Дело говоришь, Мстислав Мстиславович! почти единодушно поддержали его собравшиеся. Идем на Лукоморье!
А кто рать поведет?!
Давайте рядить так, сказал галицкий князь. Каждый с ратью идет сам по себе! Дорогу друг другу перебегать не будем! Кто первый татар побьет, тот с остальными добычей поделится.
На том и порешили. Князья поцеловали крест, потом целовались между собой, поклявшись не нарушать договора.
Три года прошло, как Чингиз-хан послал ту́мены11 Субудай-богадура12 и Джебе-нойона13 в погоню за Хорезм-шахом Мухаммедом. Они так и не нашли его на бескрайних просторах северного Ирана. Но продвигаясь все дальше на запад, стерли в пыль немало городов и покорили все встреченные народы. Северный Иран, Азербайджан, Грузия, кавказские племена и племена кипчаков покорились бешеной монгольской силе. Сыновья покоренных народов вливались в орду и вскоре под началом монголов было уже не двадцать, а пятьдесят тысяч бесстрашных головорезов.
Почти год орда отдыхала в разбитом лагере на берегах Калки. В орьгу ставку Чингиз-хана летели гонцы от полководцев.
Выполняя поручение Непобедимого, передавали они слова Субудай-богадура и Джебе-нойона. Твои верные нукеры готовятся продолжить поход на запад. Перед нами раскинулась богатая земля урусутов. Урусы раздроблены на мелкие улусы14. Среди их коназей нет Непобедимого. Мы испытаем урусутскую силу в бою и вернемся под твое крыло с богатой добычей. Наши бунчуки треплет ветер последнего моря!
Ковыльная половецкая степь ласкала взор монголов. Тучные стада из разгромленных половецких кочевий, паслись на необозримых просторах Дикого поля. И разносилась над степью заунывная песнь монгола о родных краях и прозрачных водах Онона и Керулена.
Два всадника стремительно поднялись на курган с отесанным обломком скалы на вершине знаком древнего народа, похоронившего здесь павших героев.
Поднявшиеся на курган всадники тоже были похожи на богатырей из древних сказаний. Их потемневшие лица были словно высечены из камня, в узких темных глазах затаилась угроза. Субудай-богадур, прославленный во всех походах Чингиз-хана и Джебе-нойон, возвысившийся из нукеров благодаря бесстрашию и воинскому таланту. Субудай-богадур одноглазый старик с обезображенным от глубокого шрама лицом и высохшей правой рукой, был умен, проницателен и беспощаден. В походах он не потерпел ни одного поражения. Джебе-нойон среднего возраста, гордый и самоуверенный высокий монгол с неподвижным, пристальным взглядом. Они всегда соперничали и всегда помогали друг другу в битвах. Когда Джебе-нойон безрассудно бросался в бой, Субудай-богадур ждал подходящий момент и наносил решающий удар противнику, обескровленному бешеной атакой всадников Джебе. Конница Субудай-богадура, закованная в китайские латы, встречала врага в западне или неслась с диким визгом, опрокидывая вражеские ряды.
Коназ Киваменя (Киева) собрал пять туменов урусутских дружин и пять туменов кипчакских ханов, произнес Субудай-богадур.
Их кровью я орошу копыта своего коня, отозвался Джебе.
Урусуты бьются как степные волки. Бьются до последнего вздоха. Сильное и злобное племя.
Что предлагает мудрый Субудай? Джебе-нойон продолжал вглядываться вдаль, словно видел за горизонтом богатые города урусов.
Мы не пойдем на Кивамень. Мы заманим урусов в степь. Они будут идти много дней. Ты, Джебе, оставишь им брошенные стада. Пусть урусы объедаются бычьим мясом и теряют страх. Пусть гоняются за нашими быстрыми нукерами и думают, что монголы слабы и трусливы. Пусть урусы разбредутся по степи как брошенный скот. А мы встретим их внезапно среди курганов и сотрем в пыль.
Урусы решат, что мы слабы, кивнул Джебе-нойон. А кипчаки, увидев наши тумены, разбегутся по степи как зайцы Да будет так, Субудай-богадур. Я со своими отрядами выступаю навстречу урусам.
