Лоркан скользит кончиками пальцев по деревянной двери, и хотя он не улыбается, его глаза словно сияют. Вероятно, игра света, благодаря солнцу, которое пробивается сквозь узкие оконные щели и падает прямо ему на лицо.
Твои друзья хотят попрощаться, перед тем как их перенесут на новое судно.
Он опускает руку, наручи плавно скользят по кожаной нагрудной броне.
Как мило с твоей стороны лично мне об этом сообщить. А я-то думала, что у королей полно важных дел.
Уголки его губ медленно приподнимаются.
Едва ли. Кроме того, на сегодня рубить головы закончили.
Сибилла ахает, и звук эхом разносится по спальне.
Он шутит, Сиб. Феб, должно быть, не вполне в этом уверен, поскольку в следующее мгновение мочки моего уха касается его горячее дыхание: Правда же?
Лоркана прозвали Багровым Вороном. Оперение у него не красное, так что, полагаю, он заслужил прозвище по иным причинам. Я одариваю Лора холодной улыбкой, кладу ладони на гладкий камень и, повернувшись на бок, поднимаюсь настолько грациозно, насколько вообще возможно, когда на тебе одна только мужская рубашка.
Улыбка Лоркана исчезает, когда я направляюсь к двери.
Твой наряд, Фэллон.
Я опускаю взгляд на свои голые ноги.
Что не так с моим нарядом?
Кажется, не хватает большей части.
А вот и нет. Не мог бы ты отойти, Морргот? Мне нужно попрощаться с друзьями.
Кожа под его татуировкой дергается, и еще раз, когда он опускает взгляд на вырез на моей груди, который, видимо, открывает немного больше, чем я привыкла.
В твоем гардеробе полно одежды.
Гардероб не мой, и одежда тоже не моя.
Фэллон! Мое имя звучит как рычание. Эту одежду сшили специально для тебя. Она никогда не украшала никого другого.
Не хочу, чтобы друзья меня ждали.
Его пальцы сжимаются в кулаки, от которого исходит темный дым. Я жду, что он вот-вот обратится в ворона, но, на удивление, он остается при руках и ногах. И что еще более удивительно, отступает, пропуская меня.
Доброе утро, инон Бэннок. Имоджен слегка склоняет голову. Хотя ее волосы аккуратно заплетены в косу, а макияж свежий, перед глазами предстает ее вчерашний образ, когда она вернулась с работы, хочется сказать мне, но Имоджен не девушка по вызову.
Имоджен, говорю я, проходя мимо нее. Хорошо провели ночь?
Да. Прекрасно. Ее взгляд устремляется сквозь непроглядную тьму, несомненно, к ее ненаглядному королю.
Мою руку обнимает родная ладошка, и та раздраженная девушка, в которую я превратилась в этих стенах, исчезает. Подумать только, совсем скоро эта ладошка будет от меня далеко-далеко! Я почти готова умолять Сибиллу остаться, но вспоминаю о ее родителях и о том, как они, должно быть, волнуются. Да, Джиана скоро вернется домой, но одна дочь не заменит другую.
Просьба принести мои вещи и проведать бабушку с мамой лишь предлог, чтобы дать Сибилле свободу. Может, я здесь и пленница, но не она.
Я попытаюсь добиться аудиенции у Данте, как только вернусь домой, бормочет подруга. Может, они с Лорканом о чем-то договорятся.
По поводу?
Обеспечить твою защиту, чтобы ты могла безопасно передвигаться по Люче.
Мне не хочется развеивать надежды подруги, но Лор никогда не позволит мне покинуть эти стены. Не раньше, чем падет барьер.
Сиб, если тебе удастся поговорить с Данте, обязательно скажи, что нельзя доверять Дардженто.
Она кивает. Тут мы приходим к месту взлета, или как там вороны называют это каменное помещение высотой в три этажа, увенчанное узким стеклянным куполом, который я не видела закрытым. Вытягивая шею, смотрю на лазурный круг, позволяя яркой краске меня окутать и смыть серость неприступных стен. Разумеется, Маттиа, Риччио, Энтони и Джиана уже там, ожидают в компании нескольких воронов. Я узнаю только Ифе, которая смеется над рассказом Риччио. Ее смех стихает, когда она замечает меня с влажными волосами и в неподобающем наряде.
