Поэт поправил платок на вспотевшей шее:
Весьма спорное утверждение, но, надо отдать вам, таинственный незнакомец, должное, смелое.
Художник прищурился на соседа и ехидно выдавил из себя:
Белое на белом, ни композиции, ни пропорции, ни перспективы.
А Скульптор, расправив широченные плечи, коротко заметил:
Ни инструмента, ни материала, и, подумав, добавил: Ни вдохновения.
Незнакомец, изобразив на расплывчатом лице невнятное подобие улыбки, уцепился за последнюю фразу:
Вдохновение для человека канал подключения к щедротам Бога, известный факт, но что есть вдохновение самого Бога? Не в этом ли основной вопрос самопознания?
Он обвел «товарищей» по столу мутным взором:
И подводя за руку Музу к мучимому творческим поиском, осознает ли Сам подводящий, кто есть Его Муза, не покидающая стен Дома Его ни на миг?
Я заметил вашу страсть к туманной поэтике, откровенно усмехнулся Поэт. Но сейчас вы, дорогой друг, нагнали этого самого тумана в избытке, легко можно и заплутать.
Субстанцию этакую сложно отобразить, согласился с Поэтом Художник, а Скульптор «поставил точку»: В мраморе водяная смесь все равно мрамор.
Рецепт прост. Некто заколыхался на стуле то ли по причине особой разреженности собственной плоти, то ли просто от смеха. Если нет осознания себя, разделись на части, помести эти части в ограниченные условия, например в «застенки» плотного плана, понизив (искусственно) степень определения себя как части целого (лишением глубинной памяти), и определи бытие частей своих через возвращение к Единому посредством страданий (поисков истины в темном лесу, утыканном перевернутыми граблями). Сбор поведенческого опыта преодоления «препятствий» и его систематизация (закон кармы) по замыслу должны привести к определению Себя как единого неразделимого и познанию «внутреннего устройства».
Вы не пробовали себя в научно-фантастической прозе? захохотал Поэт. Ей-богу, там вас ждет успех.
Художник, напротив, после прослушанного, стал задумчивым.
Чтобы раскрыть мир, я «складываю» краски, а вы предлагаете мне размыть уже готовый сюжет. Не понимаю.
А тут и понимать нечего, резко вступился за незнакомца Скульптор. Иной раз мне приходится рубить форму, чтобы понять собственное содержание.
Друзья, неожиданно миролюбиво произнес Некто. Вы все правы. Мир устроен таким образом, что все происходящее в нем, даже самое незначительное, ничтожное на первый взгляд, важно для его Создателя, Господа Бога.
Творцу Вселенной есть дело до моей мазни? усмехнулся Художник. Сомневаюсь.
Творцу Вселенной есть дело до творца своей вселенной, спокойно ответил Некто, коим являешься ты.
А повернувшись к остальным, доверительно сообщил:
И ты, и ты.
В таком случае, воскликнул Скульптор, если вы, дорогой незнакомец, столь много осведомлены по данному вопросу, не просветите ли нас, как, извините за выражение, слепить свою вселенную?
Незнакомец закинул аморфную ногу на ногу.
Но, друзья, это действительно не сложно, к тому же существует инструкция.
Любопытно. Поэт уперся локтями о стол, а подбородком в ладони и сделал взгляд преданным и подобострастным, как у пса в ожидании подачки от хозяина.
«Расплывчатый лектор» подмигнул Поэту:
В День Первый создал он небо, землю, свет и отделил свет от тьмы, так, кажется.
Кажется, так, согласился с ним Художник.
Незнакомец благодарно поклонился:
Как поступает настоящий творец, если под рукой нет ничего, кроме Слова, но оно позволяет запустить процесс появления «Нечто» из «Ничего»?
