Суртов старик!
Он боялся меня, и не зря. Я сделал достаточно, чтобы превратить его бесцельное существование в одну огромную муспельхеймскую пустыню. Беспощадную и жестокую.
Один уничтожил меня уже очень давно, оставив лишь ненависть, за что расплатился глазом. За что платит до сих пор.
От рвущейся злобы сердце стучало быстрее, а в жилах вскипала кровь. Глупый старик! Мы ведь могли быть союзниками! Но нет, нынче он Верховный Даарии, а я предатель, убийца и лжец. Изменник.
Пустота объявилась вновь, на сей раз приняв облик тупой боли под рёбрами. Я гнал мысли прочь, но эта рана, кровоточащая и незаживающая, выжигала моё нутро.
Неожиданная мысль пронзила мою голову как вспышка.
Что, если ключ у девицы? Она каким-то образом связана с ним, в этом не оставалось ни единого сомнения.
Кровь пульсировала в висках, делая голову тяжёлой и болезненной. Рот пересох. Осушить бы добрую чарку мёда. Лучше не одну.
Я покосился на дверь и не двинулся с места. Подтянул на себя одну из шкур, валявшихся на полу, и устроился поудобнее. Я не собирался плестись в общий зал даже ради терпкого мёда, ведь там спала девица, которую я желал видеть в самую последнюю очередь.
Решил продолжить размышления в надежде, что со временем всё же удастся наконец-то уснуть. Предстоял долгий путь, требующий сил, которых у меня оставалось немного.
Раздумья прервал глухой хлопок, раздавшийся за стеной.
Сигурд спал как убитый, да я и не хотел будить его, поэтому, подождав несколько секунд, поднялся и осторожно направился к источнику звука.
Протирая глаза, я оглядел общий зал, и сперва решил, что всё это лишь неприятный сон. Однако увиденное было куда страшнее.
Девица распласталась на полу. Из её носа и рта хлестала кровь, губы побледнели. Распахнутые глаза её были пусты и безжизненны. Шея была изодрана в кровь, а пальцы залиты алыми подтёками.
Нет нет-нет-нет, я застыл в дверях, словно окаменев.
Почему ты решила умереть?
Спустя мгновение, которое показалось вечностью, я подбежал к девице и опустился прямиком в потемневшую лужу крови.
Золотко. Золотко, не умирай! выпалил так, будто она могла послушаться, рано ещё, я потряс её тело, приподнял, но она повисла безвольной куклой, Алиса!
От беспомощности я на мгновение сник. Образ заветного ключа дымкой мерцал перед глазами и медленно таял, как снег по весне.
Сигурд! Сигурд, Богиня тебя побери! крикнул я изо всей силы, живо сюда!
Показалось, что из её глаз всё ещё стекает кровь. Я уложил девицу обратно, быстро оттёр её щёки от красных пятен и с напряжением прислушался.
Бьётся сердце или нет? Дышит?
С её губ слетел тихий стон, и я с облегчением выдохнул.
Сигурд! Разрази тебя огни Муспельхейма30!
Сонный травник вбежал в комнату, судорожно протирая слипшиеся глаза. Пошатываясь, он подскочил к нам и тут же принялся осматривать девицу.
Что такое? Что случилось? он беспокойно заохал, ты это сделал? Локи, что ты сотворил?
Я здесь ни при чём.
Надо понять. Сперва понять причину.
Сигурд забормотал руны31. Девицу окутало зелёное сияние. Оно должно было погрузиться в её тело, но вместо этого натолкнулось на какую-то незримую преграду.
Мы придумаем что-то. Не переживай, травник ощупал её руки и шею, повторил руны, произнёс новые, однако результата не было.
Я не переживаю.
О, нет. Я переживал. Да так сильно, что не верил сам себе. Давно меня не заботила чья-то жизнь, кроме собственной. В голове настойчиво крутилась мысль, что ключ выскальзывает из моих рук, словно змея, и, как шкуру, оставляет мне лишь бездыханное тело девицы.
Неужели Богиня никогда не перестанет насмехаться надо мной?
Дай мне полынь. Локи! Очнись уже! Полынь!
Я тряхнул головой. Как во сне отыскал на полке склянку с толчёными травами и сунул её под нос Сигурду. Тот отшвырнул её в сторону и бросился к столу.
