Пока она все это обдумывала, дверь открылась, вызвали первую претендентку. Эвелин скрестила пальцы и приготовилась ждать.
Стрелки стенных часов неуклонно двигались, Эвелин пробыла здесь уже час. В конце концов стало понятно, что ее вызовут последней. Остальные выходили спокойные и собранные, хотя одна пробыла в комнате для прослушивания меньше двух минут в ее пользу это не говорило, зато увеличивало шансы Эвелин.
Эвелин Маунткасл, объявила наконец секретарь. Эвелин, ждавшая этого и готовившаяся, все равно вздрогнула.
Она так резко вскочила, что закружилась голова. В дверь, из которой выходили остальные, она вошла с потными ладонями, с трепещущими в животе бабочками, но готовая не ударить в грязь лицом.
Эвелин оказалась в темном коридоре, в конце которого была приоткрыта дверь. Она направилась туда и очутилась в студии с зеркальной стеной и роялем в углу. Перед зеркалом стоял стол, за ним сидели трое мужчин. Подходя, Эвелин видела собственное отражение, но старалась не отвлекаться.
Добрый день, произнесла она уверенно, обращаясь к мужчине в центре с виду он был старше двух других, а значит, главнее; впрочем, это была всего лишь ее догадка.
Здравствуйте, Эвелин, рады с вами познакомиться. Это было сказано так тихо, что ей пришлось напрячь слух. Говоривший вручил ей сценарий. Найдите страницу шестнадцать. Реплика детектива Уокер.
Конечно. Как мне ее играть?
Она грубовата, сказал мужчина слева. Полна энтузиазма, но слишком прямолинейна. Режет правду-матку надеюсь, вы меня понимаете.
Хорошо, бойко ответила Эвелин, продумывая одновременно дюжину вариантов перевоплощения. Найдя страницу шестнадцать, она вчиталась в текст. Детективу Уокер было посвящено около половины страницы, она быстро пробежала глазами эту часть сценария, чтобы прикинуть, что ее ждет. А потом начала.
Закончив, она подняла глаза и улыбнулась.
Ну как? Если хотите, я могу и агрессивнее, и более размеренно, как скажете. Вижу, у нее больше здравомыслия, чем от нее, наверное, ждут, она умна не по годам надеюсь, вы меня понимаете.
Средний в троице за столом кивнул.
Продолжайте, сказал он.
Эвелин не была уверена, что найдет, что еще сказать, но решила не молчать.
По-моему, Уокер очень преданная, начальник может на нее положиться. Пусть у нее и маловато опыта, она все равно очень полезный член команды.
Эвелин истолковала кивки слушателей как хороший признак и с улыбкой показала им свой профиль выигрышный ракурс.
Что ж, спасибо, мисс Маунткасл, промолвил третий, до сих пор молчавший. С вами свяжутся.
Этим все и кончилось. Эвелин забрала у равнодушной секретарши свое портфолио, покинула здание и пошла на автобусную остановку.
7
Хлеба нет, предупредила Бренда, когда Эвелин вышла к завтраку на следующий день. И молока всего капля, так что будь экономнее.
Может, сходить в магазин? предложила Эвелин.
Разве ты не смотришь новости, Эви? Хлеба вообще нет. Как и всего остального. Водители грузовиков бастуют уже не одну неделю, неужели ты не заметила?
Эвелин была ошеломлена. Она и правда не следила за новостями. Они вызывали у нее скуку: никогда никаких событий, кроме жалоб, портивших ей настроение. Но дурочкой она не была.
Заметила, а как же! бросила она. То есть в магазине тоже нет хлеба?
Тоже нет. Бренда показала ей сливочный крекер, намазанный малиновым джемом. Вот, довольствуюсь тем, что есть. А что, тоже неплохо. Она зашуршала газетой. Тут пишут, что в понедельник промышленность встала так, как не вставала с 1926 года. В Ливерпуле проводят акцию протеста могильщики: там сейчас никого не похоронить ни за какие деньги.
Как негигиенично! фыркнула Эвелин, скорчив брезгливую гримасу. Так и до эпидемии недалеко. Чего теперь ждать: тифа, чумы?
Бренда покачала головой.
Для эпидемии сейчас холодновато, бросила она.
Эвелин плотнее закуталась в тонкий халат, поежилась, с трудом подавляя дрожь.
