Боюсь лишиться глотка свободы, которую дает мне наше раздельное проживание.
Захар никогда на мою личную свободу не покушался, но вокруг меня все равно будто выстраиваются рамки из разных ограничений по мере того, как наши отношения становятся серьезнее.
Чем глубже я вхожу в его семью, тем сильнее они вторгаются в мою собственную жизнь, и я борюсь с этим, как могу
Мне завтра вставать в семь утра, говорю, чувствуя облегчение оттого, что это действительно так. У меня запись к гинекологу
Жаль.
Последние два дня я избегала своего парня, придумывая кучу причин, по которым мы не можем встретиться. И виной всему моя ненормальная голова, в которой будто щепка застряла!
Именно в этом и есть преимущество нашего раздельного с Захаром проживания. В том, что у меня есть личное пространство на тот случай, если оно вдруг мне понадобится.
Захар делает дозвон на телефоне, и ворота в доме его родителей разъезжаются, пропуская его спортивную «ауди» внутрь, во двор. Там уже припаркована машина его брата. И младшего, Олега, и старшего Максима. Собираться на ужины у них семейная традиция, особенно когда Максим в городе.
Захар достает с заднего сиденья машины букет роз, который мы купили по дороге. Это для его матери. В доме пахнет едой, его мать сама готовит и давно пытается приобщить меня к этому своему увлечению. Полное отсутствие у меня тяги к кулинарии ее не смущает, а я не стала приобщаться даже из уважения. Даже из уважения я не могу проглотить все содержимое своей тарелки, гоняя по ней обжаренный шампиньон.
У них прекрасная веранда во дворе. Сейчас, когда солнце садится, здесь нежарко, даже свежо, потому что за забором у них лес, и от него веет той самой свежестью.
Отец Захара крупный бизнесмен в городе, и он гораздо моложе моего папы. Мужчины обсуждают дела, поэтому я в разговоре совсем не участвую. Отсутствие ко мне внимания сегодня радует, как никогда в жизни, я вообще предпочла бы остаться дома, но на этот ужин меня пригласили официально, и отказываться было бы грубостью.
Полина, голос главы семейства Токаревых заставляет меня поднять голову. Как дела у твоего отца?
Смотрит на меня через стол с дружелюбным вниманием.
Он страдает от жары, отвечаю. Лето не его время, если бы мог, жил бы в горах, где снег круглый год.
Да, замечает мама Захара. Возраст такая штука. Ему ведь сколько, напомни?
Пятьдесят пять опускаю глаза на свою тарелку.
Вот поэтому детей лучше заводить пораньше, рассуждает она. Чтобы потом с внуками было не так тяжело возиться.
Наверное отвечаю, терзая шампиньон.
Я рассчитываю хоть от одного из своих детей дождаться внуков.
Дождешься, хмыкает Захар.
Полина, у тебя ведь нет двоюродных?
Есть, но они далеко. Родители не местные.
Да, точно. Отец твой должность здесь получил. Когда это было? Лет пятнадцать назад? смотрит она на мужа.
Около того, кивает он.
Ну а зато у нас семья огромная. Мы местные. Какие у тебя планы на лето? интересуется она у меня.
У меня практика, напоминаю. Я работаю.
Работа в жизни женщины не главное, говорит она. Главное это семья.
Я думаю, всегда можно найти какой-то компромисс замечаю.
Важно не затягивать, как я и сказала, итожит она.
Где ты работаешь? интересуется отец Захара. Напомни.
Вообще-то, я не говорила где. Просто не было повода. Бездомные животные и волонтерство здесь никому не интересно, и завладеть всеобщим вниманием за этим столом мне вообще сложно.
Это волонтерский центр, объясняю. Он работает по разным-разным направлениям, но офис у них один. И я там юрист.
Я найду для тебя нормальную практику, легко замечает он. Например, у Филимоновых в конторе юридической. Завтра позвоню.
Подняв лицо, я чувствую, как напрягается мое тело. Я чувствую волнение, как моя храбрость слегка скукоживается, потому что, сказав это, отец Захара не ждет от меня реакции. Не ждет, что я одобрю его идею или нет.
