Что? Почему ты на меня так смотришь?
Калеб вздохнул.
Почему ты так враждебно настроена?
Слушай, приятель, не думай, что я купилась на всю эту игру в чувствительного парня. Я вижу тебя насквозь.
Не знал, что «играю в чувствительного парня», произнес он довольно искренне.
Я вгляделась в его красивое лицо. Его янтарные глаза, казалось, смеялись над всем миром сразу. Морщинки от улыбок в их уголках походили на складки на бумаге.
Да брось, сказала я. Ты приводишь меня в это миленькое место за мороженым, как будто мы в старшей школе. Ты знаешь этого старика по имени. И ты смотришь на меня так Я замолчала, не договорив, потому что он нахмурился.
Ты не очень-то разбираешься в людях. Он бросил кусочек попкорна мне прямо в лоб.
Я потерла место удара, оскорбленная. Я прекрасно разбиралась в людях.
Может, я хороший парень, Оливия?
Я хмыкнула.
Можно многое узнать о человеке по его чертам и выражению лица. Но, чтобы узнать кого-то по-настоящему, требуется время, добавил он.
И что ты можешь сказать обо мне? спросила я. Раз уж ты такой эксперт.
Калеб прищурился, как будто думал, что я не готова к его оценке.
Давай уже, поторопила я. Если уж ты так хвастаешься
Ладно, ладно Посмотрим
Я тут же пожалела о своем решении: выходит, я сама дала ему разрешение на меня пялиться. Я покраснела.
У тебя немного грустные глаза может, из-за того, какие они большие, или из-за их разреза: как будто ты немного разочарована. Во взгляде я вижу уязвимость, но и дерзость тоже, потому что ты смотришь на все так, как будто бросаешь миру вызов. Еще то, как ты держишь подбородок. Ты упрямая бунтарка, и у тебя высокомерный маленький нос, который всегда указывает на север. Думаю, ты притворяешься колючей и недоступной, чтобы люди держались подальше.
У меня закружилась голова. Слишком много мороженого. Слишком много правды.
И мое любимое: твои губы. Он улыбнулся, видя, как розовеет от смущения моя шея. Полные и чувственные, уголки всегда опущены. Мне хочется целовать эти губы, пока они не улыбнутся.
Я отпрянула. Он думал о том, чтобы поцеловать меня? Ну конечно, он думал об этом. Парни всегда думали об одном и том же о том, что вело к сексу. Под столиком я сжала кулаки ногти врезались в ладонь.
Я напугал тебя? Калеб откинулся на спинку стула, непринужденно опершись локтем на стол.
Я сглотнула ком размером с волейбольный мяч в горле. Мое сердце по-дурацки сбилось с ритма.
Нет.
Хорошо, потому что ты не производишь впечатления девушки, которую так легко удивить какому-то качку, просто доказав ее неправоту.
Мне казалось, что вот-вот упаду в обморок.
Ладно, может, в этом умнике есть нечто большее. Скрестив руки на груди, я прищурилась, как ковбои в старых вестернах.
Ладно. Почему ты провалил бросок?
Почему я провалил бросок? повторил он. Потому что мне важнее было узнать тебя поближе, чем победить в очередной игре.
На этот раз я даже не пыталась скрыть изумление. Он только что выдал мне лучший из возможных комплиментов даже лучше того, который касался поцелуя. «Забудь-об-этом», подумала я быстро. У меня не нашлось ничего остроумного в ответ, и это не волновало.
По пути к выходу мы остановились, чтобы посмотреть конфеты и игрушки, продававшиеся в местных автоматах. Как будто здесь и так было недостаточно тесно без этой кучи хлама.
Калеб смотрел на что-то в углу, пока я смотрела на него.
Взгляни на это. Он поманил меня к себе.
Я втиснулась между ним и стойкой с плюшевыми игрушками цвета шербета. Там стоял автомат для создания сувенирных пенни, куда нужно бросать пятьдесят центов: с помощью пресса на сплющенном пенни появлялось случайное сообщение, а пятьдесят центов забирались в качестве оплаты. Калеб так рьяно принялся доставать мелочь из карманов, как будто употребил слишком много сахара.
Сделай это, сказал он, высыпая мелочь в мою ладонь.
