Между Светом и Тьмой
Том 1
Марина Воскобойникова
Иллюстратор Akeah
Дизайнер обложки Сажа
© Марина Воскобойникова, 2024
© Akeah, иллюстрации, 2024
© Сажа, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-6965-1 (т. 1)
ISBN 978-5-0062-6966-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1
Ангел
1
То утро для Акрили́ки было самым обычным. Она встретила его, как встречала почти каждое начало дня со светлой радостью. Наступил новый замечательный день, взошло золотое животворящее солнце чем не повод улыбнуться? Она радовалась многим мелочам: голубому небу, пушистым облакам, звонкому дождю, узорчатым снежинкам, сверкающей росе, умиротворяющему закату, разноцветной радуге, бесчисленным звёздам. Список можно продолжать до бесконечности. Достичь состояния, когда искренне улыбаешься самым простым вещам, удаётся далеко не всем ангелам. Кое-кто так и не смог постичь этой элементарной мудрости. «В мире и так много зла и горя, незачем усугублять их своим пессимизмом, говорила их наставница Эмильда. Учитесь искать счастье в малом, и тогда Свет, сияющий в вашем в сердце, озарит путь не только вам, но и тем, кто рядом».
Эмильда обучала юных учеников Ангельской школы добру, умению испытывать радость, чувствовать Свет и нести его миру. Не все ангелы могли постичь её науку, хотя на первый взгляд она казалась совсем несложной. Некоторые такое умение и вовсе считали бесполезным. Мол, зачем уметь радоваться солнцу, когда его лучи отражаются в стали меча какого-нибудь демона? И несмотря на то, что солнечный свет демоны не любили, он не мог уменьшить их силу и злобу, равно как позитивный настрой обеспечить победу. Но Акрилика знала, что умение видеть прекрасное и искренне это ценить стоит очень многого И потому понимала, почему ему надо обучаться наравне с другими занятиями, где им преподавали знания об истории, искусстве и философии, артефактах и рунах, магических существах и смертных, управлении собственным даром и обращении с общей энергией, полётах и владении оружием. Акрилика искренне любила курсы добра, полётов и искусства, чувствуя себя на этих уроках, как рыба в воде. Её негасимая тяга к прекрасному накладывала неизменный отпечаток на всё, что она делала, а потому ей проще других удавалось справиться с заданиями, связанными с поисками или созданием чего-то светлого и возвышенного. Нет, она не гордилась своими достижениями, но каждый раз было очень приятно осознавать, что у неё что-то получилось. А если у кого-то другого возникнут сложности, и она сможет помочь, будет так здорово, что с её поддержкой кто-то поймёт и сделает то, с чем раньше не справлялся. Она принесёт кому-то радость, заставит улыбнуться. Что может быть приятнее, чем осознание, что ты делаешь кого-то счастливым, пусть даже в такой малости?.. Отнюдь не каждый курс давался ей с такой лёгкостью, но посещать приходилось все занятия, и Акрилика, решив, что чем скорее всё закончится, тем лучше, расправляла белые крылья и летела на очередной урок.
У всех ангелов с рождения имелись крылья, которые они могли материализовывать и дематериализовывать по собственному желанию, что существенно облегчало жизнь подумать только, сколько проблем они бы доставляли, если бы были такой же неотъемлемой частью тела, как руки или ноги Пары крыльев отличались друг от друга так же, как и их владельцы: форма, строение, оттенок, размер, сила у каждого они обладали особыми индивидуальными характеристиками. Объединяло крылья лишь то, что перья на всех были белыми и все прекрасно держали своих хозяев в воздухе. Однако без уроков полётов, на которых юных ангелов учили владеть ими, ловить ветер, маневрировать, уклоняться, увеличивать и сбрасывать скорость, они вряд ли бы сумели раскрыть весь их потенциал. И даже после того, как ученики осваивали азы полёта, совершенствовать этот навык они могли почти бесконечно, развивая уникальные свойства крыльев и вырабатывая личный неповторимый стиль.