Ко мне подходит Джиана, взгляд серых глаз скользит поверх моей головы, где, предположительно, стоит Лор, потому что Имоджен недостаточно высокая. Или же там Феб? Я оглядываюсь и вижу Короля воронов. Хотя его фигура подернута дымкой, шея и твердый подбородок виднеются четко.
Он чересчур напряжен для того, кто всю ночь занимался прелюбодеянием. Я не пыталась забросить эту мысль ему в голову, но именно там она и оказывается.
Прелюбодеянием? Ты, должно быть, перепутала меня с тем, кому я сейчас выцарапаю глаза.
Хрустят шейные позвонки от того, как резко я поворачиваю голову и замечаю пристальный взгляд Энтони на моих ногах.
Грядет отлив, Греко, так что прощайся живее. Голос Лора скользит по серому камню, такой же мрачный, как туча, в которую он медленно превращается. Будет жаль, если ваше новое судно окажется у берегов Шаббе вместо пристани Тарекуори.
Я резко вдыхаю.
Ты им угрожаешь?
Может, я и собственник, Биокин, но вскоре ты поймешь, что я не склонен к мелочным обидам.
Говорит тот, кто готов выцарапать человеку глаза. И повторяю, я не твоя собственность.
Между нами повисает тишина, полнящаяся множеством недосказанных слов.
Едва ли это можно назвать угрозой: в Шаббе безопаснее, замечает Лор.
Джиана берет меня за руку и крепко сжимает.
Обещаешь, что будешь хорошо себя вести?
Ее прощальные слова застают меня врасплох.
Должно быть, на моем лице отразилось недовольство, поскольку она вздыхает.
Знаю, как сильно тебе хочется отсюда уйти, но, пожалуйста, останься. Она говорит тихо, тем не менее окружающие нас вороны наверняка все слышат. В конце концов, у них непревзойденный слух. Еще так много предстоит сделать, и мне не хотелось бы помимо всего прочего волноваться и о тебе.
На чьей она стороне? Не на моей, явно.
Тогда не волнуйся обо мне. Я высвобождаю руку.
Ее серые глаза вспыхивают серебром от яда в моем голосе.
Фебс остается. Он проследит, чтобы она не влипла в неприятности. Сибилла крепче сжимает мою руку, прежде чем отпустить.
Я не какой-то там шаловливый ребенок, бурчу я.
Нет, Фэллон, ты именно такая.
Мое эго рассыпается на осколки. Может, я и молода, но в том нет моей вины. Что касается шаловливости
Джиа имела в виду, что ты пылкая и малость упрямая. Сиб свирепо глядит на сестру, которая лишь передергивает плечом.
Береги себя, Фэл. Энтони переступает с ноги на ногу на зеркально гладком камне, словно раздумывая, стоит ли подходить к «шаловливому ребенку».
Я отмахиваюсь от обидного замечания Джии.
Я буду по тебе скучать, Энтони. Я вовсе не пытаюсь разозлить Лоркана, тем не менее чувствую его недовольство через нашу ментальную связь.
Боги, как бы от нее избавиться?.. Интересно, она может просто исчезнуть, или мне нужно научиться, как ограждать от него мысли?
Приходят еще двое. Мужчину я никогда не видела, а женщину знаю.
Спасибо за помощь, Бронвен. Джиа касается плеча пожилой женщины. Желаю счастливой жизни с Киэном.
Мрачное настроение на мгновение улучшается, и я бросаю взгляд на мужчину рядом с Бронвен ее пару, моего дядю.
Киэн выглядит таким же располагающим к себе, как ледяной камень под моими босыми ногами, тем не менее у меня есть дядя! Муж женщины, которая водила меня за нос.
Она не водила тебя за нос.
Она сказала, что я буду править Люче вместе с Данте.
Она сказала, что ты будешь королевой. Она ни разу не упомянула о Данте.
Двое массивных мужчин с черными полосами на лицах и вытатуированным на скулах маленьким пером превращаются в жутких птиц.
Фэл. Маттиа и Риччио салютуют мне и забираются на своих крылатых извозчиков. Маттиа улыбается, а на щеках Риччио проступает румянец.
Сиб и Джиа забираются на спины других перевертышей. Первая переводит взгляд с купола на меня.
Лучше бы мне остаться.
Я качаю головой.
Обещаю, буду хорошо себя вести.
И начнешь носить нормальную одежду? Она кивает на мой наряд.
Как только вернется из прачечной.
Я говорила о
Имоджен или же Ифе? хлопает крыльями, обрывая речь и дыхание подруги, но лишь на мгновение.