Посмотрев на своего старшего сына Максима, жена которого за весь ужин вообще ни единого слова не произнесла, он спрашивает:
Ты документы с собой привез? Подпишу после ужина
Спасибо, перебиваю, сжав в ладони вилку. Но мне не нужна другая практика. Я сама выбрала эту. Мне нравится там работать.
Он переводит на меня слегка удивленные глаза, будто картина заговорила, а его супруга обращается ко мне чуть возмущенно:
Владимир Александрович хотел тебе как лучше сделать.
Мне не нужна другая практика, повторяю, пока щеки под напором ее взгляда краснеют. Спасибо за предложение, но я останусь там же.
Свое время лучше тратить с пользой, вступает в разговор Владимир Александрович. В нормальной юридической фирме ты получишь больше опыта. Пообщаешься с умными людьми.
Я каждый день общаюсь с лучшим юристом, напоминаю ему о том, что мой отец главный городской судья.
И что он думает о твоем выборе?
Он не против, отвечаю ему.
Странно, закрывает тему, оставляя меня в покое.
Захар стучит пальцами по скатерти, глядя на меня через стол.
Растягиваю губы в улыбке, которая выходит механической.
Разговор снова начинает вращаться вокруг семейного бизнеса, и успехов Захара в топовой корпорации страны, а я чувствую облегчение оттого, что обо мне забыли.
Когда мой парень везет меня домой, уже совсем стемнело. Сам он мою работу считает блажью и не интересуется тем, что у меня там происходит.
Окна моего дома темные. Только в двух горит свет. Внизу, в кабинете отца, и наверху, в спальне родителей.
Заехав во двор, Захар снимает блокировку с дверей и наблюдает за моими движениями, пока отстегиваю ремень и поднимаю с коврика свою сумку.
Ему нравится мое тело. Когда мы начали встречаться, его влечение ко мне даже немного пугало, а сейчас я привыкла, но у меня не получается отвечать ему тем же. Бешеным влечением к его телу. Хоть я и пытаюсь это скрывать.
Пока? стараюсь звучать как обычно, но мне хочется вырваться из салона и почувствовать на коже теплый вечерний воздух.
Распахнуть руки и мчаться куда-нибудь до тех пор, пока из головы не выветрится этот туман, который поселился там в последние два дня!
До завтра? уточняет Захар.
Завтра я работаю. И послезавтра тоже.
Ну да, кривовато улыбается он. Бездомные всего мира теперь в надежных руках.
Именно так, отзываюсь и тянусь к дверной ручке.
Захар подается вперед и оставляет на моих губах легкий поцелуй, обняв ладонью щеку.
Пока, бормочет тихо, заглядывая в глаза.
Кивнув, я выскальзываю из машины, а когда захожу в дом, меня поглощает, выкручивает желание, которым мучаюсь весь этот чертов день.
Сбросив сандалии, несусь наверх, в свою комнату, где, распахнув шкаф, швыряю на пол вещи, выгребая сначала одну, а потом вторую полку, и останавливаюсь только тогда, когда в самом дальнем углу одной из них пальцы нащупывают плотную ткань черной мужской толстовки.
Она большая. На ее груди логотип известного в городе фитнес-центра. И эта толстовка никакого отношения к Захару не имеет.
Глядя на проклятый логотип, секунду держу ее на вытянутых руках, после чего комкаю и сворачиваю эту вещь в бесформенный куль, который швыряю на кресло рядом со своей сумкой. Бросаю с четким намерением завтра же отправить этот бесформенный куль в мусорный бак по дороге на работу.
Выкинуть ее на чертову мусорку!
Туда же, куда мне стоит отправить все воспоминания о ее хозяине.
Глава 6
Полина
В девять утра в нашем офисе нет никого, кроме меня и двух девочек с горячей линии, одна из которых Даша.
Начинать день с того, чтобы в муках внутренней борьбы вернуть свое отличное к ней отношение настоящее дерьмо.
Что тут творится? спрашиваю, обходя горы коробок, которыми завален дверной проем и пол под моими ногами.
Материальную помощь привезли, отзывается Даша, медленно попивая кофе из стакана с эмблемой маленькой кофейни, которая находится в подвале под нами.