Итак, этим утром Акрилике предстоял урок истории, занятия по которой она, честно говоря, не очень любила. Слушая рассказы наставника о битвах, открытиях, исследованиях, Акрилика ужасно скучала и невольно начинала впадать в дрёму. Без сомнения, сражения между ангелами и демонами штука очень важная, но Акрилика просто физически не могла сосредоточиться и перед тестами спешно читала о рассказанном в книгах. Чтобы не заснуть прямо на лекции, она часто что-нибудь рисовала. Уж что-что, а это занятие приходилось ей по душе. Когда на уроках искусства требовалось что-то изобразить, Акрилика всегда справлялась если не идеально, то как одна из лучших. Рисование было не только её хобби, но и талантом, и она никогда не упускала шанс заняться любимым делом.
Но в этот раз вдохновение не шло к ней. Акрилика долго сидела, подперев подбородок и постукивая карандашом по листку бумаги, потом голова её стала склоняться всё ниже и ниже, и она сама не заметила, как задремала под монотонный голос наставника. Ветерок, долетавший из окна, возле которого она сидела, мягко трепал её короткие золотистые волосы. И никто не заметил, как из этого же приоткрытого окошка скользнул тонкой струйкой сероватый клок тумана. Он приблизился к голове Акрилики, на мгновение окутал её мутноватым облаком и растаял, будто его и не было.
В этот момент перед спящей Акриликой предстал образ туманной долины. Туман клубился белёсым покрывалом, густой и плотный, словно кисель. Изредка из него показывались голые ветви деревьев, дорога, мощённая серыми булыжниками, чахлые кусты. Потом впереди стали проступать неясные очертания какого-то не то каркаса, не то строения. Но не успела она, как следует, рассмотреть его, как в её видение ворвался гулкий звон колокола оповещение об окончании урока. Акрилика открыла глаза, поморгала, прогоняя сон, и недоумённо огляделась. Однокурсники собирали конспекты и, переговариваясь, устремлялись к выходу. «Проспала целое занятие!» со стыдом подумала Акрилика и встала. Совесть царапнула её коготками вины ангелы должны ответственно относиться к учёбе. Ей и прежде было неловко, что она больше рисует, чем слушает наставника, но раньше она хоть что-то улавливала из его лекций, а теперь совсем расслабилась В следующий раз надо взять себя в руки и постараться вникнуть в материал.
Весь оставшийся день Акрилика чувствовала себя как-то странно. Вроде всё, как обычно, ничего не случилось (не считая того, что она, по сути, пропустила историю) и ничего не болит. Однако что-то шло не так, что-то её смутно тревожило. Акрилика никак не могла взять в толк, откуда это неясное беспокойство и что оно должно означать. Ночью она долго ворочалась без сна, а заснув, опять очутилась в странном месте, окутанном туманом. Как и в первый раз, она блуждала по тёмным дорогам среди неясных силуэтов, а разглядев впереди неведомые очертания какого-то предмета, снова проснулась, так и не успев узнать, что же это было.
Утро она встретила без улыбки, и, как ни старалась, не могла вернуться к прежнему блаженному состоянию спокойной светлой радости, в котором обычно пребывала. Её сознание словно стало заторможенным, а мысли то и дело цеплялись к каким-то ничего не значащим вещам и крутились вокруг них, не давая ей сосредоточиться на том, что действительно важно. Если раньше, увидев красивое облако, она подумала бы, что оно похоже на прекрасный замок, и полетела бы дальше, то теперь могла долго смотреть на него, задаваясь вопросами, откуда оно здесь, кто и зачем создал его, нет ли в нём угрозы, что с ним нужно сделать, что оно несёт миру и конкретно ей. Вопросы эти были до нелепости странными и такими же по-дурацки навязчивыми, и возникали непредсказуемо в отношении абсолютно любого предмета.
Прошёл один день, второй, а непонятные вопросы всё так же одолевали её, преследуя на занятиях и перерывах, не оставляя, когда она рисовала и летала, мешая читать и разговаривать с другими ангелами. Акрилика выдворяла их прочь, но в поле зрения снова возникал кто-то или что-то, о чём она начинала думать, гоняя по кругу абсурдные мысли. Она стала очень рассеянной и необщительной, совершенно не могла сконцентрироваться на уроках, не справляясь даже с заданиями, которые прежде казались совсем лёгкими и пустяковыми. Акрилика сама не понимала, что с ней происходит и что следует предпринять, чтобы избавиться от неведомой напасти.
