Мы уже ходим? поинтересовался у него в коридоре белохалатный хмурый дядя в очках и с бородкой. Быстро оклемались.
Доктор? неуверенно спросил Мезенцев.
Да, а как вы догадались? дядя посмотрел на него пресно, скучно и без тени усмешки. Доктора редко отличаются запредельной душевностью, привыкнув работать с орущим, стонущим и беспомощным человеческим материалом, что очень быстро делает их в массе своей весьма черствыми. А уж циничными и не склонными к сантиментам так чуть ли не поголовно. Во всяком случае в этом был уверен Мезенцев.
Но не это его удивило. А удивило его такое, чего раньше он ещё никогда не видел в своей жизни. В паре метров от белохалатного в воздухе плыло некое облачко, миновав доктора и ощутимо опахнув седеющую шевелюру. Мезенцева проводил его удивленным взглядом, что не укрылось от белохалатного.
Так бывает. Особенно когда головой через лобовуху выскочить.
Что бывает? осторожно спросил Мезенцев.
Да вот это самое. Мерещится ерунда всякая
Ну вот это другое дело! прервал его налетевший как ураган Полубояров. А я то уж думал, что всё, крепкое, соленое словечко улетело вслед за облачком.
Вы бы пока не бегали так и не шумели. Все таки трещина в ребре, недовольно поморщился доктор. Очки царя и повелителя больничного корпуса наткнулись на взгляд товарища майора и примерно через две секунды очки проиграли. Как проигрывал любой другой обладатель чересчур смелых взглядов, устремленных на Полубоярова.
Да я все понимаю, в душе радуясь своей очередной небольшой победе как можно мирно сказал Полубояров. Однако не устоял от очередной солености. Трещина это х ещё одно крепкое словечко растаяло в больничном коридоре. Главное он ходит.
А чего ему не ходить? Конечности в порядке. Головой, правда, приложился слегка
Ничего себе слегка, Полубояров возмущенно поднял брови домиком. Я уж подумал
Да как видите обошлось. Всего полсуток, а уже ходит.
А может Мезенцев ободренный словами доктора подумал, что задерживаться в больничке не стоит. Больнички он не любил с детства. Как и людей в белых халатах, общения с которыми всячески избегал.
Вообще-то рановато. Надо бы ещё пару снимков сделать, прочитал его мысли доктор.
Да мы в порядке, бодро начал Полубояров, но осекся заметив взгляд Мезенцева, увидевшего новое облачко плывшего над всклокоченной головой товарища майора.
Если в порядке, то пишите отказ и задерживать вас не буду, эти два персонажа доктору не понравились с самого начала. Они могли самостоятельно ходить, на здоровье не жаловались, так и пусть идут с Богом. Или куда подальше. Подпишут бумаги и скатертью дорога. Люди уже давно угнетали нервную систему доктора, как и анекдотичная зарплата, отчего он временами сам себя ощущал вылетевшим через лобовое стекло жизни.
Ты вообще как? спустившись с крыльца больницы уставился на Мезенцева Полубояров требовательным взглядом человека, привыкшего залезать в душу каждого, кто перед ним оказывался.
Да нормально, уже третье за один день облачко поплыло в зелени больничного сада, но Мезенцев начал к этому привыкать. Лететь башкой через лобовуху ещё то испытание и док видимо знал о чем говорит. А облачка Да черт с ними, авось рассосутся. В любом случае это лучше, чем лежать в морге, хмурым, синим и неразговорчивым.
Взгляд у тебя какой-то странный, Полубояров продолжал сверлить Мезенцева серыми не глазами даже, а камерами фиксации преступлений.
С машиной что? спросил Мезенцев, после чего серые камеры моментально потухли.
Ну в общем
Под списание?
Ну вроде да, виновато выдохнул Полубояров.
Не кряхти. Ты мне жизнь спас.
Успел заметить?
Успел. Спасибо. Я б накатил сейчас. За второе рождение, Мезенцев уже без всякого интереса проследил за новым облачком ласково обвившем голову Полубоярова. С тем водилой что?
Ну как бы тоже под списание. Сам виноват, от него синькой несло за километр.
Понятно. Тачку поймаем или как?
