Щеря острые зубы, скрежеща когтями о камни, ящерон вперил свой взгляд, красных с вертикальными зрачками глаз, в пульсирующую вену на шеи Адуи.
Ящерон издавал похожие на хлюпанье и бульканье звуки. Брезгливое отвращение, до рвотных позывов вызывала кожа этой твари, вся покрытая, чем то на подобии нарывов, постоянно источающих желто белесую едкую, отвратительно пахнущею тухлятиной и сыростью жижу.
С выражением полной неприязни и брезгливости на лице, Адуи настороженно замер, выставив меч перед собой, готовясь к бою. Nэин в это время стояла позади его.
Дул порывами ветер, мягко звеня по камням, журчала вода, стучало с замиранием сердце.
Как ни готовился, как ни ждал момента смертоносного прыжка ящерона, все же прыжок этой твари оказался неожиданностью. Адуи не успел толком понять и что либо осознать, годами тренированное тело отреагировало на нападение само. Тихий гул рассекающего воздух тела, пение атакующего меча. Вспышке подобный, бой был окончен. Алые брызги крови обагрили камни. Один из противников был повержен.
С выси небес, на землю скатился встревоженный клёкот сокола. Nэин присев на валун у родника, с неподдельным любопытством разглядывала разрубленного на две части ящерона. Адуи опустил меч, оглянулся на девушку, но излишне поглащенная, визуальным изучением поверженной твари, она даже не взглянула не него. Одна из частей ящерона, лежала в родниковой воде, морщась от отвращения, Адуи подцепил часть туши и отшвырнул подальше от родника.
Вот, мало того, что настроение и все удовольствие от привала испортил, так еще воду испоганил. У мерзость! зло выдохнул Адуи.
Nэин перевела взгляд на запад поверх деревьев, где солнце казалось, покачивалось на верхушках деревьев и тут же потеряв всякий интерес к убитому ящерону, спешно поднялась на ноги, так словно клонящееся солнце напомнило, что надо спешить.
Идем.
И девушка в черном спешно, вновь двинулась в северном направлении.
А мы пойдем на север, с веселой издевкой в голосе сказал Адуи, глядя на часть тела ящерона, оставшуюся лежать на камне у родника, и зашагал вслед за Nэин. Выбравшись с россыпи камней Адуи, сорвал пучок травы и им стал на ходу, счищать кровь и мерзкую жижу ящерона, с меча.
Nэин оглянулась на него, он шел широким шагом, молодцеватой походкой, расправив плечи, в его темных, карих глазах, легко читалось самодовольство от малой, но столь значимой для него первой победе в битве, что могла вполне завершится и по иному, эта тварь могла всерьез ранить его или убить.
Начинало смеркаться, усталость тяжелыми гирями цеплялась к ногам. Но Nэин упорно продолжала свое продвижение на север.
Желудок Адуи высказывал урчанием, неудовольствие из за долгого отсутствия пищи. Вынув из за пазухи сверток с оставшимся от обеда мясом рогатика, бережно завернутого в широкие листья. Поев, Адуи почувствовал малый прилив сил и был готов, дальше пробираться сквозь лесную чащу за, без устали продвигающейся вперед, Nэин, хоть ноги, измотанные за день уже заплетались.
Темнота, расползалась по округе, устанавливая царствие ночи, на отпущенное ей в мироустройстве время. Шел борясь с желанием напомнить Nэин, что пора бы подыскать место для отдыха и ночлега, размышляя о том, что в конце то концов, никто не наступает им на пятки в погоне за ними, почему же она так упорствует в своем продвижении на север. Вперив свой взгляд в спину Nэин, он шел следом, (не ему мужчине просить об отдыхе).
Вдруг Nэин резко остановилась и он чуть не столкнулся с ней, хрипло спросил, Что такое?
Тише, шепнула ему Nэин.
И тут Адуи заметил впереди тусклый огонек света.
Что это? перейдя на шепот, спросил он.
Увидишь, но для начала спрячь меч тут, где нибудь и запомни где.
Что? Зачем? полный возмущения, прошептал Адуи.