Да уж, зуб на зуб не попадает, простонала она. Окна заиндевели, витки инея на стеклах походили на следы от детских пальчиков.
Звонил мистер ОМолли, сказала Бренда. Он беспокоится, что грядут большие счета за газ, и рекомендует включать отопление всего на два часа в день.
Это смешно! возмутилась Эвелин. А то он не знает, как здесь холодно.
Бренда пожала плечами. Только сейчас Эвелин заметила, что подруга натянула на себя почти всю одежду, какую нашла, и сообразила вдруг, насколько непрактичен ее собственный шикарный гардероб. Им грозила самая холодная на ее памяти зима. В ее родном Суффолке тоже бывало холодно, но с этими морозами не сравнить.
Ну что ж, сказала Эвелин решительным тоном, не собираясь пасовать перед стихией. Мой выход черный кофе. Она включила чайник и потянулась за чашкой и за банкой Nescafé.
Знаешь, Эви начала Бренда робким, неуверенным тоном. Эвелин замерла, превратившись в слух. Я собиралась кое-что с тобой обсудить.
Если дело в твоем шампуне, то извини, что воспользовалась им. Я возмещу, честное слово. Просто после Рождества стало туго с деньгами.
Дело не в шампуне, добродушно сказала Бренда. Иди сюда, сядь.
Эвелин послушно поставила чашку и потянула к себе стул. Глядя на Бренду, она ждала, что та объяснит, что в этот раз не так, и заранее тревожилась.
В общем, начала Бренда, Джим сделал мне предложение, и
Продолжить она не успела: Эвелин тут же вскочила и крепко ее обняла.
О, Брен! Это потрясающая новость! Поздравляю! Он уже подарил тебе кольцо? Вы назначили дату? Он встал перед тобой на одно колено?
Эвелин считала себя современной, однако по случаю славного старомодного предложения руки и сердца мигом вспомнила про ценности, с которыми выросла, вполне традиционные.
Бренда пожала плечами.
По-моему, это какой-то фарс, сказала она. Нам и так неплохо, живем вместе, чего же еще, но его мамаша уверена, что это «непорядок». Бренда показала в воздухе кавычки и закатила глаза. Считает, что без брака никуда.
Теперь плечами пожала Эвелин. Конечно, совместная жизнь Бренды и Джима без защиты таинством брака это шикарно и богемно, но лично она разделяла точку зрения матери Джима, хотя умолчала об этом. К тому же всегда неплохо побывать на свадьбе.
По-моему, это чудесно, вдохновенно вымолвила она. Поздравляю!
Спасибо. Бренда еще раз, но уже не так сильно, закатила глаза, и Эвелин решила, что малая толика ее воодушевления не прошла для подруги незамеченной. На самом деле мне нужно поговорить с тобой о другом. Понятно, что я перееду. Ты сможешь самостоятельно платить за квартиру?
Эвелин тут же овладела паника. Она еле-еле вытягивала свою долю квартирной платы. Но не могла же она попросить Бренду не оставлять ее одну!
Конечно! заверила она ее с лучезарной улыбкой. Все будет хорошо, даже не думай. Недаром Эвелин была актрисой.
Бренда, довольная этим ответом, от души ее поблагодарила, а потом оставила за кухонным столом одну. Что ж, подумала Эвелин, теперь роль нужна ей просто позарез. Она осталась почти без денег, других вариантов у нее не было. Если деньги не появятся, причем без промедления, то ей придется признать свое поражение и вернуться обратно в Саутволд.
Впрочем, не так все плохо, поправила себя Эвелин. Чтобы всерьез задуматься о возвращении, требовался полный крах по всем статьям. Даже живя в Саутволде, она всегда отказывалась считать его своим домом. Младшая из троих детей и самая яркая из них, она привыкла сталкиваться с неодобрением ее жизненно важных решений, которые родители, верующие пресвитериане, не думали скрывать. Оба они умерли молодыми, и семьей занялась старшая сестра Эвелин, Джоан; родительский дом унаследовали равными частями все трое детей, но заправляла в нем Джоан. Эвелин могла бы потребовать свою долю, но это значило бы признаться сестре, что она нуждается в деньгах, а на это у нее не хватало духу. Доля от наследства никуда от нее не денется. Так у Джоан оставался, по крайней мере, свой угол, а у Эвелин было тепло на душе оттого, что она сделала для Джоан хоть что-то хорошее, невзирая на все исходившее от сестры зло.
