Ее губы отрываются от моих, она смотрит в камеру, перед объективом появляется ее рука и опрокидывает камеру вниз. Экран становится черным, но звук продолжает записываться.
Ее свет слепит меня, бормочет она.
Мой палец находится рядом с кнопкой паузы на моем телефоне. Мне следовало бы нажать на паузу, но я ощущаю тепло ее дыхания на моей шее, и из-за этого и из-за звуков, несущихся из динамиков машины, мне хочется, чтобы это видео никогда не кончалось.
Сайлас, шепчет она.
Мы все так же смотрим на экран, хотя с тех пор, как Чарли опрокинула камеру, он остается чернильно-черным. На нем ничего не видно, но мы не можем отвести от него глаза. Вокруг нас звучат и звучат наши голоса, переполняя машину, переполняя нас.
Никогда, никогда, Чарли, шепчу я.
Слышится стон.
Никогда-никогда, шепчет она в ответ.
Слышится шумный вдох.
Еще один стон.
Шуршание.
Звук расстегиваемой молнии.
Я так люблю тебя, Чарли.
Звуки тел, движущихся на кровати.
Тяжелое дыхание. Множество вдохов и выдохов. Они доносятся из динамиков, окружающих нас, и исходят из наших ртов, и мы сидим и слушаем их.
О боже Сайлас
Два резких вдоха. Страстные поцелуи.
Пронзительно гудит клаксон, заглушая звуки, доносящиеся из динамиков.
Я неуклюже хватаюсь за телефон и роняю его на пол. Салон заливает свет чьих-то фар. По окну Чарли вдруг начинают барабанить кулаки, и прежде, чем я успеваю подобрать телефон с пола, кто-то рывком открывает дверь.
Ты просто невероятна, Чарли. Из динамиков несется мой голос.
Девушка, держащая дверь Чарли, громко хохочет. Сегодня она обедала вместе с нами, но я не помню ее имени.
О боже! восклицает она, ткнув Чарли в плечо. Вы что, смотрите порнуху? Она поворачивается и кричит, обращаясь к кому-то в машине, фары которой все еще светят в мои окна: Чар и Сай смотрят порнуху! Она все еще смеется, когда я наконец беру свой телефон в руки и нажимаю на кнопку паузы. И уменьшаю звук на радио. Чарли смотрит то на эту девушку, то на меня, широко раскрыв глаза.
Мы как раз собирались уезжать, говорю я этой девице. Чарли нужно домой.
Девушка продолжает хохотать и качает головой.
О, я вас умоляю, говорит она, глядя на Чарли. Скорее всего, твоя мать так пьяна, что воображает, будто ты уже лежишь в своей постели. Поезжайте за нами, мы направляемся к Эндрю.
Чарли улыбается, качая головой.
Я не могу, Анника. До встречи завтра в школе, хорошо? Похоже, Анника очень обижена. Она фыркает, когда Чарли пытается закрыть дверь, несмотря на то, что девица мешает ей это сделать. Наконец она отходит в сторону, и Чарли захлопывает дверь и запирает ее.
Езжай, говорит она. И я трогаюсь с места. С радостью.
Мы отъехали от заправки примерно милю, когда Чарли прочищает горло. Но это не помогает, и, когда она прерывает молчание, вместо голоса с ее уст слетает только хриплый шепот.
Наверное, тебе стоило бы удалить это видео.
Мне не нравится ее предложение. Я уже планировал проиграть его еще раз сегодня вечером, когда приеду домой.
В нем может содержаться какая-то подсказка, отвечаю я. Думаю, мне надо будет посмотреть его еще раз. И послушать, что будет в конце.
Она улыбается, и в этот момент на мой телефон приходит сообщение. Я переворачиваю его и наверху экрана вижу слово «отец». Я открываю свои сообщения.
Отец: Возвращайся домой. И, пожалуйста, один.
Я показываю сообщение Чарли, и она просто кивает.
Ты можешь высадить меня у моего дома.
Остальная часть поездки проходит в молчании. У меня такое чувство, будто видео, которое мы только что смотрели вместе, каким-то образом заставило нас увидеть друг друга в другом свете. Необязательно в плохом, а просто в другом. До этого, когда я смотрел на нее, она была для меня просто девушкой, с которой случилась такая же странная штука, как и со мной. Теперь же, когда я смотрю на нее, то вижу перед собой девушку, с которой я вроде бы занимаюсь любовью. Девушку, с которой я, судя по всему, занимаюсь любовью уже давно. Девушку, которую я, похоже, по-прежнему люблю. Вот бы вспомнить, каково это.