Nэин кивнув в сторону тусклого огонька, сказала, Там категорически не приемлют оружие.
Кто, там? Ты, что считаешь разумным выйти туда к ним, с голыми руками? с нажимом прошептал Адуи.
Да. И будь собой, говори, как все как есть, а лучше молчи, любая ложь ни к чему, с расстановкой проговорила Nэин и, сложа руки на груди, встала в ожидании, поглядывая на него.
Адуи недовольно морщась, закружил в поисках подходящего, укромного местечка для меча.
_________________
__________________________
___________________
Уходил свет дня, оставляя вместо себя ночную мглу. Молодой схимник Серен скрипя колодезным журавлем, натаскивал воду в обитель, сутулясь под коромыслом.
Старший схимник Йилерва Нитсугва, зажегши восковую свечу, скрипел пером, выводя витиеватым подчерком свой теологический труд полный догматики. Работа сегодня над рукописью шла медленно, с трудом. Мысли в голове вились, как большой рой, перебивая друг друга, перескакивая, сбиваясь в сцепленную кучу, с горем пополам выстраивал их на бумаге в цепочку разумных строк. Йилерва Нитсугва вздрогнув всем телом, подскочил от неожиданного удара большой темной птицы в окно, так что пошла трещина по стеклу. Рама окна состояла из четырех небольших частей, застекленных подобранных друг к другу осколков стекла. Старший схимник подавил в себе желание выругаться, Да устыдимся неоправданного гнева, наши сердца спокойны уповая на Бога и посланников его, души светлы и радостны не сломить, прошептал он.
Но, суеверная, предательская мысль пустила каплю яда в сердце, Не к добру это, когда птицы бьются в окна, что то случится. Да еще в такой поздний час.
Темнело. Возвращаться к написанию книги, не хотелось, отложив свой труд, вышел из своей аскетической кельи, раздумывая о своем рукописном труде. Почему написание его труда последнее время не дается ему, он же помнит, как в начале, как он только приступил к написанию, писалось, так легко, слово ложилось к слову, сплетаясь в прекрасные, полные высокого смысла, искрящиеся истиной и верой строки, так словно Господь шептал ему на ухо. Господь давал: силу, уверенность, знание и понимание, умение писать сей труд, во славу Господа и посланников его. Но, что не так, он кажется где то оступился, может он допустил в своих теологических рассуждениях ошибку, завел себя в тупик, ушел в сторону от истины, где то потерял святую нить. Весь свой труд и рассуждения, он основывал на святом писании и на писаниях и свидетельствах Его Господа Посланников и учеников их, и так же на «Хрониках Истели», но всякий раз возникало ощущение, что что то важное упущено в святых трудах и исторических хрониках, что то недосказано. Так размышлял, Старший Схимник, шествуя по едва освещенному коридору, уводящему вниз. Вся обитель была устроена хитроумным способом, на поверхности земли были лишь колодец, бревенчатая изба, что служила кельей Старшему Схимнику и скрытые в лесу огороды, засеянные поля.
В избе, был тщательно сокрытый, замаскированный люк вход в подземелье. Длинный коридор уводил вниз, от него по обе стороны отвивались как ветви от ствола, кельи схимников и подсобные помещения. Один из коридоров был короток, но шире и выше других и увенчивался потрясающей для подземелья шириной, роскошным храмом.
Коридор тусклым кратно оранжевым светом освещали, редко развешанные лампадки. Из одной кельи через неплотно притворенную дверь в коридор вливался яркий, для коридорной мглы, свет зажженных свечей. Йилерва подойдя к этой келье, тихо постучал.
Позволишь войти, брат мой Иов? гудящим, бархатным голосом спросил, негромко Йилерва.
Прокашлявшись, из за двери ответили, Да, конечно брат мой Йилерва Нитсугва.
Из кельи пахло смесью запахов, но эти запахи были приятны, нравились Старшему Схимнику, пахло ладаном, лаком, красками. Войдя брат Йилерва, застал брата Иова за работой по написанию иконы Святому посланнику Арею утверждающему и укрепляющему, нововоздвигнувшему и прославившему.