Джоан была старой девой, чему не приходилось удивляться при ее вспыльчивости и замкнутости. Она утверждала, что одиночество ее сознательный выбор, но Эвелин подозревала, что сестра озлобилась из-за своей неспособности найти мужа, и старалась делать на это скидку и не обращать внимания на ее скверный нрав. Их брат Питер, человек слабохарактерный и малодушный, нашел жену себе под стать. В их семье каждый был сам по себе, всех такой расклад вроде бы устраивал, но Эвелин это казалось сущим адом. Питер тоже не мог воевать с Джоан из-за наследства, поэтому все годами оставалось в неизменном положении.
Иногда Эвелин даже жалела сестру, но это чувство оказывалось скоротечным. Джоан не одобряла ее, как раньше не одобряли родители, и давала волю своему неодобрению ее образа жизни гораздо шумнее, чем это делали они. К наименьшим претензиям относилось то, что Эвелин живет в Лондоне и снимает квартиру на пару с подругой, то, что она актриса, не замужем в свои тридцать лет (ирония этой претензии была ей вроде бы недоступна), не пожелала остаться в Суффолке, под боком у родителей, и, значит, взвалила на нее, старшую сестру, ответственность за них и за их дом. Поэтому, прежде чем даже задуматься о возвращении домой, Эвелин пришлось бы вконец обнищать и отчаяться.
На столе лежал номер «Дейли Миррор», оставленный, видимо, парнем Бренды. Эвелин стала рассеянно просматривать газету. Текущую зиму уже прозвали «Зимой тревоги нашей»[7], страна погружалась в нервозность и раздражительность по мере учащения призывов профсоюзов к трудящимся массово присоединяться к забастовке. Воистину странные времена! Взять хотя бы слухи о гибели Сида Вишеса[8]. Жаль его, конечно, но удивляться не приходится.
Если Эвелин получит роль, то ее ждет успех, а может, даже громкая известность. Тогда Джоан уже не сможет над ней глумиться, обвиняя в напрасной трате жизни на бессмысленные причуды. Сестре даже придется поздравить ее и признать, что она все это время ошибалась.
А уж как будет ликовать сама Эвелин!
8
Сидя напротив Джулиана, Эвелин с улыбкой ждала от него новостей.
Ты, конечно, произвела на них впечатление, начал он. По их мнению, ты проявила он умолк, водя пальцем по своим записям, пока не нашел нужное место, выдающееся понимание персонажа. Он поднял на нее глаза, вздернул брови, странно улыбнулся и опустил глаза. Здесь говорится, что ты «добавила персонажу глубины, какой не предполагал автор сценария». Джулиан откинулся в кресле, сплел на затылке пальцы. Славная работа, Эвелин. Очень славная.
Ценность похвале придавало то, что она была редкостью, Эвелин даже почувствовала, что у нее пылают щеки. Скромно улыбаясь, она осведомилась:
Констебль Карен Уокер участвует в каждом эпизоде? Она уже знала, что это так, несколько раз проверяла после прослушивания.
Джулиан закинул ноги в носках на стол, как будто находился дома, у себя в гостиной, а не на работе. Эвелин несколько смутила эта фамильярность, но она, игнорируя багровые носки, сосредоточила взгляд на его широко улыбающейся физиономии.
Так и есть, подтвердил он. Это крупная роль, Эви.
Эвелин кивнула. Но в следующую секунду ее охватила тревога. Очень мило, конечно, что она им приглянулась, но как насчет официального предложения роли?
Как ваше мнение, Джулиан? спросила она. Думаете, роль уже моя?
Джулиан проинспектировал свои ногти и царапнул ими штанину.
Я настроен вполне оптимистично. По крайней мере, исходя из услышанного от них, моя дорогая. Но все зависит от Макмиллана. Понравишься ему роль твоя. Вообще-то ты уже ему понравилась, судя по твоим собственным словам. Так что вряд ли будет трудно убедить его, что ты именно то, что требуется.
Эвелин стало нехорошо. Что, если она все это придумала? Что, если Макмиллан повторяет одно и то же каждой молодой актрисе на вечеринке? Она сглотнула и попыталась прогнать эту мысль. Эта роль была нужна ей позарез. От этого зависела ее жизнь в Лондоне.
Встреча с ним назначена на четыре тридцать завтра, в «Хилтоне».
