Он подошел к нам, но атмосфера не сгущалась, как это происходит в стенах больницы.
Здорово, врачи! обратился он к нам.
Добрый вечер! хором ответили интерны.
Так а где наши звезды?
Вы про Игоря Алексеевича? улыбаясь, уточнил я.
Ну, естественно, как без него-то. Вы же его позвали?
Он обещал приехать
Хотя после последнего «Дня интерна» у него могут быть сомнения. Заливаясь смехом, Кузьмич пошел дальше в зал.
Я решил уточнить, что произошло, и отправился на расследование. Гималай с баночкой пива в одиночестве махал подносом и пел какую-то песню видимо, сам для себя.
А что случилось с Игорем на предыдущем дне интерна? спросил я.
По его версии, ему в затылок прилетела хоккейная шайба.
В июне?
Ага. А вообще, как ты понял, он тот еще болельщик. Сидели мы в сауне, а он забрался на самый верхний полок и через запотевшее стекло пытался смотреть трансляцию какого-то хоккейного матча. Ну вот когда «наши» забили, он так радовался, что оттуда и улетел затылком вниз.
А он трезвый был? уточнил я.
Конечно, посмеявшись, продолжал Гималай. Самое смешное, что там было прямо настоящее рассечение. Ну, мы его на месте и зашили, благо он был уже обезболен. Как видишь, зажило неплохо.
Наш разговор прервал громкий стук по воротам в коттедж.
Вы че там закрылись?! кричал Игорь Алексеевич.
Я открыл дверь и увидел его, курящего свои тонкие сигареты, и Елисея.
Привет, сказал Игорь, пожал мне руку и отправился уверенно, как будто он тут уже был, в сторону дома.
Все расположились за столом, в центре сидел Кузьмич. Какая-то волнительная тишина, как при получении диплома Он встал. И начал свою речь.
Дорогие друзья! Я подчеркну слово друзья. Именно так мы должны относиться друг к другу, не все присутствующие здесь интерны будут работать хирургами, не все останутся в этой работе, не все мы будем коллегами, но мы должны остаться друзьями. Много чего было за этот год, кто-то проявил себя великолепно и готов начать свой путь. Вы работали за троих, помогали нам, а мы, как наставники, старались научить азам хирургии и вообще медицины. Вы освоили действительно много оперативных моментов, но поняли ли вы хирургию? Я думаю, нет. Год это мимолетный момент. Но вы своим упорством я в этом уверен на сто процентов сможете достичь высот, о которых мечтает каждый врач. Я всегда думаю над тем, кто будет лечить моих детей, моих внуков. Будущее медицины стоит перед нами. Главное помните и каждый раз задавайте себе вопрос: зачем, как и почему вы делаете то или иное действие? Хирург это врач, который лечит не только головой, но иногда и руками. Не теряйте голову. Подходя к пациенту, думайте, хотели бы вы, чтобы вас лечил такой же доктор? Если это так Возникла пауза. Этот момент будто замер. Все были очень-очень сосредоточенны и как будто не дышали, пока Кузьмич говорил. Будьте счастливы, поздравляю вас! закончил он.
Все начали шуметь, стучать бокалами, разговаривать, смеяться, и создалось ощущение некой таверны, где после длительного похода вновь собрались путники и начали делиться впечатлениями. В этот день не было масок, не было места официозу, в этот день вино лилось рекой, и я чувствовал себя самым счастливым. Ближе к вечеру обстановка становилась все менее и менее формальной. Праздник плавно перетекал в дискотеку, и мужской компании требовались партнерш для танцев. Эти злые операционные медсестры. Недолго думая, мы начали обзванивать всех и каждую, приглашая на внезапную вечеринку. И самое неожиданное было то, что отказов мы не получали. Все любят отдыхать, все хотят беззаботных выходных, а сегодня был как раз тот самый день.
