Эти мысли оттуда, из того времени: что-то не так в этой пьесе, в этой истории, не оставляющей мир в покое Истово и без надежды кающийся братоубийца. Почти ничем не омраченный переход женщины из «одной» постели в «другую». Ярый мужской шовинизм обойденного наследника. И в центре всего Призрак. Изначально. Изначально Призрак, с большой буквы: совершенно неизвестное отношение к нему жены, обожание сына, органичная зависть брата, любовь толпы Что это, всё вместе и по отдельности, все эти чувства, линзой сведенные в одну точку, что они такое? Фантазии. Делегирование счастья своего существования другому физическому лицу. Совершённое за кадром братоубийство избавление от фантазий. Для женщины бесстыдно счастливое, для сына смертельное, для убийцы тягостное, но оправданное властью и все тем же счастьем (так и чудится: убили оба, он и она), для народа обычное дело. Предмет вместе с линзой исчезли, взоры возвращены владельцам. Всем, кроме одного, наследующего равно матери и отцу (миру очевидному и миру незримому), склоняющегося к последнему: самоубийство Нет-нет, а с этими что делать с душегубами, с созревшими и зреющими кровосмесительницами, с друзьями-шпионами?.. Призрак возникает почти сам собой, без усилий. Не столь уже и очевидно, видим ли Он на деле кому-то еще, кроме принца. Виденье. Фантазия. Подталкивающая к мышеловке. Затем к полному обнулению. Стиранию иероглифов с прозрачного стекла, готового к новым принцам и Призракам.