Белые кучки облаков мгновенно слились в слой кромешного тумана, застлав все лобовое стекло. Взлеты в ясную погоду слишком большая редкость, чтобы их прогоняли на тестах. Но зрение тут ни к чему, Дайс уже чувствовал впереди непроницаемую защиту купола. Постоянная брешь в этой защите могла стоить жизни всему населению планеты, поэтому крохотные дыры, используемые первопроходцами, всегда дрейфовали по поверхности. Найти одну из них, настроиться на этот канал и проскочить за секунду до сдвига первая задача пилота. Первый барьер, который не выпустит неумеху. Защита планеты, защита от дураков.
Дайс вдохнул глубже, подлетел к куполу почти вплотную и, не снижая скорости, начал планировать вдоль поверхности. Чувства обострились до предела, ловили любой поток непривычной силы. Тут тоже не справлялись учебники, они не могли передать чувств. Как понять, что рядом с тобой неведомое? Брешь, сквозь которую сочатся чужеродные волны. Только знать.
И Дайс знал. Он видел других стажеров, которые выполняли заданные, просчитанные математиками схемы по поиску бреши. Нет, если ты совсем заучка, то этот вариант сработает. Даже можно вычислить примерный временной коридор, который займет поиск.
Но Дайс не хотел тратить ни секунды на эту чепуху. Он не пропустит брешь как пить дать. Даже если это его первый и последний день за штурвалом, он проведет его так, как считает нужным.
В реальности купол защищал планету от патогенного влияния среды, в которой она находилась, но было лишь делом времени когда купол треснет окончательно, чтобы погубить жизнь на земле. Затем и нужны были первопроходцы. Ежедневно они вылетали наружу в поисках лучшей жизни для всех.
Сердце пропустило удар. Будто сама бездна взглянула него и облизнулась. Вот она! Брешь!
Дайс дернул штурвал. Прикинул вероятности. По всему выходило, что отверстие лишь на пару локтей больше его капсулы. Видимо, оно не предназначено для прыжков. Обманка. Или хитрый тест прорваться сквозь него все же реально.
И пока мозг заторможенно размышлял о неприятностях столкновения, отчислении и прочей ерунде, тестовая капсула преодолела защитный купол планеты. Первой.
Выше? Сильнее? Или хитрее.
Прежде чем осознать, оглядеться и полной грудью прочувствовать искусственную симуляцию склизкого ничто, опутывающего родную планету, Дайс позволил себе отвлечься. Ровно на один заслуженный глоток из фляги.
Конечно, человеку дан разум. Он помогает выкрутиться из большинства неприятностей, катаклизмов и прочего, прочего. Фигня это. Разум не сделает тебя первопроходцем.
Удача вот что правит миром. И вера в нее сохранит твою голову на месте при любом стрессе, найдет выход там, где теоретики разведут руками, добавит уловок и хитрости в твой взгляд.
И на победу.
Монитор настойчиво замигал, вновь демонстрируя маршрут. Тем временем еще пара капсул покинула планету. Это стажеры-ломы, не остановятся ни перед чем, ни секунды отдыха. Они сразу рванули с места в заданном направлении.
А Дайс прислушался. Ветка вероятностей возникла перед мысленным взором. Всплыли опасности аварии с ближайшими ощущаемыми астероидами, корректирующие показатели компьютера (прислушиваться к нему можно лишь как к рекомендации). Еще один пропущенный удар сердца следствие слишком долгой остановки. Цунами из чистой паники и еще черт знает чего, невидимыми щупальцами скользившее рядом с бортом, было как настоящее. Полный набор из лекций.
И наконец, маршрут на экране, который вел кругами по наиболее безопасному пути. Дайс аккуратно направил капсулу по прямой. Провалитесь пропадом эти маршруты, первопроходец он или кто. Сказано же корректируйте по мере надобности. А ему очень надо не провалиться.
Стажер Дайс, вы сошли с предполагаемого маршрута, эхом отдалось в черепушке.
Я заметил, спасибо. Он постепенно набирал скорость, лавируя среди мелких астероидов.