В моей руке такой же стакан. Я ставлю его на стол, туда же сваливаю свою сумку и джинсовую куртку.
А что, нельзя было все это на склад отнести? спрашиваю Дашу.
Не знаю, пожимает она плечом. Я сама только что пришла.
Даша работает с девяти до двух три раза в неделю. Это ее летняя подработка, а я была здесь просто практикантом, но с тех пор, как здешний юрист уволился, оставив мне кое-какие инструкции, я выполняю его работу полтора месяца, и было решено, что меня возьмут в штат до сентября. Я уже две недели принята официально.
Свою прошлогоднюю практику я провела в конторе известного в городе адвоката, но все, чем я там занималась в качестве курьера таскала документы в суд и посетила несколько заседаний, ведь у шефа не было времени заниматься развитием моих навыков.
Ясно, сажусь я на стул.
У Даши классное настроение.
Это бросается в глаза, мне даже не нужно смотреть на нее дважды, чтобы понять, поэтому я уставилась в монитор своего компьютера в ожидании, пока он загрузится.
На прошлой неделе я занималась тем, что составляла свой первый в жизни иск от имени центра к тому чокнутому соседу собачьего приюта, который испортил наше имущество, и сегодня планирую в суд этот иск отвезти.
Достав из сумки расческу, прохожусь ею по волосам и сворачиваю их в аккуратную ракушку на затылке.
Хочешь? Даша кладет мне на стол шоколадный батончик.
Это вынуждает меня поднять на нее глаза и выдавить из себя улыбку.
Я ужасная лицемерная сука!
Сегодня на Даше короткие спортивные лосины, и ее ноги в них выглядят даже более бесконечными, чем в шортах. Сама я одета в юбку карандаш и блузку, ведь собираюсь еще и в банк заехать, чтобы отвезти кое-какие документы.
Спасибо, беру батончик и прячу его в сумку. Съем его в обед.
Жалко, что ты в субботу так рано уехала, открывает она тему, от которой мне хочется взвыть.
Голова заболела. Перегрелась. У меня такое бывает.
Бедная, вздыхает Даша. В общем, мы до самого вечера тусовались. Антон прокатил нас с Варей на лодке
Она водит пальцем по поверхности стола. Рисует на нем букву «А» и мечтательно улыбается, закусив губу.
От этой ее улыбки и от ее слов у меня сводит внутренности.
Класс проглатываю подкатывающий к горлу ком.
Денис с Кариной отвезли нас домой. Антон с ними и приехал, они с Денисом вместе служили в армии, там познакомились. Они же вроде как из разных компаний кхм ну, в смысле
То, что за двадцать секунд знакомства она узнала о Матвееве больше, чем я за целый год, задевает так же, как и все остальное.
Я поняла, освобождаю ее от необходимости что-то объяснять.
Мы живем через два дома друг от друга! продолжает возбужденно. Просто учились в разных школах, поэтому я его раньше не видела. Мы обменялись телефонами. Ну, знаешь, на всякий случай. Если некому будет забрать Варю из школы, я ведь свою малявку в этом году забирала. И в следующем, наверное, тоже
Вау отзываюсь хрипловато.
Как думаешь, если я ему первая напишу?
Почему нет? стараюсь звучать не как старая скрипучая дверь.
Да кивает она. Что в этом такого?
Принтер начинает шуметь, ведь я сваливаю на печать задания, готовясь к тому, чтобы заняться этим чертовым иском. К счастью, ровно в девять телефон Даши начинает принимать первые звонки от городских пенсионеров и просто малоимущих людей, которых центр обеспечивает продуктовой помощью.
Офис постепенно заполняется сотрудниками, а я готовлюсь к тому, чтобы его покинуть.
Проходя мимо коробки со всяким рекламным мерчем, беру с собой стопку буклетов, которые собираюсь подбросить на стойки заполнения документов в банке, и предупреждаю всех о том, что вернусь через несколько часов.
Меня неимоверно радует то, что к моему возвращению Даши здесь уже не будет!