Ближе к полуночи в сауне уже не было места для кислорода от горячих камней и множества нетрезвых тел. Где-то около двух часов ночи энергия высшего эшелона заканчивалась, и они начинали расходиться. Обнимаясь, как с родными братьями, мы попрощались и продолжали пир. Внезапно, как волшебник из шляпы, Гималай вытащил из-под стола гитару. Мы вышли во двор. В свете луны и зарева костра он начал играть знакомые всем песни. Я удивился, насколько люди, окружающие меня, талантливы. Его шелковый баритон был как никогда мягок, а мы подпевали как могли. Приятно было видеть коллег без халатов и хирургичек. Игорь, шатаясь, как медведь, и опираясь на дом, начал подходить к каждой медсестре, обнимать и целовать в щеку или куда получится, сопровождая невнятными комплиментами. Под припев песни Розенбаума «Утиная охота» я уснул.
Утро встретило меня болью.
Прошли и мои последние в жизни каникулы. Две недели пролетели незаметно. Я забрал свой сертификат об окончании интернатуры и пришел устраиваться на работу. Возможно, этот день был роковым в моей карьере. Может, стоило подумать, а может, просто кинуть кости на удачу. Мы постоянно принимаем решения серьезные и не очень, иногда даже не задумываясь, куда может привести необдуманная мысль. Приехав в альма-матер, я пошел на встречу к своему научному руководителю. Мы присели за стол и решили выпить немного кофе.
Все-таки решил стать хирургом? уточнил он.
Естественно, без доли сомнения ответил я.
Он задумался.
Могу ли я устроиться в то же место, где проходил интернатуру? продолжил я. Вы же там всех знаете и сами работали на той базе.
Сожалею, но там нет свободных мест. Можно попробовать устроить тебя в отделение первой хирургии, там тоже хорошо. Для начала на половину ставки, поработаешь в приемнике, потом на этаж, в отделение.
Но
Что «но»? Ты на работу хочешь устроиться или жену на всю жизнь найти? В общем, есть вариант очень перспективный. У меня друг работает в столице. Он рентгенэндоваскулярный хирург[18]. У них сейчас идет набор в ординатуру. Могу организовать тебе туда путевку. Два года отучиться и ты работаешь в самом востребованном направлении современной хирургии. Сейчас уклон в малоинвазивную хирургию. Лет через 10 хирурги даже аппендицит без камеры не смогут убрать. Наука движется, медицина развивается, и тебе я советую забросить идею сельского доктора. Надо найти свое направления, освоить его и развивать. Что скажешь?
Мне нужно подумать, это ведь очень ответственный шаг, сказал я.
Тогда в конце недели я буду ждать от тебя ответ.
Спасибо, я заеду к вам.
Осушив чашку, я вышел из кабинета и оказался в некой прострации. Я не понимал, что мне делать. Весь этот год, проведенный в тяготах и радостях с людьми, и отношения, которые мы строили, как влюбленная пара Неужели все было зря?!
На следующее утро я поехал к шефу. Зайдя в отделение, я понял, как мне тут уютно. Кузьмич пригласил к себе в кабинет.
Ну, чего? шевеля усами, пробормотал он.
Я хочу работать у вас в отделении.
Зачем? уточнил шеф.
Этот вопрос я не совсем понял. Логичнее было спросить: «Почему?» как это принято на собеседованиях. Но он человек, который не ошибается в наречиях.
Потому что я готов быть хирургом и хочу оказывать экстренную помощь, я уже многому научился и стану еще лучше, начал рекламировать себя я.
Кузьмич смеялся в своем стиле. Его губы от смеха становились лилового цвета.
Я спрашиваю, зачем тебе эта помойка, продолжил он. Ладно, я уже давно не молод. Мне зарплату платят, хватает на недешевые сигареты и проезд до огорода, а большего мне и не надо. А ты хочешь, видимо, так же?
Я хочу уметь все! Как вы, ответил я.
Он опять залился смехом, открыл окно и закурил.
Так Сейчас, чтоб взять тебя на работу, мест нет. Бездельничать тоже неправильно.
Что мне тогда делать?! в отчаянии спросил я.
Трудно сказать
Видимо, в тот момент я очень хотел пережить этот год еще раз, поэтому предложил:
А давайте я поступлю в ординатуру по хирургии? Буду продолжать учиться в вашем отделении, а когда появится место, вы возьмете меня на работу.
