Смена настроений
В конце 1941 начале 1942 г. положение дел в национальном вопросе в западных областях Белорусской ССР начало меняться. Сообщения об этом приходили в советскую столицу в основном по линии отдельных партизанских групп. В частности, они указывали, что поляки западных областей Белоруссии разочаровались в немецких «освободителях». Немцы так и не вернули местному населению собственность, изъятую при советской власти, не отменили коллективную форму ведения хозяйства, они реквизировали аграрную продукцию, а с конца 1941 г. поляков начали лишать административных должностей[83]. Это было связано со сменой оккупационной политики Германии, руководство которой начало делать ставку на титульные нации оккупированных союзных республик. В этой связи в образованном немцами генеральном округе «Беларусь» в составе рейхскомиссариата «Остланд» оккупанты перешли к опоре на белорусский элемент, в части Вилейской области, вошедшей в состав генерального округа «Литва», на литовский[84]. В Пинской, Полесской, Гомельской и части Брестской области, присоединенных немцами к рейхскомиссариату «Украина», попытались поставить на руководящие должности украинцев[85]. Эти перемены не коснулись только Белостокского округа и двух районов Брестской области, которые административно подчинялись Восточной Пруссии.
Не осталось незамеченным развитие в западных областях БССР и проправительственного польского подпольного движения, представители которого намеренно засылались на службу к немцам. Отношение со стороны оккупационных властей изменилось настолько, что были внесены изменения в судопроизводство, по которому отныне не только для евреев, но и для поляков предусматривались более суровые меры наказания, нежели для граждан других национальностей. Польскую молодежь оккупационные власти начали вывозить на принудительные работы в Германию[86].
Шокирующее впечатление на польское население произвели массовые убийства евреев 19411942 гг. По разным данным, на территории Белоруссии в годы холокоста погибло около 800 тыс. граждан еврейской национальности[87]. После изменения вектора в национальной политике оккупационных властей у поляков были справедливые опасения повторить трагическую судьбу евреев. На это намекали и нововведения, принятые оккупационным режимом. По сообщению партизан Вилейской области, поляки должны были носить на одежде отличительный знак белую букву «П» на груди и спине[88]. Польское население подвергалось арестам, их отправляли в концентрационные лагеря и расстреливали. Карательные акции против поляков активно проводились с лета 1942 г.[89] Использовалась и практика заложничества. Один из активных участников польского антифашистского подполья Леон Онихимовский рассказал в своих воспоминаниях о 30 поляках, которые попали в списки заложников в Пинске. В случае саботажа против оккупантов их ждала смертная казнь. После нападения бойцов Армии крайовой[90] 20 января 1943 г. на городскую тюрьму Пинска заложников расстреляли[91].
Все эти меры способствовали тому, что польское население Западной Белоруссии окончательно отвернулось от оккупационных властей. В этой связи поляки начали более благосклонно относиться к развивающемуся советскому партизанскому движению. Благоприятствовало этому также возвращение дипломатических связей между СССР и правительством Польши в Лондоне (в частности, стало известно о визите премьер-министра Владислава Сикорского в Москву). В соглашении, заключенном 30 июля 1941 г., не говорилось о будущих границах, но все же в них звучали отказ от советско-германских территориальных договоренностей 1939 г. и согласие на формирование в Советском Союзе польской армии. Уже это давало правительству Польши, в свою очередь, надежду на сохранение своего государства в довоенных границах, поэтому и территории, вошедшие в состав СССР осенью 1939 г., польские власти воспринимали по-прежнему как свои собственные. Эта уверенность транслировалась населению через подпольные организации, главным образом через Союз вооруженной борьбы, позднее Армию крайову. Присутствие советских партизан, тем более их десантирование на территорию Польши в границах 1939 г. вызывало неоднократные вопросы как внутри польского командования, так и на международных встречах. Правительство В. Сикорского пыталось дипломатическим путем уравнять в статусе формирующуюся в СССР польскую армию генерала В. Андерса и партизанские формирования на территории оккупированных западных областей Украины и Белоруссии, но безуспешно[92].
В 1942 г. партизаны передавали данные о потеплении отношений между польским населением западных областей БССР и советским вооруженным подпольем. Однако, как правило, такие сообщения сопровождались уточнением, что свое будущее большинство поляков связывает именно с правительством Сикорского, и даже при наличии оружия они придерживаются выжидательной политики, поэтому и не выступают против немцев[93].
