Изрядно пораненный, он рычал, хрипел, драл траву задними лапами и пытался вырваться.
Навалившись на волка всем телом, я удерживал его из последних сил. Для надёжности добавил ему ещё пару ударов по затылку.
С каждым разом волчьи рывки делались всё слабее и реже. Наконец, всё стихло. Коротко прохрипев и чуть заметно дёрнувшись в последний раз, волк затих. Подержав его для верности ещё с минуту, я медленно приподнялся и огляделся по сторонам.
И тут поймал себя на том, что повадки у меня точно такие же, какие совсем ещё недавно проявлял сам волк, задушив козлёнка.
Инстинкты у всех охотников одинаковы!
Мою грудь, расцарапанную волчьими когтями, распирала неимоверная радость и гордость за совершённый мной подвиг! Я сам! Один! Смог победить такого зверя!
Для меня это было великим достижением!
В приступе буйного восторга я вскинул руки и громко, протяжно закричал, выплёскивая из груди переполнявшую меня бурную энергию восторга.
Откуда-то со стороны до меня донеслись ответные крики. Я закричал ещё раз, подпрыгивая на месте и потрясая воздетыми руками. Ответные крики раздались ближе.
Так мы и перекликались, пока вскоре не послышался шум бегущих ног, раздвигаемых веток и шелест приминаемой травы.
Спустя несколько мгновений на прогалину выскочили Кассу и Лур.
Замерев на месте, они настороженно оглядывались по сторонам, не зная, куда двигаться дальше. Я стоял за кустами, и они не могли увидеть меня.
Эй, окликнул я их и потряс куст, сюда!
Определившись с направлением, пацаны рванули ко мне.
Первым из-за куста вынырнул Кассу.
О! замер он на месте, увидев лежащего у моих ног волка, это Уллга серый охотник! Ты сам его убил?
А ты как думал? в голосе моём отчётливо звучала гордость своим подвигом.
Тут рядом с Кассу появился Лур. Когда он увидел зверя, глаза его расширились от удивления. Посмотрев сначала на серого, потом на меня, он покачал головой и сказал:
Ты очень смелый, Завр. Сегодня вечером ты точно будешь говорить у большого костра! Все захотят услышать о твоей охоте
Конечно же, я был польщён! Но не стоило слишком уж упиваться своей славой. Чтобы сменить тему, я ткнул пальцем им за спину.
Там козлёнок лежит. Мы можем его съесть!
Пацаны оглянулись.
Увидев козлёнка, Кассу быстро подошёл к нему и внимательно осмотрел.
Ты напал на серого охотника, когда тот сам охотился! догадался он, Это хорошо! Можно больше ничего не искать, сразу идти к реке. Тут много мяса. Мы поедим. И в пещеру принести можно. Пусть род увидит, что и мы уже полезны ему.
Лур подрубил своим рубилом подходящую берёзовую жердину, сломал её и очистил от веток. Подвесив на жердь туши козлёнка и волка, мы взвалили её на плечи и, сгибаясь под тяжестью добычи, двинулись к реке, время от времени меняя друг друга.
Река появилась неожиданно для меня.
Деревья вдруг разом закончились, и мы оказались на неширокой береговой полосе, протянувшейся между речным руслом и лесными зарослями и полого сбегавшей к воде. Речка оказалась неширокой, метров двадцать до другого берега. Чистая, хоть и не совсем прозрачная вода текла тихо и спокойно, без водоворотов и перекатов.
Сбросив с плеч тяжёлую ношу, мы, переводя дух, повалились на траву передохнуть.
Солнышко уже заметно припекало. Становилось жарко.
Хорошо, млея на солнце и переворачиваясь на другой бок, лениво протянул Кассу.
Искупаемся? предложил я.
Лур приподнял голову и с недоумением посмотрел на меня.
Что?
Окунёмся, нетерпеливо повторил я и мотнул головой в сторону реки.
Ты хочешь туда? уточнил Лур, указывая пальцем на воду.
Да! А что?
Ты забыл, Завр? В воде живут духи реки. Они могут забрать тебя к себе. И ты станешь одним из них, не открывая глаз, проворчал Кассу, Старый Охотник нам об этом много раз говорил.
Я хочу искупаться, упрямо заявил я.
