Ян Нин. Обычно меня зовут Иви. Двадцать четвертое декабря тысяча девятьсот девяносто первого года. К206261189.
Ваше удостоверение, пожалуйста. Детектив протянул руку.
Иви достала удостоверение из кармана и протянула ему. Он проверил лицевую сторону и оборот, открыл папку и быстро вписал данные в бланк, а потом пролистал документы внутри.
Теперь я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Я не знаю, почему я здесь, сказала Иви. Лучше уж заявить об этом сразу.
Я понимаю, всё в порядке, вроде как утешил ее детектив Чэнь. Он словно успокаивал ребенка, не принимал ее всерьез. Можете сказать мне, где вы были во вторник, пятого ноября, между четырьмя часами вечера и четырьмя утра?
«Смешно, подумала Иви. Тут что, съемки криминальной программы?»
Она ничего не ответила, поэтому он спросил снова.
А вы помните, где были? рявкнула Иви в ответ. Где вы были во вторник, пятого ноября, между четырьмя вечера и четырьмя утра?
Детектив Чэнь приподнял брови и дважды моргнул.
Иви немедленно пожалела, что дала волю языку. Надо было показать готовность к сотрудничеству, попытаться все как-то сгладить.
Я помогу вам лучше, если буду знать, в чем дело.
Отвечать на вопросы вот ваш способ помочь. Детектив Чэнь улыбнулся, но выражение лица у него осталось твердым. Нам нужны ваши ответы.
В таком случае, вы ничего от меня не дождетесь. «Ладно, играем жестко». Вы просите меня вспомнить, что я делала в определенный день пару недель назад. Я не знаю, что ответить. Мне позвонили и попросили как можно скорее приехать в участок, без повестки или предварительного уведомления. Это не выглядит как стандартная процедура, вам не кажется? В действительности я могла вообще не приходить, не так ли? Я не знаю протокола, но вы, думаю, знаете, и мой адвокат наверняка тоже. Он уже едет. Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, словно защищаясь; постаралась расслабиться. Нам будет проще общаться, когда он окажется здесь.
Детектив Чэнь открыл и закрыл рот; его лицо заледенело.
На самом деле я не люблю чай. Кофе у вас есть? Мне с молоком.
Прежде чем ей ответили, раздался стук в дверь. Ховард в деловом костюме выглядел предельно официальным, был вежлив, но суров, и его вид отвергал любые возможности спора.
Двое офицеров вышли из допросной, где вовсю работал кондиционер, чтобы переговорить с Ховардом в коридоре. Иви ничего не видела и не слышала. Она поеживалась и покусывала нижнюю губу. Колени у нее тряслись.
Бог знает, сколько прошло времени, прежде чем Ховард наконец зашел один.
Ты в порядке? Он присел на корточки рядом с ней.
Иви кивнула. Ховард взял ее руку и пожал. Она положила вторую руку поверх его ладоней.
Я тут уже долго.
Времени на извинения не было. Он смотрел так, будто собирался что-то сказать и не мог.
Не стой ты так, давай выкладывай, нетерпеливо воскликнула она. Ховард!
Он облизнул губы. Иви узнала это движение. Нервный тик. Он всегда так делал, когда предстояло сложное слушание в суде.
В голове прозвучал тревожный звонок. Она прищурилась.
Это насчет моих родителей?
Он покачал головой.
Ты в одиночку выполняла заказ пару недель назад, верно? На улице Чжуанцзинь.
Она вспомнила. Странный телефонный звонок, ключи, конверт с 60 тысячами тайваньских долларов около двух тысяч долларов США. Потолочный вентилятор. Клиент что, недоволен работой? Она не все вычистила? Или дело в деньгах?
Ховард сурово глядел на нее. Похоже, все не так просто.
Потом ее пронзило осознание словно молния. Она открыла рот, и Ховард кивнул.
Полиция считает это убийством. И пока твое поведение подтверждает их подозрения.
Иви слышала его слова, но не понимала, что они значат.
Полицейский, да, он что-то такое говорил Убийство, очень хорошо. В «Следующей остановке» часто имеют дело с убийствами. Их бизнес держится на убийствах. На родителях, которые кончают с собой и заодно убивают детей, на сыновьях, которые зарубают отцов топором И на самоубийствах, конечно же. Но каким образом убийство произошло в данном случае и какое она имеет к этому отношение?
