Хорошо, пусть будет по-твоему. Пойдемте за Сурамой.
Рани завернула сына в желтое шелковое покрывало и без тени сомнения и малейшего колебания направилась к лестнице, ведущей в подземелья. Ребенок крепко спал с раскрытым ртом, стиснув кулачки так, словно держал в них самое грозное оружие своего отца.
Мужчины на цыпочках двинулись за ней, хотя уже поняли, что разбудить ее не так-то просто. Сурама подчинялась могучей силе, полностью подавившей ее волю. Она без труда открывала тяжелые бронзовые двери, уверенно спускалась по ступеням, ни разу не споткнувшись и не промедлив. Магнетизер звал ее, и она подчинялась.
Дойдя до двери в подвал, где находился пария, Сурама остановилась. Казалось, молодая женщина пытается сделать над собой последнее усилие и вернуться, но беззвучный зов, столь сильный, не оставил ей выбора. Прижав спящего сына, пригревшегося у материнской груди, рани слепо миновала раджпута и вошла в подвал.
Ради всех богов и небесных светил! воскликнул Янес. Я боюсь так, как не боялся бы, окажись передо мной десяток тигров!
Все скоро кончится, господин Янес, успокоил его Каммамури. Наш пария, оказывается, не любит побоев.
Я ему все ребра переломаю.
И убьете его.
Выколю ему глаза, чтобы он никогда больше не увидел света.
Это можно. Но умоляю, не убивайте его.
Хорошо, обещаю.
Рани скрылась в подвале, откуда неслось истошное карканье марабу. Кто знает, что обсуждали птицы? Может быть, они спрашивали друг друга, почему все реки внезапно пересохли и оставили их умирать от жажды.
Сейчас я снесу головы этим облезлым курицам. Янес выхватил остро наточенный тальвар с золотой рукоятью.
Нет-нет, господин! Вы нарушите мои планы! Каммамури перехватил руку португальца. Птицы отлично справляются со своей задачей.
С какой задачей?
Об этом позже. Давайте понаблюдаем за госпожой.
Прижимая к себе сына, Сурама медленно приближалась к марабу. Янес не выдержал, бросился в подвал и встал у жены на пути. Птицы, как будто вняв наконец магнетическим взглядам парии, разом повернули голову и распахнули клюв. Они словно чуяли, что сейчас им перепадет вкусная добыча.
Рани резко остановилась перед Янесом, малыш проснулся. Увидев громадных, страшно орущих птиц, Соарес повис у матери на шее и закричал:
Мама, мама, где мы?
Потом он увидел отца:
Папа, забери меня или дай мне мой пистолетик!
Янес с нежностью взял мальчика из рук матери и передал Тремаль-Наику, будущему наставнику принца. Сурама, услышав плач ребенка, на миг пришла в себя, но безжалостный магнетизер тут же вновь подчинил женщину своей воле. Не понимая, что сын больше не у нее в руках, несчастная бросила птицам желтое покрывало.
Один из марабу, самый жадный, схватил его, попытался заглотнуть, но тут же повалился, задыхаясь. Другие отчаянно тянули клюв, чтобы добраться до молодой женщины и растерзать ее. Каммамури с Янесом пришлось отгонять настырных падальщиков пинками. Сурама стояла неподвижно. Видимо, пария, опасаясь за свою шкуру, велел ей не приближаться к марабу.
Тремаль-Наик, передай Соареса раджпуту и охраняй мою жену.
Янес выглядел донельзя взвинченным. Одним тигриным прыжком он оказался у тюфяка и грозно навис над пленником. Каммамури метнулся к португальцу с воплем:
Не убивайте его! Он еще не заговорил!
При виде португальца с воздетыми кулаками пария в упор уставился на него, надеясь наконец загипнотизировать.
Поганый пес! прогремел Янес, не обращая ни малейшего внимания на потуги пленника. Хотел скормить моего сына марабу? Я тебя раздавлю, трусливый червяк!
Смерть меня не пугает.
Кто ты?
Брамин. Обычный брамин.
Пария! Пария! Пария! трижды выкрикнул в ярости Янес. Ладно, не важно. Ты загипнотизировал мою жену, и теперь она полностью в твоей власти.
Нет, я не обладаю подобными силами.
