И от фамилии тоже, но, похоже, Матфея начинала раздражать его роль переводчика. Давайте ближе к делу, офицер, а то такими темпами мы тут на неделю застрянем.
Мне фамилия нужна! лейтенант тоже раздражался. Я же не могу записать ее как Пелагея-монахиня!
Да господи, сестра, скажите вы уже ему свое мирское имя!
Ирина Сергеевна Волкова, сказанные слова звучали так отстраненно, словно речь шла об абсолютно незнакомом ей человеке.
Отлично, наконец записал лейтенант. Сестра представила вас как ризничую? Что это значит?
Я заведую утварью, облачением и всем имуществом обители. Иконы, мощи, реликвии. Помогаю благочинной с поддержанием порядка и совершением обходов.
Да, да, он понял, вновь вмешался Матфей, что-то типа мирского завхоза.
Откуда вы знаете Софию? продолжал лейтенант, стараясь не реагировать на комментарии священнослужителя.
София послушница. Прибыла в нашу обитель несколько месяцев назад. Как и положено, я проводила опись ее имущества.
Вы радушно ее встретили? похоже, Денис сразу хотел прояснить ключевые моменты.
Конечно! Пелагея отвечала спокойно и сдержанно. Мы всем сестрам рады.
Вы знали, что она из достаточно состоятельной семьи? похоже, новые вводные от лейтенанта оказались сюрпризом для Матфея. Тот многозначительно уставился на офицера, но ответной реакции не последовало.
Нетрудно было догадаться, согласилась монахиня, дорогая одежда, вещи. И характер, конечно. Она вела себя крайне своенравно. Избалованно, если можно так сказать.
В чем это проявлялось? продолжал следователь.
Носом водила, отказывалась от работы. Ее не устраивали еда, порядки, послушничество, вела себя словно капризное дитя.
В каком-то смысле она и есть дитя, ей всего шестнадцать, похоже, офицер не разделял точку зрения служительницы.
Вы знаете, Богородица тоже была молода, когда явила миру Сына Божьего.
Не знаю и, честно признаться, не хочу знать, парировал Денис. Вернемся к Софии. Она была строптивой. Как вы поступаете с такими людьми в монастыре? Как настраиваете их на путь истинный?
Вы знаете, монахиня улыбнулась, я уже отвыкла от общения с мужчинами. Стала забывать, как ловко вы манипулируете в попытке получить желаемое.
Я не пытаюсь манипулировать, поспешил оправдаться офицер, но, похоже, Пелагею это не убеждало.
Вам было бы удобно, если бы я сказала что? Что мы истязаем послушниц розгами? Замуровываем их в стенах? Морим голодом в темницах? Ваша уверенность в порочности пути служения была бы удовлетворена?
Я не хотел вас обидеть, разговор явно свернул не в ту сторону. Мне просто надо выяснить, что здесь произошло.
Что бы здесь ни произошло, одно в этой обители неизменно: ни один человек, чистый душой, не обидит другого. Никто из сестер никогда не поставит свои желания выше общего служения. Свои убеждение и волю вровень ценности бессмертной души.
То есть? лейтенант, похоже, потерял мысль собеседницы.
То есть Софию никто не трогал. Она была младенцем на пути служения, и мы относились к ней с должным терпением и пониманием. Когда она отказывалась от работы, мы отсылали ее в келью и лишь давали больше книг, которые, считали, могли ей помочь. Она пропускала молитвы, а мы взывали к небесной помощи и сохранности ее души. Мы отвечали добром и светом. Никак иначе. Это Божий дом.
Ясно, хорошо, попытался резюмировать следователь. И так продолжалось до самого конца?
Нет, конечно. Спустя какое-то время она начала вовлекаться. Сулай ей помогала, приучала к работе, к усердию. Конечно, юношеский азарт никуда не ушел, но он стал менее разрушительным, если так можно сказать.
Сулай? переспросил Денис. И похоже, этот акцент его внимания на мгновение заставил монахиню занервничать.
Эм, да, голос явно потерял былую уверенность и стал слегка дрожащим. Она тоже послушница, немного старше. Уже два года с нами. Ее приставили к Софии для обучения.
Для обучения повторил последние слова монахини следователь. Значит, они подруги?
