Сергей Тамбовский
Младший научный сотрудник 2
Глава 1. После смерча
Август 82 года, колхоз «Заветы Ильича», после смерча
Заветных три желания, сами собой всплыли у меня в мозгу слова детской песенки с виниловой пластинки, исполнит мудрый Гудвин, и Элли возвратится с Тотошкою домой.
А смерч, он же торнадо быстро сместился от нас в капустное поле, раскинувшееся между центральной усадьбой и нашим Макарьевым, и в лиловые небеса полетели уже не ветки с листьями, а не совсем созревшие ещё кочаны. Это продолжалось с минуту, а далее небесная канцелярия, видимо, посчитала свою задачу на сегодня выполненной, и вся круговерть взяла и сгинула с концами. Как будто рубильник отключили, запитывавший всю эту схему.
Я отцепился от своей берёзы, посмотрел на Антона, который был ни жив, ни мёртв, и случайно увидел закатившуюся в ямку под корнями бутыль с самогоном, целую и невредимую.
О, щас напьюсь, сказал я самому себе, а оживший Антоша тоже подал голос, чего это ты там про Тотошку говорил?
Пластинка детская вспомнилась, инсценировка «Волшебника изумрудного города», любезно пояснил ему я, там всё начинается с того, что ураган типа нашего поднял и утащил в небо домик, где жили собака Тотошка и девочка Элли. Ты мне лучше вот чего скажи, друг ситный как мы дальше жить будем? Вы же с этим вурдалаком за малым меня только что на тот свет не отправили.
Это была ошибка, еле слышно начал оправдываться тот, и потом, на тот свет же в итоге ты не отправился а куда, кстати, он делся, вурдалак?
Так ураган с собой утащил, ты не видел что ли? И я очень сильно надеюсь, что больше мы о нём никогда не услышим
Но сказал я эти слова, по всей вероятности, зря, потому что тут же раздался нарастающий истошный крик откуда-то сверху, а затем смачный звук падения чего-то тяжёлого на что-то жёсткое. Крик немедленно прекратился.
Пошли посмотрим, вздохнул я, у меня такое предчувствие, что это Осип вернулся
Да, это был он, всё в той же чёрной куртке и чёрных штанах упал он вертикально головой вниз, и было очень похоже, что свернул себе шею. Так что всё, что от него осталось, лежало грязной кучей прямо посреди белокочанной огородной капусты сорта Амагер-611, если не ошибаюсь, уцелевшей после урагана. Антона вывернуло наизнанку от такой картины, он долго блевал в сторонке а я удержался.
Дохлый, сказал я, попробовав найти пульс у него на шее, что делать будем?
Надо властям заявить, неуверенно отвечал Антон, а то на нас это дело повесят
Ага, парировал я, можно подумать, что если мы заявим, то не повесят свидетели у ментов всю жизнь первыми подозреваемыми идут и искать никого не надо
Ну ты как хочешь, а я к председателю иду, решительно ответил он.
И про то, как вы вдвоём меня зарезать хотели, тоже всё честно расскажешь? спросил я.
Давай так договоримся никто тебя резать не собирался, а мы просто случайно встретились на тропинке в этой лесополосе ты уже с самогоном шёл, а мы с Осипом только собирались к бабке Федосье. А потом и налетела эта хрень
Хорошо, покладисто согласился я, только самогон с бабкой давай из этих объяснений исключим допустим, я из магазина шёл, а вы в магазин, он как раз в той стороне.
Антон молча кивнул, а я продолжил:
И ты будешь должен мне одну услугу какую, я тебе потом скажу.
Договорились, покорно ответил он, потом я спрятал бутыль под кучей листьев, и мы дружно зашагали к правлению колхоза.
Объяснение с Пугачёвым было долгим и муторным, потом он вызвонил участкового из соседнего села плюс врачиху из здравпункта, и мы все впятером отправились на капустное поле. Прямо туда подъехать не удалось, остановились на краю, а дальше потопали пешком.
Тэээк, сказал сержант Постников, почесав голову под фуражкой, Зинаида Петровна, проверьте, что с ним.
