Расправившись с парой куриных ножек он, совсем как человек, по-простому, без смущения облизал пальцы.
И продолжил говорить:
Первые души рождались в ирии и жили там. Первые души, которые сейчас считаются первыми древнейшими ирийскими богами. Но не все души рождались добрыми. Как и сейчас, тогда тоже была алчность, лень, похоть, корысть, злоба, ненависть, жажда власти. И вышло так, что одни боги стали мешать жить в райском месте другим. Это стало толчком для сотворения Тьмой нави. Она должна была стать новым домом тем, кому не было места в сказочно-прекрасном дружелюбном ирии. Часть древнейших богов была изгнана туда своими же собратьями, чтобы те смогли одуматься, исправиться и вернуться. Однако, вернулись не все. Одни не захотели, других ирийские боги не приняли обратно.
Новые же души, образующиеся из черной материи вселенной, теперь не материализовались сразу в раю, кроме тех, которых зачинали своей любовью друг к другу ирийские боги. Дети богов темной нави в свою очередь рождались в темной нави. А вот совсем новые души, чтобы избежать прошлых ошибок, тьма стала отправлять в третье место в порубежный мир. Новый мир яви. Мир, который был бы своеобразной подготовкой, проверкой перед жизнью в раю. Мир, в котором души должны доказать, что способны жить в ирии. Что способны стать богами. Мир, где будут учиться жить в согласии. Там душа, облаченная в смертное слабое тело, если чиста, будет делать хорошее. Если плохая плохое. После этого она попадет в навь и пройдет через Тьму, и станет ясен ее дальнейший путь.
Самые чистые души стали сразу отправляться в рай к светлым и добрым божествам и приравнивались к ним. Некоторые не проходили своеобразный отбор, и Тьма возвращала их обратно в порубежный мир, получать дальнейший опыт в яви, который мог взрастить их добродетель испытаниями с одной стороны боли физической и душевной, и страданиями, а с другой стороны любви и счастья. А так же испытаниями страха смерти, прохождения через нее и осознания самой ужасной потери лишения жизни, бытия. Так запустился цикл множества рождений. Однако, скоро выяснилось, что были и очень темные души, настолько черные и ужасные, что Тьме пришлось создать особое место в нави пекло, где их ждали столь немыслимые наказания, которых не могло существовать в яви. Не могло существовать нигде. Предполагалось, что там душа либо сгинет навсегда либо от безысходности изберет путь исправления.
Драконы и волколаки рождались в ирии, вместе с птицами и быками, медведями и рогатыми оленями и другими сущностями, впоследствии назваными божествами. Одни рождались раньше, другие позже. Одни стали древнейшими ирийскими богами, другие более молодыми божествами. Но все они появились, когда еще не было порубежного мира. Некоторые из них, как я уже говорил, стали вести себя неподобающе вот их и отправили в сотворенную для целей изгнания навь. Высланные быки стали чертями, для твоего народа туросиками. Изгнанные драконы явились в навь высокомерными цмоками. Волков тоже изгоняли. И медведей, и птиц, которые переставали быть подобными ангелам с белыми крыльями птицы приобретали черные и жилистые крылья, как у летучих мышей. Однако, шло время и стало ясно, что некоторые древнейшие ирийские боги, которые созерцали сотворение нави и своими руками прогоняли туда нерадивых собратьев, сами тоже стали проявлять не самые лучшие качества. Их сущность не закалялась порубежным миром, страданиями и болью, любовью и счастьем, и они не знали, что такое смерть, что значит существовать в страхе потери самого ценного жизни. Некоторые из них, совсем немногие, спустя века, тоже раскрывали свою истинную нелицеприятную натуру. И больше в ирии им не находилось места, а в цикл рождений им было не попасть, ведь он был создан уже после их появления на свет. Они спускались в темный мир нави, где их пребывание стало бы более уместным. Таким образом там очутился, например, я. Других же, мне подобных иногда было некому изгнать, либо они еще не выдали испорченную сторону своей натуры. И подобно Дивии, древнейшей ириской богине с не очень доброй, обозленной душой, продолжали и продолжают жить там. А некоторые спускались в навь сами. Подобно Чернобогу, который вызвался в пекло, чтобы править там, чтобы служить самой вселенной, первозданной Тьме. Чтобы с высоты своего горделивого благородства чинить порядок и помогать душам. За ним, как за своим предводителем отправились в навь многие драконы.
