности.
Ничего страшного.
Ехать
Дорога долгая, хотя ныне Верховный не сомневался, что перенесет её. Тело его продолжало меняться, пожалуй, сосредоточившись, он мог бы отметить эти перемены. Впереди показалась первая из городских стен. И, пришпорив коня, Ицтли ушел вперед.
Выпустят?
Должны пока еще должны но могут и не выпустить. И что тогда? Сражение? Или
Ты слишком рано беспокоишься, спокойно ответила Маска. Что до вопроса, то я уже говорил, что на момент моего создания большая часть популяции существовала вне биологических носителей разума.
Большая? А меньшая?
Ты верно уловил. Я уже говорил о том, что общество было неоднородно, что свидетельствует в свою очередь о его нормальности. Часть его сознательно отказалась от новых возможностей и изменений. Другая же часть вынуждена была возвращаться.
Зачем?
Для возобновления популяции. Для продолжения рода человеческого, если тебе так понятнее.
Свист.
И ворота раскрываются. Верховный не видит людей, те благоразумно уходят с пути. Боятся ли они Ицтли? Или же самого Верховного, чей лик все еще отличен от человеческих? Или же просто не желают войны?
Не важно.
Теперь осталось достичь внешней стены.
И края щита, что мерцал, заслоняя Благословенный город от гнева богов.
Оказалось, что по достижении определенного возраста или статуса состояния всего и сразу? Это сложно определить и в то время явление лишь начали изучать, а потому нет подходящего термина. Суть же его в том, что разум становился статичен. Да, он был избавлен от биологических регрессионных процессов, свойственных естественным носителям. Но вместе с тем он не мог развиваться дальше. Да старение не наступало, более того, любой разум мог существовать фактически вечно, однако
Душа замирала?
Если так тебе понятнее, то да. Главное, что в своем стазисном состоянии личность постепенно закрывалась от внешних контактов, утрачивала социальные связи и, создав отдельный локус цифрового пространства, закрывалась в нем.
Души не стареют.
Души устремляются к богам, но если путь этот закрыт? Если нет тела, смерть которого стала бы освобождением, то и освобождения нет? И получается, что освободив душу из плена плоти, Древние заперли её? Навек? Без шанса подняться, измениться к лучшему?
Тогда было принято решение возвращать разум в носители, генетически идентичные с первичным, для чего брались пробы, с тем, чтобы получить дальнейший материал для воспроизводства.
Детей?
Именно. Разум, развиваясь в естественных условиях, достигал возраста открытия. И все повторялось. Так или иначе, некоторой части разумных приходилось оставаться вне цифровых носителей. Они следили за функционированием ряда систем, за процессом воспроизводства, за воспитанием и обучением детей. Поддерживали работу локальных объектов, которые обеспечивали безопасность и базовые потребности. В целом, вне цифрового поля находилось от одного до трех процентов активного населения.
Когда случилась Катастрофа
Да, сказала Маска и замолчала. Она смотрела на мир глазами Верховного, и он ощущал эхо её эмоций. Печаль? Тоску? Глухое разочарование?
Верно, тому, кто видел удивительный мир, где существовали лишь души, не связанные телесными оковами, и мир этот был покорен их желаниям, нынешний кажется жалким.
И словно желая подтвердить мысль, из пыли и грязи поднялся раб. Он спал там, а теперь, разбуженный грохотом копыт, копошился, возился, прижимая к груди пустую тыкву. А потом поднял вдруг руку и завопил, громко, истошно.
Не прекращая кричать, он бочком, прихрамывая, прижался к стене.
Нырнул в щель.
Исчез.
А грязь осталась.
Любая, самая совершенная система, функционируя, ошибается. Некоторые ошибки исправляются, другие накапливаются до того момента, пока количество их не станет фатальным для системы. Если речь идет о биологическом носителе, то фатальность приведет
К смерти, сказал Верховный тихо.
Именно. И во многом от конкретной особи зависит, как скоро случится смерть. Как бы это одни получают от родителей отменное здоровье
И живут долго. Другие рождаются больными и быстро уходят к богам.
Именно. И те, кто здоров, оставляют больше детей. И передают им свое здоровье. Человечество накапливает полезные признаки и избавляется от вредных. Генетическая коррекция позволила снять этот груз а в цифровом поле твое здоровье зависит от твоего желания. Но ошибки все равно накапливаются. Уже в самой среде. И тогда, когда количество их становится критичным, гибнет уже сама система.
Он снова замолчал. А потом добавил:
И все, кто в ней я не знаю, что случилось. Моя задача была локальна. Поддерживать функционирование части системы. Информационный обмен. Контроль за работой подсистем, обеспечивавших выживание популяции Зет-Три. Города с вашей точки зрения это можно было назвать городом. В какой-то момент я утратил связь с общими серверами. Мне будет сложно объяснить. Представь, что ты вдруг утратил связь с дворцом. С городом. Что остался лишь твой храм и люди в нем. Ты не знаешь, что происходит вовне. Что ты будешь делать?
Отправлю гонцов за ворота.
Логично. А если за воротами тьма? И те, кто выглянет в нее, исчезают бесследно? И ты знаешь, что во тьме таится нечто, донельзя опасное? И что это опасное с удовольствием поглотит и тебя, и всех людей, которые оказались заперты с тобой?
Тогда закрою ворота. И ходы. И все-то. И буду ждать, когда войска Императора одолеют создание тьмы. И богам молитвы вознесу.
Куда ж без них, вздохнула Маска.
К удивлению Верховного, врата, ведущие из города, были открыты. И заперты одновременно. Створки их были широко распахнуты, но и этого оказалось недостаточно. Перед воротами собралось множество людей. Старые и молодые. Мужчины, женщины. Благородные, судя по носилкам, возлежавшим на плечах рабов, и бедняки, все-то стремились прочь.
Зачем?
Дорогу! рявкнул Ицтли, полоснув хлыстом наотмашь. Раздались крики, и толпа нехотя начала расступаться.
Что здесь происходит?
Эй, Верховный оглянулся и, встретившись взглядом с гигантом, который держался рядом, кивнул на людей. Узнай, куда они идут.
Прочь из города, ответила Маска. По-моему, это очевидно.
Очевидно, согласился Верховный. Но совершенно не понятно. Чем они руководствуются? Почему спешат прочь? Город защищен, ему не грозит небесный огонь, а там что там, я не знаю. И они не знают. Но все одно спешат уйти.
Алогичность людей странное свойство. Тогда многие тоже предпочли уйти. Те, кто вдруг осознал, что заперт в человеческом теле, что отрезан от цифровых локусов, а с этим и от жизни, той, привычной. Впрочем, большую часть вверенной моим заботам популяции составляли люди, добровольно отказавшиеся от перехода в цифру. Тем паче, что в первые дни все полагали, что имел место обычный сбой системы, который будет ликвидирован. Но чем больше времени проходило, тем меньше оставалось шансов.
Прочь! голос Ицтли хлестал, как и плеть. С дороги!
Толпа расступалась нехотя, с ворчанием, с недовольством. И Верховный чувствовал скрытую в ней силу. И ярость. И готовность эту ярость выплеснуть.
Почти готовность.
А вот гигант отстал и умудрился раствориться в толпе, зато теперь Верховный видел женщину, которая до того держалась в тени. Она сидела прямо, горделиво расправив плечи, и смотрела на Верховного с вызовом?