Ах наглец! Каммамури, в свою очередь, поднял руку, собираясь отвесить пленнику затрещину. Твои светящиеся глаза заставили отступить голодных крыс, а они собирались тебя сожрать.
Вовсе нет. Они убежали, испугавшись звона цепей.
Надеешься обвести нас вокруг пальца? Да я сам тогда едва устоял перед твоей черной волей. Твои глаза светились, будто у пантеры в ночи.
Тебе померещилось, невозмутимо возразил пленник.
Хватит ломать гнусную комедию! гаркнул Янес, взбешенный его дерзостью. Приказываю тебе освободить мою жену, которую ты загипнотизировал.
Не могу, ваше высочество.
Продолжаешь упорствовать?
Я ничего не делал вашей жене!
Мы видели достаточно! И ты еще смеешь упорствовать после такого? Вели ей вернуться в спальню.
У меня нет на это сил, ваше высочество.
Приказывай! Янес занес кулак.
Хоть убейте, я не могу исполнить ваш приказ. Госпожу рани заворожил кто-то другой.
И кто же?
Наверное, тот, кто отравил министров.
Терпение Янеса лопнуло. Он со всего маху ударил пленника по лицу, выбив ему глаз. Теперь пария наполовину ослеп. Из пугающе пустой глазницы потекла кровь.
Вы за это заплатите, ваше высочество! закричал пленник. И скорее, чем вам кажется! За меня отомстят!
Кто за тебя отомстит? Синдхия? продолжал бушевать Янес, которого с трудом удерживал Каммамури, опасавшийся, что португалец прикончит негодяя.
Я никогда не встречался с Синдхией. Говорят, он прежде правил Ассамом, вот и все, что мне известно.
Каммамури, займись подлецом, буркнул Янес.
Сию же минуту. Надо же, сколько кровищи! Ох и тяжелые у вас кулаки, господин Янес. А пленнику пока умирать нельзя, совсем нельзя.
Янес отправился к себе, осторожно поддерживая рани. Тремаль-Наик нес маленького Соареса. Каммамури разорвал платок, взял у раджпута фляжку с крепкой тафией[34], обильно смочил лоскут и бесцеремонно запихал прямо в кровоточащую глазницу. Раненый завизжал.
Заткнись, шакал. Будет больно, зато кровь остановится.
Чтоб вас Брахма проклял!
Будем ждать, усмехнулся Каммамури. Оставь в покое бога, которому до тебя нет дела.
Я брамин! из последних сил выкрикнул пленник.
Будешь и дальше морочить нам голову, получишь новую порцию побоев. Может, и второго глаза лишишься. Клювы у марабу острые.
Уж лучше убей меня!
Каммамури только фыркнул. Раджпут и крысолов расположились поодаль от тюфяка, с безразличным видом наблюдая за подвывающим пленником. Тот же пытался сосредоточить всю свою силу в единственном оставшемся глазу. Маратха раскурил папиросу из пальмовых листьев, сел на пол, подогнув под себя ноги, и сказал парии:
Теперь я знаю, чего ты боишься больше всего. Ослепнуть.
Оставь меня в покое! От твоей тряпки рана горит огнем.
Но так нужно. Для твоего же блага.
Можешь скормить мой второй глаз марабу, если хочешь. Все равно рани сделает то, что должна.
Ты на что намекаешь? Говори прямо, хватит угроз.
Пленник, как и все индийцы, обладавший немалой силой духа, лишь пожал плечами и хрипло выдавил:
Скоро узнаешь
Трое мужчин с воплями: «Убить негодяя!» вскочили на ноги.
Убивайте. Пария уставился на них одним, дико горящим глазом.
Они готовы были наброситься на наглеца, и тут Каммамури опомнился:
Остановитесь, друзья. Довольно с него. Еще один удар и он окажется в объятиях Кали. Что ты за человек такой? Тебя, наверное, изрыгнула сама преисподняя.
Я родился с благословения Брахмы.
Скорей уж Рудры[35].
Дай мне попить У меня язык к нёбу прилипает
Дам. Сколько угодно, хоть все реки Индии. Но сначала ты должен во всем признаться.
Позволь мне умереть Не могу больше Молю, отдай меня птицам, они ждут не дождутся, когда смогут вонзить свои клювы в мою плоть и внутренности
Будешь говорить, подлец? Зачем ты отравил министров? На кого работаешь?
Ничего не знаю Воды Я готов выпить весь Ганг.