Этот маршрут менее безопасен. Он ведет к повышению шансов на провал вашего теста.
Посмотрим!
Ощущения были непривычными. Да нет, «непривычные» это слово, которое можно применить во время первого шага, первого слова, первого секса. Оно все в новинку, но не граничит с собственными представлениями о спектре возможных ощущений. А тут другое «Склизкое ничто» именно так звали бывалые летчики пространство вне Земли. И Дайс был почти согласен. Но в «ничто» не обитает столько дряни. Противной, поганой дряни.
И «ничто» не влечет тебя вперед с такой страшной силой. Как наркотик. Он мечтал пройти тест сильнее, чем когда-либо. И однажды узнать все на собственной шкуре, а не в тренажере на поляне перед училищем.
Правильно говорят, в первопроходцы не идут нормальные люди. Без сдвигов тут делать нечего.
Он резко дернул штурвал вправо, уходя от крупного осколка. Потом влево, уже от невидимой волны. Тихо ойкнул и закрутил управлением как бешеный. Да, этот маршрут не в пример сложнее. Зато он короче.
* * *
Я против! веско высказался мистер Рамон. Даже то, что стажер Дайс пришел на точку первым, не оправдывает его так называемый стиль. Последнее слово он выделил особым, презрительным тоном. Он чрезмерно рисковал собственной жизнью. И жизнями его команды, будь это реальный вылет.
«Эх, профессор, вздохнул Дайс. Не вы ли вбивали в мою пустую головушку мысль, что я должен быть первым? Вам бы радоваться».
Я тоже против, произнес следующий член комиссии. Первопроходцы и так достаточно рискуют, чтобы добавлять еще опасностей. Неуместное веселье и разгильдяйство.
Дайс сильнее сжал холодную монету в кармане. Большая часть комиссии проголосовала против него. Несмотря на то что он блестяще справился со всеми расчетами и не получил на корпус ни единой царапины в отличие от большинства сдавших экзамен. Но сейчас его спасет только чудо.
Я беру его в свою команду, тихо произнес пилот, присутствовавший на тесте. Он молчал по всем остальным кандидатам. И его пронзительный серый взгляд не сходил с Дайса весь час. Ответственность моя, решение окончательное.
В гробовой тишине лицо Дайса рассекла кривая улыбка.
* * *
Настоящее «ничто» оказалось еще хлеще, чем на симуляторах. «Хлеще» лучше слова и не подберешь, потому что описать словами такое вообще не получалось. И Дайс подсел с первого же вылета.
Теперь он безошибочно находил брешь в первую же минуту. Забыть, каковы эти ощущения на вкус, невозможно, как и пропустить, не заметить их, паря под куполом. Но он больше не рисковал, выбирая тяжелые пути. Профессор был прав, опасностей хватало и без подобного ребячества.
Передышки на земле, обычная жизнь больше не приносила никаких эмоций. Она была жалким существованием для человека, вкусившего запределье. Дайс жил от полета к полету.
Он стал первопроходцем, он дышал общей мечтой со всей командой. Мечтой о новом выходе и о планете обетованной, живой и здоровой, не находящейся в вечном плену панического страха уничтожения. В чистом космосе, который искали все первопроходцы.
О заветной фляге он вспомнил лишь несколько лет спустя. Все с тем же отменным недопитым вискарем она лежала в дальнем углу шкафа его нового жилого отсека. И почему-то отметить сотый вылет именно ей показалось Дайсу прекрасной идеей. А таким идеям он привык доверять. Как тогда, он положил ее в левый карман, в компанию к холодной монете.
И в тридцати гинах от Земли достал на свет, выставил на приборной панели. Быть может, именно сегодня ему повезет?
Ребята, аккуратней, справа по курсу огроменный вихрь, раздалось в наушниках.
Очуметь, Додсон, без тебя бы не узнали, хохотнул Рик.
По инструкции, как идущий справа, я обязан докладывать обстановку, холодно ответил первый голос и замолк.
Ладно, ладно, прости. Надоело лететь в тишине. Сегодня даже Дайс шуточки свои не отпускает.
А я пью, усмехнулся Дайс.