Зачем тачку? удивился Полубояров и достал телефон. Петровский? Что да? Х на, опять спишь на дежурстве? Записывай адрес, диктую, и машину через десять минут. Понял? Выполняй. Бегом!
Мезенцев, морщась от боли в голове, захохотал, в который раз впечатленный способностью Полубоярова общаться с людьми.
Вот ведь олень, убрав телефон в карман развел тот руками. Пока не пнешь, не полетит. А то, что ржешь это хорошо. Жмуры обычно не ржут.
Ирка, как обычно заехала в субботу. Муж ходил с мужиками в баню, а она ходила к Мезенцеву.
Ты в порядке? спросила она стягивая через голову платье и поймав взгляд Мезенцева, наблюдавшего как светло-зеленое облачко кружится вокруг щиколотки Ирки, поднимаясь к её колену, а затем к тому самому треугольнику, что в свое время привел к жестокой Троянской войне. Нижнее бельё она никогда принципиально не носила.
Прежнего, весьма изобретательного и по-стахановски ударного секса не получилось. Его вообще не получилось. Наверное никогда ещё люди, может со времен Адама и Евы, не страдали так от неспособности одного тела взаимодействовать с другим. Которое природа наделила очень соблазнительными выпуклостями и отверстиями, призывно влажнеющими при прикосновениях, но . в этот раз недоступными.
Да что с тобой? Ирка, провозившись с Мезенцевым десять минут и поняв, что приехала зря, закурила и посмотрела на него с тем самым выражением, с каким смотрят на раковых больных. Может надо как то не так?
Ир, не в этот раз. Извини.
А чего я тогда подрывалась? зло выдохнула она, вскакивая с постели.
Мезенцев с тоской проследил за её стройными ногами, колыхнувшимися тяжелыми грудями и ему захотелось заплакать увидев, как посреди их ложбинки опять заползает чертово зеленоватое облачко.
Оно не то чтобы его сильно раздражало, но когда в привычное мировосприятие влезают ещё какие-то непонятные фрагменты, это не сильно радует. Как не радует запойного алкоголика сидящий перед ним на столе черт с высунутым языком или смотрящий из стены или с потолка незнакомец. Вроде и не мешают радоваться жизни, но без них было бы спокойнее и привычнее. Как-то раз Тычков рассказывал, что во время одного запоя за его спиной встал танк от которого он хотел убежать но не смог отказали ноги. Мезенцев и Полубояров тогда посмеялись, но теперь постоянно плывущие зеленые облачка не вызывали у Мезенцева даже тени улыбки.
Бывает же дерьмо в жизни, вздохнул он, услышав как хлопнула входная дверь, коротко процокали Иркины шпильки по лестничной клетке, затем недовольно рыгнул лифт, ещё более недовольно лязгнул и все стихло.
Беги, мля, беги!! орал с кромки поля Тычков боясь сорваться на мат, наблюдая как Полубояров обошел жертву киевской хунты и неудачливого потрошителя банкоматов Косаченко и вышел на оперативный простор. До штрафной оставалось метров пять, но Косаченко бросился в подкат, попал в мяч, в общем-то чисто убрав его с ноги Полубоярова, но всё же зацепил за пятку. Полубояров хоть и не растянулся на газоне в виде уставшей от жизни гусеницы, но проехался по траве задом.
Пеналь! дурным голосом завизжал Тычков, хотя всем было видно, что до штрафной расстояние оставалось ещё приличное. До пенальти дело не дошло, но на штрафном обе команды без разногласий сошлись. Косаченко для приличия пытался вяло протестовать, но придавленный хмурым взглядом Полубоярова предпочел уйти перешнуровывать бутсы на край поля.
Я пробью, Мезенцев взял в руки мяч, ощущая какое-то непонятное, почти живое подрагивание в этой бездушной пластиковой сфере. И увидел перед воротами уже такое привычное светло-зеленое облачко.
Пусть Бояра бьет, забегал по краю поля Тычок, но Полубояров помотал головой, отдавая право удара Мезенцеву.