Не то чтобы подруги, Пелагея всячески пыталась ретироваться. Просто работали вместе. Не уверена, что они много общались.
Не много общались, но при этом одна обучала другую? переспросил лейтенант. В озвученном явно было немного смысла.
Я я не знаю, я просто сестра нервничала все сильнее. Мне пора идти, у нас вечерняя служба, нельзя пропускать.
Да, да, конечно, согласился лейтенант. Последний вопрос, сестра. Когда вы последний раз видели Софию?
Около недели назад, девушка ответила практически мгновенно. Я видела ее на вечерней службе. Потом она исчезла. Мне правда надо идти. После сестра Пелагея словно подскочила и скрылась за дверью.
Значит, Сулай, произнес следователь вслух.
Ой, да брось, вмешался Матфей, ты все ищешь какие-то заговоры, которых нет. Думаешь, что у них тут дедовщина? Типа старшая стала младшую жизни учить? Да даже если и так, ну не ладили между собой девчонки. И что такого? Ты бывал в женских коллективах? Удивительно, что они вообще уживаются вместе, а тут еще если дележка начинается, кто какую грязную работу будет делать, так вообще сущий мрак.
Я думаю, она что-то знает, Денис продолжал настаивать на своем.
Знает что? Какой вариант тебя бы устроил? Что одна монахиня избила другую? Или что настоятельница держит их тут в плену? Я просто не понимаю, почему мы все еще торчим здесь, если уже и так все понятно: девочка не выдержала местных порядков.
Мы здесь, отец, чтобы этот случай стал первым и последним в этом монастыре, лейтенант словно не замечал возражений протоиерея и продолжал что-то тщательно фиксировать в свой блокнот.
Да и кстати, что это за история с богатыми родителями? говоря о Софии, Матфей вспомнил о внезапно всплывших фактах. Это из-за них такое внимание полиции?
Наше внимание не определяется финансовым положением жертвы, пафосно и нарочито ответил Денис. Вместе с тем, едва заметно приманив жестом Матфея чуть ближе, он вполголоса продолжил: Ее отец прокурор Республики. Довольно жесткий, но предельно честный мужик. Когда дочь пошла по наклонной и загремела с травкой в отделение, ему пришлось наступить себе на горло и растоптать все свои принципы, чтобы вытащить ее. Девочку отпустили без протокола и постановки на учет, но его это сильно подкосило. Двадцать лет образцовой службы и такое вот падение в своих же собственных глазах. Конечно, все понимающие, никто его топить за это не стал, но он-то мужик правильный, решил сам сворачиваться. Так что отправил дочь на перевоспитание в монастырь. А сам начал заканчивать дела и готовить преемника. Говорят, к концу года уйдет на пенсию. Конечно, навсегда оставлять здесь Софию он не стал бы, но считал: пара месяцев будет полезными. И конечно, сейчас он в ярости. Тем более что в этот монастырь так просто не попасть, и это кто-то из ваших ее сюда пристроил. Так что тут все как-то слишком переплелось.
Ну этот кто-то явно не из Москвы, похоже, Матфей был искренне удивлен услышанной историей. Неужели Иаков?
В ответ лейтенант лишь многозначительно пожал плечами. И в этот самый момент в комнату ворвался сержант:
Фух, думал, уж не найду. Тут жуткие лабиринты.
Да, есть такое дело, согласился Денис. Что там у тебя?
Вот, отец Иаков нашел, он протянул книгу офицеру, и тот с ходу открыл одну из центральных страниц.
Это дневник?
Похоже на то, подтвердил сержант.
Офицер, читайте вслух, пожалуйста, протоиерей Матфей тут же обозначил свое пожелание.
Что? у Дениса, казалось, округлились глаза от такой дерзости.
Там могут быть церковные тайны. Если это так и вы приложите это к делу, то скандала не избежать, продолжал Матфей.
Да срать мне на скандал! похоже, лейтенант уже изрядно подустал от этого цирка. Это же не государственная тайна!
Денис, я, возможно, сейчас переверну ваш мир с ног на голову, но часть церковных тайн относятся к государственным и помечены грифом особой важности, Матфей продолжал, но уже куда более тихим и спокойным голосом. Особой важности! Это выше, чем совершенно секретно!