Тем не менее говорить о том, что в расширяющемся советском партизанском движении на территории Белорусской ССР поляки не участвовали, было бы несправедливо. Другое дело, что в 1942 г. западные регионы БССР оставались периферией партизанской борьбы. Один из активных участников боевого подполья Брестской области И.Ф. Топкин сообщал, что до отбытия по ранению на «большую землю», то есть до конца 1942 г., в партизанских отрядах Западной Белоруссии встретил всего одного поляка[94]. Занятно, что польский партизан-историк М. Юхневич только в одной маленькой разведывательно-диверсионной группе Иосифа Топкина, заброшенной в сентябре 1942 г. в Брестскую область, насчитал двух поляков Владислава Ющука и Петра Маркевича[95]. Поляками их назвать действительно можно условно. В наградных документах их национальности значатся как русский[96] и белорус[97] соответственно. Мечислав Юхневич, в свою очередь, пояснил, что В.И. Ющук являлся членом Коммунистической партии Польши, а П.И. Маркевич это псевдоним поляка Бронислава Вислицкого, большую часть сознательной жизни прожившего под Пинском, когда тот еще был польским городом[98]. Эта коллизия лишний раз показывает сложность идентификации поляков в партизанском движении. Тем не менее можно с уверенностью сказать, что в центральных и восточных областях БССР местные поляки шли в партизаны, как и все остальные советские граждане. Из архивных данных и воспоминаний участников партизанской войны на территории Белорусской ССР следует, что в 1942 г. в рядах советских подразделений сражалось по меньшей мере две сотни поляков. Большая их часть находилась в соединениях Минской, Могилевской и Витебской области. Историк М. Юхневич, вероятно не считавший советских поляков из восточных регионов «настоящими» поляками, указал, что в 19411942 гг. польский след больше прослеживался в подразделениях западных областей БССР[99].
В подпольных антифашистских комитетах, образованных в том числе и в Западной Белоруссии, поляков можно было встретить чаще. Как правило, участвовали в них польские граждане, принадлежавшие ранее к партиям «левого» толка Коммунистической партии Польши, Коммунистической партии Западной Белоруссии и др. С июля 1941 г. действовало сразу несколько подпольных антифашистских групп и организаций, в которых активную роль играла польская молодежь. Так, в Малоритском районе Брестской области действовал Польский молодежный антифашистский комитет под руководством Здислава Франковского и Чеслава Шеляховского. В его составе было несколько сотен участников[100]. Молодые подпольщики проводили беседы с населением, помогали партизанам в поисках оружия, а в 1943 г. влились с десятками других поляков в ряды советских партизан[101]. В Белостоке одним из организаторов антифашистского подполья был польский коммунист А. Якубовский[102].
Несколько антифашистских организаций было образовано поляками в Пинской области. Зимой 1941/42 г. одна из них была создана в районном центре Логишин местными учителями Алексеем Жилевичем и Ежи Ваховским. На начальном этапе они занимались радиоперехватами и распространением информации о положении дел на фронтах среди местного населения. В дальнейшем наладили связь с советскими партизанами бригад им. В.М. Молотова и им. В.В. Куйбышева, выступали в качестве связных и помогали им в сборе оружия[103]. Более широкие задачи ставили перед собой деятели другой польской антифашистской группы Пинской области Чеслав Клим и Леон Онихимовский. Они укрывали советских партизан, предоставляли им свои дома в качестве явочных квартир, занимались разложением полиции, действовавшей в окрестных районах, а также вербовкой польской молодежи. Уже летом 1942 г. Чеслав Клим хотел организовать самостоятельный польский партизанский отряд, но ему не удалось. Причины неудачи характеризуют общие для всех обстоятельства, тормозившие развитие партизанского движения за счет местного населения в западных регионах БССР: «Слишком мало было оружия, чтобы быть в состоянии открыто выступить после разрыва с легальным образом жизни, также слишком мало было еще советских партизан на этой территории»[104]. Справедливости ради надо сказать, что не было на это и санкции от советских подпольных властей и местных партизанских командиров. А это был немаловажный фактор.
Антифашистские комитеты с участием поляков действовали в Барановичской области. Пример такой организации уже приводился выше. В деревушке Понемунь Лидского района директор местной школы Вацлав Санцевич уже летом 1941 г. объединил группу неравнодушных граждан из соседних местечек в «Союз польский». Они изначально планировали выступить мостом, объединяющим советских партизан и польский Союз вооруженной борьбы. Но представители СВБ убили связную начинающих подпольщиков, после чего последние сосредоточились исключительно на работе с советскими партизанами. Активисты «Союза польского» тесно сотрудничали с отрядом «М. II», укрывали их бойцов, помогали раненым, выделяли связных и проводников, участвовали в диверсионных операциях[105]. Были среди представителей Союза вооруженной борьбы и Армии крайовой те, кто, разочаровавшись в пассивной политике выжидания, продиктованной командованием, налаживали контакты с советскими партизанами и сообща действовали против немцев. Одним из таких в Барановичской области был Вацлав Альхимович, чья группа из 20 человек к ноябрю 1942 г. уже фактически полностью вышла из-под контроля АК[106]. В том же регионе на стороне советских партизан с 1942 г. действовал Адам Свенторжецкий, еще один бывший «аковец», который со своей группой совершал рейды по разным районам, собирал разведданные для советских партизан и занимался просоветской агитацией среди местного населения[107].
