Не щадит путями искусства глаз,
А таит эту вечность под серой мглой
В камышовом сне за твоей спиной.
Где ты был и укромно в аду сидел,
Под ногами не падал тот мёртвый берег,
Он хотел погадать, что сейчас успел,
А остался там собирать свой пепел.
Острый гипноз
Здесь были следы идеального сна,
Он прошлым сложил обывателю сам
Острейшую нить из которой нельзя
Уметь узнавать ту случайную рознь.
Так близко, что ходят за телом, ища
Курьёзы и мнения в сердце внутри,
Обратный отсчёт им немая толпа,
А тело изношено смертью, как блик.
Не слышало в обществе силу в пути -
То ясное призрака смелости в нас,
А рядом сложило по трупу вести
Искусственный, видимый образ.
Телега за прошлым не спит по уму,
Ей доля от ноши на смятой реке
Впустила искусственный праздник в себя,
Чтоб было довольно то мирное время.
Но ищет в любви, как и быстрый износ
Свой юмор и им же тот острый уму
Гипноз притязания видеть войну
Напротив стремления тяги к себе.
Что призраку прошлого сны и весна,
То дым Петербурга за мыслью в тебе,
Он ищет те улицы к сердцу из роз
И тянет судьбы обличителя в нас.
Не ранит, но острым ты ношу его
Всё чувствуешь в прошлом и тянет весна,
Она, как забытая юмором тут
Стоит и на образ Литейного в путь
Всё смотрит на небо в истерзанной тьме,
Всё ищет приличие в слове вокруг,
А ты ей свой острый гипноз от разлук
И стёртое прахом под тенью из мук.
За глиняной маской
Теперь не оценит искусства итог
За глиняной маской проблемы ума:
Твой цикл идиомы и тёплая мгла,
Она дорожает, что мысли за гнёт.
Не умер и ищет претензии путь -
Рассчитанный маркер прямого пути,
Он выждал прелюдией форму свою
Но точной моделью не знает итог.
Что было пред Богом немыслимо там,
Что будет к пределу расплаты ума -
Не каждому слову сегодня дано
Узнать от знакомой иллюзии риска.
За глиняной маской сцепились вокруг
Рассказы и риски причины порук,
Их манит и тешит седая молва,
А тяжкому сердцу не лепит почёт.
Тут, вышел поэт в захолустном бреду
На малое поле и высыпал тьму,
Чтоб было желание в сердце одно
Искать историчности догму свою.
Ей был утолённый манер не у дел,
Обнял изучение масляных сфер,
За маской своей, что не мучит умы,
А только пророчит искусству взаймы.
Так жил бы и лёгкому слову в себе
Искал равновесие в глиняной тьме,
Но знаком иллюзий ты был, как рассвет,
Что в маске ты видел о тот силуэт.
Настоятельно вас попрошу
Вне культуры из просьбы ищу
Остановленный воздух, как свет,
Где стихает в безумную тьму
Аллегорий фантазии бег.
Вектор памяти тянет назад,
А из общего смысла ища -
Ты устроишь презрительный взгляд
Из тлетворного неба впотьмах.
Он забыл, что такое война
И не трогает сердце из грёз,
Он не знает, что будет за нас
Нескончаемой волей из звёзд.
Покорившись искусству сказал
Ты идею, что мантию слов,
Где и вас попрошу не уйти,
А остаться со мной до слёз.
Их не смыть в пустоте из идей,
Их не высмеять в прозе игрой,
А сегодня такой же изгой
Я стою по причине своей.
Что не нужен в поместье ума,
Не скучаю под сводом земным,
А прощальная светит тюрьма
Только ловкости слова немым.
Настоятельно в сердце прошу
Не искать этот численный ад
И за это в уме всё прощу,
Но исчезну под волей назад.
Будут искры искать не меня,
Будут розы учить этот свет,
Кто в войне разговором успел
Проявить этот медленный бег.
На заранее списанных днях
Ты примету от слов отпусти,
Чтобы не было боли расти
И примету от звёзд познавать.
И над ужасом мира ему -
Ты стоишь на прощание в нас,
Чтобы лучше учить эту тьму,
По прошествии сердца стоять.
Постоишь под постоянным ливнем
Гипнотизируешь обычности игру,
В ней день он постоял на мысли
И верит в дождь по слову твоему,
Его приход не озадачил ты.