Врачиха, оказавшаяся Зинаидой, проверила у Осипа пульс, подняла оба века, а потом ещё и приставила к губам маленькое карманное зеркальце.
Труп, коротко сказала она, по предварительным данным смерть наступила от падения с большой высоты.
От той вон лесополосы смерч начался, без приглашения вступил в разговор я, засосал, значит, Осипа, а потом смерч рассосался над этим капустным полем и скинул его обратно. Типичный несчастный случай.
Ты не лезь, пока тебя не спрашивают, оборвал меня сержант, с вами обоими я ещё побеседую. А сейчас надо отсюда труп вывезти нас четверо, дотащим до машины.
И мы потащили то, что осталось от Осипа, к председательскому УАЗику и закинули его в багажник а потом ещё и выгружали всё это дело в районном морге а потом сержант нас допросил на скорую руку тут в принципе всё было кристально ясно, так что он особо не усердствовал. Отпустили нас через полчасика, и я ещё и самогонную бутылку под листьями отыскал, а потом раздавил её в компании Аскольда, Паши и Лёвки.
Чо, прямо вот так и засосало его? задал вопрос Аскольд, пока остальные сидели с открытыми ртами, переваривая мой рассказ.
Прямо так и засосало, приложился к стакану я.
А ты почему уцелел?
Так за дерево же зацепился ноги в воздухе болтались по направлению к этой воронке, но оторвать от берёзы оно меня не сумело. Видимо мощности не хватило.
Ну дела, вздохнул Паша, а я ведь помню 74 год и что случилось с нашим Дворцом спорта.
И что с ним случилось? спросил более молодой Лёва.
Крышу снесло, чего, и все стёкла побило, ладно ещё, что это летом было и внутри никого почти не сидело потом год восстанавливали.
Ага, добавил я, и ещё все кресты на Благовещенском монастыре под прямым углом согнулись и один барабан покосился он и сейчас такой перекошенный стоит, а кресты конечно поправили.
И хоккейная команда наша потом целый сезон где-то на окраине играла, добавил Аскольд, пока Дворец не починили.
А ты, стало быть, второй раз сегодня родился, добавил Паша, можешь теперь два раза в год день рожденья справлять.
А когда самогон закончился, Аскольд мне сообщил, что теперь-то мы, наконец, заживём как люди, без оглядки на разных непонятных карликов с финскими ножами. И с солидными бабками, которые скоро будут нам оттягивать карман.
Я бы на твоём месте не загадывал, притормозил я его, что-то у меня нет такого впечатления, что все наши приключения позади.
И на этот раз, наверно в виде исключения, я оказался неправ ничего выдающегося больше и не случилось. Вплоть до окончания нашего дорожного подряда и отъезда на родину. Задержаться на сутки, правда, пришлось нам четверым, немного не успели мы, но это же не самое страшное, что может быть в жизни. Пугачёв долго мерил шагами весь наш участок, увидел заодно и дорожку к васиному дому, но ничего про неё не сказал. А поведал он нам следующее:
Вот эту яму надо переделать, впадина большая и вон то место тоже (он привёл нас почти к самому Полосатому), здесь наоборот бугор получился. Всё это сегодня-завтра доделываете, потом расчёт и может проваливать, дружески напутствовал он нас.
Таким образом, мы проводили весь наш отряд во главе с Али-Бабой, помахали им ручкой на прощание, а взамен получили следующую смену, опять из тридцати с хвостиком бойцов. И в ней (сюрприз-сюрприз) приехала девочка Вика из отдела кадров. Слава богу, с Олей они никак не пересеклись. И еще из нашего отдела имел место Коля Карасёв, оторвали его таки от пайки нужных в хозяйстве модулей КАМАК.
Ну как прошла смена? сразу же приступила к расспросам она.
Прошла и прошла, отговорился я, даже вспомнить нечего.
А что это та беленькая девочка на тебя такие томные взоры бросала? продолжила допрос она.
Это ты про Олю что ли? отвечал я, она в нашем отделе работает, рядом с моим её стол стоит. Никаких особенных взглядов я не заметил.
Ну ладно, продолжила она, спишем на случайность а почему ты остался и не уехал со сменой?