Увидев, как мы прежде были близки, я испытываю еще большее недоумение по поводу ее связи с этим типом Брайаном. Думая о нем теперь, я чувствую куда большую злость и ревность, чем до того, как увидел нас вместе в этом видео.
Когда мы подъезжаем к ее дому и останавливаемся, она выходит не сразу. Чарли, не моргая, смотрит на темный дом перед нами. В его окне брезжит слабый свет, но внутри не видно никакого движения.
Я попробую поговорить сегодня со своей сестрой. И, возможно, смогу что-то узнать о том, что произошло вчера вечером, когда я вернулась домой.
Думаю, это хорошая мысль, соглашаюсь я. А я сделаю то же самое со своим братом. Может, мне при этом даже удастся узнать, как его зовут.
Она смеется.
Хочешь, я утром отвезу тебя в школу?
Она кивает.
Если ты не против.
Я не против.
Между нами снова воцаряется молчание. Тишина напоминает мне о тихих звуках, которые она издавала на видео, которое, слава богу, все еще хранится на моем телефоне. Я буду слышать ее голос в своей голове весь этот вечер и всю предстоящую ночь. Я даже с нетерпением жду этого.
Знаешь, говорит она, постукивая пальцами по двери, возможно, завтра мы проснемся, и с нами все будет в полном порядке. Быть может, мы даже забудем о том, что произошло сегодня, и все вернется на круги своя.
Мы можем надеяться на это, но мои инстинкты говорят мне, что этого не произойдет. Завтра мы проснемся в такой же растерянности, в какой находимся сейчас.
Я бы на это не рассчитывал, возражаю я. Сегодня я просмотрю все остальные сообщения и имейлы в телефоне. И то же самое надо будет сделать и тебе.
Она снова кивает, наконец повернув голову и посмотрев мне в глаза.
Спокойной ночи, Сайлас.
Спокойной ночи, Чарли. Позвони мне, если ты
Со мной будет все в порядке, быстро говорит она, перебив меня. До встречи утром. Она выходит из машины и идет к своему дому.
Мне хочется позвать ее, попросить подождать. Хочется знать, задает ли она себе тот же вопрос, который задаю себе я: что означает «никогда-никогда»?
7
Чарли
Думаю, если ты изменяешь своему парню, то надо это делать с тем, кто был бы достоин твоего грехопадения. Не знаю, чья эта мысль: прежней Чарли или новой. Может быть, поскольку я смотрю на жизнь Чарли Уинвуд с точки зрения посторонней, то могу думать о ее измене скорее не с осуждением, а отстраненно. Я знаю одно: если ты собираешься изменить Сайласу Нэшу, то лучше было бы сделать это с Райаном Гослингом [2].
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него до того, как он уедет, и мельком вижу его профиль. Тусклый свет уличного фонаря за машиной освещает его лицо. Нос у него с горбинкой. В школе у остальных парней были красивые носы или слишком большие для их лиц. Или, хуже того, изрытые угрями. У Сайласа нос взрослого мужчины. Что побуждает воспринимать его всерьез.
Я снова поворачиваюсь к дому. У меня такое ощущение в животе, будто он изнутри покрыт слоем растительного масла. Когда я открываю дверь и заглядываю внутрь, вокруг никого нет. Чувствую себя как вор, вламывающийся в чужой дом.
Эй! кричу я. Есть кто-нибудь? Я беззвучно закрываю за собой дверь и на цыпочках иду в гостиную.
И вздрагиваю.
Мать Чарли сидит на диване, смотрит телесериал «Сайнфелд», выключив звук, и ест фасоль прямо из банки. Я вдруг вспоминаю, что за весь день съела только сэндвич с жареным сыром, поделив его с Сайласом.
Ты голодная? осторожно спрашиваю ее. Не знаю, то ли она до сих пор злится на меня, то ли снова собирается заплакать. Хочешь, я приготовлю нам что-нибудь поесть?
Она подается вперед, не глядя на меня, и ставит банку с фасолью на стол. Я делаю шаг в ее сторону и выдавливаю из себя:
Мама?
Она тебе не ответит.
Я поворачиваюсь и вижу, как Дженет лениво заходит на кухню с пачкой кукурузных чипсов «Доритос» в руке.
