Западня для лорда - Димчева Татьяна Николаевна

Маргарет Макфи

Западня для лорда

Роман

Глава 1

Оглушительно громкие аплодисменты под сводами Королевского театра в Ковент-Гардене не смолкали, даже когда опустили занавес, скрыв от публики знаменитую актрису. Сегодня давали шекспировскую пьесу «Как вам это понравится».

Мисс Венеция Фокс с улыбкой обняла подругу-актрису, и они вместе сошли со сцены.

 До сих пор не расходятся, Элис.

 Поверить не могу! Потрясающе! Мне еще никогда не приходилось наблюдать подобной реакции.

Элис Суитли округлила глаза. Когда она волновалась, мягкий ирландский акцент становился более заметным.

Венеция рассмеялась:

 Ты привыкнешь.

 Думаешь, это повторится?

Улыбнувшись подопечной, Венеция согласно кивнула:

 Ты права. Жизнь еще никогда не казалась мне такой прекрасной.

Элис пребывала в такой же эйфории, что бурлила в Венеции. Даже убогий узкий коридор с осыпающейся штукатуркой, столь резко контрастирующий с роскошным фойе театра, не мог испортить женщинам настроения.

У двери в их общую гримерную Элис замешкалась и неуверенно посмотрела в лицо Венеции:

 Венеция, спасибо тебе за помощь. За то, что убедила мистера Кембла позволить мне выйти сегодня на сцену вместе с тобой. Спасибо за все.

 Я знала, что ты станешь звездой.  Венеция снова крепко обняла подругу.  Давай-ка сходим в зеленую комнату[1], а потом как следует отпразднуем успех.

 Да, только после зеленой комнаты,  подтвердила Элис.  Видишь, я пытаюсь вести себя профессионально, как ты меня учила.

Венеция рассмеялась. Ей было отрадно наблюдать за тем, сколь многого Элис удалось добиться за минувший год. Ее лицо сияло уверенностью, самоуважением и восторгом. Распахнув дверь гримерной, Венеция шагнула вперед, в своей эйфории не чуя земли под ногами.

Однако стоило переступить порог и заметить лежащий на туалетном столике букет роз, как улыбка тут же исчезла с ее лица, а приподнятое настроение мигом улетучилось.

Не заметившая смены настроения Элис продолжала весело щебетать. При виде цветов обрадовалась еще больше:

 О, кто-то предвосхитил события. Побывал здесь раньше других.  Она коснулась пальчиком центрального цветка в букете.  Какая причудливая композиция. Как думаешь, кому из нас посчастливилось получить такой подарок?

Чтобы ответить, Венеции даже не нужно было читать маленькую белую карточку, прикрепленную к коричневой бумаге, которой были обернуты цветочные стебли. Букет состоял из двенадцати темно-бордовых цветков с нежными бархатистыми лепестками, а в центре, разительно контрастируя с остальными, красовалась одна-единственная кремово-белая роза. Все в точности так, как сказал Роберт. Этот букет являлся посланием, которого Венеция ожидала уже несколько недель. Его не было так долго, что она почти успела позабыть о данном ею обещании. Почти.

Венеция взяла карточку с небрежно нацарапанным на ней черными чернилами вензелем.

 Похоже, у тебя появился новый поклонник, который к тому же не утруждает себя написанием длинных посланий. Всего-то инициалы.  Элис удивленно вскинула брови.  Как это загадочно.

Венеция не усматривала в послании ничего загадочного. Она с трудом выдавила из себя улыбку и, опустив глаза на карточку, прочла вслух два слова, выведенные почерком, не узнать который просто невозможно:

 «Сегодня вечером».

 Звучит интригующе!  воскликнула Элис.  Кто же он?

 Представления не имею,  солгала Венеция, наигранно небрежно бросив карточку на туалетный столик, демонстрируя, что это ничего для нее не значит.

 Вот Хоувик и Девлин переполошатся,  заметила Элис.  Хоувик полагает, что близок к цели.

 Он ошибается.  Венеция не поддалась на уловку подруги.

 Значит, тебе больше Девлин по душе?  В глазах Элис заплясали озорные чертики.