Два года учиться? У тебя и так уже есть сертификат по хирургии, недоумевая и как будто пытаясь отговорить, не останавливался Кузьмич.
Да.
Ну, ты мальчик большой, твое решение. Поступай как знаешь. Я могу лишь обещать, что при возможности возьму тебя в наш штат, докурив глубоким затягом, промолвил Кузьмич.
Спасибо большое! ответил я.
Улыбка не сходила в тот день с моего лица. Я, не дождавшись конца недели, помчался к научному руководителю со своим предложением. На меня все смотрели скорее как на дурака, нежели как на гения-мецената, но это мое решение. Так и случилось: я поступил в ординатуру на ту же специальность, на которую уже отучился.
И вот все как в первый раз: новый учебный год, новые интерны, которые хотят за год освоить хирургию, и среди них я, опытный молодой хирург. Программа ординатуры более широкая: я посетил и урологию, и проктологическое отделение, но дежурил я все так же со своим Елисеем. Мне доверяли самостоятельно выполнять небольшие операции типа вскрытия гнойников, ампутации пальцев. Я рос каждый день, и вот уже все аппендициты стали моими. Хоть рядом и стоял Елисей, он все меньше и меньше смотрел на монитор и контролировал меня.
Зима пришла неожиданно быстро. Кузьмич после утреннего обхода взял меня под руку и повел к себе. Я уже обдумал все косяки, совершенные мной за последнюю неделю, но он, как обычно, затянулся «Парламентом аква».
Бегом в отдел кадров! приказным тоном сказал он.
Эм-м, зачем? не сразу поверив его словам, спросил я.
Пора уже получать деньги за свою работу, устраивайся.
Есть! не зная, какими словами его благодарить, ответил я.
Я быстро оформил все документы. И принялся работать врачом. Меня устроили на полставки, а это около 45 дежурств в месяц. К сожалению, окончание ординатуры только через полтора года, поэтому все смешалось. Каждый день я приезжал как ординатор. Дежурил с Елисеем как ординатор. А приемный покой я охранял как настоящий врач, за что, собственно, получал зарплату. Если не учитывать пару ночей в месяце, когда я ночевал дома, в остальное время я жил в больнице. И, наверное, меня это устраивало. Я получал около 10 тысяч рублей в месяц, чего мне хватало на проезд и еду. А что еще нужно юному энтузиасту?
Приемный покой. Откуда это название? Покой там только снится. Но сегодня работа шла как-то равномерно. Естественно, все пациенты, которые навестили травматолога, в большей части нуждаются в осмотре хирурга. Бывает, ехал на мотоцикле между рядов, никого не трогал, а потом тебя зажали между бульдозером и жигулями пятой модели. Хрусь и помимо сломанных косточек у тебя еще и селезенку изымут жаль, что в мусорное ведро. А если постараться, можно и подарить жизнь другому человеку, нуждающемуся в почке.
У меня на приеме сидела женщина с подозрением на ущемленную пупочную грыжу и ждала своего обследования. Почти идеальный вечер омрачил наряд скорой помощи. Выбивая дверь, в приемный покой заезжает каталка, на которой расположился мужчина без сознания.
Открывайте ремзал, тут ДТП, кричал мне врач скорой помощи.
Но я, пытаясь сохранять спокойствие, решил выяснить отношения.
Почему вы не отзвонились, что везете в реанимационный зал? Вы сейчас заехали со стороны приемного покоя, уточнил я.
Быстрее, больной тяжелый. Давления нет! паниковал врач скорой помощи.
И правда: взглянув на пациента, я увидел бледное тело с синими губами, будто его достали из сугроба. С огромным, как у беременной на поздних сроках, животом. На мое счастье, мимо проходил анестезиолог. И хоть он не растерялся. Словно уличный маг, он достал из кармана интубационную трубку и вслепую, без релаксантов пациенту, который лежал на каталке, выполнил интубацию трахеи. Они ринулись в ремзал, а я начал звонить старшему дежурному хирургу.