Это то, что ты ела на ужин?
Она пожимает плечами.
Сколько тебе лет, четырнадцать?
Ты что, совсем без мозгов? огрызается она. Затем добавляет: Да, мне четырнадцать.
Я выхватываю у нее чипсы и несу туда, где сидит моя пьяная мать, которая пялится в телевизор.
Четырнадцатилетние девушки не должны ужинать чипсами, говорю я и кладу пакет ей на колени. Протрезвей и веди себя как мать.
Никакого ответа.
Я подхожу к холодильнику, но там оказывается только дюжина банок с диетической кока-колой и банка маринованных огурцов.
Одевайся, Дженет, говорю я, сердито глядя на свою мать. Давай добудем тебе ужин.
Дженет смотрит на меня так, будто я говорю на мандаринском диалекте китайского языка. Похоже, мне надо добавить какую-нибудь гадость, чтобы держать марку.
Поторопись, ты, какашка!
Она поспешно шмыгает в свою комнату, пока я прочесываю дом в поисках ключей от машины. Какой же жизнью я жила до сих пор? И кем было то существо на диване? Наверняка она не всегда была такой. Я смотрю на ее затылок, и меня вдруг охватывает сочувствие. Ее муж мой отец сидит в тюрьме. В тюрьме! Это серьезно. Где же мы вообще берем деньги на жизнь?
Кстати, о деньгах. Я заглядываю в свой бумажник. В нем по-прежнему лежат двадцать восемь долларов. Думаю, этого хватит, чтобы купить нам что-нибудь помимо чипсов.
Дженет выходит из нашей спальни, одетая в зеленую куртку, как раз тогда, когда я наконец нахожу ключи. Зеленый цвет ей идет он придает ей менее тревожный вид.
Ты готова? спрашиваю я.
Она закатывает глаза.
Итак, дорогая мамочка, мы уезжаем, чтобы добыть себе какой-нибудь еды! кричу я, прежде чем закрыть дверь в основном для того, чтобы посмотреть, попытается она остановить меня или нет. Я пропускаю Дженет вперед по пути в гараж, пытаясь представить себе, какая у нас машина. Одно ясно это точно не Land Rover.
О господи, бормочу я. Эта штука вообще работает? Дженет не удостаивает меня вниманием, а просто вставляет в уши наушники, пока я разглядываю нашу машину. Это старый-престарый олдсмобиль, старше, чем я сама. В нем пахнет сигаретным дымом и стариками. Дженет садится на пассажирское сиденье и отворачивается к окну. Ладно, любительница поговорить, говорю я, давай посмотрим, сколько кварталов мы сможем проехать прежде, чем этот драндулет сломается.
У меня есть план. Чек, который я нашла в своем кармане, датирован пятницей и был выдан закусочной «Электрическая дробилка» во французском квартале. Вот только этот кусок дерьма, называемый машиной, не имеет GPS, так что мне придется найти эту закусочную самой.
Пока мы выезжаем с подъездной дороги, Дженет молчит. Она пальцем чертит на своем окне узоры, дыша на стекло и стирая конденсат. Я наблюдаю за ней краем глаза; бедная девочка. Ее мать алкоголичка, а ее отец в тюрьме и вообще-то это печально. К тому же она ненавидит меня. А раз так, то она в этом мире совсем одна. И я с удивлением осознаю, что Чарли находится в таком же положении. С той разницей, что у нее есть Сайлас или же у нее был Сайлас до того, как она изменила ему с Брайаном. Тьфу. Я трясу плечами, чтобы избавиться от всех моих чувств. Я ненавижу этих людей. Они такие докучные. Правда, Сайлас мне типа нравится.
Типа.
* * *
Закусочная «Электрическая дробилка» находится на Норт-Рэмпарт-стрит. Я нахожу парковочное место на запруженном машинами углу, и мне приходится припарковаться параллельно между пикапом и «мини-купером». Чарли мастерица параллельной парковки, гордо думаю я. Дженет выходит из машины вслед за мной и с потерянным видом стоит на тротуаре. Закусочная расположена напротив. Я пытаюсь заглянуть в ее окна, но они по большей части затемнены. Над ее парадной дверью мигает розовая неоновая надпись «Электрическая дробилка».
Пошли, говорю я. Я протягиваю ей руку, и она отшатывается. Дженет! Идем! Я решительно подхожу к ней, подхожу агрессивно, как это наверняка делала Чарли, и хватаю ее за руку. Она пытается вырвать руку, но я держу ее крепко и тащу за собой через улицу.