Во снах ей по-прежнему являлась серая туманная долина. И через пару дней Акрилика с удивлением осознала, что, вспоминая о ней, начинает успокаиваться. Впрочем, нет, испытываемое ей чувство было не столько покоем, сколько ощущением, что она на верном пути к тому, что ищет. Загадка какая-то. Ведь она ничего не искала и не имела ни малейшего представления о том, что это за место и почему она продолжает его видеть. Поняв, что мысли о странных видениях помогают избавиться от остальной мешанины в голове, Акрилика стала чаще думать о них. А после решила, что неплохо бы нарисовать увиденное.
Идея эта посетила её на курсе философии, и Акрилика, не откладывая дело в долгий ящик, взяла карандаш и склонилась над чистым листом бумаги. Она самозабвенно работала весь урок и продолжала своё занятие во время перерыва, впервые за эти дни сумев избавиться от посторонней сумятицы в голове и ощутив прилив увлечённой радости. Акрилика не замечала ничего и никого вокруг, абсолютно не обращая внимания на однокурсников, которые в это время развлекались небольшими демонстрациями магических способностей. Способность так называемый дар была у каждого своя и, как правило, основывалась на естественных силах природы, наградившей одних трескучими разрядами молний, других слепящими лучами света, третьих могучими водными потоками, четвёртых леденящими вихрями холода Акрилике достался дар огня, горячий и неукротимый. Она не любила уроки, на которых ученикам показывали, как владеть и пользоваться даром, потому что пламя почти никогда не повиновалось ей: оно то совсем не желало загораться, то вспыхивало с разрушительной мощью. И хотя на этих занятиях ангелов обучали обращению не только с собственной силой, но и с общей энергией, пронизывающей всё мироздание, при помощи которой можно было совершать множество вещей, называемых смертными такими словами, как «чудо» или «магия», она всё равно недолюбливала их. Более или менее успешно у неё получалось совладать лишь с исцелением, которое отдавалось в её душе родственными нотками созидания.
Акрилика выводила на бумаге последние линии, когда её с головой окатило водой. Это Вит, один из её сокурсников, увлёкшись, не рассчитал силы, и небольшой фонтан, который он до этого показывал приятелям, хлынул в разные стороны, обдав струёй сидевшую неподалёку Акрилику. Акрилика ошарашено моргала, глядя на мокрые остатки своего творения сквозь слипшиеся пряди волос. Её рисунок, над которым она работала всё это время, благодаря которому ей вновь удалось отдаться счастью творчества, был уничтожен. Мысли запрыгали беспорядочными мячиками недоумения, а потом вдруг слились в единый гневный поток. Акрилика резко встала и шагнула к Виту. Тот не видел последствий недавней оплошности и потому не понял, почему у Акрилики такое злое лицо. Один взмах ладонью, и вещи Вита, лежавшие на соседнем столе, вспыхнули ярким пламенем. Это был тот редкий случай, когда дар Акрилики подчинился ей. Однако сейчас это не несло ничего хорошего, потому что направлен он был на разрушение. На зло.
Ты что творишь? закричал Вит, бросаясь к своему месту.
Акрилика не отвечала, заворожённо смотря на языки огня, вызванные её силой. В голове осталась только странная опустошённость, смешанная с неведомым прежде удовольствием. Чему она радуется?
Ты совсем потеряла контроль?! воскликнул Вит, спешно заливая пламя водой.
Потеря контроля над собой у ангелов отождествлялась с потерей разума. «Ты совсем с ума сошла?» поняла Акрилика и чуть заметно дёрнулась.
Надо было за собой следить! возразила она дрогнувшим голосом.
А что я сделал? в словах Вита звучало искреннее недоумение.
Ты? Ты всего-навсего уничтожил то, над чем я работала, куда я вложила собственную душу, что делало меня счастливой! Акрилика чувствовала, что в глазах закипают слёзы. Почему?.. Никогда раньше она так не переживала из-за подобной малости.
Я не специально! А ты намеренно подожгла мои вещи! Ты же знаешь, что применять дар во имя зла и мести запрещено!
Это твоя вина! бросила Акрилика, уже понимая, что виноват вовсе не Вит, а она сама. Внутри всё холодело от страха перед собственным поступком. Что же она натворила?.. Вит прав. Она применила силу во имя разрушения, преступила закон
Дверь в аудиторию отворилась, и внутрь шагнул наставник Аристарх, преподающий философию. Он окинул взбудораженных учеников пристальным взором и нахмурился.