 Элис!

 Я тебя нарочно поддразниваю!  усмехнулась та.  Но если бы герцог и виконт боролись за право сделать меня своей любовницей, поверь, я не стала бы долго раздумывать.

 Лучше зарабатывать деньги собственным трудом, чем отдаваться во власть мужчины,  заявила Венеция, думающая вовсе не о герцоге Хоувике и не о виконте Девлине. И не о себе в роли порабощенной женщины.

Она заставила себя отвлечься от мыслей о прошлом и сосредоточиться на предстоящем вечере, на том, как устроить ловушку для еще одного богатого мужчины. Судя по завуалированному цветочному посланию Роберта, этот человек уже ожидает ее в зеленой комнате. Всего лишь еще один заносчивый, похотливый аристократ, такой же, как все прочие. Но это было не так. Взяв себя в руки, Венеция не позволила себе раздумывать ни о том, кто этот человек и что сделал, ни о опасности, которую он возможно представляет. Вместо этого она с холодной отрешенностью сосредоточилась на том, как нужно подготовиться.

 Поторапливайся же, Венеция. Нас ждут в зеленой комнате.

 Пусть подождут. Это лишь сильнее раззадорит аппетит.

Они ждут. Он ждет. Мрачно улыбнувшись от осознания брошенного ей вызова, Венеция повернулась спиной к Элис и стала расшнуровывать корсаж сценического костюма.

 Не стоило мне поддаваться на твои уговоры и приходить сюда.

Френсис Уинслоу, известный в свете под именем виконта Линвуда, обвел взглядом зеленую комнату Королевского театра, заполненную джентльменами, флиртующими с актрисами второго плана, которые пришли сюда сразу после представления. Комната была украшена в стиле рококо: на обитых зеленым стенах искусная позолоченная лепнина, перед большими зеркалами в витиеватых рамах свечи в хрустальных подсвечниках, с потолка свешивался один-единственный канделябр, в котором горело ровно столько свечей, сколько требовалось, чтобы скрыть обшарпанность претенциозной обстановки.

 Отчего же? Неужели тебе не хочется увидеть прославленную мисс Фокс или мисс Суитли?

Маркиз Рейзби надменно вскинул бровь:

 Возможно, в другой раз.

 Черт возьми, Линвуд, тебе это пойдет на пользу. Уверяю, дамы того стоят. Они и на сцене кажутся красавицами, а уж вблизи Мисс Фокс воплощение холодного серебристого лунного света, мисс Суитли жарких солнечных лучей. Каждая по-своему божественна.  Он очертил руками в воздухе изгибы женского тела.  Ты ведь понимаешь, о чем я?

Да

 Которая из них тебе больше по душе?

 В настоящий момент я не ищу женского общества.

 А ведь уже немало времени миновало,  заметил Рейзби, изгибая бровь.

 Верно,  согласился Линвуд.  Но меня интересует совсем другое. И тогда, и теперь.

 Возможно,  не сдавался Рейзби.  Мне кажется, тебе не мешает забыться в чьих-то теплых, сладострастных объятиях.

 Не хочу забываться.

Разум Линвуда был занят вещами посерьезнее, чем погоня за юбками, хотя он дорого бы дал, чтобы все было по-другому. Однако дни праздных развлечений и ничего не значащего флирта миновали и никогда уже не вернутся, судя по хаосу, в который превратилась его жизнь.

 Мисс Суитли я уже обработал, она готова капитулировать, зато мисс Фокс совсем другое дело. В ней красота сочетается с утонченностью. Ты только вообрази, каково это позабавиться с двумя одновременно!  Рейзби вздохнул.

Линвуд понимал, что приятель всего лишь хочет помочь, но пребывает в неведении касательно произошедшего и тех поступков, которые совершил Линвуд. Он отогнал от себя мрачные мысли, включая финальную сцену с Ротерхемом.

 Оставляю тебя в компании актрисок и твоего воображения,  отозвался Линвуд.  Буду ждать тебя на балконе.

 Несчастный!  Рейзби заулыбался в свойственной ему добродушной манере и покачал головой.