Ты утонешь, авторитетно ответил Кассу, никто не знает, как здесь глубоко.
Вот и посмотрим! я решительно поднялся на ноги.
Скинув одежду, я коротко разбежался и нырнул «бомбочкой». Не хотелось рисковать и втыкаться в дно головой, если вдруг речка окажется мелковата.
Глубина, однако же, оказалась вполне приличной, метра три. Опустившись до самого дна, я оттолкнулся от вязкого ила ногами и вскоре вынырнул в нескольких шагах от берега. Течение было слабое, и меня почти не отнесло от той части берега, где мы расположились.
Я не видел выражения лиц своих друзей в момент ныряния, но теперь с удовольствием читал в их глазах изумление и восторг пополам с испугом.
Чего стоите? я помахал им рукой, Прыгайте сюда!
Завр, как ты это делаешь? ошеломлённо спросил Лур.
Что делаю?
Ты не тонешь
Я плаваю, ответил я, а ты не умеешь?
Мы никогда не делали это. Откуда ты это умеешь? задал вопрос Кассу.
Держаться на воде в этом теле было непривычно и как-то несподручно, что ли? Приходилось прилагать для этого гораздо больше усилий, чем в моём прежнем теле.
Объяснив себе сей факт отсутствием у тела плавательных моторных навыков, я решил, что на первый раз достаточно поплавал и направился к берегу. Выбравшись из воды, я улёгся на траву и покосился на друзей. Они стояли надо мной, ожидая ответ.
Выходит, я опять сотворил нечто непривычное для этого мира. Мой поступок мог оказать мне большую услугу, либо послужить во вред. Смотря, как им воспользоваться.
Не знаю, я задумчиво пожал плечами, на меня в последние дни будто находит что-то в голове будто голос какой говорит и тогда я делаю или говорю непонятное
В тебя вселился дух кого-то из предков? с восторгом поинтересовался Лур.
Не знаю, я опять пожал плечами и перевернулся на спину.
Заложив руки за голову, я смотрел вверх, сквозь ресницы наблюдая за редкими облачками, бегущими по небу. После купания разодранную волчьими когтями грудь немного саднило, но я старался не обращать внимания.
Ты должен рассказать об этом шаману, заявил Кассу.
Зачем?
Мы не знаем, хорошо это или плохо. Принесёт это пользу или вред. Пусть он решит.
Я и сам могу решать, что хорошо, а что плохо, резко приняв сидячее положение, я взглянул Кассу прямо в глаза.
Но он лучше знает, примиряющее отозвался тот, он старше, опытнее и мудрее нас
А если он решит, что это плохо? Что тогда?
Он попытается изгнать из тебя этого духа, отозвался Лур.
А если у него не получится?
Как не получится!? удивился Лур. Он же шаман!
Ну а если? упрямо повторил я, Что тогда?
Тогда тебя могут отлучить от рода, грустно повесил голову Лур, И ты должен будешь уйти
А вы хотите этого?
Нет, мотнул головой Кассу, я не хочу!
И я не хочу, поддержал друга Лур.
Тогда не говорите об этом никому, предложил я им.
Но как же неуверенно пробормотал Лур.
А вот так. Подождём, что будет дальше. Если это будет плохо, я сам уйду из рода. У нас мясо лежит, тут же перевёл я разговор в другое русло, давайте его жарить! И шкуру мне с волка снять надо
Я веток для огня наломаю, тут же заулыбался Лур.
В отличие от моих современников, они не умели долго зацикливаться на одной теме. Проблемы решались по мере их возникновения
Я козлёнка порежу, согласился Кассу, Завр, сдирай шкуру с волка. Мы с Луром мясо пожарим.
Ты должен съесть сердце волка, заявил вдруг мне Лур.
И печень, добавил Кассу.
Мне не хотелось есть сырое мясо, да ещё волчье. Однако отказаться напрямую я не мог. Попытался схитрить.
Хорошо, согласился я, А обряд посвящения предкам?
Я сделаю, ответил Лур, меня Гукур учил. Я знаю.
Для меня это оказалось неожиданностью. Точнее, мой внутренний двойник знал об этом, но лично я нет. Оказывается, Лур ученик Гукура. И, возможно, сам будущий шаман.