Иви попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле, словно она подавилась ими. Тревога нахлынула волной, затопила до самой макушки.
В какие неприятности ее втянули?
* * *
Допрос вел молодой офицер. Он задавал множество вопросов: от максимально простых до хитрых, направленных на то, чтобы она заглотила приманку.
«Как вы зарабатываете на жизнь?»
«Нам понадобятся имена всех ваших коллег и вашего босса. И их контактная информация».
«Вы бывали в итальянских ресторанах в последние несколько месяцев?»
«Вы умеете рисовать?»
«Вы знаете кого-нибудь по фамилии Чан?»
«Какую-нибудь женщину по фамилии Чан?»
«Как проходит ваш обычный рабочий день? Куда вы едете? На личном или на общественном транспорте?»
«Может кто-нибудь подтвердить ваше местонахождение 5 ноября?»
«Вы когда-нибудь бывали на улице Чжуанцзинь в Юньхэ?»
«Расскажите мне все, что помните о том дне».
«Вы сказали, он позвонил в офис, значит, должна была остаться запись на пленке или хотя бы на бумаге?»
«Мы отправим кого-нибудь это проверить. Есть в компании кто-нибудь, кто может поручиться за вас?»
«Мне понадобится модель и номер. Придется его изъять и обыскать».
«Опишите почтовый ящик хотя нет, давайте вернемся немного назад. Вы получили конверт. Вы прямо там открыли его или сначала поднялись в квартиру?.. Нарисуйте схему комнаты. Как можно подробнее, пожалуйста».
«Значит, когда вы пришли, потолочный вентилятор валялся на полу?»
«Вы сказали, занавески были задернуты?»
«Есть кто-нибудь, кто сможет подтвердить ваше местонахождение в тот момент?»
Инспектор Ляо смотрел и слушал, иногда перебивая ее и задавая уточняющие вопросы, резкие и беспощадные. Иви чувствовала себя загнанной в угол. Словно в тумане, она видела, как у офицеров открываются рты, как они меняют форму, закрываются, открываются опять и этот процесс повторяется бесконечно. Ховард запрещал ей отвечать на вопросы на бо́льшую часть, но не на все. Время от времени он ласково клал руку ей на колено; тогда она вздрагивала и прислушивалась, что у нее спрашивают, а потом отвечала, предельно осторожно, в письменной или устной форме.
Ее отпустили только поздно вечером. Иви не отказалась от предложения или, точнее, настояния Ховарда подвезти ее домой и проводить до верхнего этажа. Убийца использовал ее, чтобы зачистить место преступления и уничтожить все улики. Она не оставила ни единого отпечатка пальцев. Квартира была буквально вылизана, а убийца бесследно исчез.
«Шестьдесят тысяч долларов потрачены не зря. Сама от себя такого не ожидала».
Почему вы решили, что это суицид? Иви вспомнила, как инспектор Ляо задал ей этот вопрос в крошечной, навевающей тоску допросной. А она не знала, что сказать. Почему она пришла к такому выводу? Потому что увидела веревку, привязанную к вентилятору?
Да, но почему вы подумали, что этот человек вы тогда не знали, мужчина или женщина решил свести счеты с жизнью? снова спросил инспектор Ляо, наклоняясь к ней через стол.
Иви промолчала. Ховарду это не понравилось. Он положил руку ей на колено, чтобы немного утешить, и одновременно повторил детективу свой стандартный адвокатский ответ.
Инспектор Ляо опять откинулся на спинку стула и скрестил ноги.
Я не пытаюсь ни к чему вас принудить, повторил он. Просто хочу понять, почему вы, при вашем уме, опыте и сообразительности, позволили так себя обмануть.
«И правда».
Иви поискала в памяти подсказки: сопли и слезы, ванная, которую убрали до ее прихода, пятна крови на полу, отсутствующая швабра Она не задумалась о том, насколько это странно. Хотя если б и задумалась, то в тот момент не придала бы этому значения.