Прорвавшись через захламленную дверь, выхожу в коридор, а через него на улицу. Моя машина припаркована прямо у крыльца. Когда забрасываю назад папку с документами и свою сумку, кошусь на аккуратно свернутую там толстовку. Я решила отдать ее центру. Оставить как пожертвование, просто еще не дошли руки.
Отец изучает мои документы с легкой улыбкой, скользя глазами по строчкам.
Я чувствую себя школьницей, потому что каждую минуту жду, что он возьмется за красную ручку и начнет потрошить мой первый иск своими исправлениями, но отец этого не делает.
Неплохо, возвращает документы в папку.
То есть, на тройку? вздыхаю я.
Здесь не учебное заведение, говорит мягко. Главное это результат.
Мы переглядываемся, и я прикусываю губу, понимая, что за результат придется побороться.
Удачи, напутствует он мне.
Спасибо, улыбаюсь.
Выйдя из его кабинета, направляюсь в судебную канцелярию, чтобы официально подать документы.
Там дико душно.
На улице снова жара, хотя утром было прохладно. Зажав под мышкой набитую всевозможными документами сумку, захожу в офис, где по неизвестным мне причинам всегда прохладно, хоть кондиционера здесь нет.
Даже будучи забитой под завязку списком всего того, что я должна сегодня сделать, моя голова не тормозит ни секунды, когда глаза видят стоящий в конце коридора, у окна, силуэт.
Широкие плечи, обтянутая спортивными шортами попа и бейсболка на коротко стриженой голове, которая поворачивается к двери, как только та за мной захлопывается.
Смотрю на Матвеева через коридор, чувствуя, как по ребрам ударяется мое сердце. Разгоняется и ударяется снова. Опять и опять, пока смотрим друг на друга, не двигаясь с места.
Та самая прохлада, которую я так надеялась найти в этом помещении, испаряется, потому что мне в секунду становится жарко!
Его глаза скользят по моему телу. По ногам в туфлях-лодочках, по юбке и блузке. Добираются до лица, а я снова ору внутри себя, запрещая опускать свои глаза ниже его подбородка. Мне стыдно, да стыдно, потому что смотреть на него и не иметь возможности до него дотронуться самое настоящее проклятие, от которого мне нужно необходимо избавиться
Антон прочищает горло. Откашливается в свой кулак, продолжая смотреть в мое лицо, и тихо сообщает:
Нужно поговорить.
Глава 7
Полина
Два этих слова в моей голове за секунду приобретают триллион разных смыслов, и все они проносятся перед мысленным взором за секунду, разгоняя сердце.
Поговорить? спрашиваю, будто дура заторможенная. Со мной?
Да, он кивает, заталкивая руки в карманы шорт.
На его лице ожидание.
Я провожу языком по нижней губе, пытаясь взять свою глупую задницу в руки, но от волнения они потеют.
Что ему нужно?!
Конечно, стараюсь звучать дружелюбно. Говори.
Это не похоже на нормальную беседу, потому что я все еще стою на пороге, не собираясь ни единого шага в его сторону делать, а Антон на противоположном конце коридора, и тоже не двигается с места.
Между нами почти три метра, и это выглядит по-дурацки.
На языке вертится: «Давно ли он здесь? Как вообще меня нашел?» Хотя второй вопрос глупый. У них с его новой фанаткой отлично клеится разговор, так что Даша могла рассказать ему о своей работе и обо мне.
Антон переносит вес тела с одной ноги на другую, отчего пол под ним скрипит, и говорит:
Хочу сказать спасибо за помощь. В прошлом году. С ментами и в универе. У меня не получилось поговорить с тобой раньше. Ты, наверное, уже в курсе, я год в армии провел. Спасибо за помощь, ты меня очень выручила.
Мое горло перехватывает оттого, что у него был вагон чертового времени, чтобы поговорить со мной год назад, но он этого не сделал. Даже не попытался.
Плевать.
Плевать! Плевать! Плевать!
Я сама создала тебе эти проблемы, я стараюсь улыбаться, и это даже получается. Если бы ты рассказал мне до всего этого вообще не дошло бы. До отчисления и полиции
Не думал, что у тебя были такие «возможности», он смотрит на меня исподлобья, и взгляд у него тяжелый. Или что ты захочешь этими возможностями ради меня воспользоваться.