Венеция точно знала, как опознать мужчину, которого ищет. «У него трость черного дерева с набалдашником в виде серебряной волчьей головы с инкрустированными изумрудами глазами». В голове, пока она пробиралась через толпу мужчин в зеленой комнате, ища глазами нужную ей трость, звучали слова Роберта. Тростей было в изобилии, но нужной не находилось. Все же и трость, и ее владелец где-то в театре, Роберт не отправил бы ей послание, не будь полностью уверен. В этот момент Венеция заметила слегка колеблющиеся от ветра темно-красные гардины, за которыми скрывались выходящие на балкон французские двери. Она нервно вздрогнула от того, что придется проделать с ним наедине и в темноте.

Ей потребовалось полчаса, чтобы, минуя Рейзби, Хоувика и Девлина, добраться до гардин и проскользнуть за них, оставаясь незамеченной. Дверь была слегка приоткрыта. Сделав глубокий вдох, Венеция распахнула ее шире и шагнула вперед в объятия холодной, влажной лондонской ночи.

Она тут же заметила в лунном свете силуэт мужчины, смотрящего на освещенную улицу. Его темная фигура, казалось, была высечена из того же портлендского камня, что и балюстрада балкона. Венеция окинула взглядом бобровую шапку и перчатки, которые он держал в левой руке. Правая рука сжимала трость, наконечник которой был прижат к блестящему сапогу для верховой езды, а набалдашник в самом деле имел форму волчьей головы с поблескивающими крошечными зелеными камешками. Предостережения Роберта об этом человеке и о том, что он совершил, снова всплыли в памяти, обдав холодом. Но Венеция даже не думала о том, чтобы изменить решение, напротив, сделала шаг вперед, принимая вызов.

Мужчина полуобернулся к ней.

 Не возражаете?

Она жестом указала на карниз, нависающий над балюстрадой рядом с тем местом, где он стоял.

 Вовсе нет,  произнес он мягким, низким голосом, вовсе не грубым и не холодным, чего можно было бы ожидать от подобного мужчины.  Я как раз собирался уходить.

 Не из-за меня, надеюсь?

Венеция говорила неспешно, лениво-соблазнительно, приближаясь к балюстраде. Она остановилась на некотором расстоянии от него, тем не менее достаточно близко, и посмотрела не на него, а, как и он, на улицу.

 Кто бы мог подумать, что это место может стать таким хорошим убежищем?

Ей было отлично известно, как вовлечь мужчину в разговор и возбудить его интерес, всего лишь сообщив ему что-нибудь о себе. Это умение неотъемлемый атрибут любой актрисы, и Венеция много лет его совершенствовала.

 Убежищем?  переспросил он.

Она продолжала неотрывно смотреть на залитую светом фонарей улицу, чувствуя на лице и низком декольте холодное дыхание ветра.

 Несколько драгоценных мгновений тишины посреди ночного неистовства.  Она всматривалась в проезжающие мимо экипажи и джентльменов, идущих под руку со своими любовницами.  Я частенько прихожу сюда перед спектаклем и после него. Чтобы подумать. Мне это помогает.

 Вам не нравится играть на сцене?

 Напротив, очень нравится. Мне не по душе другие обязанности.

 Вы имеете в виду зеленую комнату?

 И еще кое-что. Но,  она глубоко вдохнула и выдохнула, выпустив в морозный воздух облачко пара,  это часть моей профессии. Все прописано в контракте, представляете?

 Очаровывать и восхищать.

 Можно и так сказать.  Она придвинулась чуть ближе к нему для лучшего обзора декольте.  Но в действительности чтобы вызвать интерес к театру и обеспечить щедрые пожертвования. Ведь и вы заплатили гораздо больше за возможность посетить зеленую комнату, чем за сам билет, не так ли, сэр?

 Так.

 Позволяя соблазнить себя.

 Вам, мисс Фокс?

 Возможно,  игриво произнесла Венеция. Понизив голос, точно заговорщица, поверяя сообщнику тайну, она продолжила: А возможно, и нет. Не нам, актрисам, об этом говорить, чтобы не разрушать иллюзии правдивыми словами.