Але? Але? Игорь Алексеевич!
Ну? пробормотал он.
В ремзал бегите! пытаясь не создавать лишней паники, сказал я.
Что там?
После ДТП мужчина, видимо, перфорация полого органа или кровотечение, не знаю. Анестезиологи уже там.
Он повесил трубку. В такие моменты время будто замирает. Я понимал, что надо что-то делать, но собрать свои мысли не удавалось. Я метнулся от компьютера в кабинете хирурга к лаборатории, чтобы они быстрее совместили кровь. И это было критически верным решением. Напротив лаборатории находился кабинет переливания крови. По дежурству там нет никого, а ключ лежит у администратора. Забежав в кабинет, я открыл холодильник и чудесным образом увидел пять пакетов первой отрицательной крови. У меня не было времени записывать в журнал списания крови, я же даже еще историю не оформил. А какая может быть совместимость на это времени не было. Каждый раз, когда бежишь в реанимационный зал, проклинаешь проектировщиков больницы за эти длинные коридоры. Открывая двери, я достал из карманов 3 пакета донорской крови. У пациента уже стояли два центральных катетера. Анестезистка выхватила у меня их и уже заряжала систему. В этот момент хладнокровным оставался только анестезиолог. Он проверил этикетки и приказал начать капать. Игорь уже стоял стерильным и делал лапаротомию, причем это было настолько быстро, что прошло менее десяти секунд, как из доступа брюшной стенки начали вываливаться массивные сгустки крови. Я очень хотел быть за операционным столом, хотел участвовать в этой операции, но я дежурил по приемнику.
Я ринулся за свежезамороженной плазмой, по пути узнав группу крови пациента. За время моего отсутствия Игорь уже выполнил спленэктомию[19] и нашел источник кровотечения: нижняя полая вена. Но что может сделать хирург при таких травмах? Он наложил зажим на артерию и затампонировал вену.
Зовите сосудистых! рычал он.
А смысл есть? меланхолично набирая на телефоне номер сосудистых хирургов, интересовался анестезиолог. Хотя давление он вроде держит. Только от мозгов, наверное, уже ничего не осталось.
Сейчас у тебя не останется! Где они?
Видимо, я его разбудил, но сказал, что сейчас придет, продолжил раздражать своим спокойствием заведующий анестезиологии.
Все это время в пациента рекой вливалась кровь, плазма и норадреналин.
Пойду покурю. Пока вас дождешься поднимаясь со стула, вещал наркотизатор. Игорь?
М-м? промычал тот под маску, которая уже давно сползла с носа на второй подбородок.
Держи там крепче.
Иди уже!
Сосудистые хирурги не заставили себя ждать. Я знал, что в моей больнице есть такое отделение, но никогда не видел этих мифических докторов. В ремзал вошел молодой высокий доктор. Все смотрели на него как на спасителя. А я в его глазах видел страх, столь знакомый мне. Но он держался молодцом, позвонил своему заведующему и пошел мыться на операцию.
Меня опять позвали в приемник. Я быстро осмотрел и распределил толпу больных животиков, скопившихся за время моего отсутствия. Последняя пациентка в коричневой меховой куртке сидела на углу кушетки. Я позвал ее в кабинет для осмотра. Но вялым голосом она сказала, что ей уже лучше. Я попросил подождать меня, потому что ее анализы еще не готовы, а сам помчался обратно в ремзал.
Игорь и сосудистый хирург, одетый, словно спецагент, с окулярами и налобным фонарем, что-то зашивали. Со стороны кажется, будто они просто водят инструментами, но нить 60 настолько тонкая, что волос человека может показаться стальным прутом по сравнению с ней. Стало как-то «скучно» в один момент. Все молчат, даже анестезиолог перестал комментировать происходящее, Игорь постоянно просил медсестру протирать ему очки от пота, а сосудистый, чьи руки сводил тремор, колдовал над швом. Прошло около часа, и в ремзал забежал заведующий сосудистой хирургией. Он даже не посмотрел в рану, а сразу помчался надевать перчатки. Отодвинув всех, он резюмировал: