Ты закончила? любезно спросила я, ухмыльнувшись краем губы. Злоба изнутри распирала уже нещадно.
С тобой да. Так что теперь выпускай меня, ты мне ничего не сделаешь, гордо заявила она, вскинув подбородок. И биту не надо было тащить, все равно ты бы ей не воспользовалась. Я знаю, что так делают, чтобы просто запугать, язвительно улыбалась она.
Я приоткрыла дверь на тонкую щель и тихо спросила:
Валер? Чего там? Никого рядом нет?
Пустой этаж. Если что, я постучу. Помощь нужна?
Нет, задорно ответила я ему и плотно прикрыла дверь. Биту я действительно зря взяла, это ты верно заметила. Потому что если я буду ее использовать, то, скорее всего, сломаю тебе хребет. Печаль в моем голосе была почти как настоящая. А вот у Гали изменилось лицо. Чего ради марать мою любимую биту, когда можно руками обойтись?
Ой, да что ты мне сде она договорить не успела, как, схваченная за волосы, врезалась лицом в стену: на белом кафеле появились красные разводы одним ударом я разбила ей нос. Раздался дикий крик, сразу следом плач. Она даже не пыталась отбиваться или защищаться, и я решила, что с нее и этого хватит.
Ты меня слишком плохо знаешь, Покидченко.
Оставь меня я все расскажу декану
Ну что ты! я заломила ей руку за спину и повела в кабинку. Не нужно этого делать, поверь.
Нет! Стой! она, сплевывая кровь и слюни, поняла, наконец, что я собираюсь с ней сделать. Я буду молчать, клянусь! Ничего не скажу!
Про что конкретно? издевалась я, остановившись у дверцы.
Про то, что сейчас, ныла она. Отпусти пусти меня! Мои родители
А вот им этого знать не следует, я усилила болевой зажим, и Галя заверещала не своим голосом. Ну и тряпка, подумала я. Неужели настолько чувствительна к такой несильной боли?
Тебя что, еще не били ни разу, что ты так орешь?
Пусти, прошу!
Странно. С твоей склонностью пускать сплетни и обсирать людей без причины Давно надо было. Ну вот, я это исправила. И люди, с которыми ты после будешь общаться, должны сказать мне за это спасибо.
Прости меня, прости, извини, а-а-а-ай, пусти, пожалуйста, больно как
Я отпустила руку, ногой отправив Галю корчиться на плитку и подоконника.
Ты меня тоже извини. Но только не надо было так плохо обо мне говорить. Тем более за спиной. На будущее совет: всегда говори людям в лицо, что о них думаешь. И люди будут тебя уважать. А так Знаешь, я всегда решала проблемы именно таким способом.
Почему хныкала она, вытирая кровь с подбородка и с ужасом осматривая ладони.
Ты не знаешь, откуда я?
Галя отрицательно помотала головой, осторожно касаясь крови на подбородке. Я почувствовала легкое разочарование.
Понятно, я помыла руки под краном и, застегнув молнию рюкзака, закинула его на плечо. Напоследок: я ни с кем не спала, а вот что ты имела в виду, когда говорила, что он пялился на меня на комиссии, понятия не имею. Должно быть, тебе показалось. Как и мне показались твои подозрительные взгляды в мою сторону, да? Мне ведь показалось, что ты имеешь ко мне какие-то претензии, правда?
Правда.
Девчонка схватывала на лету, это не могло не радовать.
Славно. Смотри же: проболтаешься, и я не пожалею биты ради тебя. И еще, это, умойся тут. Приведи себя в порядок перед тем, как выйти и попасться кому-нибудь на глаза.
Галя обреченно молчала.
До скорого, пообещала я и вышла и туалета, плотно закрывая за собой дверь.
Что-то она громко орала, заметил Валера, пока мы спускались по лестнице. Че ты там, резала ее?
Да не. Просто низкий болевой порог, вот и все. Мало ее били, отмахнулась я. А стоило бы.
Настроение впервые стало действительно в норме, и я еще до самой ночи не вспоминала о ситуации с Довлатовым. Высвобождение внутреннего гнева через грубую силу всегда приносило мне какую-то несравненную легкость, вызывая почти наркотическую зависимость, и я не пыталась от этого избавиться.