Так подряд у нас, хозяйственный дорогу ремонтируем вчетвером, завтра последние штрихи вносим и уезжаем, а сам подумал, что вот только сцен ревности мне сейчас и недоставало.
А Коля Карасёв тоже подошёл ко мне и сообщил, что в институте ходят тёмные слухи о моей связи с Ниной в этом колхозе, и Наумыч очень недоволен ими.
Не было ж ничего у меня с ней, попытался отбиться я, но потом подумал и махнул рукой на чужой роток не набросишь платок особенно, если он с цветочками.
C Пугачёвым у меня ещё отдельный разговор был про Осипа он долго выспрашивал, что да как случилось и почему все уцелели, кроме него. Что я мог ему ответить, кроме правды правду и выложил. Он выслушал все мои речи молча и, по-моему, не очень поверил, но протокол, подписанный местным участковым, мои слова подтверждал Я ещё на дорожку рискнул спросить у него, чем таким этот домовой так дорог председателю колхоза, на что он целую минуту раздумывал, а потом сообщил, что это его родственник. Дальний, по жене, но родственник, а родных надо поддерживать в любых ситуациях.
А завтра мы, как и обещали председателю, доделали свои недоделки, целый самосвал асфальта пришлось привезти. И часть его осталась неиспользованной я предложил в виде бонуса сделать подъездную дорожку к нашей общаге, там от шоссе всего каких-то семь метров. Мы и укатали эту дорожку за часик.
А потом сдавали работу Пугачёву он даже и не стал выезжать на место, а просто отслюнявил нам положенные бабки в правлении. Итого за минусом налогов и за плюсом обещанной премии мне получилось 3040 рупий, а всем остальным соответственно по 1520. Далее мы отстегнули Васе с Фомой обещанные проценты, осталось 1975 у меня и около тыщи у ребят.
Когда в следующий раз приедете? спросил у нас довольный Вася.
В следующем августе наверно, ответил за всех я. А что?
У меня для вас новая работа будет, сообщил он, более денежная. Готовы к такой?
Всегда готовы, сказал я, и мы отправились на остановку автобуса.
Слышь, Камак, остановил меня Аскольд, может, такси возьмём? Деньги-то карманы жгут.
Такси? изумился я, в колхозе «Заветы Ильича»??
Ну не такси, конечно, а УАЗик какой нас как раз четверо, влезем.
А это мысль, почесал голову я, надо с Пугачёвым поговорить.
И через десять минут мы уже катили по свежеотремонтированной трассе Варнаково-Белужская, распевая дорожную песню.
Весёлая картошка была, сказал Аскольд, когда мы пили пиво в станционном буфете, дожидаясь электрички на Нижнереченск, столько приключений у меня в жизни ещё никогда не случалось.
Глава 2. Мирная жизнь
Возвращение к мирной жизни, 1982 год, ИППАН
Маме я так и не сподобился позвонить из своего колхоза, совсем из головы вылетело в связи с круговертью событий. Но она так обрадовалась моему возвращению, что и не вспомнила этот момент.
Иди мыться, а потом есть сказала она мне, я окрошку сделала.
Есть идти мыться, взял под козырёк я, а окрошка из своего кваса или из казённого?
Из своего конечно, обиделась она, тот, что в бочках, слишком сладкий для окрошки.
Да, вспомнил я, нам же деньги заплатили за работу.
И сколько сейчас в колхозах платят? спросила она.
Тыщу, уполовинил я свой заработок, неподконтрольные денежные средства никогда ведь не помешают, вот, и я выложил на стол двадцать зелёненьких полтинников с портретом Ильича в овале.
Ничего себе, ответила потрясенная мама, я столько и за полгода не заработаю.
Денежная шабашка подвернулась, дорогу мы чинили, объяснил я, вот и получили немного побольше. А так-то все остальные ста рублями ограничились.
Ну ты добытчик, расцвела мама, можешь распоряжаться этими деньгами, как хочешь.
Совместно решим, что с ними делать, ответил я и ушёл в ванную.