Это не полынь, а можжевельник! Что с тобой?! Не скрывай от меня правду, иначе я не смогу ей помочь! с упрёком воскликнул он.
Да я без понятия, что с ней. Проснулся от грохота, нашёл девицу такой, позвал тебя. Впрочем, если она решила отправиться за грань, то нам же лучше. Не придётся топать сурт знает куда.
Локи, сейчас не место шуткам, Сигурд вернулся с пучком нужной травы. Он не удостоил меня хотя бы мимолётным взглядом, а в его голосе просквозил неприятный укор, у тебя есть хоть капля сострадания? Хотя не отвечай, травник разложил полынь вокруг тела и, вздохнув, сокрушённо добавил, бедная девочка
Нет, отвечать я не собирался, но в попытках скрыть волнение вёл себя так, как привык отстранённо и равнодушно. Сигурд растёр ладони, положил их ей на живот и зашептал новые руны. Он призывал тьму дать ответы, хотел выяснить причину.
Я изо всех сил держался, чтобы не тряхнуть травника и не заставить колдовать быстрее. Моё сердце колотилось как никогда. Отчаяние выламывало рёбра.
Я и не заметил, как сжимал руку девицы. Её пальцы казались холоднее снегов Йотунхейма. Неужели мы не успели, и её душа всё-таки отправилась за грань?
Пожалуйста, не лишай меня последнего шанса золотко
Травник не слышал меня, но сейчас я готов был сделать что угодно, лишь бы она выжила.
Её грудь подорвалась, и сквозь сжатые зубы вырвался хриплый стон. Ресницы затрепетали, а под зелёной пеленой магии заклубился чёрный дым.
Она жива, выдохнул я.
Что-то внутри засвербело. Такое забытое чувство. Надежда?
Да, вижу, Сигурд потускнел. Отнял руки, забирая с собой магию. Зелень исчезла, а вместе с ней и чернота, которая то ли растворилась в воздухе, то ли впиталась в кожу девицы.
Почему ты остановился?
Мы ничего не сделаем.
Я сглотнул пепел.
Объяснись.
Травник погладил её по волосам. Вздохнул и бесцветно заговорил:
Её душа стремится куда-то. Ты знаешь, что понять хаос32 порой бывает невероятно сложно, но сейчас всё предельно ясно. Мало того, что душа тянется к чему-то важному для неё, не придавая телу никакого значения, так ещё и намеренно не хочет оставаться здесь. Боится ли, ненавидит я не знаю. Но тьма не поможет нам. Она не станет насильно удерживать беспокойный дух.
Сигурд замолчал, оставляя слова висеть в воздухе. Он искренне переживал за девицу. Травник обладал честной душой и невероятно добрым сердцем, но Один изгнал и его. Старик изгонял каждого неугодного.
Я до боли сжал её ледяные пальцы. Покачал головой, не желая признавать поражение. С самого начала, где-то в глубине души, я знал, что случилось. И ещё я знал, как это исправить, но до последнего гнал мысли прочь.
Я не мог. Это было слишком. Такое не делают впопыхах, не обдумав как минимум сотню раз, а то и больше.
Нет. Девице за гранью самое место. Пусть её беспокойная душа мчится туда, куда хочет.
Треклятый ключ отчётливо замаячил перед глазами, будто давая понять, что это единственный выход. Последний шанс отыскать его, иначе всё потеряно.
Я знаю, что делать, слетело с моих губ против желания.
Идея была безрассудной и, откровенно, самоубийственной, но я тут же успокоил себя мыслью о том, что сделаю что угодно, лишь бы найти заветный артефакт. Отыскав его, я спокойно отправлю девицу за грань и освобожусь от тяжкого бремени.
Сигурд поднял на меня рассеянный взгляд. Он всё ещё поглаживал девицу по волосам.
Я могу связать её душу с моей и давать ей силу, чтобы удержать в этом мире.
Несколько секунд он молчал, но вскоре до него дошло.
Локи, ты умом повредился? травник яро покачал головой, мне очень жаль девочку, но этот шаг слишком серьёзный. Даже для тебя. Ты всегда был безрассуден, но такое! Ты ведь и себя, и её подвергнешь опасности. Особенно себя. Тем более нужно её согласие.