Я бросила монетки в узкую щель в автомате и нажала на кнопку «Старт». Пресс начал гудеть и вибрировать. Я слишком хорошо осознавала, как близки мы с Калебом, и я бы отодвинулась, если бы было куда. Повернувшись, я сбила несколько плюшевых медведей со столика. Когда мы наклонились подобрать их, машина издала тихий сигнал, и в слот со звоном приземлилось пенни. Калеб потер ладони в предвкушении. Я хихикнула.
Редкое зрелище, заметил он, легонько постучав меня пальцем по носу.
Я проглотила свои девчачьи повадки и снова сделала хмурое лицо. Нос теперь чесался.
Это просто сувенирный автомат. Успокойся.
О-о-о, это не обычный сувенирный автомат! сказал он, показывая на рекламную вывеску, которую я, к несчастью, не увидела раньше.
Это автомат для романтических сувенирных монет, я побледнела.
Пенни было еще теплым, когда мои пальцы его коснулись. Я передала его Калебу, не потрудившись посмотреть, что там.
Так-так-так, протянул он самодовольно.
Любопытство одержало верх. Я потянула его руку вниз, пока пенни не оказалось прямо у меня перед лицом, и прочитала:
«Можно обменять на объятие и поцелуй.
В любое время в любом месте».
Вот это наглость! Я попятилась, чтобы выбраться из узкого пространства, и пошла к двери.
Удачи с обменом.
Он не сказал ни слова да ему и не требовалось. За него говорили самодовольная походка и широкая улыбка на лице.
По пути к кампусу я спросила его про Лору. Он сказал, что встречался с ней всего неделю на первом курсе и что она хорошая девушка. К тому времени, как он проводил меня до моей комнаты в общежитии, я была так занята мыслями о его поцелуе, что споткнулась о собственные ноги.
Осторожно, Герцогиня, сказал он, подхватывая меня за локоть. Если подвернешь ногу, мне придется нести тебя до двери.
Он рассмеялся при виде ужаса на моем лице.
Большинство девушек обрадовались бы такой перспективе, знаешь?
Я не большинство.
Да. Я вижу.
Он шагнул ко мне, и я прижалась спиной к двери, пытаясь слиться с деревом. Он был невыносимо близко. Уперевшись ладонями по обе стороны от моей головы, он наклонился, остановившись в нескольких дюймах от моего лица. Я чувствовала его дыхание. Я хотела увидеть его губы, посмотреть, что они делают, но продолжала смотреть ему в глаза. Если я буду смотреть ему в глаза, может, он не заметит, как тяжело я дышу и что мои ногти вонзаются в дверь за моей спиной. Он наклонился еще ближе, практически касаясь меня носом. Я невольно приоткрыла рот. Как долго мы тут стоим? Прошло как будто пять минут, но я знала, что в действительности не больше десяти секунд. Он приблизился еще немного. Мне некуда было отступать. Если я прижалась бы к двери еще сильнее, то вросла бы в дерево. Я так боялась но чего именно? Меня уже целовали раньше. Он заговорил так близко к моему лицу, что его губы коснулись уголка моего рта:
Я не собираюсь целовать тебя.
Я почувствовала, как мое сердце подпрыгнуло. Вверх или вниз? Вверх или вниз? Я не знала, разочарована я или испытала облегчение.
Он отстранился.
Не сегодня, Оливия. Но я поцелую тебя однажды.
Внезапно я ощутила раздражение.
Нет.
Это звучало так глупо детское упрямство. Не знаю, зачем я сказала это наверное, надеялась вернуть себе немного контроля, который он у меня отобрал.
Калеб уже повернулся, чтобы уйти, но мое «нет» остановило его. Он обернулся, сунув руки в карманы. Коридор как будто резко уменьшился его присутствие заполняло собой все пространство. Как ему это удавалось? Я ожидала, что он скажет что-нибудь еще, возможно, снова начнет флиртовать. Вместо этого он широко улыбнулся, посмотрел вниз, снова на меня и ушел.
Он снова победил. Этот его ход был сильнее, был более впечатляющим, чем если бы он и правда поцеловал меня. Теперь на меня давило ощущение, что на меня охотятся. Мне едва удалось осознать, что сейчас произошло, когда дверь распахнулась и Кэмми втянула меня в комнату, дернув за пояс джинсов.
Расскажи мне все! потребовала она.
В волосах у нее были бигуди размером с буррито, а лицо покрыто чем-то, что сильно пахло лимоном.
