Живую понесем, Капрала будем учить, заявил Петька, выходя на берег с пойманной уткой в руках.
Когда мокрые, но довольные ребята ввалились со своей добычей в дом, навстречу им выбежал Капрал.
Капрал, друга тебе принесли! И Петька, опустившись на корточки, поднес забившуюся в его руках утку к волчонку. Тот шарахнулся от незнакомого существа, встал в угрожающую позу и злобно зарычал. Казалось, он сейчас, как щенок, запрыгает вокруг нее с громким лаем. Но он продолжал стоять, ощетинив загривок, обнажив клыкастую пасть, готовый защищаться.
Вошел Андрей. Взяв из рук сына утку, он стал внимательно осматривать ее.
А воздушка твоя что-то дробью стала стрелять, вдруг ошарашил он ребятишек. Вот, посмотри, приподняв перебитое крыло, Андрей показал сыну три крохотные ранки.
Так это опешил Петька.
Подранок, закончил за него отец. Ну что ж, и подранка надо суметь найти и поймать. На первый раз неплохо. Счет все-таки открыл. Молодец!
Но похвала отца не доходила до сознания Петьки. Возбуждение и радость как рукой сняло. «Опять промазал, сокрушался он. Да нет, я же отчетливо слышал, как пуля шмякнулась по утке. Значит, из воздушки утку не убьешь», сделал он вывод.
Отдай ее Ваське, пусть лапшу сварят с утятиной, предложил отец.
Нет, мы ее оставим, Капрала будем учить, возразил Васька.
Что ж, дело ваше. Только промойте и перевяжите рану, а то загниет, подсказал он ребятам. Те сразу принялись за дело. Через несколько минут спеленатая утка была водворена в курятник.
Глава 6
Больше месяца стояла солнечная погода, и ни разу за все время не выпало на иссушенную землю ни единой капли дождя. Иногда из-за лесистых хребтов выплывали темные грозовые тучи, сверкали молнии, гремел гром, и все от мала до велика, обеспокоенные судьбой урожая, с волнением и надеждой ожидали, что вот-вот хлынет долгожданный ливень. Но тучи проходили стороной, постепенно удалялись, раскаты грома затихали, и снова над селом сияло яркое солнце.
О господи! Все засушило! Что же это будет? Без хлеба останемся, вздыхали люди. И вот однажды, после обеда, донеслись сначала отдаленные глухие раскаты грома, затем с востока выплыла черная туча и быстро заволокла все небо. Начался дождь. Ребятишки, соскучившись по нему, подставляли обнаженные головы под мутные потоки воды, стекавшие с крыш, а иные, оседлав хворостины, бегали босиком по образовавшимся лужам. Раскаты грома вскоре прекратились. Небо затянули тяжелые облака, и проливной дождь обрушился на землю. Лил весь день, всю ночь, все следующие сутки. Во дворах с лопатами в руках копошились люди, отводя воду.
Ну, напоило землю-матушку.
Слава те господи, крестились старики.
Оно, конечно, хорошо, говорили скептики, да как бы Газимур не взыграл.
Да уж прибывать начал шибко, ежели и дальше так пойдет, затопит покосы.
А река бушевала. Пребывающей воде стало тесно в привычных берегах, и она выплеснулась из них, заполняя низины, наступая на растянувшееся вдоль левого берега село. Вода направилась по старому руслу, проходившему возле Петькиного дома. За домом образовался островок с несколькими кустами диких яблонь. Петька с Васькой в сопровождении Капрала часто бегали к образовавшейся протоке и по воткнутым на берегу меткам следили за повышающимся уровнем Газимура. А дождь все лил и лил. Вода в реке прибывала, угрожая затопить огород. Часто проносило вырванные с корнем деревья, бревна от разрушенных в верховьях реки построек, жерди с чьих то огородов, поленья дров. На одном черемушном кусту, проплывающем недалеко от берега, Васька как-то разглядел шевелящийся комочек, приткнувшийся среди торчащих из воды разлапистых корней.
Петька, смотри! Что это? закричал он, указывая на него пальцем.
Да это же заяц! Петька зашарил глазами в поисках палки.
Крюк надо принести, подсказал Васька.
Петька сбегал к дому, схватил висевший на заборе крюк, с которым мать ходила за черемухой, по берегу догнал плывущий куст и попытался дотянуться до него, но не смог. Добежав до места, где протока делает крутой поворот, и видя, что за поворотом куст может еще отдалиться от берега, Петька решительно бросился в воду, зацепил крюком размочаленный корень и потянул на себя. Но справиться с быстрым течением было трудно. Его самого увлекало в глубину. Подоспевший Васька сунул ему конец палки. Одной рукой держась за палку, а второй за крюк, Петька медленно, шаг за шагом, стал подводить куст к берегу. Заяц, припав к корневищу, сжался в комок, длинные уши его поникли, раскосые глаза беспокойно бегали, выискивая место, куда можно сигануть, избежав цепких рук ребятишек. Ведь теперь для него опасность была всюду: с одной стороны бушующий поток, с другой стороны не менее страшные ребятишки.