Пусти!
Как только мы доходим до противоположной стороны улицы, я резко поворачиваюсь к ней лицом.
Что с тобой не так? Перестань вести себя, как четырнадцатилетняя девчонка, договариваю я про себя.
Что? вопрошает она. И какое вообще тебе дело до того, как я себя веду? Ее нижняя губы оттопырилась, как будто она вот-вот заплачет. И мне вдруг становится очень жаль, что я была с ней так груба. Она всего лишь маленькая девочка с крошечными грудями и одурманенным гормонами мозгом.
Ты моя сестра, мягко говорю я. Нам надо держаться вместе, ты не находишь? Мгновение мне кажется, что она собирается что-то сказать возможно, что-нибудь милое, мягкое, сестринское но затем она просто шагает к закусочной впереди меня и распахивает ее дверь. Черт возьми. Она та еще штучка. Я захожу вслед за ней с некоторой опаской и останавливаюсь как вкопанная.
Это не то, чего я ожидала. Это никакая не закусочная скорее это похоже на клуб с кабинками у стен. В центре зала находится что-то вроде танцпола. Дженет стоит возле стойки бара, растерянно оглядываясь по сторонам.
Ты бываешь здесь часто?
Я смотрю на кресла в кабинках, обитые черной кожей, затем на черные мраморные полы. Все здесь черное, за исключением ярко-розовых табличек на стенах. Пожалуй, обстановка здесь мрачная и отдает попсой.
Я могу вам помочь? Из двери, находящейся возле противоположного конца стойки бара, выходит парень, несущий охапку каких-то коробок. Он молод на вид ему двадцать с небольшим, и он сразу же вызывает у меня симпатию, потому что на нем надет черный жилет поверх розовой футболки. Должно быть, Чарли нравится розовый цвет.
Мы хотим поесть, выпаливаю я.
Он улыбается и показывает нам на одну из кабинок.
Обычно кухня открывается только через час, но я посмотрю, что мы можем вам приготовить, если вам захочется присесть.
Я киваю и направляюсь к кабинке, ведя за собой Дженет.
Я была здесь, говорю я ей, в прошлый уикенд.
Понятно, буркает она и опускает взгляд на свои ногти.
Несколько минут спустя парень в розовой футболке снова выходит из двери в задней части зала, насвистывая, подходит к нам и опирается ладонями на наш стол.
Ты Чарли, верно? спрашивает он. Я тупо киваю. Откуда он знает?.. Сколько же раз я здесь была?
На кухне мне готовили жареную курицу. Что вы скажете, если я разделю ее с вами? В любом случае запарка начнется у нас только через пару часов.
Я снова киваю.
Отлично. Он хлопает ладонью по столу, и Дженет вздрагивает. Он показывает на нее. Кока-колу? Спрайт? «Ширли Темпл»?
Она закатывает глаза.
Диетическую кока-колу, отвечает она.
А ты, Чарли?
Мне не нравится, как он произносит мое имя. Его тон чересчур фамильярен.
Кока-колу, быстро бормочу я.
Когда он уходит, Дженет подается вперед, сдвинув брови.
Ты всегда пьешь диетическую кока-колу. В ее тоне звучит обвинение.
В самом деле? Ну, просто сегодня я сама не своя.
Она хмыкает.
Это точно. Я не обращаю на нее внимания и пытаюсь разглядеть это заведение. Что мы с Сайласом делали здесь? Бывали ли мы здесь часто? Я облизываю губы.
Дженет, говорю я, я когда-нибудь рассказывала тебе об этом месте?
На ее лице отражается удивление.
Ты имеешь в виду наши с тобой задушевные беседы, когда мы по вечерам выключаем свет?
Ладно, ладно, я поняла. Я действительно хреновая сестра. Давай оставим это в прошлом. Я протягиваю тебе оливковую ветвь.
Дженет морщит нос.
Что это значит?
Я вздыхаю.
Я пытаюсь загладить свою вину. Начать все сначала.
В эту минуту чувак в розовой футболке приносит наши напитки. Он принес Дженет «Ширли Темпл», хотя она заказывала диетическую кока-колу. На ее лице отражается разочарование.
Она хотела диетическую кока-колу, говорю я.
Ей это понравится, отвечает он. Когда я был подростком