Черт тебя побери! Да как ты делаешь такие вещи, а?! Неужели ты настолько хорошо считаешь вероятности даже на Земле?
Неееее. Это вера меня спасает.
Вера? Рик загоготал. Ты в богов, что ли, веришь? Тех, которые запихнули нас в ад?
Мужик, я верю в удачу. Ничего более. Дайс откупорил флягу и сделал смачный глоток. Так, чтобы все могли его слышать.
Ух, и достанется ему на земле за эту выходку. Ну и ладно, один раз живем. А вискарь все еще прекрасный, настоялся, вкуснота!
Дайс, научи меня своей вере, а? Я тоже хочу вискаря на борт. Или девку, тут так скучно одному протянул Рик.
Пока ты будешь звать их девками, к тебе ни одна по доброй воле не сядет, угрюмо заметил Додсон.
Моя бывшая жена с тобой не согласится.
Бывшая, Рик. Недолго она с тобой продержалась.
Зануда. Тебе бы тоже расслабиться не помешало. Дайс, пошли в бар, когда вернемся? В последнее время начальство как взбесилось, отдыха почти не дает, только вздремнуть и успеваю. Какие уж там девки, жены.
Я слышал, купол совсем истощился, у нас осталось меньше времени, чем все думали, тихо сказал Лас. Первокурсники, наверно, уже не вылетят.
Повисла неприятная тишина. Дайс снова приложился к фляге. Вот где удача была нужнее всего. Быть первопроходцем красивая мечта, романтика, полеты. Мечта влекла его с самого детства, когда он не мог оторвать взгляд от пустого неба по ночам и представлял его сверкающим, наполненным жизнью.
Так хотелось завершить полет успешно, вернуться на землю с первыми за столетие хорошими новостями!
Эм неразборчивые помехи послышались по каналу впередиидущего. Копошение, резкий стук по приборной панели, потом удар упавшего предмета.
Эй, Лас, у тебя там все в порядке? немного обеспокоенно подал голос Рик.
Ребята Голос в наушниках слегка дрожал. Ребята Мы можем резко оттормозиться?
Торможение займет половину гина, мы слишком быстро летим, подал равнодушный голос Сайм, главный технарь вылета.
Впереди ничего нет.
Конечно, нет, слегка раздраженно рявкнул Рик. Мы же в полной заднице за тридцать гинов от Земли. Что тут вообще может быть.
Ты не понял, впереди совсем пустота, мертвым голосом откликнулся Лас и вдруг сорвался на крик: Вообще ничего! Ни панели, ни чувства не видят ничего! Все, баста, карта закончилась! Нам хана!
Рик громко выругался. Остальные напряженно молчали.
Сколько еще времени? печально спросил Додсон.
Минут пять. Голос Сайма был спокоен. Не зря его брали технарем на большинство миссий, вот уж непробиваемый мужик.
Рапортуй на базу, холодно произнес Дайс. Его чувства тоже очнулись. И пустота, которую он ощущал впереди, слишком не походила на привычное пространство вне Земли. По спине пробежались мурашки.
В полной тишине эфира отчетливо звучал холодный рапорт Сайма о пустоте и неминуемой гибели экипажа. Вот же черт, полетали.
Ребята, снова подал голос впередиидущий Лас. Он больше не кричал, но слышать испуганного первопроходца оказалось еще неприятней. Что делать-то будем?
С вами было весело, сказал Рик и добавил после долгой паузы: Спасибо.
Кто-то тихо молился, кто-то записывал прощальное письмо семье. А кто-то отправлял заранее готовое профессия первопроходца всегда предполагала риск.
Мы ускоримся, неожиданно четко выдал Дайс, прервав все прочие разговоры. В нем самом не было столько уверенности, как сквозило в голосе. Но ощущения подсказывали лучше выхода тут не придумаешь.
Неужели я настолько тебя достал? печально спросил Рик.
Нет, послушай. Если мы уже погибли, то рисковать можно сколько угодно. Что ты теряешь? Лишнюю минуту? Против шанса спастись. Пусть и через страх.