Первоначально волколаки родились в ирии. Как и цмоки. Но большинство из них были темными душами алчными и корыстными. Жажда власти была определяющей силой их стремлений. Они были сотканы из самых темных частиц вселенной. Это предопределило их сущность. Благородные боги прави вскоре вышвырнули их. Таким образом, драконы и волки были вынуждены делить холодные, мглистые земли нави.
Известно, что драконы были спесивы. И считали себя лучше остальных. Волков, которые жаждали утвердить себя как хозяев нави, раз уж им не удалось закрепиться в ирии, это злило, и те пытались показать свою силу. Долгие столетия два древнейших вида пытались выяснить, кто могущественнее и обернулись ярыми врагами друг для друга. Множество битв разворачивалось на сумрачных полях сражений. Результатом долгой войны стало то, что драконы прокляли волколаков заковав в человеческие облики, их отправили в наказание в явь, проживать вечность там, в беспомощности и поражении. Именно так и отплатили им цмоки, а точнее могущественный Чернобог.
Долгое время был покой. Но магия в волколаках осталась. Они начали использовать свет полной луны для обращения. Для того, чтобы преодолевать заклинание драконов. Чтобы становиться собой хотя бы ненадолго, на пару ночей в лунном месяце. Этого они хотели больше всего и постепенно придумали ритуал с ножами, через которые нужно было перебрасываться кувырком и читали заклинание. Они совершали обряд при свете полной луны высшего источника магических сил в порубежном мире, смогли принимать свою звериную сущность, превращались в самих себя. Так они стали колдунами. Так они стали оборотнями. И обретя силу, хоть и намного меньшую, чем у них была ранее, начали устанавливать свою власть в мире людей, где теперь жили, но так же прорывались и обратно в навь, жаждая отмщения.
В царстве теней они стали убивать цмоков. Драконы разозлились на волков и пришли истреблять их в мир людей впервые массово ступили в его границы. Происходили большие сражения на людской территории, и люди в те времена были на стороне драконов. За это волки сочли людей тоже своими заклятыми врагами.
А потом волколаки исчезли. Перестали обращаться. Драконы решили, что они сбежали, сдались, попрятались. И их не было много лет. Столетий. Драконы считали себя одержавшими победу и начали забывать о врагах. Цмокам понравилось бывать в мире людей, и они стали чаще наведываться туда. Цмоки просили людей почитать их, как божеств. А постепенно начинали требовать этого. Иначе угрожали сжечь их дома дотла. Им нравилось забавляться с человеческими женщинами. Драконы открыли для себя удовольствия от вкусной человеческой пищи и созерцания великолепных рукотворных вещей, а также от обладания ими. Они хотели иметь все, что имели люди в том несовершенном, но прекрасном мире. Драконы поставили себя выше людей, обосновавшись в их мире, и требовали подчинения. Шло время, и они начали творить произвол. Люди не могли в полной мере сражаться с драконами смертные не могут их убить, а человеческим колдунам и ведьмам было лишь под силу накладывать на них различные проклятия. И такое положение вещей длилось, пока не вмешался Чернобог. Главный дракон решил забрать своих подопечных из мира людей обратно домой. Ведь Чернобог был стражем баланса, и остановил произвол сородичей. Только изредка он посылал туда своих помощников, чтобы те следили за порядком в порубежном мире. Чтобы там не было так много зла, о котором он узнавал от пропащих, самых скверных душ в аду. Чтобы дать людям шанс никогда не появиться в пекле это тоже было своеобразным регулятором, превентивной мерой, помогающей исполнять волю первозданной Тьмы. После минула тысяча лет и волколаки нагрянули на землю твоего дома и растерзали твою семью, вернувшись столь же неожиданно, как и пропали во время войны. И стало ясно, что все время у них не было возможности обратиться из-за лишенной сил богини лунного диска Дивии, сдерживаемой древним заклинанием твоих предков. А дальше ты сидишь в нави за этим столом рядом с драконом и со мной и пытаешься снова их сковать.