Придется потерпеть. Маратха достал серебряные часы размером с луковицу и не без труда прикинул время. Полдень. Пора обедать. Пойдемте перекусим, друзья. А заодно выпьем несколько бутылочек пивка.
Пиво
Да-да, пиво. Мы напьемся вдоволь. В погребах раджи его полно.
Несчастный зашевелил губами, словно пытаясь произнести еще что-то, и вдруг обмяк.
Не помрет? забеспокоился раджпут.
Не думаю; марабу быстро заставят его очнуться. Как вопят! Ревут, что твои буйволы. Удивительные птицы!
Они сами скоро спятят от жажды, заметил крысолов. Дай им попить.
Нет-нет, воды не получат ни марабу, ни пария, сурово отрезал маратха.
Закончится тем, что они нападут друг на друга, чтобы напиться крови.
Пусть сперва цепи порвут. Это поводки мастифов. Сам подумай, насколько они прочны. Каммамури осклабился, продемонстрировав два ряда зубов, которым позавидовал бы молодой крокодил. У меня в животе пусто. Пойдемте-ка обедать.
А с ним что делать? спросил раджпут, заметив, что пленник приоткрыл глаз.
Пусть беседует со своим Брахмой или ругается с моими пернатыми мудрецами, со смехом ответил Каммамури. Он заговорит! Заговорит, или я не маратха. А нас ждет обед.
Они направились к выходу, отбиваясь от плешивоголовых марабу, тянувших к ним клювы. Поднялись на верхний этаж, в комнату, где стояли походные койки. Слуги уже принесли корзины с жареной птицей, холодным мясом, маслеными лепешками, бананами и кокосовыми орехами, полными прохладного молока.
Отдадим их парии, с усмешкой предложил крысолов. Что может быть лучше кокосового ореха, когда хочешь есть и пить?
Нет, сами выпьем. Каммамури начал распаковывать корзины. Пусть страдает, пока язык не развяжется.
Ты все еще на это надеешься?
Конечно.
Я б уже сдался, протянул раджпут. Кажется, мои барабанные перепонки, привычные к грохоту английских пушек, того и гляди лопнут от криков марабу.
Раз ты их слышишь, значит еще не лопнули, засмеялся Каммамури, с аппетитом набрасываясь на еду.
Он как раз отрезал кусок жареного огаря[36], которого обнаружил под лепешками, когда в дверях появился Тремаль-Наик в сопровождении крепкого юноши лет двадцати с умным взглядом.
Тимул! Следопыт Тимул! воскликнул маратха и с тревогой посмотрел на хозяина. Есть новости? Что с госпожой рани?
Спит рядом с сыном. Однако Янеса чрезвычайно беспокоит ее состояние.
Меня тоже, хозяин. Негодяй заявил, что рани сама знает, что делать, и его взгляд ей больше не требуется.
Подлый шакал и отравитель строит против нас козни. Теперь и у меня сердце не на месте.
Хозяин, хочешь, марабу выклюют ему второй глаз? Проглотят мигом, будто яйцо.
Нет, не надо. Янес собрался уже привязать его к пушке и разметать на тысячу клочков, да я не позволил. У парии ключ к тайне дворцовых убийств, за которыми наверняка стоит Синдхия. Боюсь, опальный принц сбежал из Калькутты в надежде вернуть корону Ассама, которую замарал кровью не меньше, чем его брат. Может, я ошибаюсь, но сдается мне, у нас под ногами мина, готовая в любой миг взорваться. Что бы ни твердили младоиндийцы, мы никогда не приблизимся к благам цивилизации. Нам нужны голод, холера и массовые казни.
Да, это наша беда. Каммамури подвинулся, давая место Тремаль-Наику и Тимулу, и продолжил нарезать утку. Зачем вы привели сюда следопыта?
У меня родилась идея.
Какая, хозяин?
Прихватить раджпутов, отправиться в крокодилий залив и переловить там париев из клоак.
Вряд ли они сообщат что-нибудь полезное, хозяин. Брамин у них главный, только ему все известно.
Посмотрим Вдруг мне повезет?
Собеседники приступили к еде. Им прислуживали два молодых лакея, чьи правильные черты указывали на их благородное происхождение. Обедающие налегали в основном на пиво и фрукты. Жаркий индийский климат не подходит чревоугодникам: всем им быстро приходится отказываться от тяжелых блюд в пользу фруктов и напитков, чтобы восполнить потерю жидкости из-за обильного потоотделения.