Я всё понимал. Мало кто решался на это. За все прожитые годы я не встретил ни одного, кто связал бы с кем-то свою душу. Ходили слухи о безумцах, совершивших глупость, но ничем хорошим такая затея не оканчивалась.
Мне кажется, она согласна, я через силу ухмыльнулся, посмотри, кивает, замолчал, а потом зачем-то добавил, хотя, впрочем, мне плевать, пусть умрёт.
Зачем я это сказал? Никто не знал. Возможно, сказалась привычка всегда оставаться равнодушным и жестоким.
Моё сердце замерло. Ляпнул, теперь будь любезен играть роль до конца.
Ох, делай, не тяни, иначе душа покинет её тело, секунда обдумывания, и Сигурд сдался. Он был слишком добрым для этого проклятого мира.
Я усмехнулся, хотя внутри едва ли не потонул в волне облегчения. Метнулся взглядом в поисках подходящего артефакта.
Кольцо. Грубое железо, изрезанное руническими символами, не слишком подходящее для подобного ритуала. Стоило приобрести что-то более изящное. Нервы сдавали, вызывая приступы истерики и невольного смеха. Я сдёрнул его с пальца, склонился над ним и шёпотом, одними губами, начал читать древние заклинания, каких не знал ни Сигурд, да и никто другой, разве что старый мудрец Имир. Мысли путались, но я упорно нашёптывал нужные слова, чувствуя, как сила покидает меня.
Кольцо засияло алым. Я притянул её хрупкую ладонь и быстро надел его на указательный палец. Оно полыхнуло и сжалось, подстраиваясь под нового хозяина.
Успеть бы.
Девица выглядела мёртвой.
Если она не читает заклинание, то связь односторонняя.
Знаю.
Сигурд положил руку мне на плечо.
Уверен, что она стоит этого?
Не она, я стиснул зубы, не ради неё.
Он лишь кивнул и протянул мне короткий ножик. Я полоснул им сперва по своей ладони, затем по её. Моя кровь потекла алым потоком, с искрами и пламенем, а её едва показалась, насыщенно вишнёвая, почти чёрная.
Наши ладони соприкоснулись. Я сжал её руку так крепко, как смог, и, вкладывая в слова магию, заговорил на древнем языке:
Бесконечная душа, вечная странница, обрати взор на меня. Взгляни в глаза, ибо я честен пред тобой. Моё сердце жаждет быть спутником твоим не только в мире тленном и бренном, но и за гранью, в вечности. Услышь меня, Алиса. Стань же владычицей сердца моего. По доброй воле и с искренним желанием я связываю себя с тобой. Клянусь перед тёмным взором Богини, слова застряли в горле, осознание обожгло мрачным холодом. Я не хотел этого, но было слишком поздно. Не отводя глаз, с неотвратимым ядом внутри произнёс:
Принадлежать лишь тебе одной золотко33.
Она сделала глубокий вдох и тут же закашлялась. Я отпустил её руку и упал на спину, стараясь отдышаться. Казалось, будто моё тело иссушилось за секунду. Резкая слабость придавила меня к жёсткому полу, а лёгкие никак не могли надышаться. Сердце выскакивало из груди
Неожиданно внутри разлилось густое тепло, будто и не было той ненависти, что годами без остановки сжигала меня.
Пусть хоть на секунду, хоть на мгновение, но я перестал это чувствовать.
Глава 11
Бортовой журнал четвёртого межгалактического корабля «Паньгаос»
1135 год от Кали-затмения.
День пятнадцатый.
Проснулись в заданное время по установленному таймеру. Голова раскалывается, тело тяжёлое и неповоротливое. Кожу покрыл иней, и она стала светлее.
Баан мечтает встретить светлокожих людей, но, мне кажется, что таких не существует, хотя космос огромен. Наш цвет колеблется от тёмно-коричневого до насыщенно чёрного. Это связано с излучением звезды Кали. Специалисты по анатомии и физиологии предполагают, что таким образом организм за долгие тысячелетия эволюции приспособился к особенностям кали-лучей.
Нилаа убеждена, что мы отыщем иную жизнь. Как минимум, она рассчитывает изучить инопланетную флору вдоль и поперёк.
Я снова связывался с Виви. Она рассказала, что Сиифу впервые подрался с другим мальчиком, когда дети играли на площадке в центральном парке. Что ж, кажется, мой сын становится совсем взрослым. Я показал им несколько видов из иллюминатора. Звёзды здесь очень далёкие, тьма расстилается вокруг корабля и съедает даже самый яркий свет, который и без того рассеивается, теряя свою интенсивность.
Баан и ещё один инженер выходили в костюмах в открытый космос. Я получил сигнал о повреждении корпуса. Пришлось проверять вручную. Как оказалось, всё обошлось. Видимо, небольшой астероид умудрился подлететь к кораблю слишком близко и зацепить обшивку, хотя автопилот исправен и должен был отреагировать на потенциально опасный объект. Впрочем, ничего серьёзного.
Дети легко отошли от криосна. Те, кто поменьше, бегают, играются. Как капитан, я должен следить за порядком, но я позволяю маленьким сорванцам немного развлечься. Представляю, как им тяжело оторваться от привычного, от дома и друзей, чтобы покинуть свою планету и улететь непонятно куда и зачем. Хотя, послушав их разговоры, я невольно засомневался, а действительно ли им так мало лет? Кажется, я в их возрасте лишь скакал по грязи да дрался с колючим розоцветом, но никак не обсуждал, что сказать девчонке, чтобы та села рядом со мной в столовой за ужином.
Сделал ежевечерний обход, убедился, что у всех пассажиров всё в порядке, системы исправны, да и общая атмосфера многообещающая.
Также вышел на каждодневную связь с капитанами кораблей. Есть небольшие проблемы в стыковке с лунами. А именно гравитационная сцепка по неизвестной причине уплотнилась, отчего луны приблизились к кораблям. Да, расстояние всё ещё допустимое, но принято решение чаще проверять показатели сцепки.
Теперь меня не отпускает мысль, почему так произошло. Я не единожды вылетал в космос прежде, трижды вёл корабль к соседним планетам Кали-системы, однако ни разу сцепка с луной не уплотнялась. Напротив, со временем она разряжалась, вплоть до того, что луна уходила в свободное плавание. Однажды я гонялся за ней от одной планеты к другой, пытаясь успеть схватить её, прежде чем она установится на какой-нибудь орбите.
Однако на сей раз произошло уплотнение. Будто луны покрепче ухватились за корабли. Словно боятся чего-то, какой-то неизвестной нам опасности. Впрочем, вероятно, пребывание вдали от дома и нахождение среди пустоты наводит меня на философские размышления.
Я ведь материалист. Всегда им был и останусь. Для меня важны факты, показатели, приборы. Я должен всё видеть своими глазами и трогать своими руками, и уж точно не фантазировать, что неразумные, искусственно созданные луны будут чего-то опасаться.
Капитан четвёртого межгалактического корабля «Паньгаос» Идра Иниди.
Глава 12
Голубая пыльца
3120 год от Великого Разлома.
Даария, Фолькванг, близ границы с Ванахеймом.
Когда Алиса пришла в себя, мир перед её глазами тут же расплылся, растёкся киселём, а тело пронзило миллионами игл. С каждым надрывным вдохом лёгкие хрипели не лучше, чем у заядлого курильщика поутру. Мысли копошились роем мух, растекались медленно и тягуче, путались и переплетались между собой, а голоса в голове, напротив, звучали отчётливее и недовольнее, чем прежде.
Предатель испортил
Снова и вновь как всегда
Портят Мешают
Во рту стоял неприятный металлический привкус. Алиса попыталась сглотнуть, но слюна оказалась слишком вязкой.
«Я умерла?».
Смерть грань всё одно
Не наше пока что не наше
Ты слышишь? Алиса, ты слышишь нас? беспокойный голос прозвучал эхом, больно резанув по ушам.
Девушка скривилась. Попыталась выдавить из себя хотя бы одно слово, но из горла вырвалось только бульканье.
Как ты себя чувствуешь? Видишь меня? Слышишь?
Угу м-м
Она перевернулась на бок и закашляла. Алые брызги окропили пол. Алиса подняла мутный взгляд. Белая борода подёргивалась совсем близко, а чуть поодаль, в свете закатного солнца, мерцали огненно-рыжие пряди, красно-багряные, почти как кровь вокруг неё.