Пришлось согласиться.
Распределив обязанности, мы принялись за дело.
После того, как костёр был разожжён, Лур принялся за проведение обряда. Выглядело это приблизительно так же, как и то, что проделал в пещере Гукур. А потому и описывать его ещё раз смысла нет. Только роль вождя в этот раз исполнил Кассу.
Получив в руки сердце, а следом за ним и печень, я откусил от них по небольшому кусочку и отложил в сторону. А на вопросительные взгляды друзей пояснил, что хочу есть сердце и печень пожаренными. Парни остались удовлетворены моим ответом. Кассу лишь заметил, что обычно такие дары съедают сырыми.
На этом, собственно говоря, тема и была закрыта.
Мне вот интересно, с чего это наши современные учёные взяли, будто у неандертальцев была плохо развита речь? Будто бы они могли говорить лишь на уровне «ма бу ры го»? То же самое, кстати, и в фильмах на эту тему показывают. И никто даже не пытался задуматься: почему же у более диких по сравнению с кроманьонцами предков человека мозг был гораздо крупнее?
Я думаю, что дело тут совсем в другом
Насколько я мог судить за прошедшие дни, общались мы вполне сносно, и были в состоянии выразить практически любую мысль, пришедшую нам в голову. Конечно, лексический набор наш не был столь разнообразен, как у современного человека, но и не столь примитивен, каким его пытаются отобразить некоторые киношники и литераторы, вкладывающие в уста обитателя каменного века примитивные односложные восклицания и усиленную жестикуляцию.
Нет, жестикуляция, само собой, присутствовала и обильно украшала нашу речь. Как, например, у современных итальянцев. Но и без неё мы общались вполне, я бы сказал, «развёрнуто».
Правда, нужно отметить, что способ общения у нас был довольно-таки своеобразный. Мы, конечно же, разговаривали. Но как бы это объяснить не то, чтобы у нас был скудный запас слов но порой бывало так, что произносить какие-то слова вслух нам и не требовалось. Мы как бы понимали внутри себя, умом, что именно хочет сказать собеседник. Образно говоря, мы начинали мыслить его фразами.
Может быть, это и есть телепатия и чтение мыслей? Я не знаю
В конце концов общаются же как-то между собой животные, не воспроизводя ни единого звука?
И не зря, я думаю, наши далёкие предки были твёрдо уверенны в том, что были времена, когда человек понимал язык зверей и птиц. Возможно, речь шла именно о подобном способе общения?
Поэтому все диалоги, какие я привожу в своём рассказе, это как бы адаптированный перевод с манеры нашего общения на современный, привычный на сегодняшний день язык.
И ещё мы умели очень хорошо распознавать чувства и эмоции того, кто находился рядом с нами. Не важно, человек это или животное. Вот так же каких-то два часа назад я чувствовал ужас умирающего козлёнка, настороженность и ярость волка, заметившего меня на своём пути
Значительно позже, повзрослев и получив соответствующий опыт, я даже научился управлять эмоциями своего, скажем собеседника.
Но об этом позже
Обдумывая свои ощущения во время схватки с волком, я тем временем содрал с него шкуру, очистил её от жиров и мездры и для просушки растянул на песке колышками. Работу эту я проделал почти на автомате. Навык, слава богу, имелся с детства. Я имею ввиду моего прошлого детства, не теперешнего. Вырос-то я в деревне. Сам кроликов держал. Да и вообще, всякой скотины хватало. А потому, как со шкурой обращаться, представление имеется
Друзья мои тем временем разделали ногу козлёнка, насадили её на заострённую ветку и поджарили над огнём.
Кстати, «огненным камнем» оказался кусок кремня и ещё один камешек, судя по бурому цвету, имеющий в своём составе большое количество железной руды.
Лур, достав оба камешка из своей сумки, несколькими ударами высек сноп искр прямо на пучок сухой травы, подсунутый под кучку мелких веточек, служивших растопкой. После чего осторожно раздул едва затеплившиеся на траве огненные искорки до язычков приличного пламени и положил сверху несколько веточек покрупнее.
Спустя несколько минут на берегу реки уже горел нормальный костёр, над которым и жарилось наше мясо. За готовностью его следил Кассу, время от времени поворачивая куски мяса к огню то одной стороной, то другой.
В это же самое время Лур, растянув на земле неподалёку от костра козлиную шкуру, занялся её чисткой.
Каждый из нас был занят своим делом.
Солнышко пригревало всё сильнее.
Разговаривать было лень. Над едва слышно плещущейся речкой повисла тишина
Когда Кассу решил, что мясо дошло до готовности, нога была снята с костра и перенесена на своеобразную подстилку из десятка широких листьев лопуха, уложенных прямо на траве.
М-да похоже, уже в каменном веке человек начал задумываться о комфорте
Расположившись вокруг этой импровизированной скатерти, мы приступили к трапезе.
К этому моменту желудки наши успели уже изрядно проголодаться. Физические упражнения на свежем воздухе, они, знаете ли, способствуют
А потому, не долго думая, я отпилил каменным рубилом себе подходящий кусок и вцепился в обжигающее мясо зубами. Втягивая в себя воздух через приоткрытый рот, я остудил откушенный кусок прямо там, быстро прожевал его и проглотил. Дальше решил не торопиться. И хотя нога козлёнка и в самом деле оказалась хорошо прожаренной, но без соли и приправ мясо казалось не то чтобы безвкусным, а каким-то невоспринимаемым на вкус, что ли Я в очередной раз пожалел об отсутствии соли.
В общем, если хотите понять, что это такое, попробуйте сготовить что-либо подобное сами. Проблемы это не составит.
Но ведь есть что-то надо, не голодным же ходить
Пока мы обедали, я твёрдо решил для себя, что постараюсь раздобыть соль. Просто для удовлетворения своих гурманских пристрастий, полученных ещё в прошлой жизни. (Или в будущей?)
А что? В конце концов, надо же хоть с чего-то начинать развитие прогресса! Вот и пусть мои соплеменники, для начала, приучаться более вкусную (и полезную) пищу употреблять. А там ещё что-нибудь внедрю
Да наш род, благодаря мне, вообще самым продвинутым в округе станет! Глядишь, мы ещё и своё государство организуем
А почему нет? Очень даже запросто! Уж мне-то, с моими познаниями современного мира и полученной на службе спецподготовкой, как говорится, сам Бог велел стать тут вождём местного масштаба
Прокручивая в голове столь грандиозные мысли, я ел молча и быстро, не принимая участие в разговоре моих друзей. И очнулся только тогда, когда Лур стукнул меня по руке обглоданной костью:
Ей, Завр, ты чего?
А что? спросил я, с трудом выпутываясь из вороха мыслей, катавшегося в моей голове.
Чего не отвечаешь?
Я задумался Что ты сказал?
Я спрашиваю: обратно пойдём или ещё погуляем?
Ну, я неопределённо пожал плечами. И тут вдруг у меня в голове мелькнула мысль, пойдём, посмотрим, как молодые охотники рыбу ловят!
Пойдём, у Кассу тут же загорелись глаза, я тоже хочу посмотреть.
Пойдём, согласился и Лур.
Мы быстро собрали свои пожитки. Ещё не до конца просушенную волчью шкуру я поднял с земли и накинул себе на спину, связав под горлом передние лапы. Получилось похоже на плащ. Морду его я накинул себе на голову наподобие капюшона.
О! восхитился Кассу, Ты похож на настоящего Серого охотника!
Кроме шкуры я ещё взял у волка клыки. Из них я собирался сделать ожерелье. В конце концов, надо же как-то начинать наглядную демонстрацию окружающим своих охотничьих навыков.
Кассу тоже поживился остатками волка, отрубив у туши задние ноги. Он сказал, что хочет их съесть, чтобы быть таким же быстрым, как Серый охотник. После чего завернул их в листья лопуха и сунул себе в сумку.
Лур забрал себе шкуру козлёнка.
Сумку себе сделаю, сказал он, скатывая шкурку в тугой рулон и привязывая её к своему поясу обрывком кожаного шнурка.
Подвязав остатки туши козлёнка опять на жердь, мы двинулись в путь.
На месте стоянки от нашего пиршества остались обглоданные кости козлёнка и ободранная и обрубленная туша волка. Это было обязательным подношением духам леса и предкам рода. Чтоб не терять их покровительства и расположения.