Так говорите, хозяин, вы надумали застать врасплох этих таинственных охотников на крокодилов? уточнил маратха, раскуривая свою пальмовую папиросу.
Да, мой бравый Каммамури. И рассчитываю, что ты составишь мне компанию. Раджпут и крысолов пока присмотрят за пленником.
Не хотелось бы мне его оставлять с ними. Опасный человек.
Брось, он избит до полусмерти. Вставай, вставай. Отважный Сахур, любимый слон Янеса, ждет нас у ворот. Раджпуты уже потопали к заливу.
Как прикажете, хозяин.
Не беспокойся, надолго мы не задержимся.
Хоть к вечеру вернемся?
Думаю, да.
Тогда едем, хозяин. Честно говоря, мне и самому любопытно порасспросить этих мерзавцев. Подозреваю, охотниками они стали ради того, чтобы не привлекать к себе внимания.
Вот заодно и проверим.
Выпив по последней кружке пива, Тремаль-Наик и Каммамури поднялись.
Не спускайте глаз с пленника, велел маратха.
Можешь рассчитывать на нас, хором ответили крысолов и раджпут.
Не давайте ему ни еды, ни питья. И кулаки свои попридержите.
Сунув за пояс пистолеты, он пошел за Тремаль-Наиком и Тимулом. Пройдя длинной чередой залов, они вышли к огромным воротам, которые поддерживали двенадцать исполинских колонн из зеленой яшмы. Там уже переминался с ноги на ногу от нетерпения Сахур. Время от времени слон поднимал хобот и трубил, и над дворцом словно гремел гром.
Корнак сбросил им веревочную лестницу и занял место на шее у толстокожего. Трое товарищей взобрались наверх и устроились в хауде[37] под позолоченным куполом и пальмовыми листьями, которые должны были смягчить жар полуденного солнца.
Давно ушли раджпуты? спросил Тремаль-Наик у погонщика.
Около часа назад.
Отлично. Будем там одновременно с ними. Вперед!
Глава 9
Пожар во дворце
Услышав повелительный свист погонщика, Сахур радостно затрубил и зашагал по широким столичным улицам.
Стоял жаркий полдень. Жители попрятались по домам, чтобы не заработать солнечный удар, так что слон мог передвигаться спокойно, без риска раздавить какого-нибудь зазевавшегося бедолагу своими мощными ногами. Тремаль-Наик, Каммамури и Тимул с удобством расположились в паланкине. Они курили, обмахиваясь вычурно сплетенными веерами из листьев манго.
Сахур прибавил ходу. Позади оставались раскаленные площади и улицы. Могучему слону жара была нипочем, к тому же погонщик обильно смазал его кожу растопленным жиром. Наконец они миновали подъемный мост западного бастиона и выехали за город. Слон потопал прямо по полям обожаемого индусами джовара[38]. Махараджа имел право ездить, где пожелает, чем и воспользовался хитрый погонщик, выбрав самый короткий путь. Раздосадованные земледельцы издали наблюдали за слоном, но протестовать не решались.
Пели цикады, стрекотали кузнечики, где-то тявкали дикие собаки, гнавшие какого-нибудь несчастного нильгау[39], безрассудно пытавшегося спрятаться от хищников в зарослях высокого тростника. В пышных кронах деревьев вовсю горланили радужные попугаи, заглушая нежное воркование белых горлиц и пронзительные трели бюльбюлей. Этим грациозным дроздам с пестрым оперением и красноватым хвостом длинный хохолок придает весьма воинственный вид. Хоть они и размером с кулак, по натуре настоящие забияки и способны насмерть заклевать соперника ради благосклонности прекрасной дроздихи. Сражения нередко кончаются плохо не только для побежденного, но и для выбившегося из сил победителя: не дождавшись желанной свадьбы, он тоже падает замертво и оставляет невесту соломенной вдовой.
Мало-помалу местность пустела. Столица Ассама окружена обширными болотами, питаемыми притоком Брахмапутры, где обитает множество тупоносых крокодилов, чьи треугольные челюсти позволяют с уверенностью отнести их к роду аллигаторов. Эти рептилии весьма охочи до человеческого или собачьего мяса.