До ворот было хороших метров семнадцать, а может и побольше. Мяч встал строго напротив вратаря и тот, не волнуясь ни секунды, готовился его поймать. Что он это сделает, он не сомневался. Да и обоим командам было ясно, что забить Мезенцев не сможет. Крушитель банкоматов Косаченко вообще залез в телефон настолько его не интересовал штрафной. Но из всех присутствующих на поле один лишь Мезенцев видел зеленоватое облачко, медленно ползущее вверх перед воротами и каким-то обостренным сознанием знал, что если мяч влетит в него, облачко уведет его чуть выше и левее, аккурат в девятку. Оставалось только в облачко попасть.
Мезенцев отошел ровно на три шага назад, потому что тем же обостренным сознанием знал, что этого достаточно, коротко рванул вперед и ударил. Вратарь предсказуемо кинулся навстречу летящему прямо в руки мячу, но тот, буквально в полутора метрах от него изменил траекторию и влетел в девятку.
С кромки поля раздался восторженный мат Тычкова. На противоположной кромке застыл в задумчивости Косаченко. Как и вся его команда. Да как и все на поле.
Ну что товарищи, три-два, проставляемся, обрадовал оппонентов Полубояров, восхищенно хлопая Мезенцева по спине. Ну ты исполнил прямо Месси! Я то думал ты вообще ворота не попадешь.
Ты как это сделал? подбежал Тычков, восторженно-дико сияя глазами, так как теперь гарантированно рассчитывал на законную дозу алкоголя.
Да как-то неуверенно забормотал Мезенцев, но его никто не слушал. Команда Косаченко начала с центра поля, но играть оставалось немного и мяч выносили просто на отбой. С тем матч и закончился бы, но буквально за полминуты до конца Мезенцев поймал пузырь чуть ли не на угловом, дернулся вперед, но до ворот было далековато и ясно было что прорваться не получится его накрывали сразу двое. Да и пас не отдать ближайший к нему Полубояров также был перекрыт. Но в сторону ворот плыло знакомое зеленоватое облачко и обостренное сознание Мезенцева, работая как сверхскоростной процессор, отдало команду ногам и он сам не поняв как, почти с острого угла выстрелил и мяч по идеальной дуге опять влетел в облачко и затем, чуть чиркнув по штанге, оказался в сетке.
Твою ж мать! развел руками Тычков. Ну не может такого быть
Через четыре часа, когда опустились сумерки, все на том же поле собрались Мезенцев, Тычков и Полубояров. Товарищ майор смачно сплюнул на газон, а Тычков ткнул рукой в небо, сказав что-то про завтрашний ливень.
Короче, произнес Мезенцев с интонацией маршала Жукова принимающего капитуляцию нацисткой Германии. Не знаю почему такое, но
Вот вот, я это сразу заметил, Полубояров опять включил свои камеры.
Что заметил? поинтересовался Тычков. Что?
Х через плечо. Идите на ворота. Оба. мрачно отрезал Мезенцев.
Полубояров крякнул, почесал модную стрижку и ухватил клещастыми пальцами замешкавшегося Тычкова, когда тот пытался аппелировать к вечернему небу, намекая на недостаточное освещение.
Да не забьешь ты, Тычок поставил в одном углу Полубоярова, а сам встал чуть ближе к центру. Давай, долби, поржем сейчас.
Не успела затихнуть его фраза, как в ворота влетел мяч, запущенный Мезенцевым по какой-то непостижимой траектории.
Не бывает такого!! зарычал Тычков. Повтори!
Мезенцев поставил мяч на три метра дальше, видя как плывут сразу два зеленоватых облачка и уже зная куда залетит пузырь. Попутно отметив взгляд Полубоярова. Мрачный, как перед убийством. Он тоже не понимал, что происходит на его глазах.
Мяч влетел в облачка и оказался в сетке.
В общем, вот что, Мезенцев взял мяч в руки, ощущая некую загадочную жизнь этой пластиковой штуки. После того как я через лобовуху катапультировался, вижу хреноту всякую. Вижу как от земли исходит что-то, потоки воздуха что-ли, облачка какие-то зеленые и траекторию мяча.
Тычков взял у него мяч и поставил на линию противоположных ворот.
Облачка, говоришь. Давай, долби отсюда.
Тычков, Полубояров посмотрел на своего самоназванного тренера с непередаваемым гуманизмом. Дай сказать человеку.