Я знаю, что это выше! лейтенант раздраженно рявкнул в ответ и растерянно оглянулся по сторонам в надежде получить опровержение от кого-то из собравшихся. Но выражения их лиц лишь подтверждали сказанное. Иаков одобрительно кивал головой, а клирик сочувственно разводил плечами, видимо сталкиваясь с чем-то похожим и в своей католической практике.
Ладно, нехотя согласился следователь.
Глава 4. Лилит
«Дорогой дневник, пятый день в этом аду! Спасибо, папа! Мне кажется, я схожу с ума. Телефон сел, а зарядить невозможно, ведь электричества тут попросту нет! Вот сюрприз! Изучала округу, выбраться тоже не вариант: кругом лес, и ни одной дороги. Курьер из города приезжает раз в месяц. В общем, я застряла. Это капец как угнетает: сижу целыми днями в этой тюрьме и тупею. Реально, пробовала читать местные книги не понимаю ни слова. Сюжета нет, какие-то наборы непонятных историй на ломаном языке. Но, правда, выучила пару молитв. Не специально, просто они тут на завтрак, обед и ужин. Хочешь не хочешь слова цепляются. Хожу вот сейчас напеваю :) Эх, видела бы меня Вика, угорала бы на весь класс. А Стас бы назвал святошей! Никогда не думала, что буду так скучать по этим бездельникам. Но с друзьями тут совсем туго. Хотя я Афанасию называю своей подружкой. Я троллю, конечно, она самая жесткая здесь. Благочинная! Она типа коменданта! Следит, чтобы все убрано было, прибрано, никакой запрещенки. Да я бы и рада, но где ее взять? Ни магазинов, ни народу. Одни святоши. Капец, я устала. Как представлю, что мне тут еще пару месяцев торчать, блевануть хочется. Я, кстати, похудела, считаю, это достижение! Ну и плюс еда здесь зачетная. Походу, какие-то теплицы, так что все с огорода, но меня туда не пускают. Говорят, должна сперва заслужить упорным трудом. А мне впадлу. В общем, докатилась до ведения дневника. Прощай, кукуха».
Пока что типичный подросток, комментировал услышанное сержант. У меня сестра такая же.
Денис пролистнул еще пару страниц.
«День сорок третий. Ночью опять приходила Сулай». Воу-воу-воу, что-то я далеко пролистал. Так, щас немного назад, он опрокинул страницы в обратную сторону.
«День двадцать четвертый. Я официально сдаюсь. Пофиг, смирилась. Начала работать, послушничать. Сегодня полдня чистила картошку, папа бы офигел от моей усидчивости! Мне во всем помогает Сулай. С тех пор как ее приставили ко мне, все стало гораздо лучше. Она оказалась очень даже нормальной! На удивление, более жизнерадостная, чем я. Да-да, Стас, я жизнерадостная! :) В общем, Сулай огонь. Очень крутая, сама детдомовская, загремела сюда еще ребенком. И за пару лет стала образцовой послушницей. Рассказала мне, как все устроено, как не нервировать взрослых, особенно Афанасию :). Даже когда хочется! :))». Лейтенант перелистнул очередную страницу.
Так, допустим, значит, здесь к ней приставили Сулай, и вроде как все наладилось. Он бегло пробежал глазами по странице в поисках чего-то значимого.
«Сегодня разгружали продукты и посылки из города. Нам помогали Архип, местный сторож, и его сын. Тихомир, или как-то так. Я думаю, я ему нравлюсь. Постоянно сверлил меня взглядом и старается быть ближе. А Сулай подначивает: Тихомир, помоги, Софии тяжело!, я ей говорю: Дура! Ты че творишь?, а она давай ржать. В общем, Архип нас отругал, и сестра Ксения прогнала в молельню. Но Тихомир симпатичный вроде. Не в моем вкусе, но такой скромный, милашка».
По моему опыту, тихони те еще извращенцы, вновь прервал рассказ лейтенанта сержант. У нас случай был, в пригородном
Володь, хватит! Денис осек подчиненного. Архип это тот старик, что нам колокол показал?
Да, он тут один, подтвердил Иаков.
И у него есть сын? Тихомир? решил уточнить офицер.