7. Ядерные цепные реакции
Ядерные цепные реакции ядерные реакции, в которых частицы, вызывающие их, образуются и как продукты этих реакций.
Я-яна, как Вы могли-и? от удивления растягивая слова на гласных, спросила Вера Алексеевна, глядя, как я стою, опустив глаза в пол. Я ручалась за Вас перед коллегами, перед деканом. Я несла ответственность за Ваши действия, лишь бы Вас не исключили, называла хорошей студенткой, чтобы теперь получить вот это? Это плевок в лицо, это как кусать руку, которая кормит!
Ну вот видите, Вера Алексеевна. Не такая я оказалась хорошая, как Вы все думаете, я с готовностью ответила на обвинения.
Да причем здесь это? Причем здесь это? Вы могли бы и по-другому поступить, хотя бы ради меня! Ради того, чтобы не подставлять меня перед начальством. Вот, как Вы платите за мою помощь?
Вера Алексеевна, я взяла ее руку и прижала к себе. Я бесконечно благодарна Вам за помощь, за доброту, за Ваше отношение ко мне, которых я не заслужила! Но мой поступок не имел под собой стремления сделать Вам плохо, поверьте! Это была моя проблема, с которой могла разобраться только я, понимаете? Я даже представить не могла, что это как-то заденет Вас, как-то повлияет
Яна, строго прервала она, Вы могли бы посоветоваться со мной. Вы мне как дочка, Яна. Что же Вы натворили? Неужели это было необходимо? Вот так именно так?!
Я так воспитана. Простите. Выросла на улице. Привыкла решать проблемы физической силой.
Яна, Вы теперь гуманитарий! Не дикарь какой-нибудь, не хулиганка. Вы должны уметь разговаривать, словами доказывать свое мнение, понимаете? Все можно было решить цивилизованно! А вы наломали дров. И я до сих пор не знаю повода этого избиения.
Избиения?! воскликнула я. Она что, так и написала в заявлении?
Да. Я видела его своими глазами. Причины? Я слушаю.
Ну она в общем, она Помните Довлатова? В комиссии у меня был.
И я ей все подробно рассказала.
Яна, это вовсе не повод избивать девочку. Я-то подумала, она нанесла вам более тяжелые оскорбления.
Избивать девочку, боже. Какая злодейка! Ужас. Пойду сейчас и действительно ее изобью, чтобы знала, как на меня малявы катать. Шестерка. Я ее предупреждала, что будет, если она кому-то расскажет.
Ни в коем случае. Декан еще не видела заявления она в командировке. Возвращается через три дня. Это Вам срок, чтобы уладить конфликт. Попробуйте с ней договориться, чтобы она забрала заявление до возвращения декана.
Да не буду я ни с кем ни о чем договариваться! Она же, она, подумать только, «избила»! Если бы я ее избила, она бы это заявление даже написать не смогла! В документе есть какое-нибудь упоминание Константина Сергеевича?
Разумеется, нет. Она ведь не дурочка, молоть такую чепуху самому декану.
То есть официальная версия такая: она мне ничего не сделала, а я ее просто так побила?
Так и сказано. В это, конечно, никто не поверит. Но если начнут разбираться, созовут совет профилактики, пригласят психологов До всего докопаются. Выяснят, что причины конфликта затрагивают не только вас двоих, но еще и преподавателя, а оно вам надо? Лично Вам оно надо Довлатова в эту историю приплетать? Чтобы сплетни и слухи пошли даже о том, чего не было? Вам нужно распространение этого конфликта по всему университету?
Я представила лицо Константина Сергеевича, который вдруг узнает, что он якобы спал со студенткой, с которой по факту парой слов перекинулся, и густо покраснела. Нет, этого допустить нельзя. Там будет уже неважно, что их распускал, потому что я в любом случае пострадаю.
Этого нельзя допустить, вслух повторила я. Но меня она даже слушать не станет, как Вы не понимаете? Она на километр меня к себе не подпустит, боится, как огня!
Значит, попросите кого-то из ее друзей с ней поговорить. Найдите посредника. В общем, сделайте все, что угодно, чтобы это не вышло за пределы вашего личного с ней недопонимания. Только не бейте ее еще раз, я Вас умоляю, Яна! Будьте гуманнее, мы не в каменном веке, в конце концов!
Легко вам говорить А сила всегда останется самым действенным способом решения конфликтов.
Идите и не показывайтесь мне на глаза, пока не сделаете то, о чем я прошу. Помните, что в первую очередь Вы делаете это ради себя, а не ради меня.
Я поскрипела зубами, помолчала да вышла из кабинета. Что мне делать? Никогда не думала, что буду своими руками устранять подобную проблему, да еще столь мирными способами! Пресмыкаться перед человеком, которого вчера «избил»? Такого со мной еще не бывало. Ну а теперь придется поступиться принципами, и все ради того, чтобы информация сия до Довлатова не дошла! Все из-за него. Сам того не зная, он уже довольно сильно вмешивается в мою жизнь и создает проблемы. Может, к нему за советом обратиться?
***
Галя не приходила в универ ни в тот день, ни на следующий. В сети она кинула меня в черный список, так что связаться с ней не было возможности. Да не больно-то и хотелось. Пересилив себя, я пошла в деканат.
А-а-а, наша уголовница! встретили меня там. Ну что, договорилась с жертвой?
Нет. Она не ходит в университет, к тому же исключила все варианты связаться с ней.
Я бы на ее месте поступила так же. И ты хочешь спросить, что тебе делать?
Да, знали бы они, каких усилий мне стоило произнести это «да»!
Ну, я даже не знаю. Может, расскажешь свою версию событий?
Вам не понравится, предупредила я.
Рассказывай, чего уж там. Будем что-нибудь делать.
Я описала вкратце, никоим образом не упоминая Довлатова, а заменяя то, что говорила обо мне Галя, обобщенными понятиями.
Все понятно. Ну, хорошо. Мы попробуем с ней связаться, у нас где-то должен быть ее домашний номер, пообещали в деканате. В любом случае, если заявление дойдет до декана, плохо будет обеим. Тебе больше, но и ей тоже. Ну а пока иди и учись, приходи после пар, может, что-то да прояснится.
Я открыла дверь деканата, чтобы выйти, и столкнулась лицом к лицу с Константином Сергеевичем, мужчина как раз входил.
Ой! З-здравствуйте, заикнулась я, освобождая ему проход.
Он прищурил глаза, поздоровался в ответ и пошел к стеллажам с журналами. Не узнал решила я. Абсолютно точно.
Я тихонечко закрыла за собой дверь и отправилась к расписанию, просто чтобы как-то скоротать время перерыва. Расписание я и так знала, но это был хороший предлог остаться здесь и увидеть его еще раз. Или хотя бы почувствовать, как он пройдет за спиной. Дверь угрожающе грохнула, потом шаги, голос над головой:
Ну что, как Ваши дела? Больше нет никаких проблем с учебой?
Я спешно обернулась и встретилась с ним глаза в глаза. Сразу вспотела, как при ознобе.
С учебой нет. Спасибо, что интересуетесь.
Ну а как же, такая способная студентка и как-то заработала недопуск! Для меня это до сих пор загадка.
Для меня, в общем-то, тоже, кисло улыбнулась я. Хотя подозрения есть.
Поделитесь?
А Вы не спешите на пару?
Подождут, решительно заявил он, пряча журнал за спину. Вы сказали, с учебой проблем нет. А с чем тогда есть?
Какой внимательный сукин сын! И настырный. И мне это нравится.
А это тоже весьма долгая история. Студенты Вас точно не дождутся.
Надеюсь, это никак не связано с тем заявлением об избиении, которое я только что краем глаза увидел? усмехнулся он, не понимая, что в своей шутке близок к истине.
Я стиснула зубы, отвела глаза и сглотнула набежавшую слюну, да так громко, что он услышал и все понял.
Как? Это Вас избили? Кто это сделал? он стиснул мою руку, действуя слишком неосторожно, слишком открыто.
Не меня, я решила говорить ему правду. Я. И в деканате я сейчас была только потому, чтобы не допустить распространения этой информации. Потому что она косвенно касается Вас.
Он посмотрел мне в глаза, внимательно, стараясь что-то прочесть.
Так. Ясно. Ждите меня здесь, никуда не уходите.
Едва он зашел в шумную аудиторию, как та стихла до такой степени, что я снаружи разбирала звук его шагов.