Джебе-нойон повернул коня и поскакал в лагерь.
Над юртами тысячников ветер трепал бунчуки шесты с конскими хвостами и рогами буйволов. Над юртами Джебе-нойона и Субудай-богадура развевались родовые знаки, составленные из конских хвостов и рогов буйвола. Монгольский лагерь напоминал богатые стойбища кочевников.
С отрядом в две тысячи нукеров Джебе-нойон достиг берегов Днепра. К древнему Залозному15 шляху его воины сгоняли со всей степи кипчакские стада Джебе-нойон следовал плану Субудай-богадура усыпить бдительность русских князей и ратников.
Увидев приближающихся монголов, сторожевые разъезды вернулись к реке и отплыли от берега. Их гнедые держались рядом с лодками, фыркая и косясь на резвых монгольских лошадок, разъезжающих возле кромки воды.
Русские! крикнул через толмача Джебе-нойон. Где ваши князья?! Я хочу говорить с главным из них!
А чего же?! отвечали ему ратники. Переплывай на тот берег. У нас князей много. С любым разговаривай!
На кой ляд пришел?! неожиданно завопил один из дружинников, погрозив Джебе кулаком. Поворачивай обратно или я тебе голову срежу!
Что он лает как пес? спросил Джебе-нойон у толмача.
Поносит тебя и грозится голову срубить, ответил тот.
Джебе-нойон перевел цепкий взгляд с толмача на дерзкого урусута, выхватил из колчана тугой лук и, почти не целясь, пустил стрелу в небо и сбил ею парящего в высоте жаворонка. Он всегда отличался меткостью в стрельбе из лука, даже имя ему дали Джебе стрела.
Скажи бродникам16, пусть лодки найдут, буркнул толмачу. Я отправлю к урусам нукеров.
Он подозвал к себе четверых монголов:
Поедете к ханам урусов. Ведите себя дерзко! Скажите урусам, что мы воюем не с ними, а с кипчаками. Скажите урусам, чтобы били кипчаков и отнимали их скот и богатства. Посмотрим, что из этого выйдет.
Внимание и повиновение! В голос выкрикнули послы и, спрыгнув с коней, осторожно спустились к воде.
С застывшим лицом Джебе-нойон проводил их взглядом до другого берега и, не шелохнувшись, ждал до тех пор, пока не появились кипчаки. Они размахивали отрубленными головами послов и толмача.
Джебе-нойон подозвал одного из гонцов:
Скажи Субудай-богадуру: урусы кипчаков не предали. Урусы ищут битвы!..
На следующий день с восходом солнца поплыли над Днепром перестуки топоров и многоголосый гомон.
Джебе-нойон выехал на берег в сопровождении телохранителей-тургаудов. Его обычно бесстрастное лицо дрогнуло в усмешке. Русские сооружали из лодок переправу. План Субудай-богадура пришел в действие
Десять дней после переправы нукеры Джебе заманивали врага в расставленные силки. Уже через неделю русские перестали огораживать стоянки телегами и забыли об осторожности. Русские и кипчакские удальцы гонялись по степи за ускользающими от них монгольскими всадниками. За десять дней русское воинство растянулось по шляху и рассыпалось по степи на десятки верст. Как того добивался Субудай-богадур.
На двенадцатый день конные отряды галицкого князя и отряды половцев прискакали на берега Калки. Перед ними лежал покинутый лагерь: брошенные впопыхах юрты, ковры и мешки с зерном.
Галицкий князь сменил коня, выхватил из ножен меч и выкрикнул на всю степь:
Вперед!!!
Вперед!!! отозвались ратники, и конная лава бросилась вслед убегавшим.
Всадники стремительно взобрались на ближние курганы и в замешательстве осадили коней.
На поле ждало их свежее монгольское войско. Нукеры сидели в седлах неподвижно, засучив рукава нагольных полушубков и положив кривые мечи на плечо. Над рядами монгольского войска трепетали бунчуки.
Увидев монгольскую рать, кипчаки с визгом и криками ужаса бросились врассыпную. Они сминали подходивших русских ратников и сеяли вокруг панику.