Говорила о той, что в твоем шкафу! Люблю тебя, Фэл! кричит Сиб прямо перед тем, как исчезнуть.
Энтони осмеливается приблизиться ко мне. Кажется, он хочет меня обнять, но, взглянув за мою спину полагаю, на Лоркана, резко останавливается. Неужели такой отныне будет моя жизнь? Ни один мужчина не осмелится меня обнять? Ну, кроме Феба.
Энтони протягивает мне руку. Поскольку мы никогда не пожимали друг другу руки, я несколько мгновений тупо на нее смотрю. Наконец обхватываю его ладонь, которая на ощупь очень сухая, как Ох!
Глаза округляются, когда я понимаю, что это не кожа.
Скоро увидимся, Фэл. Хотя он и глазом не моргнул, я читаю в его взгляде предупреждение: молчать о записке, которую он только что передал.
Когда я отпускаю руку Энтони и прижимаю кулак к боку, завитки дыма Лоркана обвиваются вокруг моей шеи и ключиц.
Не прикасайся ко мне. Свободной рукой я смахиваю с себя его магию, напоминающую паутину, тем не менее продолжаю чувствовать ее на коже.
Мои руки при мне, Биокин.
Я поворачиваюсь и хмуро гляжу на него.
Ни руками, ни другими частями тела.
Тогда не трогай других мужчин.
Пусть мне хочется разорвать нашу ментальную связь как можно скорее, мои зубы и губы сжаты слишком плотно, чтобы получилось выговорить вслух:
К кому я прикасаюсь не твое собачье дело! Кроме того, я просто пожала ему руку! Едва ли из-за этого стоит петушиться.
Золотистые глаза Лора сверлят Энтони, когда он невидимо касается моего позвоночника, вынуждая меня расправить плечи.
Тебя ждут твое золото и особняк, Греко.
Я вздрагиваю.
Особняк?
В Тарекуори. Энтони бросает выразительный взгляд на короля, которого помог воскресить. Интересно, не жалеет ли он?
Возможно, но вряд ли жалеет о новообретенном богатстве.
Пока Энтони взбирается на другую гигантскую птицу, Лоркан говорит:
Завтра вечером к тебе прилетит Имоджен, чтобы обсудить визит в Ракс. Также отныне она будет нашим посредником с Вэнсом.
С каким Вэнсом?
Неофициальным лидером ракоччинцев, объясняет Лоркан, когда ворон с Энтони взлетает.
Счастливого пути, Энтони! кричу я вдогонку другу.
Едва воздух вокруг перестает кружится, я оказываюсь наедине с Лорканом, Киэном и Бронвен и заглядываю каждому в лицо.
Что вы задумали?
Союз, отвечает Лоркан.
Вы объединяетесь с людьми?
Им не помешали бы друзья в этом мире фейри, тебе так не кажется? Голос Киэна не такой глубокий, как у моего отца, но такой же хриплый и грохочущий.
Не успеваю я ответить на его вопрос, впрочем, риторический, Бронвен резко вдыхает.
В чем дело, акав? Киэн поворачивается к ней.
В Люче направляется Пьер Рой.
Глава 7
Пьер Рой, король Неббе? уточняю я у Бронвен, чьи веки широко распахнуты.
Или Мясник Неббе. У этого фейри много имен. Лор придвинулся так близко ко мне, что бок щекочет жар его кожи и холод настроения.
Я гляжу на резкие черты его лица, подчеркнутые угольными полосками.
Похоже, с королями такое часто бывает.
Лор улыбается, хотя в нашем обмене репликами нет ничего смешного. Затем спрашивает Бронвен:
Он хочет забрать свою дочь?
Нет. Пот покрывает лоскутное одеяло бежево-розоватой кожи Бронвен. Он едет на ее свадьбу.
Поправь меня, если я ошибаюсь, Бронвен, но я отчетливо помню, как отделил голову ее жениха от тела, произносит Лор.
Желчь подступает к горлу, когда я об этом вспоминаю.
Эпонина выходит за Данте.
Мои пальцы слабеют, подсунутая Энтони записка падает на пол.
За Данте?
Белые глаза Бронвен сияют, как две луны.
Да.
Пульс учащается колеблется спотыкается.
Данте женится на Эпонине?
Хотя моя любовь к правителю фейри испарилась, мысль о том, что он женится на женщине, которая только недавно должна была стать женой его брата, кажется нелепой.