Организационные решения
1942 г. принес серьезные изменения в процесс развития партизанского движения в СССР. После первого года войны руководством страны были сделаны выводы и внесены соответствующие коррективы в организацию партизанской борьбы. Главное изменение появление координационных центров в Москве и на местах. 30 мая 1942 г. решением Государственного Комитета Обороны был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандования. Его начальником был назначен первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко. Второй секретарь ЦК КП(б)Б П.З. Калинин возглавил созданный 9 сентября 1942 г. Белорусский штаб партизанского движения[108]. Благоприятно сказалось на партизанском движении в Белорусской ССР создание подпольных областных и межрайонных партийных комитетов, а также 8 областных партизанских соединений. Справедливости ради надо отметить, что в западных областях этот процесс растянулся до середины 1943 г.
В апреле 1942 г. на уровне ЦК КП(б)Б рассматривался вопрос «О мерах по усилению партизанского движения и работы подпольных партийных организаций в Белоруссии». Действенным вариантом решения проблемы была признана подготовка надежных кадров в советском тылу и дальнейшая переброска их на территорию БССР. Для этой работы в Горьковской области был создан так называемый Белорусский особый сбор. К октябрю 1942 г. было сформировано и отправлено за линию фронта 14 отрядов по 5060 человек, а также 92 организаторские группы по 1315 человек[109]. 28 ноября 1942 г. Особый белорусский сбор был передислоцирован под Москву на станцию Сходня и был реорганизован в Белорусскую школу подготовки партизанских кадров при БШПД[110]. В числе выпускников этой школы были поляки, которых в составе смешанных групп забрасывали главным образом в западные регионы Белоруссии[111].
Это было связано с тем, что, с точки зрения партизанской активности, Западная Белоруссия, место проживания большей части поляков, была своего рода аутсайдером. Доказательством этого являются неоднократные попытки простимулировать процесс вовлечения местного населения в антифашистскую борьбу по линии республиканского руководства. Однако не оказывали серьезного действия ни приказ И.В. Сталина в критический для Великой Отечественной войны момент[112], ни громкие победы Красной армии под Москвой и Сталинградом. Безусловно, они имели резонанс, но польское население западных областей СССР в большинстве своем продолжало рассматривать Советский Союз лишь в качестве союзника, а не как свою Родину, за которую стоило бы отдать жизнь. Они поддерживали партизан, оказывая им помощь в борьбе с немецкими оккупантами, но, даже имея оружие, выжидали сигнала, чтобы выступить во время общего восстания вместе с силами, подконтрольными правительству Польши в изгнании.
По признанию начальника Белорусского штаба партизанского движения П.З. Калинина, к началу 1943 г. он со своими помощниками вообще с трудом представлял, «каковы силы партизан в Брестской и других западных областях. Радиосвязь поддерживалась лишь с отдельными отрядами.»[113]. Однако по этому каналу поступали, возможно, небольшие по объему, но содержательные сведения. В декабре 1942 г. на стол П.З. Калинина легла докладная записка «О польских партизанских отрядах в западных областях Белоруссии». В ней были собраны данные партизанских разведчиков и связных, которые утверждали, что на этих территориях «особенно среди поляков, за последнее время происходит процесс объединения сил всех национальных и социальных прослоек населения, включая даже бывших высланных осадников, попов, ксендзов и помещиков. Все поляки, независимо от своей партийной принадлежности или политических взглядов, настроены антигитлеровски и поддерживают Сикорского в его борьбе против немецких оккупантов»[114]. Эта докладная записка дошла и до ЦШПД, и до Исполнительного комитета Коминтерна (в конце 1943 г. передал свои полномочия Международному отделу ЦК ВКП(б))[115]. Документ интересен еще и тем, что в нем не просто представлен отчет, но есть и рационализаторские предложения «снизу» по развитию партизанского движения. Так, комиссар партизанской бригады «Дяди Вани» Иван Тимчук полагал, что польское население готово к борьбе с гитлеровцами, надо только найти им руководителей, поэтому рекомендовал «забросить в западные области специальные группы поляков, которые бы возглавили и направляли это движение»[116]. В записке П.К. Пономаренко от имени Тимчука также впервые появилось предложение создать свое польское партизанское движение[117].