Мстислав Удатный оглянулся на ратников. Русичи смотрели на ряды монгольских всадников с мрачной решимостью. Опытные воины понимали этот день переживут немногие.
Дети мои! крикнул галицкий князь с такой силой, что соседние кони присели, а его жеребец взвился на дыбы. Не посрамим земли русской! Не пощадим живота своего!!!
И над рядами табунщиков тоже раскатились зычные голоса монгольских воевод. Хрипло взревели походные трубы. Лучники с обеих сторон оскалились, натягивая тугие луки.
И еще через мгновение щелкнул бич божий сеча началась.
Над полем раскатился страшный звук, разнесшийся на десятки верст, заставивший вздрогнуть в логовах хищников и подняться на крыло птицу. Так встретилось в бою русское оружие с монгольским. От ударов острых клинков не спасали крепкие латы, человеческие конечности и головы отскакивали от туловищ, словно были привязаны нитками. Смертельно раненые лошади с хрипом валились на землю.
Русские бились отчаянно. На каждого из русичей приходилось по десятку монголов. Субудай-богадур рассчитал верно, растянувшиеся по шляху русские дружины бились не единой ратью, а малыми отрядами.
С дружиной князя галицкого было покончено в несколько минут. Монголы опрокинули русских всадников и на плечах дрогнувших налетели на остатки дружин.
Подготовиться к обороне сумел только полк киевского князя. Ратники спешно ставили кругом повозки.
Первая волна монголов разбилась об их заслоны. С диким воем монголы вновь и вновь атаковали лагерь киевлян, но русичи бились умело и беспощадно.
Субудай-богадур отправил часть орды на истребление разбежавшихся по степи урусов и половцев, а другая часть продолжала атаковать князя киевского.
Монголы подожгли степь и принялись швырять в телеги урусов горшки с горючей смесью. В дыму и пламени пожара сечь продолжалась до вечера.
Перед заходом солнца, когда бой сам собою пошел на убыль, Субудай-богадур послал к киевлянам толмача-бродника.
Если не заставишь урусутов бросить оружие, я изрежу тебя на куски, сказал он толмачу.
Субудай-богатырь! упал тот на колени. Не я ли служил тебе верой и правдой? За что же ты меня на куски порезать грозишь?!
Отправляйся к лагерю коназа Мастисляба. Уговори его сдаться. Скажи: монголы позволят тебе вернуться домой
Да он же мне не поверят!
Сделай так, чтобы поверил тебе, урусутская лисица, Субудай-богадур пристально смотрел на него уцелевшим глазом.
Сделаю, Субудай-богатырь, кивнул толмач. Все сделаю!
Я награжу тебя за службу, Субудай-богадур проводил толмача недобрым взглядом.
Толмач с несколькими нукерами подъехал к лагерю киевлян на расстояние полета стрелы. Выкрикнул:
Эй, святая Русь! Не стреляй!
Кого там черти принесли?! донеслось от русских заслонов.
Послы от Субудая-богатыря татарского воеводы!
С чем пожаловал? толмач услышал голос киевского князя.
Субудай-богатырь предлагает тебе, Мстислав Романович, мировую! Ежели твои ратники оружие сложат и скарб татарам оставят, те им препятствий чинить не станут и с миром домой отпустят. Подумай, князь! Или вы здесь скопом головы сложите!
Не верю ни тебе, ни татарину! отозвался Мстислав Романович.
Я крест животворящий целую, слово даю! ответил толмач.
Ты крест поцеловал, а твой татарин-богатырь сделает по-нашему?!
Конь под толмачом неожиданно взвился на дыбы.
А какой ему прок от твоей смерти, князь?! крикнул толмач. Ему в этом прока нет! Бросайте оружие и идите себе с миром!
На несколько минут повисла тишина.
Неожиданно повозки разъехались в стороны, и за кольцо заслонов вышел Мстислав Романович. Все поле перед киевским лагерем и за повозками было усеяно трупами.
От киевского полка осталась горстка израненных, покрытых копотью воинов. Они стояли под хоругвью, сжимая в руках мечи и копья. Многие держались из последних сил.
Сим крест свой целую! выкрикнул толмач, выдирая из-под ворота нательный крест.