Стоять и верить в час прохожих судеб,
Искать претензии в манере откровений,
То что сегодня будет этой модой,
А завтра ливнем в пище для Богов.
Ты постигаешь мужество и будишь
Растёртые ладони в этом мире,
Над призраком культуры не пробудишь
Их счёт в погоде музыкальных лет.
За ливнем стал прохаживать свободно,
Гордится пафосом и мерой светлой мысли,
Её спокойный тон уводит скупо
В природный ужас за твоей спиной.
То, что казалось лишним в этом мире
Вновь выпадает в частности из ливней,
Грядёт искусству видеть этот ужас
И смерть в руке гнетущего за ней.
Не жалуя походы в моде личной -
Идут дожди и стелют неприлично
Свою систему выгоды под память,
Что надо бы понять культуру всей
Погодной маски личности и жизни,
Тех каплей черт иллюзии под нами,
Что сплошь уводят роскошь под ногами
К потворству слёз благого в глубине.
Ты сам искал намёки этих ливней
И оседал внутри дождливых судеб,
Чтоб вместе с ними понимать противный
Сюжет истории под постоянным сном.
Наверно ты стоишь и этим ливни -
Твои иллюзии в душе погоды мира,
То падают на голову, как души -
То в сон зовут из пищи для Богов.
Под каждой каплей собираешь свой
Утопленный мотив внутри их мыслей,
Ты постоишь им временем их жизни
И будешь спать в надеждах их оков.
Роза кармической жизни
Долгой оценкой любовь теребя
Ищет источник другую себя,
Знает он вольности боль и намёк,
Только ли карма сплотила его?
Ты не желаешь ответить внутри,
Ищешь вопросы над светом и мрак
Твой откровенный, отзывчивый враг
В небе кармической просьбы души.
Тает, как зеркало в слитой борьбе
Время под масками слов о покое,
Но человеческой ищет в себе -
Розу кармической вольности боли.
Ты не застрял между небом и сном,
Где то отняли тем именем вехи
Ложь в просвещении думать умом
Также красиво, как тлен сгоряча
Ночью держал эту истину мира,
Серой ли маской, сплочая восход,
Только к народу ты ищешь его
Странный источник и жизни поток.
Над остановленной словом своим
Истиной глаз у кармической ноши -
Знает в себе человеческий схожий
Дум относительный миру родник.
Вновь зацветёт и внутри современно
Розу он в тайной картине любви -
Будет смотреть под иллюзией смирно,
В небе грядущего сам за покоем.
Дух ли им ищет природу от воли,
Сам ты не знаешь случайностью горе,
Мир открывая над слабостью маски
В сером итоге без личной картины.
Страх не имеет ей цвета и жизни,
Словом берёт эту розу спокойно
И надевает ей ночи под миром
Странного облака в каждой черте.
Стали они человеческим стилем,
Жаждой познания в сущем итога,
Что до понятия стала им мода
Волю искать от пророческой мысли.
Тяжбы ли осени, слиты под золото,
Странно ли верить нам в жизни от розы,
Жаждой не сникнет ей время и слёзы,
Как в человеческой близости жизни.
Символ песка и уюта под призраком
Стал необычной картиной той встречи,
Смелой тоской из иллюзий и речи
Только ли жизнь по обрывкам искать?
Ты на кармический круг опираешься,
Смотришь он властью внутри провидения
Новый, как жажды строения праздник,
Личный в той лунной причине воззрения.
Чёрной тоской в непомерной догадке
Лишь человеческий призрак отыщет
Смерть в этой розе и будет ей пищей
Самой потерянной силы в уме.
Словом кармический круг открывает
Ужас той пищи, откуда ты вышел,
Лишь бы он сну в идеалах привычек
Видел, как новую права весну.
В розе кармический круг закрывает
Вечное тождество спрятанной жизни,
Под человеческим слухом играет -
Вечер той маски от странной тоски.
Лишь ты остался под томной привычкой
Розы в её объективности видеть
Магию логик кармической жизни,
Мантию долгой разлуки в себе.
Их человеческий вечер не признан,
Стал он летать от оценки у жизни,
Логики им забывают ту миром
Сложенной ясности света звезду.
Роза над этой тоской, словно лира
Спрятана в личности строгого мира,
Пусть по готической жизни нам видит
Слог на кругу от кармических лет.