У меня появились срочные дела. Эту пару от начала до конца вы сидите здесь, никуда не уходите, говорил он умолкшим студентам. Старосты отметят присутствующих. Просто тихо занимайтесь своими делами. Вам ясно?
После хорового «да» Константин Сергеевич пулей вылетел из аудитории, которая потихоньку начинала снова разговаривать. Я ждала его на прежнем месте, и неведомо, какие силы удержали меня с самого начала хотелось сбежать и больше никогда с ним не встречаться.
Итак, начал он, приблизившись, раз история долгая, а я очень хочу есть, то как на счет того, чтобы поведать мне обо всем в пиццерии?
Константин Сергеевич, это не лучшая идея Что скажут, если увидят? Могут не так понять, а мне этого как раз и не нужно: ни для себя, ни Вас подставлять.
А. Так вот в чем дело. Сейчас пара идет никто не увидит. А еще мы можем сказать, что я Ваш научный руководитель, поэтому мы вместе сидим и обедаем, обсуждая важные научные вопросы. Кто Ваш научрук, кстати?
Вера Алексеевна.
Неправильно. Я Ваш научрук. Так что идемте, не то я сейчас умру от голода.
Потупив глаза от невозможности происходящего, я согласилась. И мы пошли. Когда я рассказала Довлатову обо всем, после того, как мы поели, он впал в странную задумчивость.
Вы зря мне сразу обо всем не рассказали. Потому что я вижу здесь только один способ решения проблемы: я должен сам с ней поговорить, потому что своими сплетнями она наносит оскорбление не только Вам, она затрагивает лично меня. Да, так и сделаю выловлю ее и заставлю забрать заявление под угрозой, что сам могу устроить для нее совет профилактики. Это еще хорошо, что подобные слухи дошли до меня от Вас, а не от кого-то со стороны.
Не волнуйтесь, больше никто не знает. И не узнает, если она заберет заявление до возвращения декана.
Сколько нас всего человек знающих?
Шестеро теперь. Мой одногруппник, который меня на ту запись и навел, одногруппница, с которой я делюсь всем происходящим в жизни, я, сама Галя, Вера Алексеевна, ну и Вы.
Одногруппники не растрезвонят?
Нет, что Вы. Я на них полагаюсь, как на себя.
А Вера Алексеевна это кто? с прищуром спросил он.
Кафедра языкознания. Она мне как вторая мать.
Так. Понятно. Декан возвращается послезавтра, попробуем решить эту проблему. Диктуйте мне свой номер, чтобы быть на связи.
Я удивленно посмотрела на него.
Давайте-давайте, покивал он. Все-таки это нас двоих касается. Записывайте, и я пойду.
Я взяла в руки его большой плоский мобильник, набрала номер. Он сохранил его, коротко кивнул мне и ушел из пиццерии. А я так и осталась допивать свой морс, до глубины души ошеломленная тем, с каким напором этот человек врывается в мою жизнь, оборачивая на себя все зеркала моей сложной души. Теперь он отражается в каждом из них, и есть ли от этого какое-то средство? Есть ли способ остановить это?
8. Изотопы
Изотопы разновидности атомов какого-либо химического элемента, которые имеют одинаковый атомный номер, но при этом разные массовые числа.
А вечером того же дня он позвонил мне.
Едва я увидела незнакомый номер, подсвеченный синим на допотопном экране мобильного, сердце екнуло, будто звонил кто-то, кто объявит мне дату моей смерти. Спешно накинув куртку, я выскочила на улицу под навес и удивилась терпению (или настойчивости) звонившего. Он явно прождал не один гудок, и даже не пять, пока я соизволю принять вызов.
Да? в трубке послышались детские крики, затем спокойный и размеренный голос Довлатова.
Здравствуйте, Яна. Вы можете говорить сейчас?
«Па-а-а-апа-а!» верещали еще громче, затем заливисто хохотали.
Я да. А вот Вы, кажется, не очень, по голосу было слышно, что я улыбаюсь.
Нет-нет, я сейчас выйду, секунду.
Пока из трубки слышались шаги и звуки открывающихся дверей, я стояла с лицом Тони Старка, благодаря бога, что Довлатов не может видеть меня сейчас.
Вы еще здесь?
Да.
Так вот. Я с ней связался. И, должен сказать, она была удивлена, что я обо всем знаю. Долго отпиралась, что не в курсе, о чем я ей толкую.