Он произносит «Разделение», дабы проявился антипод имеющегося в наличии «Ничто». Бог так и поступил, сотворив в противоположность Небу (Ничто) проявленную Землю (Нечто). Художник на этом этапе не задумываясь делает первый мазок на чистом холсте, и вот уже у Бога имеется «Нечто», а у Художника «что-то» (мазок), но пока обездвиженное, мертвое, застывшее. Нужно идти дальше, требуется новое Слово, и оно имеется у творца «Оживление». Бог «рождает» Свет, а Художник цвет (белый цвет). И здесь опять произносится команда «Разделение», дабы Творец отделил от Света Тьму, а у мазка на холсте (белого на белом) появился оттенок, выделяющий его на безликом фоне.
Вся слава ему, буркнул обиженно Поэт, имея в виду, конечно же, не Господа Бога, а Художника.
Пардон, спохватился Некто. Поэт, не представляя пока еще ни текста целиком, ни первой фразы, ставит перо на бумагу, произнося в этот момент «Разделение». Поцелуй Музы вдыхает жизнь в его руку, и миру является первая буква будущего произведения. Скульптор же созерцает выбранный им кусок мрамора, его «Разделение» это, скорее всего, фраза «Этот подойдет». Выбор сделан, «Оживление» посетит Скульптора словом «эврика», или что-то в этом духе, когда воображение мастера «впихнет» задуманный образ в габариты мертвого камня. День Первый закончен, Бог доволен подготовленной базой для сотворения Мира, Художник найденным цветовым решением, Поэт рождением мысли, а Скульптор угаданной пропорцией.
У меня вопрос. Художник, как примерный ученик, поднял руку. А какое Слово рождает мои строки, ты не сказал?
Некто повернулся к Поэту:
Обычно ты материшься, и это дает необходимый импульс.
Надо будет попробовать, задумчиво пробормотал Художник, а Скульптор, густо покраснев, согласился с незнакомцем: Мне тоже помогает.
Ну что у нас за компания, весело рассмеялся Некто. Чудо как хороша, но давайте переходить ко второму дню.
Он сменил ногу, сделав это ловко и незаметно для собеседников.
В День Второй, как гласит инструкция, сотворил Бог твердь посреди воды и разделил воду на ту, что под твердью, и ту, что над нею.
Ближе к делу, проворчал, как самый нетерпеливый среди присутствующих, Поэт.
Незнакомец, покачав «туманной» головой, продолжил:
На Второй День «Что-то», выделенное из «Нечто», начинает волей (Словом) Бога дробиться далее, получая свои «начала» Истину и Антипод. На тверди Создатель выделяет воду словом «Расслоение», а затем, уточняя ее нахождение, расположение, делит полученные субстанции на воды подземные и влаги небесные словом-командой «Состояние». Художник добавляет очередной мазок, на тон выше, и следующим шагом смешивает, объединяет их, проводя наложение, слияние цветов. Скульптор скалывает первый кусок камня, пробуя инструмент на заточенность, а структуру материала на податливость. Под командой «Состояние» мастер проверит мрамор на срез во взаимно перпендикулярных направлениях. Поэт выводит первую, самую важную строку, а Муза шепчет ему на ухо, пусть еще не смысл, но уже ритм следующей. День Второй закончен.
О боже, как это прекрасно, всхлипнул кудесник слова.
Ты о чем? удивился Художник.
Он о музе, хохотнул Скульптор. Вернее, о слиянии с ней.
Чудесная компания, подвел черту Некто. Идем дальше?
Творческая триада дружно закивала головами.
Тогда напомню инструкцию. Незнакомец снова поменял ноги. На Третий День Бог создал сушу, моря и растения. Утро этого дня начинает слово-команда «Распределение». Бог располагает воды по тверди (или наоборот, разницы в прочтении никакой), образуя сушу и моря, заселяя и то и то растениями, приспособленными к каждой среде обитания. Здесь, при «заселении», ключевое слово «Заполнение». Художник распределяет на холсте новые (в смысле местоположения) мазки, «уточняя» их формы многообразием оттенков и цвета. Через опыт «Распределения» Скульптор смело сбивает крупные (лишние) куски мрамора, «обрисовывая» границы формы будущего Задуманного, подгоняя на этапе «Заполнения» более чувствительным инструментом необходимые пропорции. Поэт в этот день выстроил, «распределив» правильно, вторую строку и, получив стихотворный размер, на этапе «Заполнения» начинает подбирать словесное описание возникающих в воображении образов. Третий День подошел к концу.