На иконе, на радужном, в извилистых рассеянных линиях фоне, ясно напоминающем Сферу, изображался с нимбом цвета индиго, юноша. Юноша, с пламенным взором темных глаз, с всклоченными волосами, в серых одеждах. Изображен он был в полный рост, правую руку вздымал ввысь, а левую простирал вперед и над так, что у смотрящего на икону возникало ощущение, что Арей простирает руку над ним.
Арей посланник Господа Бога, пришедший после Ночи Становления. Он проповедовал и организовывал общины, обители Неохристиан. Вдохнул новую жизнь в христианство. Но был он предан Килотак.
Предатель раскрыл тайну места нахождения обители, где в тот момент пребывал святой Посланник Арей, привел туда орду панков варваров. Ворвавшиеся варвары половину неохристиан, находившихся там перебили, часть захватили в плен, но кому то все, же удалось отбиться и, вырвавшись, убежать в лес.
Обитель была разграблена и сожжена. Арей ослабленный ядом, коим его предварительно отравил предатель Килотак, что ходил у него в учениках и в Первых доверенных, не смог оказать должного сопротивления варварам язычникам, бешеным панкам варварам. Арей был схвачен и заживо сожжен.
Но как свидетельствовали выжившие и бежавшие из плена братья неохристиане, Посланник Господа Бога Арей, когда вокруг него заполыхал огонь, обратился в светящееся, слепящее ярко синие облачко и вознесся ввысь за пределы Верхнего Купола.
У брата Иова, непревзойденный дар, икона еще не оконченная, была полна жизни. Взор Посланника был так искусно написан, что чудилось, что смотрит святой Посланник прямо в душу, стоящего перед ликом. Атмосфера всей иконы, вызывала трепет и благоговение. Йилерва не скрывая восхищения, всматривался в труд Иова, вслух, шепча, Был человек, посланный от Бога; имя ему Арей. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете и Боге, дабы все уверовали через него. Он не был Богом, но был послан, чтоб свидетельствовать о Боге.
Брат Иов растирая в ступке киноварь, поглядывал на Старшего Схимника. Словно почувствовав пристальный взгляд Йилерва, резко обернулся к Иове и, всматриваясь в перепачканное красками лицо иконописца, сказал, Да, несомненно, в тебе брат мой, великий дар от Господа, к живописи. И я н Старший Схимник смолк, недоговорив, заслышав торопливый топот ног по коридору. Бежали и выспрашивали, заглядывая в кельи Старшего Схимника.
Резко развернувшись на пятках, Йилерва вышел в коридор. Встревоженный брат Серен подскочил к нему и сбивчиво загалдел, Старший .. Стар Схимник Йилерва Н я там я вышли из леса . Я и .. не сразу темно .. я там они когда я увидел, то тут же скрылся, но кажется они все же заметили меня. Я .. я сразу скрылся и закрыв проход, бросился к вам!
Что? Стоп. Тише. Давай по порядку, взволнованно, но по-прежнему тихим голосом проговорил Старший Схимник, в бешеном темпе перебирая четки из бирюзы. Вихрем понеслись недобрые мысли. Неужто нападение? Распознали где их обитель? Подвергаемые на протяжении веков гонениям, неохристиане вынуждены либо скрывать свою веру, либо скрываться самим. После страха попасть за грехи в ад, они боялись обнаружения их обителей и храмов. И кто бы это ни был: готерци, ситхи, панки варвары, стренжеры, мутанты все они несли гибель, разрушения, надругательство над святынями. И только паладины воины неохристиане, могли сражаться и дать отпор, защитить схимников и храмы. Но паладины считаются верапреступниками, нарушителями заповедей и их души спасают их обязательные исповеди и обязательные, всеобщие молитвы неохристиан за них.
Чуть успокоившись и отдышавшись Серен разъяснил, что случилось, Я уже нес последние ведра воды в кухню, как различил в сгущающихся сумерках, двоих вышедших из леса. Я сразу же поспешил скрыться, запер люк, и сразу побежал искать Вас.