В воскресенье? Вы уверены? Встреча в воскресенье показалась ей сомнительной.
Джулиан заглянул в свой блокнот, поводил кончиком ручки по неразборчивым каракулям и нашел искомое.
Так и есть: воскресенье. Наш Рори занятой человек. Эти телевизионные шишки не работают с девяти до пяти. Подойдешь к ресепшену отеля, и тебе объяснят, куда идти. Все, больше я тебя не задерживаю, ты не одна, у меня есть другие клиенты. И он весело помахал ей рукой.
Эвелин вскочила, обежала стол и чмокнула его в щеку.
Спасибо, Джулиан! выдохнула она.
Мне подавай мои десять процентов, ответил он деловым тоном, но не смог скрыть улыбку. Смотри, Эвелин, добавил он уже серьезно, когда она взялась за дверную ручку, не вздумай оплошать.
* * *
Настало воскресенье. Эвелин тщательно подобрала юбку и блузку и похитила из комнаты Бренды пару целых колготок, полная решимости уже завтра вернуть их на место. Гостиничный швейцар приметил ее еще издали и с улыбкой распахнул перед ней дверь.
Добрый день, мисс, поприветствовал он.
Добрый день. Она поймала себя на том, что говорит голосом школьной учительницы или сотрудницы полиции, и самодовольно улыбнулась.
Эвелин прошла прямо к стойке администрации, чувствуя, как все присутствующие провожают ее глазами. Придется к этому привыкнуть, подумала она: к поворачивающимся головам, к зевакам, подталкивающим друг друга локтями, к шепоту при ее появлении.
Я к мистеру Макмиллану, сообщила она в надежде, что легкая дрожь в ее голосе слышна только ей.
Администратор посмотрела в свой кондуит и провела наманикюренным пальцем по колонкам.
Мистер Макмиллан занимает апартаменты 507. Пятый этаж. Рука указала на лифт.
Благодарю.
Эвелин направилась к лифту, надеясь, что выглядит непринужденно, как если бы каждый день посещала гостиничные апартаменты, хотя в животе жгло от волнения. Успех был так близок, что она почти чувствовала его вкус. Впереди была завершающая часть процесса, наверняка нетрудная. Комиссия по кастингу положила на нее глаз, как до того сам Рори Макмиллан на праздновании Нового года. Предстоящая беседа с ним виделась ей формальностью, простым закреплением знакомства.
Кто еще там будет? Сдержанный режиссер с прослушивания, актриса, отобранная на роль инспектора? Эвелин мысленно перебрала имена актрис, надеясь на встречу со знаменитостью. При хорошем раскладе знаменитостями вскоре станут они обе.
Апартаменты под номером 507 находились в конце длинного коридора. Эвелин негромко постучала в дверь.
Войдите, откликнулся голос с акцентом уроженца Глазго (Рори Макмиллан был оттуда). Впрочем, насчет акцента Эвелин не была уверена.
Она открыла дверь и попала в короткий коридор, ведущий в гостиную с окнами на две стороны. Одно выходило на Гайд-парк, хотя уже смеркалось и разглядеть снаружи можно было немного, только неясное мерцание.
Рори Макмиллан сидел на диване, одетый неформально свободные брюки, рубашка с расстегнутым воротником; он прижимал подбородком к груди телефонную трубку и усердно накручивал на палец шнур, погруженный в эту нехитрую игру. При появлении Эвелин он поднял глаза и указал ей кивком на диван напротив себя. Эвелин не уловила, о чем он говорит по телефону: он ограничивался короткими «да» и «нет» и невнятным мычанием.
Пока шел разговор, она озиралась, ища остальных, но ничто не указывало на присутствие в номере кого-то еще. На стеклянном кофейном столике стоял один бокал для виски, рядом тарелка с остатками сандвича. Возможно, остальные скоро придут, подумала Эвелин. А может, она останется единственной гостьей. Некоторое время она анализировала свое отношение к такому варианту. Не нервирует ли ее перспектива встречи один на один? Нет, ничего похожего. Разве они не болтали целых полчаса вдвоем на Новый год? Такой знатный собеседник, как Макмиллан, редкая удача для неизвестной актрисы вроде нее. У нее будет шанс понять, как он видит весь сериал. Джулиан будет рад ее рассказу. Она уже слышала его поощрительный тон: «Узнай, что будет дальше, милая. И убедись, что для тебя и дальше припасена роль».