Сын есть, продолжал архимандрит. Даже двое, насколько я помню. Но имен не знаю.
Ладно. Денис вновь вернулся к дневнику.
«День тридцать второй. Библиотека это просто бомба!»
В этом соглашусь, Матфей радушно улыбнулся. Сам, бывало, днями и ночами безвылазно сидел в Патриаршьих комнатах чтения.
Лейтенант скептически оглянулся на протоиерея. Казалось, его образ нисколько не бился с человеком, жадным до знаний. Секунду спустя Денис продолжил:
«Теперь мы с Сулай зависаем здесь все время. Часть книг закрыты в отдельной комнате, но даже те, что есть, куда древнее и интереснее, чем все, что мне давали раньше. Нам помогает сестра Лукия. Она тут библиотекарша, главная над книгами. Днями и ночами переводит тексты. А когда мы приходим ей помогать, рассказывает нам красочные истории. Теперь моя любимая про Лилит».
Стоп! тут же разительный голос Матфея прервал рассказ. Денис, ни слова больше! Если она что-то рассказывает, то это относится к церковной тайне!
Что? следователь скривился в недоумении. Это что, шутка? Вы вешаете гриф секретности на историю девочки?
Я не шучу, Денис, серьезно, Матфей настаивал на своем, демонстративно пригрозив пальцем.
Отец, прошу, лейтенант сохранял образцовую выдержку, про использование материалов в суде я вас услышал. Прежде чем что-то прикладывать к делу и предавать огласке, мы проведем тщательную консультацию с представителями духовенства. Но у вас нет ни единой возможности запретить мне читать дневник, который может пролить свет на это дело, с последней фразой он пристально уставился на стоящего одаль священника, пока тот нехотя, но все же согласился, отвернувшись в сторону.
«Лилит, Денис продолжил с места остановки, это первая жена Адама! Да-да, оказывается, до Евы он уже был женат! Просто Казанова какой-то!»
Официально это не наша позиция, Матфей счел важным прояснить отношение церкви к данному вопросу. Видимо, ей читали какие-то иудейские тексты. Они не имеют отношения к православию!
Лейтенант продолжал:
«Лилит и Адам жили в Эдеме огромном райском саду, полном всяких ништяков. Самый крутой из них Древо Жизни, дающее бессмертие. Так что они там не старели, отдыхали, загорали, в речках купались в общем, как на курорте».
Матфей продолжал осуждающе смотреть на Иакова и неодобрительно качать головой.
«Но это все была огромная фикция!» продолжал чтение Денис.
Охренеть, не удержался от комментария сержант. Денис старался не отвлекаться и продолжал:
«По сути, это был испытательный полигон, чтобы создать существ по образу и подобию Бога. И если с внешностью было все просто, то с внутренним миром ничего не выходило. По замыслу Бога, человек должен был постоянно развиваться: стремиться к новому, знаниям, никогда не останавливаться. И все было просто, пока он находился в плохих условиях и мечтал о лучшем. Но когда он добивался всего, попадая в Эдем, то прекращал развиваться, учиться и искать. Останавливался. По сути, это был тупик каждого эксперимента и каждой созданной в этом месте парочки. Поэтому Эдемский полигон был самым сложным и последним».
Эдемский полигон? сержант вопросительно посмотрел на стоящих рядом священников.
Я даже комментировать это не буду, раздраженно выдал Матфей. У девочки в голове каша. Все сказанное здесь это просто какая-то ересь, не имеющая ничего общего с религиозными текстами!
Но похоже, она в это верила, комментировал следователь и продолжал чтение:
«Адам и Лилит были уже не первыми обитателями сада. Просто все предыдущие не справлялись. Единственным способом сбить тупиковость развития людей в Эдеме было научить их отречению отказу от благ во имя чего-то иного. По сути, выходу из идеального рая в неидеальную жизнь, где люди снова начнут суетиться в поисках лучшего. За всем этим пристально наблюдали ангелы. Михаил был у них за главного. Самаэль кем-то вроде шефа службы безопасности и играл роль главного злодея, змея-искусителя. Ну и еще был Уриил, я так понимаю, вроде местного кагэбэшника, который докладывал обо всех косяках сразу наверх. И, понятное дело, еще с десяток других обычных ангелов попроще на подхвате».