Дней ли, что знают её отражение,
Ясности позу в чертах и уюта,
Ты философское встретишь то утро
В розах на небе внутри облаков.
Веря в почтенное имя под страхом
Жизни ища аллегории в смерти,
Кармы души, той которая стала
Розой от юности сердца и лиры.
Случайность конечного времени
Прорыл культуру каторги к себе
Тот странный мир и думает упрямо,
Что он един на безысходной тьме
Внутри от умирания и ран.
Покойный сын от подлости природы
Желает стынуть в частности ума,
А жажда ворона внутри его вина
И всплеск погоды внутренней игры.
Случайный вид не встретил этот рай,
Случайностью не стал позором мира,
Он стал конечным в эхо на прощание
И светлым ужасом преддверия любви.
То, что забыто в мудрости твоей -
Нельзя назвать обычной волей психа,
Но жалко стынуть в рисках от того,
Как ты проходишь в ясности тупой,
Гарцуешь на Земле и глухо миру
От тяжкой брани вечности войны,
Венок твоей дилеммы ей вина
В случайности культуры этих дней.
А слово в душу упрощает призрак,
Чтоб человеческий ответ застрял в себе,
Нарочно положил упрямый день
Под мир отъявленного ужаса затем.
Ты яд зовёшь и мудрость по родам,
Ты ветер слов в приличии диктуешь,
Сам веря снам конечности, что там
Ты самость всемогущего на ним.
Но этот такт в любви намерен встретить
Особу подлой важности, как смерть,
Её черты из белоснежных снов
Манящей робости внутри костлявой мглы.
По человеческой картине долгих снов
Отправлен в каторгу страдать на этом,
Ты стал хранить ей обереги завтра,
А тайный стиль крадущейся мечты -
Твоя особа нежности и лести
По мантии костлявой, ровной силе
Уметь ей возводить всю эту прелесть
К случайной лжи из мести наперёд.
Не призрак на коне и не примета
Оставила портрет случайной встречи,
А новая звезда из странной лести,
Что чёрным ходом милует затем.
В твою ли истину ты ей отшельник сам
И горемыка странного бессилия,
Откуда поколениям под мифом -
Ты открываешь перст души своей.
Не чёрной философией был здесь
Запрятан мир в конечном эпилоге,
Он духом открывал любви итоги
И странной муки тесный приговор.
А ночью сам ты ищешь соль разлуки
С той местью воли в призраке и скуке,
Что на коне отчалит, будто смертью
И словно дух остановила сон.
В покойной ловкости души её порока -
Случайный вой над ветром и печалью,
В костлявой истине мы все не опечалив
Нашли итоги странствия души.
Сложили счёт конечной квази роли
И там остановившись стали миром,
Угадывая свет в костлявой скуке
По тем иллюзий призракам любви.
Не смертью свой скелет забрав в итоге,
Ты ищешь скол порока в нежном Боге,
А страх почёта мира преисподней
И лишний свет потусторонней моды.
Он выеден случайностью над нами
И конь над резкой близостью разлуки
Всё ищет смерть в таинственности муки
По той, которой любит он скакать,
Искать Земли пределы между миром
И сам того не видя стал вампиром,
Он ищет призрак личности на утро
В крамольном сне из яви по любви.
В понуром призраке из лёгкого безумия
Ты этим миром посторонней маски
Отыщешь дух костлявый между сказкой
И верным словом в смерти от души.
Не стала петь под дифирамбы смело,
Сплотила счастье в дух прискорбной мысли
И села на коня, чтоб стало время
Искать культуру в призраке маня
Искусством черт костлявого предела,
Манеры видеть идеалы в сущем,
Что дух доходит личностью до судеб
И в том стремится волю взять себе.
Зайдя к логичной маске этой встречи -
Ты стал, как призрак мудрости конечной
Искать свою культуру в личной муке
И над случайным ветром угадал,
Что смерть твоя фигура от привычек
И долгий холод в бытие отличия,
Так призрак верит личному бессмертию,
Чтоб на коне его от участи отнять.
Понять подземный облик между ночью,
И став безумной логикой от чисел
Искать свои пророческие письма
На той случайности, которой не узнать.