Да чего говорить. Смотрите сами, Мезенцев огладил мяч как когда-то Иркину пятую точку, ощутив такое же почти дрожание.
Все происходящее напоминало фантасмагорию или сон наркомана. Поле, было хоть и не стандартное, но все же приличное по размерам. Поэтому попадание из одних в ворот в другие, да ещё защищенных двумя вратарями это был один шанс на миллион. А может и на миллиард. Во всяком случае, всё это было неподвластно никому в этом лучшем из миров. Ну если только тому, кто обратился за помощью к антиподу Господа.
Никто не верил в подобное и никто не смог бы сделать подобное. Вот почему в воротах самодовольно похохатывал Тычков, а другую часть, массивно набычившись, занял Полубояров, решивший стопроцентно перекрыть свой сектор. Но короткий разбег Мезенцева, удар по мячу, сразу подхваченным зеленоватым облачком и звонкий отскок от перекладины. Удар по загривку Тычкова и мяч оказался за ленточкой.
Да твою же мать Тычков растерянно потёр шею. Ничего не понимаю
Я же говорил, Мезенцев взял в руки мяч. Ещё разок?
Нет, хватит. В общем с этим надо что-то делать, Полубояров задумчиво поскрёб подборок, что говорило о напряженном мыслительном процессе.
В смысле? не понял Тычков.
Я в чудеса не верю, Полубояров опять смачно плюнул на газон. Но это, мать его, чудо. Настоящее чудо или в общем, называй как хочешь. Тут надо черепом поскрипеть, прикинуть что к чему.
Прикинуть что? также не понял Мезенцев.
Да всё, Полубояров посмотрел на него невидящим, устремленным куда-то в себя, взглядом. Я вот чего предлагаю сейчас идем мослы в койку кидаем, а завтра здесь же встречаемся и всё обмозгуем. Что нам с твоим феноменом делать.
Ладно, согласился Мезенцев, подумав о том, что мослы в койку ему придется закидывать в одиночестве. А хорошо было бы с Иркой
На следующий день Мезенцев и Тычков сидели на трибуне, а перед ними важно, с бутылкой пива в руке расхаживал Полубояров. Пиво принес он, чем очень обрадовал Тычкова.
Короче, расклад такой, Полубояров сделал большой глоток и ткнул пальцем в Тычкова. Ты звони в клуб свой бывший или каким другим знакомым оленям, закинь удочку насчет того, сколько они за такой удар бабла отбашляют.
Да ты чего? Это ж все непросто.
Тычок, ты дурак? задал донельзя простой вопрос Полубояров, после которого даже травинки на поле заколыхались, словно соглашаясь с тем, что Тычков дурак. Так и собираешься сидеть на заднице ровно?
А вы меня спросить не забыли? подал голос Мезенцев.
А чего тебя спрашивать? Полубояров пожал плечами. Или ты не хочешь играть в Барсе? Или в Мансити? Марадона с Англией сыграл рукой Бога помнишь? А у тебя, получается, нога Бога! Называйте это чудом, феноменом, ещё как-то, но ты один такой на свете три удара подряд, да ещё в темноте и все три закатил. Так что пока твой феномен не пропал, с ним надо что-то делать. Иначе мы будем полными м ми, если всё это просрём. Мы реально озолотимся на твоей ноге.
На некоторое мгновение на поле воцарилась полная тишина. Все трое осмысливали значение слова «озолотимся» и у каждого это было по разному. Полубояров видел новенькую BMW X6, Тычков ящик элитного шотландского виски, а в перспективе три ящика, а Мезенцев вспоминал изящные щиколотки Ирки и её тяжелые, но не переходящие эстетические пределы, груди. Волнующую фактуру хорошей человеческой самки, которая ему досталась уж не понятно за какие заслуги. И которую он почти потерял, но очень хотел бы вернуть.
Продолжаю, Полубояров сделал ещё один глоток. Тычок будет твоим агентом. Учитывая его связи и знание всей этой футбольной кухни. А я обеспечу юридическую поддержку и всё остальное. На случай возникновения конфликтных ситуаций. У нас сами знаете, всё может быть, народец-то ушлый, на ровном месте подлянку устроят. Так что лучше задницу прикрыть от всяких неприятностей.