Наконец-то до Иви дошла вся ирония ситуации. Убийца полностью положился на нее, и она его не подвела.
Все улики были у нее под носом, а она смыла их. И теперь уже слишком поздно.
16
Времени, чтобы горевать, не оставалось. Лучшим выходом было взяться за дело самостоятельно, так что на следующее утро босс и Ховард заявились к ней домой. Втроем они обсудили ситуацию и решили заняться поисками.
Ховард с боссом обладали и следовательским талантом, и необходимыми связями. К Иви начали стекаться газетные статьи, видеорепортажи, публикации в интернете, данные по следствию, улики, свидетельства очевидцев и отчеты судмедэкспертов. Вскоре стены ее гостиной полностью покрылись вырезками и фотографиями.
Да, все слышали про инцидент, но не более того. На него не обратили внимания. В мире происходит слишком много трагедий, чтобы рыдать или хотя бы вздыхать по каждой.
Но все-таки был свидетель, позвонивший в полицию: 19-летний парнишка.
Иви попыталась восстановить предположительную цепь событий, начавшуюся в понедельник 11 ноября. Небо было не просто облачным тучи висели так низко, что словно прижимали людей к земле. Парень работал на автосвалке каких-то шесть месяцев, и всегда приходил самым первым. Поднимал гаражную дверь, включал общий свет и проверял, всё ли в порядке с оборудованием. Он также подчинялся негласному правилу: приносить газеты и завтрак старшим, которые явятся позже. В городе орудовали воришки, таскавшие со свалок металл, и начальник миллион раз повторял рабочим вечерней смены проверять замки на передней, боковой и задних дверях. Однако была одна проблемка: двери часто оставались незапертыми. Парнишка, зная об этом, по прибытии на работу делал вид, что все равно «отпирает» замки, потом открывал двери и впускал старших, пришедших на утреннюю смену.
В помещении пахло ржавчиной, машинным маслом и мусором, который не выносили тысячу лет, а еще дохлыми крысами. С приходом парня к этим запахам добавился аромат горячего завтрака: яичные блинчики с кетчупом, что-то вегетарианское, что-то с двойным сыром Когда он только начинал, старшие казались ему капризными, словно девочки-подростки, но со временем он к ним привык. Разобрался, что к чему.
В понедельник утром он постоял перед входной дверью, потирая ладони, чтобы согреть их и достать наконец ключ, возможно, на этот раз дверь все-таки будет заперта, раз свалка не работала все выходные. Когда он наклонился к замочной скважине, то вдруг услышал грохот оборудования.
«Это что, пресс?»
Когда с машины снимали запчасти, еще пригодные к использованию, ее помещали в промышленный пресс, чтобы раздавить, или, на жаргоне, «поджарить». Парень распахнул дверь и вбежал внутрь. Да, чудовище проснулось и поглощало пищу. Оно с аппетитом расправлялось с минивэном цвета индиго. На панели управления горели лампочки.
Эй! крикнул парень, пытаясь перекричать пресс. Босс? А-Хо?
Ответа не последовало.
«Какого черта?»
Нахмурившись, он бросил завтрак на стол.
Есть тут кто-нибудь? Я выключаю пресс, уж извините, если что! Он подбежал к панели и нажал несколько кнопок.
Стальная плита сдвинулась вниз еще на несколько сантиметров, прежде чем остановиться. Парень снова огляделся, но никого не увидел. Можно было расслабиться. Он уже собирался развернуться и отойти
Когда увидел это.
Из «поджаренного» минивэна натекла глубокая розовая лужа. Язык этой жидкости вот-вот мог коснуться его ботинка. Безжизненный глаз подкатился и ткнулся ему в подошву.
Звонок поступил в 6:17. В 6:32 на свалку прибыла патрульная машина. Полицейские огородили двор и допросили паренька. В 6:57 явились криминалисты, а с ними фургон телекомпании со встроенной спутниковой антенной.
Обезглавленное и расчлененное женское тело разрезали на шесть частей и сложили в три черных мусорных мешка. Виртуозом убийца не был: разрезы оказались грубыми и до сих пор сочились жидкостью. Но тело явно обескровили где-то в другом месте и немного ополоснули, прежде чем разложить по мешкам. Крови было не слишком много.