Как в сове застряла ночь
Клокочет, ищет Землю отдохнуть
И видит чёрный тени звон у мира,
Застрял иллюзий скомканный цветок
Готического ощущения от стиля.
Понурым не сложило время в нас
Секунды завтра в близости скупой,
Но ветер ночи поднимает свой
Кармический ответ затвора мысли.
Кукует день и в ёмких склепах зря
Ты веришь чёрной маске января,
То звук совы внутри упрятал тень
И ищет дуб в Земле противоречий.
На станции под стилем сложным я
Прослыла в чёрный день его потери
Ещё одной иллюзий смотря
На этот звук совиной красоты.
Любовью встретил май твои черты
И наловчился думать подло завтра,
Он март научит в мысли создавать
Культуру явной почерку черты.
На ночь оставила мосты иллюзий ты
И шла к предмету диалекта кванта
За днём физической истории скупой,
Её преддверия и яркости таланта.
Могильный звон не ищет в том лесу
Совиный хруст и стать его руки,
А только волки шепчут на росу
В пределе мании и ловкости постичь,
Как думать на душе иллюзий тех,
Как форму света в ночь приобрести
И жить в культуре этой, словно птицы
В совиной части сердца от тоски.
На дуб в который раз ты смотришь вдаль,
Роднеет стиль готического мира
К твоей совиной красоте вуали
И такту современности расти.
Постигнув ночь в сознании упрёка -
Ты одолжила сон в проторенной тропе,
Чтобы у дуба в лёгкой красоте
Найти ту ясности сову и мир души.
Ночная поступь в личной красоте,
Ночное утро в близости привычек,
Ты ищешь состояния черту,
Чтобы обнять искусство в этом мире.
Не мифологией настигла смерть сову,
Устала роскошью терпеть понурый стыд
И там забравшись под дупло вокруг
Ты стала вновь природой от любви.
Украдкой чисел в снах материальных,
Искусством жизни в маленьком дупле,
По степени которых не случайно
Ты ищешь суть подхода к глубине,
Чтоб стать совой на этой ясной ночи
И крохотное небо обогнув -
Ты ищешь крыльям мир своей тоской,
Вникая в небо истинного слуха.
Реальностью в ночи застыла память
И летний звук совы пронзил виток
Лесной природы душ одной из тех,
Кромешных жизней личности в уме.
Там ждёт сова, она настигла ухо
И внутрь клокочет мыслью по себе,
Как редкий вид иллюзий в глубине
Ночного неба утреннего слуха.
Произведённый мифом материально
Заглядываешь роскошью один
За миф, в котором спало одеяло
И свет запаянной природы бередит
Судьбу от заполнения внутри.
Чутьё примерно встретило свой ад
Под серой рамкой исторического края
И произвольный ищет в сердце раб -
Историю пройти к себе назад.
Там миф в произведённой чистоте
Аналогичной квази роли современной,
Он чистый воздух ясности надменной
И рожь достатка в счастье от любви.
Бежишь за ней в полях идеи мира
И так легка спокойствия мораль,
Но чудо сном твоим материально,
Одержит роскошь права под нутром.
За этой снятой белизной огромных глыб
Не спит моряк он слабый свет упрятал
Внутри сидения над морем корабля
И весь свой страх диктует, отойдя,
Как будто ты был против мифом,
Искал людские сны и им творил
Мерцательное имя в водах мира,
То время, за которым не посмел
Встречать историю у длин календаря,
Ты этим жил над миром отворяя
Свободой суть, произведённой мифом,
А свод тоски за этим сам не зная
Искал твою печать внутри и ждал,
Материально стал в обратной мере мыслить,
Считать иллюзий срок и мифом сам
Ты обратится в свет по нескольким морям,
В которых ты так действуешь изысканно,
Сидишь в корме иллюзий у идей,
Твой фон материальной бликом ниши
Не знает чувства рода от дверей,
Он открывает заново в морях -
Культуру плыть под роскошью полей
И между нескончаемым изыском -
Ты будишь свет, произведённый с ними.
Жадно испепеляющий волю
Словно ладони не сняты они,
Замертво мысли не видят упрёк,
Лишь по дороге, в которой одни
Мы оставались учить эту волю.
Смерть не застала культуру одним,
Долгим, бодрящим Земли разговором,
Замертво мысли её поредели,
Сели на отмель печали и слов.
Мутно в привычках ты видишь судьбу,