Это был знак. Монгольские всадники пронеслись мимо киевского лагеря, пуская на скаку стрелы и истребляя доверившихся на слово.
Все было кончено в несколько минут. Тех из русичей, кто пытался еще бежать, нукеры настигали и рубили наотмашь.
После расправы над киевлянами Субудай-богадур подъехал к их лагерю и долго с неодобрением смотрел, как монголы ищут убитых товарищей. Потери монголов исчислялись сотнями.
Покажи мне коназа Мастисляба, приказал Субудай-богадур толмачу.
Среди убитых отыскали нескольких.
Это киевские князья, объяснял толмач монгольскому полководцу. А вот этот и есть Мстислав Романович.
Субудай-богадур без любопытства посмотрел на киевского князя и произнес:
Многие еще живы, заберите их, я накажу урусов за упрямство и спросил нукера: Были вести от Джебе?
Джебе-нойон преследует Мастисляба Удалого, ответил тот.
Посмотрим, принесет он его золотой шлем или нет? усмехнулся Субудай-богадур и посмотрел вслед откатившейся сече.
А сборный полк, в котором ехали бояре Булатовы был на расстоянии двух переходов от Калки.
Солнце село за горизонт, в травах звенели птахи. Далеко впереди словно ворочалась гроза. Пока ратники были на марше, они ее не слышали.
А ведь это битва идет, неожиданно сказал Алеша Попович. Други, не время разводить костры! Русские люди гибнут!
И словно подтверждая его слова, выскочили из степи всадники.
Ратники приготовились дать отпор, но оказалось, что это бегут половцы.
Что с русскими князьями?! крикнул им вслед Попович.
Убиты все! отозвались половцы. А татар в степи видимо невидимо. Спасайтесь! Спасайтесь!!!
Вот и все, прошептал Попович.
Все что теснилось в сердце русского богатыря, все тягостные предчувствия оборотились явью. Он сердцем чуял, что из этого похода не вернется. И пронеслась перед его глазами стремительная вереница ярких картин: ликующий ростовский народ возле ворот города; жена его красавица Варварушка с сынишкой на руках; старик-отец мощный и кряжистый как дуб, державший заставу на Диком поле еще с Ильей Муромцем.
И навернулась на глаза богатыря нечаянная слеза, а лицо словно закаменело. Алеша Попович вскочил на гнедого и выкрикнул оглушительно на всю степь:
Вот и подошел наш смертный час! Подошел час земли русской! Час нашей славы!!! Вперед, русичи!!!
И пустил коня во весь опор.
Витязи вслед за ним оседлали коней, и по ночной степи разнесся гулкий топот русской конницы.
Забрезжила кровавая заря. Нукеры Джебе-нойона со смехом вскакивали на отдохнувших за ночь лошадок. Всадникам вновь предстояла вчерашняя потеха ловить по степи разбежавшихся урусутов и кипчаков.
Джебе-нойон сумрачно наблюдал за сборами воинов, он снова напоминал языческого идола, вытесанного из окаменевшего от времени, потемневшего дерева.
Внезапно его конь насторожился. Джебе-нойон прислушался и отпустил повод. Его горячий, злобный жеребец стремительно взобрался на ближний курган.
Увиденное заставило монгольского полководца крепче сжать челюсти.
Из тумана призраками вырастали урусутские всадники.
Джебе-нойон спустился с кургана и подозвал нукера:
Скачи к Субудай-богадуру. Скажи ему: Джебе готовится к битве с урусами. Пусть спешит ко мне. Скажи: сброд, приставший к нам по дороге, рассыпался по степи как горох. Скажи: монголы ждут монголов. Скачи!
Нукер сверкнул глазами и хлестнул коня.
Труби сбор, поднимай бунчук! приказал Джебе-нойон другому нукеру.
Хрипло и яростно взревели походные трубы. Над курганом взметнулся бунчук Джебе-нойона. Со всех сторон к нему скакали тысячники. Нукеры спешно бросали в переметные сумки скарб и готовились к битве.
За курганы, за курганы! кричали сотники. Готовьтесь к бою! Урусы за курганами!!!