Эдак и недели не хватит на четверостишие, а, брат, на что жить-то? рассмеялся Художник, обращаясь к Поэту, на что тот недолго думая хорошо поставленным голосом продекламировал:
Второй строкой я первую унизил,
На третьей извинился перед ней,
Четвертою финала не приблизил,
Но понял, что на первой был умней.
Ого, день прошел не зря, скептически заметил Скульптор, рассматривая Поэта через «прицел» скрещенных пальцев.
Какого черта, возмутился оскорбленный Поэт.
Прикидываю бюстик, улыбнулся Скульптор. У всех же есть.
Художник загоготал как умалишенный, а Некто спокойно произнес:
Выдающийся коллектив у нас, можно смело утверждать элитный клуб.
Давайте-ка лучше перейдем к четвертому дню, насупившись, попросил Поэт. Как там, в Библии: «И усеял Бог небо светилами».
Приблизительно так, поддакнул Некто. На этом этапе сотворения Мира Бог возвращается от «Что-то» к «Ничто» (к первоистоку), к изначальному, и словом-командой «Восполнение» компенсирует «пустоту» начала. На Небеси появляются светила, обеспечивая существование земной тверди («Что-то»). Художник бросает придирчивый взгляд на белые пятна холста и выполняет необходимую тонировку, придающую «сюжету» нужный колорит. Поэт «обнаруживает» подходящие к началу его произведения, то есть к первой строке, и смысл и рифму и «закрывает» стихотворный размер. Скульптор оценивает количество отсеченного материала и новые габариты, в очередной раз внося правки в воображаемый конечный результат с точки зрения возможной корректировки пропорций. Наступает закатный час Четвертого Дня сотворения.
Художник, как и большинство его коллег по цеху, был самолюбив сверх меры и по этой причине обидчив и самонадеян до невообразимости. В детстве, гордо принося родителям очередные каракули, в коих он, будущий великий живописец, без труда улавливал признаки гениальности, получал в ответ снисходительную материнскую улыбку и скептический взгляд отца все, ни намека на восторг или хотя бы капельку одобрения. Самое ценное в его жизни уничтожалось людьми, даровавшими ему эту жизнь.
Парадокс, вслух вырвалось у Художника.
Первое стоящее замечание за вечер. Скульптор, в бытность свою несколько лет прослужив в пехоте, имел склонность к прямолинейному взгляду на все и такой же бронебойной манере выражения мыслей по этому поводу.
Без устали светила мечет
Господь на темный небосклон,
А у Художника бонтон,
Единственная мысль за вечер, подключился Поэт, и оба насмешника заколыхались от удавшейся шутки.
Мутный незнакомец изобразил на лице подобие улыбки и язвительно заметил:
Когда окажетесь в гуще боя, не подставляйте спины своему товарищу.
Чем вызвал новый взрыв хохота у Поэта и Скульптора и приступ предательского покраснения щек Художника.
Как бы то ни было, продолжил Некто, дождавшись тишины за столом, наступил Пятый День сотворения, Мир обрел рыб и птиц. Здесь, на этом этапе, Творец имеет возможность опереться на «Что-то», «ступить ногой». Происходит это по команде «Движение», и все аспекты, точнее объекты сознания, получают двигающиеся, дышащие, действующие элементы. Бог населяет воды рыбами, а небеса птицами, Художник добавляет в технику штриха или мазка эффект следящих глаз, трепещущего листа, согревающего закатного луча или «слышимого» шепота набегающей волны. Поэт на этом этапе сотворения шедевра достигает в расстановке слов силы и динамики, а поворот мраморной головы или «взмах» каменных ресниц оживляют неподвижную статую, вызывая ощущение живого организма у наблюдателя.
Скульптор разинул рот, его кажущаяся веселость испарилась, подобно плотному облаку тумана под разящим лучом утреннего солнца, а руки, крепкие, сильные и натруженные, вдруг обмякли, безвольными плетьми опустившись на колени, и вроде как уменьшились в объеме.