Криминалисты обратили внимание на разнонаправленные царапины и засечки на костях, судя по которым убийца пользовался сразу несколькими инструментами. Во-первых, пилой с лезвием около 65 сантиметров, предназначенной для плотницких и столярных работ. Во-вторых, тесаком из нержавеющей стали с исключительно острой заточкой и устойчивостью к износу, длиной от 15,5 до 17,5 сантиметра и шириной от 7,5 до 10 сантиметров.
Этот же тесак стал причиной многочисленных глубоких ран на плечах, черепе и руках жертвы. При ударах по голове убийце приходилось прикладывать усилие, чтобы выдернуть лезвие обратно. Лицо жертвы было изуродовано, все в царапинах и порезах. Ни одного из орудий убийства на месте не нашли.
И хотя следов спермы не было, половые органы жертвы подверглись многократной пенетрации тупым предметом. Ногти ей аккуратно подстригли и вычистили, не оставив при этом чужих биологических частиц вроде волосков или клеток кожи. Полицейские ввели данные жертвы в национальный реестр пропавших: Юньхэ, от 18 до 20 лет, рост от 153 до 155 сантиметров, длинные прямые черные волосы, круглое лицо У нее имелись все постоянные зубы, включая четыре недавно прорезавшихся зуба мудрости. Ни кариеса, ни пломб. Большое родимое пятно на животе справа.
Вскоре личность была установлена: девятнадцатилетняя Джиджи Чан. Она училась на последнем курсе Государственного университета искусств Тайваня и входила в десятку лучших. Считалась прилежной студенткой, но была сильнее в теории, чем в практике. Любила живопись и дизайн, однако не отличалась особыми успехами или талантом по сравнению с однокашниками. Общалась мало, никому не рассказывала ни об учебе в школе, ни о личной жизни. Посещала факультетские мероприятия, но ни в какие клубы не вступала. Имела несколько знакомых, с которыми здоровалась на переменах, могла поболтать после занятий или иногда сходить на ужин. Но и тогда предпочитала слушать, а не говорить.
По вторникам, средам и четвергам она подрабатывала официанткой, в белой униформе с галстучком, в итальянском ресторане рядом с университетом. Снимала квартиру, в которой ее убили, с начала последнего курса. Как минимум раз в месяц ездила на юг в Юньлинь, обычно на поезде. Ее отец был электриком и сантехником, а мать работала поварихой в местной забегаловке. У девушки была старшая сестра она училась в Университете Фэн-Чиа в Тайчжуне. Родители говорили, что покойная прекрасно ладила с семьей и была примерной дочерью. Она жила тихо, пытаясь день за днем карабкаться по лестнице успеха, не совсем понимая, как его достичь. Обычная девушка. Длинные темные волосы. Симпатичные, но непримечательные черты: застенчивая улыбка, нос пуговкой, родинка под глазом
Джиджи Чан.
Иви покатала это имя на языке, и внезапно ее затошнило.
* * *
Расчленение. Не то, что первым приходит в голову, тем более в нашем веке. Как правило, это вызов полиции: «Эй! Я боялся, вы поймете, что я знал ее или его, поэтому приложил дополнительные усилия, чтобы сбить вас со следа». Не было следов повреждений ни на металлической двери внизу, ни на деревянной в квартиру. Замки не взламывали. Пенетрация тупым предметом, потом убийство и расчленение. Тело вывезли на автосвалку. Постепенно преступник обретал трехмерность. Полиция рассматривала вариант с убийством на почве ревности. Иными словами, из-за любви.
Следствие затребовало данные с камер наблюдения. Однако те ничего не дали. Камеру на свалке не так давно разбили хулиганы. Да и в любом случае, дорога, на которой она находилась, была главной транспортной артерией Юньхэ, с круглосуточным оживленным движением. Две другие располагались на доме, где жила Джиджи Чан. Одну вывели из строя птицы, свив гнездо на дереве баньяна[22]; все, что там можно было рассмотреть, несколько пушистых шариков. Вторая давно не работала. Средства, выделенные городскими властями на установку новой, сторож с помощниками растратили на какие-то свои нужды.