Нечего рассказывать, ответила я загадочно, почти мечтательно.
Я подарю тебе этот свитер насовсем.
Я задумалась на мгновение. Потом кивнула.
Он отвез меня в «Мороженое Джексона» начала я.
Глава 5
Настоящее
Мне пора перестать витать в облаках. Я слишком много думаю о прошлом и вспоминаю нашу первую встречу. Я вдруг осознаю, что сижу за столом, рассеянно вычерчивая что-то на документе, который мне нужно перепечатать на компьютере, и что прошло уже несколько часов. Я принесла на работу пончики: один из юристов нашей фирмы копается в коробке, пачкая рукав сахарной пудрой. Наконец он выбирает свой пончик и прислоняется к моему столу, роняя органайзер с ручками. Я морщусь, но держу руки на коленях.
Как там юридическая школа? Он кусает пончик, игнорируя устроенный беспорядок.
Я вспоминаю о стопке заявлений на поступление в разные юридические школы на моем комоде дома и вздыхаю. Сегодня. Сегодня я буду амбициозной.
Все хорошо, спасибо, мистер Гулд.
Это невыносимо. Я поднимаю ручки и переставляю органайзер подальше от него.
Знаешь, Оливия, девушка с твоей внешностью может многого добиться в этом мире, если правильно разыграет свои карты.
Он жует с открытым ртом.
Ну, я надеялась, мистер Гулд, что мне помогут многого добиться мои талант и трудолюбие, а не моя внешность.
Он усмехается. Я представляю, как вонзаю ручку ему в трахею. Кровь. Будет так много крови, которую придется потом убирать. Лучше этого не делать.
Если захочешь по-настоящему преуспеть в этой сфере, дорогуша, просто дай мне знать. Я проведу тебя на самый верх.
От его мерзкой улыбочки мой «слизняковый радар» начинает зашкаливать. Я ненавижу фамильярности особенно от блеющего козла в костюме в полоску.
Правда? Проведете? повторяю я с фальшивым энтузиазмом.
Мистер Гулд ковыряется в зубах, демонстрируя мне свое обручальное кольцо, которое, как он постоянно забывает, символизирует верность партнеру.
Мне что, надо все разжевать для тебя?
Нет, я вздыхаю, как будто мне скучно, но придется разжевать это для эйчар-отдела, когда я расскажу им, что вы сексуально меня домогались.
Достав из ящика стола пилку для ногтей, я начинаю подпиливать ноготь на большом пальце. Когда я поднимаю взгляд, лицо этого мерзавца перестает быть привычного томатно-красного цвета теперь оно уродливо побледнело от страха.
Ну, извини, что заботу о твоем будущем ты воспринимаешь как сексуальное домогательство, говорит он, быстро поднимаясь с моего стола.
Я обвожу его взглядом от костлявых плеч, торчащих из его костюма от «Армани» как два теннисных мячика, до жалких маленьких ног.
Как насчет того, чтобы отныне общаться только по рабочим вопросам? А свою заботу можете оставить жене Мэри, верно?
Он отворачивается, напряженный.
Ненавижу мужчин ну, большинство из них. Мой селектор подает сигнал.
Оливия, зайди ко мне, пожалуйста.
Это Берни. Бернадетт Веспа Сингер мой босс, и она меня обожает.
Метр пятьдесят роста, толстые лодыжки, перманентно смазанная персиковая помада и кудрявые черные волосы, делающие ее похожей на пуделя. Она гений в своей сфере: чертовски хороший юрист с девяностопятипроцентным уровнем выигранных дел. Походка ее похожа на мужскую. Берни мой кумир.
Мистер Гулд предложил мне помощь в продвижении по карьерной лестнице, говорю я холодно, проходя к ней в кабинет.
Ублюдок! Она хлопает ладонью по столу так, что декоративные болванчики на ее столе тут же подпрыгивают и начинают качать головами. Хочешь выдвинуть обвинения, Оливия? Будь проклят этот членоносный ублюдок. Думаю, он спит с судьей Уолтерс.
Я отрицательно мотаю головой и сажусь на стул напротив нее.
Вот такая помощница мне и нужна, детка. Твердая, как гвоздь, и чертовски амбициозная.