Речь шла о мастерстве, недоступном, непостижимом, оживить камень, вдохнуть в его безмолвную плоть искру радости или горя (в зависимости от сюжета) было его заветной мечтой.
Внимательный Художник не замедлил воспользоваться моментом.
Однако видок у Скульптора под стать его детищам, напрочь парализованный, слегка глуповатый и окончательно омертвевший.
Чужой талант несет венок на могилу моей бездарности, ехидно вставил Поэт, незамедлительно переметнувшись на сторону Художника.
Пауки в банке и то дружнее, деликатно подсказал незнакомец и тут же перевел тему. Останавливаться не станем, отдых чуть позже, а пока впереди День Шестой, в который, если верить инструкции, были созданы звери и люди, коих иногда можно и попутать. На этом этапе сотворения Бог произносит сначала команду «Разум», а затем «Сердце». «Что-то», практически полностью оформленное как площадка для познавания себя, получает после слова «Разум» инстинктивные рефлексы, а под «Сердцем» способность забыть об инстинктах и жертвовать себе во вред. Твердь обретает, в качестве населения, животный мир, а в роли исследователей Человечество. Художник ставит подпись на готовом холсте в графе «Разум», но, замерев на миг, хватает кисть и делает финальный мазок, превращающий его из ремесленника в мастера, а холст в бесценное сокровище. Так работает команда «Сердце». Поэт, заканчивая мысль одной эффектной фразой, вдруг меняет последнее слово, упрощая внешнюю оболочку написанного, но погружая при этом читателя в «Марианскую впадину» смысла. Скульптор, отточив прекрасные черты каменного лика до блеска, неожиданно решается прикрыть его мраморной вуалью, и губы, недвижимые до того, начинают «дышать».
И Поэт, и Художник присоединились к своему товарищу, и теперь все трое сидели с разинутыми ртами.
Вот теперь полная картина, усмехнулся незнакомец и встал из-за стола. День Шестой закончился, и наступил Седьмой День, время отдыха, звучит команда «Осмысление», Бог отдыхает от трудов праведных, из «Ничего» сотворено «Что-то», облачено в форму и наполнено содержанием, разумом и сердечностью. Вселенная готова и начинает существовать своей жизнью, то есть познавать самое себя. Художник усаживается напротив картины и, вытерев тряпицей краску с рук, пытается понять свое творение. Поэт, поставив точку, берет паузу перед прочтением готового произведения целиком, прислушиваясь к эху начертанных строк. Скульптор обходит свое детище в поисках лишнего и, не обнаружив, смахивает мраморную пыль с ладоней, отдавая созданное на суд чужих глаз
Посмотри, читатель, внимательно, что видишь ты в комнате? Некто, и без того полупрозрачный, растворился окончательно, а измученная долгой беседой троица спит, похрапывая в унисон друг другу.
Мы же подведем итог, пока не проявился в нашем сознании таинственный незнакомец со своим, невесть откуда приобретенным знанием, чужим талантам и их истоку.
Дабы слепить свою собственную вселенную, надобно внимательно обозреть чистый лист Бытия, принять его за Истину (по причине Божественности) и отделить (или выделить) из нее Ложь. Да будет так в День Первый.
Затем начать работу именно с Ложью, снова деля ее на чужую, привнесенную извне, и свою собственную, коей награждаешь мир сей. Да будет так в День Второй.
После чего и чужую, и свою расслои на ложь во спасение (неосознанную) и продуманную (от Эго). Да будет так в День Третий.
Вернись к Истине (сотвори светила на небе), ее многообразию, неисчислимому количеству маяков, указующих пути к ней. Да будет так в День Четвертый.
И снова, с небес на землю, вернись ко Лжи и под светом Истины выяви все последствия лжи и чужой, и собственной. Да будет так в День Пятый.
Далее осознай, что работать можешь только с собой (Сердце), а другие, если захотят, начнут меняться вослед (Разум). Да будет так в День Шестой.