Я вернулась в настоящий момент, очнувшись как от глубокого сна. Благодаря Велесу я получила достаточно информации, чтобы обдумывать ее неделю. Но роскошью в виде подобного количества времени в запасе я не обладала.
Оторвав свой неподвижный взгляд от стола, я взглянула на Яна он уже держал дымящуюся чашку вместо бокала и следил за мной. По его расслабленному виду и по тому, что цмок ни разу не прервал речь Велеса, я понимала, что он удовлетворен манерой изложения и содержанием рассказа. Столовый зал наполнялся насыщенным ароматом кофе.
Значит, Чернобог не просто главный в пекле, но еще и руководит всеми драконами, повторила я, утрамбовывая в голове полученные сведения.
Да, он объединяет все наши кланы, ответил Ян.
Мы давно закончили есть. Многие блюда уже были унесены костомахами скатерть была уставлена фруктами, десертами и горячими напитками. Коснувшись фарфоровой чашки, я поднесла ее к губам и ощутила мягкий травяной запах, напоминающий мяту и листья смородины.
Почему он не может сделать это снова опять остановить волков? мягко поинтересовалась я.
Музыка играла негромко. Покинувшая нас компания, включающая Валентину, Барбару и Гая, возвращалась за стол.
На них до сих пор его заклятие, сказал Ян. Они преодолевают его с помощью энергии луны, как было тысячу лет назад, до вмешательства твоих предков. Но даже Чернобог на большее не способен.
От сладкого запаха еды, проснулся Кинли и теперь снова потянулся к столу. Рядом со мной на своем прежнем месте появился Константин, возникая также незаметно и бесшумно, как и исчезая, словно выбирался из некой невидимой прорехи в пространстве плотного воздуха нави и скопившегося полумрака свечей.
Он чуть повернул голову в мою сторону, и я ощутила будто дуновение легкого ветерка его дыхание на своей щеке. И задержала свое. Краешком глаза я заметила, что за нами пристально наблюдает Ян.
Но разве Чернобог не может наложить другое заклятие, посильнее? продолжала я, пытаясь понять, как именно работали магические силы. Как он сделал это в первый раз?
В первый раз он оказался достаточно разгневан и вступил в схватку с их предводителем, одолев его. Как именно после он отравил проклятием все их племя никто не знает до сих пор. Но таковой в тот момент оказалась по величине его сила.
Чернобог ведь в курсе, что волки вернулись?
Ян отчего-то помедлил. Они с Константином одновременно посмотрели друг на друга. Их долгие взгляды при гнетущем молчании говорили о многом, а меня только запутывали.
Да, полагаю, Чернобог более, чем в курсе. Предвосхищая твой следующий вопрос, скажу: обратиться за помощью к нему мы сейчас не можем. Именно этого он и ждет, поэтому придется действовать по-другому. К сожалению, Чернобог уже не так дружелюбно относится к миру людей, как раньше. Многое поменялось. От его благородных порывов защищать человечество мало что осталось спустя столько лет.
Вдыхая пар с запахом мяты и черной смородины, я пыталась понять, что могли значить слова Яна. Они справедливо наталкивали меня на мысль, что у клана цмоков, с представителями которого я сейчас столь праздно проводила время, были какие-то разногласия с правителем ада.
Сделав очередной глоток сладковатого насыщенного напитка и чуть поморщившись от вязкого вкуса, я тихо сказала:
Значит, когда прибудет проводник, вы все тайком отправитесь в пекло.
Не все, поправила Валентина. Пойду я, Ян и Алексей это еще один наш брат. Если, конечно, он соизволит явиться сюда.
Он приедет позже. Если захочет, ровным тоном произнес Ян. Он уже в курсе происходящего.
Как обычно, вдруг фыркнула Валентина, и спародировала слова Яна его же интонацией: «Если захочет». И ее голос внезапно пропитался словно ядом и грубостью: Приедет, когда его эгоистичному величеству захочется нам, наконец, помочь. Когда превозмогая себя и откладывая все свои важные дела в сторону, он решит посетить столь нежелательное общество нашей семьи, которая, как будто, его не касается.