Дайс, ты сошел с ума
Нет! Вдруг это сфера вакуума или подобной дряни? Вдруг это граница? Можем расколошматиться об этот барьер, а можем на скорости взять его, пройти дальше! Мы же первопроходцы, так давайте проходить. Вдруг за этой границей все, что мы так долго ищем?
Гробовое молчание в ответ ничуть его не смутило. Рука Дайса замерла над панелью управления
Я ускоряюсь.
Черт с тобой, бешеный. Я следом.
Я с тобой.
Ускоряюсь.
Приказ принят.
Дайс с кривой ухмылкой протер лоб от холодных струек пота и поднял вверх фляжку.
За победу, прошептал он и отчаянно приложился к горлышку. Счастливая монета привычно холодила левую руку.
V.
Изредка Марта приходила просто так. По-хозяйски распахивала дверь, здоровалась кивком и плавно опускалась в плетеное кресло перед камином с очередной книгой в руках. Еще реже Николай позволял себе предположить, что ей нравился этот дом, если такие понятия вообще применимы к Марте. Или она сама когда-то жила здесь, до того как появился он. Быть может, этот камин и библиотека заменяли ей мир, которого больше не было.
Марта часами могла просидеть, не сказав ни единого слова. И в это время он чувствовал странное умиротворение. Его не назвать счастьем, но Николай и прежде никогда не знал этого чувства. Лишь то, что он испытал в ту ночь, когда Ворс с Каей молчали вдвоем у костра, могло отдаленно его напоминать. Но тот мир, как и все другие, канул в небытие, оставив в груди рвущую тоску.
С Мартой было по-другому. Когда она не давала очередной урок, а просто была рядом Биение мира замирало. И неважно, что мира вокруг почти и не было, тише становился лес, уютней трещало пламя камина и шелестели прочитанные страницы, размеренней текли неугомонные мысли. В эти мгновения его почти отпускали тревоги и страхи, и даже отчаяние, ставшее неизменным спутником тяжелых ночей, пряталось в самом уголке души.
Души А была ли у него душа?
С религиями Николай знакомился лишь поверхностно. В доме не было ни единой книги на эту тему, и знания приходилось черпать из обрывочных воспоминаний жизни до Марты, которые и настоящими-то не были. Они потухали день ото дня, как сон, который не удается удержать в голове по пробуждении. Точно он знал одно в мире Марты было много религий, и каждая из них по-своему трактовала понятие души. И понятие посмертия.
А Марта была бессмертна, и подобные вопросы никогда ее не интересовали.
В отличие от нее Николай прекрасно понимал, зачем люди придумали религии. В хаосе неизвестности разум отчаянно пытался ухватиться хоть за одну хрупкую эфемерную ветвь, пусть она бы на поверку и оказалась простой выдумкой. Вера нужна была ему, чтобы не сломаться, но в этом Марта отказывала.
Чистый разум должен видеть вещи такими, какие они есть, вот что бы она сказала, если бы он рискнул спросить. Любая гипотеза должна пройти успешную проверку. А вариант проверить правдивость религий он видел только один и погибать ради этого не хотелось.
В один из таких дней, когда белое небо за окном не сыпало снегом на спящий лес, Николай все же решился на вопрос. Оттягивать этот момент дальше не имело смысла, он услышит, что услышит. И постарается принять.
Марта, а что будет со мной после смерти?
Он шел к креслу, чтобы сесть напротив, взглянуть ей в глаза и достойно принять любой ответ. Но силы покинули его на полдороги, и следующий шаг показался таким тяжелым, что Николай просто замер посреди комнаты. Теперь он мог лишь стоять и глупо смотреть на ее руки, держащие книгу.
Марта молчала долго, видимо, дочитывая главу. И он не понимал, в том ли дело, что она не знает ответа и не хочет признавать это вслух Или в том, что его вопрос стал очередной ошибкой. Лишней фразой, которая разрушит мнимую идиллию этого дня.
Страницу спустя она оторвалась от чтения, аккуратно вложила в книгу закладку и убрала ее на стол. И только после подняла на него спокойный взгляд:
Когда ты стираешь карандашный рисунок с листа бумаги, что с ним происходит?