Их только двое, или? спросил Старший Схимник, по прежнему нервно перебирая четки.
Я видел только двоих, но я спешил скрыться, с дрожью в голосе ответил молодой схимник. С, облитой в спешке, рясы стекала вода, скатываясь струйками по наклонному полу коридора. На звуки встревоженных голосов из своих келий стали выходить в коридор братья схимники.
Ну, тебе удалось брат мой Серен различить, кто эти двое? спросил Йилерва, оглядываясь на выходящих в коридор.
Прости, нет. Я спешил, виновато склоняя голову, ответил молодой схимник.
Все правильно, все правильно, успокаивающе и ободряюще, похлопывая по плечу паренька, ответил Старший Схимник.
Я поднимусь, а вы забаррикадируйте вход. И чтобы полная тишина! объявил всем Старший Схимник и уже тише добавил, Молитесь братья.
Йилерва заспешил наверх, так скоро, насколько позволял его не малый возраст и больная, ранее ломаная, и не правильно сросшаяся, нога. На ходу стянул с себя рясу, выбрался наверх, в закуток, отгороженный в избе. Дабы уберечь от посторонних глаз, тайный ход. Слыша стук в дверь, замаскировал люк, в одной исподней, крутанулся по комнате, сдергивая покрывала с кровати, придав ей вид, словно он с нее только, что встал.
Стук в дверь стал настойчивей. Возблагодарив Господа, хорошо, что хоть не ломятся. Как можно спокойнее, ворча прокрякал, Сейчас, сейчас. Кого там, на ночь, глядя, принесло, посреди леса покоя нет.
Накинув льняную хламиду Йилерва, открыл дверь. Сердце его екнуло, словно узнало, кого то очень близкого и дорогого, встретило долгожданного. Но двое вошедших были абсолютно незнакомые, сколько бы он не вглядывался в них. Никогда доселе не видел он ни одного из них и даже никого из знакомых они не напоминали. Эта парочка вообще была странна, не сочетаемой. Что могло бы объединять две противоположности?
Темнота наступающей ночи, таившаяся за дверью, вошла, окутав стройный стан девушки, и вилась у ее ног полами плаща. Резким контрастом с ее одеянием было ее лицо, оно было так бледно, несмотря на обилие солнечных дней этим летом. В тусклом свете свечи ее лицо казалось, совсем белым, но на взгляд старика оно было прекрасным, с тонкими чертами, напоминающее лики на иконах.
Вошедшая была молода, и в глаза сразу кидалось, резкое несоответствие возрасту, серебристая, седая прядь волос, у левого виска. Серые как сталь глаза, с не меньшим, чем у него любопытством рассматривали его.
Свеча затрещала, язычок пламени ярко полыхнул, сверкнул медальон, висевший на ее груди. Йилерва пригляделся, медальон представлял собой, сплетение двух пузатых, не известных ему символов. Пробежав взглядом с головы до ног, схимник вздрогнул, увидев свое отражение, как в каплях воды, в поблескивающих в свете свечи чудных и необычных ботинках девушки.
Подняв взгляд уже на второго вошедшего, спутника девушки, старый, умудренный опытом долгой жизни Йилерва, почувствовал неприязнь и страх. Что то нехорошее таилось в этом высоком, худощавом парне. В отличии от девушки он был смуглый от сильного загара, с длинными, черными, всклоченными волосами, одетый в грязные лохмотья. Взгляд его темных глаз, был колючим, полный недоверия и злобы. Если, девушка производила впечатление аристократичности, спокойствия и надменности, то молодой человек казался этаким обозленным на весь мир псом, что недавно сорвался с цепи. И еще, что то жуткое, отвратительное для неохристианской души, чувствовалось в нем.
Так они и стояли в молчании, пристально разглядывая друг друга.
Йилерва был твердо намерен, разобраться кто они такие и нет ли еще кого сними. И если это, только двое путников, случайно забредших сюда, то спровадить их как можно скорей, от греха подальше, пока они не разглядели, чего лишнего и не узнали тайны. Оружия как уже заметил он, при них видно не было и это успокаивало и радовало.