А наутро я честно сел на шестидесятый автобус и отправился в свой родной уже ИППАН имени академика Семёнова-Ляхова, вот такая сложная фамилия была у нашего большого босса. И сразу попал с корабля на бал. В смысле из колхоза на комсомольское собрание, посвященное неблаговидному поступку одного нашего коллеги, Вити-Витюни, техника из нашего же отдела. Я его всего пару раз видел, в своём синем халате он либо сидел и ковырялся во внутренностях какого-нибудь прибора, либо стоял у стеллажей с запчастями и подбирал комплектующие. Ничем он мне не запомнился, кроме унылой физиономии и синего халата.
Сегодня у нас собрание комсомольского актива отдела 410, сказал комсорг по фамилии Ишаченков. По экстраординарному поводу Виктор Бабичев сам всё расскажет, по какому.
Витя встал, уныло посмотрел на комсомольский коллектив и сказал:
Да чего рассказывать, наверно и так все знают
Я, я не знаю, подал я голос с заднего ряда стульев.
Да, не все знают, так что давай уж, освети вопрос, строго указал ему Ишаченков.
Меня задержали дружинники на радиорынке, всё так же уныло продолжил Витя и впал в ступор.
Ты в час по чайной ложке-то не выдавай информацию, давай уже быстрее, подстегнул его Ишаченков. За что задержали, какое обвинение предъявили?
Задержали за торговлю радиодеталями, продолжил Витя, озираясь по сторонам, детали я взял здесь вот, на этом стеллаже, и он махнул рукой куда-то назад.
Статью какую-то тебе пришили? спросил Аскольд, сидевший тут в сторонке.
Не, мотнул головой Витя, стоимость деталей не дотягивает до статьи. Только телегу на работу составили.
И зачем же ты взялся торговать украденными радиодеталями? сдвинул брови Ишаченков.
Ну как зачем жить-то на что-то надо, резонно ответил ему Витя, а на сто рублей зарплаты не очень-то проживёшь.
Хм подал голос Бессмертнов, он хоть и вышел из комсомольского возраста, но всё равно присутствовал в виде приглашённой звезды, наверно надо было лучше работать и продвигаться по служебной лестнице, если тебе денег мало. А не шарить по нашим стеллажам.
Кстати, высказал на удивление деловую мысль Ишаченков, не имеет ли смысл ограничить свободный доступ к радиодеталям? Чтобы соблазнов не было.
Мы подумаем над этим, отозвался Бессмертнов, а сейчас пусть Бабичев сам охарактеризует своё поведение.
Да чего уж тут характеризовать, сказал тот с совсем уже потерянным видом, нехорошеее у меня поведение было.
И как оно согласуется с твоим комсомольским статусом, расскажешь? потянул одеяло в свою сторону комсорг.
Ну как оно согласуется никак, наверно, не согласуется, вздохнул Витя.
Товарищи, какие будут предложения? перешёл к резюмирующей стадии Ишаченков. Поактивнее, пожалуйста, участвуйте в собрании.
Предлагаю исключить его из рядов ВЛКСМ, выскочил бойкий программист Мишель, потому что комсомольцы не могут воровать радиодетали.
Ещё предложения есть? потребовал комсорг, но чисто для галочки, тут и так всё понятно было. Нет больше предложений тогда ставлю на голосование вопрос об исключении Бабичева из рядов Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодёжи, поименовал он эту контору полностью. Кто за, прошу поднять руки.
Подняли все, кроме меня.
А ты чего, Камак? обратился комсорг ко мне.
Я воздержусь, ответил я, не хочется портить жизнь парню.
Тогда, значит, двадцатью семью голосами за при одном воздержавшемся собрание приняло решение об исключении Бабичева из комсомола. Все свободны а ты, Виктор, пойдёшь со мной в комитет комсомола. В институтский для начала.
А через полчасика после экзекуции над Витюней по внутреннему телефону меня вызвал в свой кабинет Наумыч. Лифты в нашем корпусе ещё не успели наладить, так что побрёл по узкой винтовой лесенке. На втором этаже пересёкся с Пашей-киноманом, он там стоял на площадке перед лифтом и курил, одновременно читая какой-то журнал на английском.
Хай, дьюд, протянул я ему руку, как проходит адаптация к мирной жизни?