Я улыбаюсь. Так она сказала, когда нанимала меня. Я согласилась на работу, уже зная, что Берни слегка безумна, но меня это не волновало: она выигрывала дела.
Что там с тем парнем, о котором ты мне рассказывала? спрашивает она.
Она чешет нос ручкой, случайно оставляя каракули на своем лице. Я краснею так сильно, что это равнозначно немедленному признанию вины.
Ты ведь понимаешь, что рано или поздно он все узнает, говорит она, щуря на меня свои глаза-бусинки. Не делай глупостей. Все может кончиться судебным иском в твою сторону.
Я кусаю щеку изнутри. Не знаю, зачем я ей рассказала. Теперь я жалею об этом, пока она проницательно вглядывается мне в лицо.
Знаю, бормочу я, притворяясь, что поправляю пуговицы на блузке. Давайте не будем сейчас об этом?
Что в этом парне такого? говорит она, игнорируя мою просьбу. Настолько большое достоинство? Никогда не понимала, почему такие красотки, как ты, гоняются за мужчинами. Тебе стоит просто купить вибратор после этого ты уже не захочешь мужчин. Давай я напишу тебе название неплохой фирмы.
Она пишет что-то на желтом стикере и вручает его мне.
Спасибо, я беру бумажку, глядя на стену над головой Берни.
Не за что. Увидимся позже, детка. Она машет мне пухлыми, испачканными чернилами пальцами, намекая, что мне пора.
Я пригласила Калеба на ужин старая собака не выучит новых трюков. Наше свидание за кофе закончилось внезапно, когда прыщавый подросток за стойкой повесил на окно табличку «Закрыто» и выключил в кафе свет. Мы с сожалением встали из-за стола и вышли наружу.
Могу я увидеть тебя снова?
Калеб стоял прямо перед уличным фонарем, отбрасывающим неземной ореол на его плечи.
А если я скажу «нет»?
Не говори «нет».
Это был один из тех моментов, когда я флиртую с собственной совестью и притворяюсь, что на этот раз поступлю правильно.
Приходи на ужин, выпаливаю я. Из меня не очень хороший повар, но
Сначала он выглядел удивленным. Потом ухмыльнулся.
С удовольствием.
Вот так все и случилось. Плохо. Плохо. Плохо.
Прежде чем уйти с работы, я звоню по номеру, указанному на плакате о розыске Добсона. Детектив, с которым я говорю, записывает мои имя и номер и благодарит за информацию. Он обещает позвонить, если что-то узнает. Затем я звоню в свой любимый тайский ресторан и заказываю большую порцию карри с овощами с собой.
Пиклз ждет меня у двери, когда я захожу домой. Я ставлю покупки на стол и достаю колу из холодильника.
Ты такая жалкая, Пиклз, говорю я, пристегивая поводок к ее ошейнику. Знаешь ведь, что сегодня у меня нет на это времени.
Наша короткая прогулка растягивается на двадцать минут: Пиклз упорно отказывается слушаться и писать по команде. К тому времени, как мы возвращаемся домой, у меня остается всего полчаса до прибытия Калеба. Я кладу карри в блюдо для запекания и сую его в духовку, чтобы оно не остыло. Протираю два винных бокала и выпиваю один. Потом беру ингредиенты, чтобы сделать салат, и выкладываю их на стойке в алфавитном порядке.
Калеб приезжает на пять минут раньше срока.
Это тебе, говорит он, протягивая мне бутылку вина и белую гардению в горшке.
Я вдыхаю аромат.
Это мой любимый цветок, говорю я удивленно.
Правда? Угадал, значит.
Я ворчу себе под нос. Если бы он только знал
Я отвлекаю себя попытками успокоить Пиклз, которая истерически бросается Калебу на ногу. Когда он наклоняется, чтобы погладить ее по голове, она взвизгивает и убегает прочь.
Тут дело в том, что ей тебя трогать можно, а тебе ее нет, объясняю я.
Она любит раздразнить. Прямо как ее хозяйка.
Ты недостаточно хорошо знаешь ее хозяйку для таких предположений, улыбаюсь я.
Наверное, ты права.
Он оглядывается вокруг, и мне вдруг становится неловко. У меня совсем небольшая квартира, и здесь много фиолетового. Он уже был здесь раньше, конечно, но он этого не помнит. Я собираюсь объяснить, почему у меня нет вещей получше, когда его глаза радостно вспыхивают.