Полагаю, король Глейса Владимир не слишком обрадуется такому повороту событий. Замечание Лора возвращает меня в глубокий каменный колодец, где солнечный свет не согревает.
Учитывая послужной список предсказаний Бронвен, бурчу я, это может и не сбыться.
Хотя провидица слепа, ее лицо поворачивается ко мне.
Все мои предсказания сбылись, дитя.
Тем не менее вот она я, без короны и без страны.
Бронвен открывает искореженный рот полагаю, чтобы меня отчитать, однако она лишь резко вдыхает.
Акав? Киэн обхватывает ее лицо крупными ладонями, похожими на лапы зверя.
Они тоже видели. Она проводит пальцами по лбу, задевая щетину, темнеющую на выбритой голове.
В памяти всплывают слова, сказанные Лорканом во время нашего путешествия, о том, что Бронвен заключила с шаббинами сделку: в обмен на видение будущего они смогут видеть ее настоящее.
От мысли, что обитатели розового острова шпионят за нами, у меня по всему телу пробегают мурашки.
Вы знаете, кто смотрел? спрашиваю я.
Ее взгляд впивается в глаза Киэна, и между ними словно происходит безмолвный диалог. Спустя почти целую минуту она отвечает:
Нет.
Не слишком ли долго она думала?
Киэн проводит ладонями по лицу своей пары, затем смотрит на Лоркана, который наполняет воздух между нами клубами черного дыма.
Киэн, созови Шуркау. Король воронов разворачивается, но не спешит прямиком в темный коридор. Его взгляд скользит по моему запрокинутому лицу, прежде чем опуститься на камень у моих ног.
Он приседает, и сердце у меня с визгом замирает. Подцепив сложенную записку двумя пальцами, он ее поднимает.
Я жду, что он прочтет послание, или конфискует, или даже не знаю, проглотит? Однако он просто держит бумажку в вытянутой руке.
Я не шевелюсь. Тогда Лоркан обхватывает мое запястье пальцами прохладными и мягкими, как его дым, и вкладывает записку мне в ладонь.
Даже не заглянешь?
Он сжимает мои пальцы поверх записки так нежно, будто они стеклянные.
Я тебе доверяю.
Вот только Король воронов не доверяет никому.
Он кидается вперед по освещенному факелами коридору и сливается с тенями.
С каких это пор? кричу ему вслед.
Даже не оглянувшись, он отвечает:
С тех пор, как ты вошла в мою спальню нагая и сказала, что не можешь причинить мне вреда. Я решил поверить твоим словам, Биокин.
Жар ползет вверх по ключицам, заливает шею и перебегает на щеки.
То было не по-настоящему!
Я жду в ответ привычную колкость, сочащуюся его обычным бархатистым ядом, но получаю лишь пронзительную тишину. Когда я оборачиваюсь, Бронвен и Киэна уже нет. Я осталась одна.
Одна, с запиской Энтони в руке.
Что подразумевал Лоркан?
Он доверяет мне в том, что я не прочитаю записку, или в том, что сама расскажу ему о содержимом?
Комкая бумагу в кулаке, я возвращаюсь в свою спальню-клетку, пальцы на ногах уже онемели на ледяном полу.
Лету полагалось бы нагреть Небесное Королевство, однако из-за высоты и узких окон бледно-серый камень не прогревается.
Когда я подхожу к своей двери, она распахивается как под воздействием волшебства вот только не волшебства, а голого по пояс Феба.
Я иду искать еду.
А я ожидала застать его под горой одеял.
Еду или Коннора?
Если повезет, то обоих. Он озорно подмигивает, отчего я качаю головой, но также улыбаюсь, чего не делала слишком давно.
Эй, Фебс!
Да, Пиколина?
Спасибо, что остался. Даже если только ради еды.
Он усмехается.
Я остался ради тебя. Еду можно найти где угодно.
Захватишь и мне?
Может, тебя это удивит, но я не хочу превратиться в евнуха.
Э-э, чего?
Не хочу потерять фамильное достоинство. То есть, если так подумать, то мое достоинство, поскольку
Я знаю, что значит «евнух», но с чего тебя кастрируют, если ты принесешь мне еду?
Ой! Я думал, под «едой» мы подразумеваем Коннора.
Я смеюсь.
Может, тебя это удивит, говорю в свою очередь, но я вовсе не на тройничок намекала, мелкий ты развратник!