Что здесь происходит? Почему вы так шумите?
Гул в комнате утих. Акрилика молчала, потупив взгляд. Вспыхнувший гнев исчез так же быстро, как и появился, и теперь в её душе бушевали страх и стыд. Хотелось провалиться сквозь землю и раствориться, однако она знала, что нужно рассказать о том, что случилось. Всё равно это не утаить, и раз она виновата в произошедшем, ей и отвечать.
Извините, это из-за меня, негромко произнесла она и ощутила, как на неё уставились десятки пар глаз. «Почему они смотрят? Жалеют? Осуждают? Злорадствуют? Смеются? Боятся?» снова заплясали в мозгу хаотичные мысли.
В чём дело? спросил наставник, посмотрев на Акрилику.
Я я подожгла вещи Вита, тихо ответила она, чувствуя, как лицо заливает краска.
Зачем же ты это сделала?
Я разозлилась, потому что Вит уничтожил мой рисунок, ещё тише проговорила Акрилика, старалась унять путаницу в голове.
Вит, обратился наставник ко второму виновнику происшествия. Зачем ты так поступил?
Я случайно, сказал тот. Я упражнялся в применении дара, и он вышел из-под контроля. Наверно, тогда это и произошло Я правда не хотел ничего такого!
Акрилика, ты понимаешь, что действия Вита не были злонамеренными по отношению к тебе? задал вопрос Аристарх.
Да.
«Какие у Аристарха белые крылья. Ослепительно-белые, правильные. Почему они такие? Он никогда не ошибался? У него нет врагов, постыдных поступков? Как у него получилось? Почему я так не могу?» Акрилика чуть тряхнула головой. Опять эта бессмыслица!..
Тогда почему ты поступила подобным образом? Тебе прекрасно известно о запрете неверного использования дара.
Конечно. Я «Чёрное пятно на столе. Это от моего огня. Какой красивый был огонь и какой сильный. Он мог сжечь много, так много, если бы его не погасили Почему я думаю об этом?» Я действовала под влиянием эмоций. Простите меня, выдавила Акрилика.
Несмотря на твои извинения, тебе придётся пройти со мной.
Акрилика кивнула, взяла свою сумку и, ни на кого не глядя, последовала за наставником. Она передвигалась почти машинально, стараясь не отстать от преподавателя и не заблудиться в собственных мыслях. Они вышли из кабинета и зашагали по коридору.
Ты ведь понимаешь, что я не могу оставить этот инцидент без внимания, говорил по дороге Аристарх. Даже если ты всё осознала, за нарушение запрета тебе предстоит провести день в Белой комнате.
Да, конечно, ответила Акрилика, не отрывая глаз от разноцветных плит под ногами.
2
Белая комната называлась так из-за цвета стен и предназначалась для нарушителей правил. Приведённый туда должен был осознать и прочувствовать всю тяжесть совершённого проступка и искренне в нём раскаяться, что и становилось искуплением его вины. Конечно, когда об этом впервые заявлялось ученикам, начинались недоверчивые смешки. И впрямь, кому захочется тратить кучу свободного времени на какое-то там «осознание вины»? Сначала никто не боялся нарушений и думал о Белой комнате лишь как о предоставлении возможности не торчать на занятиях, а спокойно позаниматься чем-то более приятным для себя. Молодые и неопытные ангелы обычно не понимают всей значимости того, о чём им говорят, а потому часто считают существующие правила скучной формальностью, отказ от которой несёт в себе массу плюсов. И не лишают себя удовольствия эти самые плюсы получить. Однако когда их проделки всё же обнаруживались, и речь заходила об искуплении вины, ученики осознавали, что Белая комната вовсе не так проста, как казалось. Попадая туда, каждый из них вскоре невольно задумывался о том, что натворил, всё сильнее испытывая вину и стыд за содеянное. Даже самые легкомысленные не могли отвлечься от неприятных ощущений и корили себя за то, что прежде считали ничего не значащей мелочью. Видимо, так действовали чары, наложенные на комнату, которые не давали нарушителям покоя и напоминали им о случившемся, взывая к их до странного обостряющейся совести. В итоге над Белой комнатой переставали смеяться и начинали немного опасаться её.