Смотри, чтоб не убежал! Хватай за уши! Капрал, не зевай! командовал Петька, подводя куст с зайцем к себе. Но как только он занес руку, чтобы схватить зайца за поникшие уши, тот неожиданно, словно мяч, оттолкнувшись от дерева, свечой взмыл вверх и, перемахнув через него, оказался на берегу. Васька, бросившись на перехват, поскользнулся и упал, больно ушибив колено. Заяц, высоко закидывая зад, большими скачками бросился наутек.
Капрал, взять его! Взять! закричал Петька, выбегая на берег. Капрал, увидев взметнувшегося косого и услышав команду, бросился следом за ним, но вскоре безнадежно отстал.
Капрал, ищи! Ищи! требовали ребятишки. Тот долго не мог понять, что они хотят, взглядывал с недоумением то на того, то на другого и наконец или сообразив, или уловив нужные запахи, бросился по следу зайца. Через некоторое время он вернулся оживленный, взволнованный. Поскулил возле них, словно о чем-то рассказывая, и снова убежал в том же направлении.
Может, поймал? Бежим за ним! Петька потянул друга за Капралом. Но тот вскоре вернулся, жадно хлебнув из лужи воды, виновато глянул на ребят и прилег на траву. Видел он зайца при преследовании или не видел? Этого ребятишки так и не узнали.
На третьи сутки дождь прекратился и к вечеру стало проглядывать солнце. Уровень в реке установился, а затем начал медленно спадать. Угомонившаяся река, возвращаясь в родные берега, оставляла после себя захламленные, обезображенные луга. Когда однажды ребята спустились к Газимуру, то на месте бурной протоки увидели несколько разрозненных озерков, вокруг которых важно прохаживались вороны.
Давай утку сюда принесем, пусть поплавает, предложил Васька.
Давай! оживился Петька. И Капрала испытаем!
Утка, когда ребята пришли за ней, перетянутая вокруг туловища тряпицей, переваливаясь с боку на бок, степенно прохаживалась по курятнику. На ребятишек она теперь смотрела доверчиво, из рук не рвалась. Возле озерка Васька предложил:
Давай тряпку снимем. Может, крыло уже срослось?
А вдруг улетит? засомневался Петька.
Не улетит. Она привыкла.
Когда сняли повязку, то увидели, что крыло закрепилось, на месте перелома образовался хрящ. Почувствовав крылья свободными, она забилась. Петька от неожиданности не смог удержать ее, и она рванулась к берегу.
Капрал, взять ее! подтолкнул Васька волчонка, но тот не тронулся с места: ему она казалась обыкновенной хозяйской курицей. Утка тем временем, спрыгнув с берега, побежала по воде, хлопая крыльями, грузно поднялась и полетела. Отлетев на небольшой высоте до соседнего озерка, она опять шлепнулась на воду, несколько раз облегченно крякнула, встряхнулась, огляделась по сторонам и, соскучившись по родной стихии, стала весело плавать по озерку.
Все. Теперь не поймаем. И Капрал не поможет, встревожился Петька. А утка вдруг насторожилась, крякнула, несколько раз, словно прощалась с ребятами, взмахнула крыльями и полетела прочь от села. Вскоре она скрылась с глаз обескураженных ребятишек, которые долго еще стояли, всматриваясь в горизонт, будто надеялись, что она к ним вернется.
Глава 7
После дождя ожили поля, радуя колхозников дружными всходами. На лугах бурно пошли в рост сочные травы. Андрей Петрович работал в колхозе чабаном. Большую часть года он проводил с отарой овец, кочуя с ней из одной пади в другую. Дома бывал редко. В очередной свой приезд, в середине июля, он, собираясь уезжать, неожиданно предложил сыну:
Поедем-ка, Петька, со мной. Попасешь овец, а я тем временем сена накошу.
Поедем! обрадовался Петька. И Капрала возьмем?
Возьмем. Пусть привыкает к овцам.
Вскоре они выезжали со двора. В задней части повозки сидел Петька, держа за поводок покорно трусившего за телегой Капрала. Когда выехали на улицу, со всех сторон с пронзительным лаем сбежались собаки, закружились вокруг Капрала. Тот по росту был теперь уже не меньше их и бежал за телегой, казалось, безразличный ко всему, не обращая внимания на их истеричный гам. Это его равнодушие еще больше раздражало дворняг, и они, охватив его полукольцом, яростно наседали. Вот одна, наиболее нетерпеливая, налетев сзади, куснула его за холку. Резко развернувшись, Капрал вырвал поводок из Петькиных рук, сбил ее с ног и изготовился вцепиться в горло. Но когда та, притихшая и жалкая, распласталась на земле, спрятав под животом хвост, со скрюченными лапами, Капрал великодушно выпустил ее и, не оборачиваясь, поспешил за удаляющейся подводой. Дворняга поднялась на расслабленные лапы и, жалобно взвизгивая, бросилась улепетывать. Остальных собак как не бывало. Они разбежались по своим дворам. Громко выражая свое возмущение, но не высовывая, однако, носа за ворота.