Все за столом молчали. Лицо Константина было непроницаемо и безэмоционально. Велес и Гай непринужденно взялись за дымящиеся чашки. А Ян, задумчиво сощурив глаза, встрепенулся:
Так ты, значит, говорила и обо мне, когда я ушел?
Ты знаешь, о чем я, возразила дракониха. О том, что Алексей всегда ставил нас на последнее место и когда требовалось его участие делал вид, как сейчас, что преподносит величайшее одолжение, а мы чокнутые неблагополучные родственники отвлекаем его от счастливой жизни.
Ян вздохнул. Теперь молчал и не возражал ей. Остальные словно не вслушивались в их разговор. И цмок лишь повторил, завершая на нейтральной ноте небольшую перепалку:
Если захочет то приедет.
«Алексей», отметила про себя я. Еще одно новое имя, еще один загадочный и неоднозначный член семьи. А затем, сообразила
Отвечая на мой вопрос о походе в ад, Валентина назвала не всех. Машинально повернувшись к Константину, я почти спросила его вслух о том, не останется ли он здесь? Он и все его костамахи? Разве он никуда не пойдет?
Между прочим, меня единственного во всех мирах не могут расщепить, произнес он после того, как молчал весь вечер, поднимая этот вопрос.
Его лицо выглядело суровым, а интонация требовательной.
Да, согласился Ян, а затем бескомпромиссно добавил: Именно поэтому ты и останешься. Ведь ты сам можешь убить там кого-нибудь, кого убивать не нужно. Не стоит создавать лишних неудобств.
Константин напряженно раздумывал.
Не знаю, откуда я взяла смелость, но еще раз повернувшись к нему, спросила:
Если тебя не могут расщепить, значит, ты обладаешь неограниченной силой?
Удивленные глаза Константина вперились в меня. Кажется, он тоже не ожидал, что я когда-нибудь заговорю с ним первой.
Нет, коротко ответил он, и пояснил: В бою меня не смогут одолеть, но я успею победить не столь многих, как хотелось бы, пока мои силы не иссякнут. Тогда я стану бесполезен на какое-то время.
В таком случае, кого именно имел в виду Ян, говоря, что Константин может «кого-то» расщепить? Он имел в виду кого-то конкретного?
Этого я уже не спросила. Разговоры о войнах, богах, создании Вселенной и всего сущего, о Тьме и проклятиях утомили меня. По ощущениям, застолье длилось уже не один час, и хоть я, наконец, была сыта и согрета, я тем не менее ощущала себя не хорошо: ни то густой воздух нави, вязкий и влажный, в котором казалось было слишком мало кислорода так действовал на меня, ни то я слишком мало поспала ночью.
Валентина быстро сменила тему, начав расспрашивать Яна о том, чем он занимался все это время в порубежном мире, пока отсутствовал, и он принялся ей рассказывать все в красках и деталях, описывая мой мир и нашу жизнь. Однако, чаще, чем нужно, украдкой он все же поглядывал на меня, беспокоясь.
Спустя полчаса, он все же начал закругляться, отчетливо распознавая на моем лице усталость, а в позе слабость. Когда Ян предложил отвести меня обратно в комнату, чтобы я прилегла я не раздумывая, согласилась. Напоследок Ян попросил Барбару вскоре снова наведаться в явь на разведку.
4.Алая река
Мы покинули столовую и двигались по замку, минуя многочисленные, сменяющие друг друга просторные залы. Молча, не говоря друг другу ни слова, мы просто шли в обволакивающей продолжительной тишине, прерывающейся лишь скрипом паркета от наших шагов, хлопаньем маленьких белых крыльев и дыханиями: моего, Кинельгана, Яна и костомах, наводняющих коридоры.
Минуя зеркала, из отражения которых перед ужином вынырнула Барбара, напугав меня, я отметила, что теперь даже не съежилась, твердо осознавая, что мне уже ничто не угрожает. Да и на страх у меня не осталось сил.