Она улыбнулась, потому что того требовал созданный ею образ, после чего впервые за все время внимательно посмотрела в его лицо лицо убийцы. Словно высеченное резцом скульптора, оно неожиданно показалось ей очень красивым. У него была оливковая кожа и волнистые темные волосы, черные, как полночь, глаза, в глубине которых светился живой ум. Взгляды их встретились, и Венеция почувствовала себя так, будто он провел пальцем по ее обнаженной спине.

У нее екнуло сердце, а желудок совершил головокружительный кульбит. Она все смотрела в его притягательные глаза, не в силах отвести взгляд. Твердым, внимательным взором он буквально поработил ее, она и сама неоднократно проделывала подобное с другими мужчинами. Ее сердце неистово колотилось. Пытаясь взять себя в руки, она потупилась, но ей не удалось справиться с сотрясающей ее тело дрожью. Ей пришлось призвать на помощь все свое сценическое мастерство, прежде чем она сумела снова взглянуть в его глаза.

 Ночи становятся холодными, а актрисы выступают не в теплой шерстяной одежде,  пояснила она, словно извиняясь за свою дрожь, не оставшуюся незамеченной.

 Верно.  Его взгляд скользнул по ее платью, обнаженной коже и мягким полукружиям грудей, затем он снова сосредоточил внимание на ее лице.  Совсем несоответствующий наряд.

«Сыграй свою роль. Это всего лишь еще одна пьеса. А он очередной мужчина».

 А вы почему здесь?  поинтересовалась она, глядя ему в глаза, вновь надев личину холодной, собранной и обворожительной мисс Фокс, хотя внутренне все еще трепетала.  Почему предпочли холод ноябрьской ночи гостеприимству зеленой комнаты?

Он вернулся к созерцанию Боу-стрит:

 Мне нужно кое-что обдумать.

 Вы разочаровываете меня. Я-то решила, что вы здесь из-за меня.  Он посмотрел на нее, она тут же очаровательно скривила губки, показывая, что дразнит его, хотя ее сердце до сих пор учащенно билось.  Даже вечер в театре не может отвлечь вас от важных дум?

 Похоже на то.

 Должно быть, что-то серьезное. Или всего лишь замечание о наших с мисс Суитли артистических способностях?

 Будьте уверены, ваше мастерство ни у кого не вызывает сомнений.

 Вы мне льстите, а лесть на этом балконе запрещена. Согласно моим правилам, ей место в зеленой комнате, но не здесь.

 Дело в том, мисс Фокс, что я был очарован вашей игрой.

Она лукаво улыбнулась и намеренно стала смотреть на улицу.

 В таком случае мне чрезвычайно интересно узнать, о чем же вы размышляете, сэр.

До ее слуха долетали привычные уличные звуки, а молчание собеседника затянулось настолько, что Венеция испугалась, не слишком ли далеко зашла в своих расспросах.

 Вам об этом узнать совершенно не захочется, уж поверьте мне.

Эти слова были произнесены таким пронзительнооткровенным тоном, что она страшно испугалась. Притворилась всецело поглощенной созерцанием улицы, а на самом деле просто не хотела, чтобы он прочел в ее глазах правду.

 У всех нас что-то на уме.

 Вы, к примеру, разучиваете роли, пытаетесь решить, кому отдать предпочтение, Девлину или Хоувику.

 Не совсем так,  возразила она, думая о цели, которую она преследовала.

 Что же тогда, позвольте спросить?

Воззрившись на него, она на мгновение задумалась. Интересно, что бы он сделал, открой она ему истинные мотивы. Эта мысль заставила ее широко улыбнуться.

 Вы просите меня раскрыть секреты, а сами до сих пор даже не представились, сэр.  Она выгнула ухоженную бровь, как истинная femme fatale

1

Он внимательно всмотрелся в ее лицо.

Их взгляды еще раз скрестились, и хотя теперь Венеция была к этому готова, снова ощутила странное покалывание во всем теле. Ее сердце бешено забилось, не только из опасения, что он может уйти.