Глаза Тиамата закатились и мир погрузился в беспросветный мрак, когда двери лифта вновь раскрылись, и из-за них раздались крики, выстрелы и хлопанье гигантских крыльев.
Третий день
Её глаза преследовали его. Пронзительные, смеющиеся, хитрые и, несмотря на свой тёплый янтарный цвет, обжигающие холодом. Они сияли в густой тьме, точно два Солнца, рассеивали мрак, сулили надежду и были единственным доказательством того, что Тиамат жив. Холод сковывал его тело, он бесконечно проваливался во мрак, не способный даже взмахнуть крыльями. Он не мог дышать, не мог кричать, не мог воззвать к своим силам. Гнев и страх оставили его. Были лишь эти бездонные глаза, под взглядом которых Тиамат вновь чувствовал себя маленьким мальчиком.
Маленьким, потерянным и забытым ублюдком.
А потом глаза замерцали, подёрнулись серой дымкой и закрылись. Тяжёлое тело Тиамата рухнуло на что-то узкое, тесное, твёрдое. Он зажмурился от яркого света, пробившегося через смеженные веки, зашипел, закрыл рукой глаза. В его одинокий и холодный мирок пробирались звуки, ощущения, мысли и воспоминания. И боль. По его венам текла жгучая, разрывающая изнутри боль. Тиамат стиснул зубы и дёрнулся, хватаясь руками за воздух, где секундой ранее были надменные глаза ангела.
Тише, милорд, тише.
На плечи и руки навалилась тяжесть. Перед глазами всё плыло, боль затуманивала сознание, заставляя Тиамата вкусить одновременно собственные гнев и страх. Эмоции прошлись электрическим зарядом по телу, собрались в руках, заставили работать онемевшие мышцы. Тиамат ударил и услышал влажный хруст и грубую ругань.
Ему удалось освободить одну руку. Машинально он потянулся к кобуре и забеспокоился, не обнаружив на привычном месте пистолета.
Милорд, голос был строгим и почти суровым. Знакомым. Спокойнее. Ты не хочешь судиться со мной за сломанный нос.
Мидас, сквозь зубы прорычал Тиамат. Иди в жопу.
Впрочем содрать три шкуры с лорда в суде
В жопу, Мидас!
Тиамат потёр глаза свободной рукой, тряхнул головой, пытаясь сфокусировать зрение. Он был в стерильно-белой больничной палате, окружённый тремя нелюдьми. Его левую руку и крыло крепко прижимал к койке Мидас чистокровный золотой демон, воплощение жадности и самый большой жлоб в мире. Правую руку пытался держать незнакомый чёрный демон. Тиамат попытался подняться, чтобы хоть как-то избавиться от мучившей его боли, но в итоге свалился обратно на жёсткую койку.
Какого хрена? выдохнул Тиамат. Его трясло, и с каждым ударом сердца мышцы сводило болезненной судорогой.
Забыл за четыре года, каково это, прошептал Мидас. Когда тебя лечит ведьма?
Тиамат окинул взглядом третьего нечеловека в больничной палате. Алая шёлковая мантия, струящаяся до самого пола, алая тень, впившаяся раскалённым поцелуем в тело Тиамата. Кровавая ведьма не причиняла демону вреда, наоборот, она исцеляла его своим отвратительным, гадким волшебством. Но до чего же это было больно! Там, где тень касалась Тиамата, его вены вздулись и почернели, синяя кожа приобрела мерзкий лиловый оттенок. Ведьма, что примечательно, выглядела в минуты ведьмовства не лучше: глаза воспалились, на бледной коже переливались кровавые узоры, молодое лицо исказила жуткая тень злобы. Тиамат скрежетнул зубами, пытаясь примириться с болью. Лучше бы он смотрел на лукавую улыбку кусающегося ангела, чем на злобную ведьминскую физиономию.
Милорд, прервал тишину Мидас. Разрешите спросить, кто надрал ваш благородный зад?
Тиамат потянулся рукой к шее, пальцами провёл по двум маленьким, обжигающим жаром точкам. У него не было сил отвечать. Всем своим существом Тиамат боролся с болью, пытаясь не упасть в грязь ни перед кровавой ведьмой, ни перед двумя демонами. Но до чего же это было непросто!
Срань господня, процедил Тиамат. Клянусь, я пущу тебе кровь, если не остановишься!
Как ты ко мне обращаешься, произнесла ведьма, червь?
Тиамат мгновенно сжал губы и примирился с грубой заботой женщины. Перед глазами всё плыло, потому он и не сразу узнал ту, кто милосердно восполнял его потерю крови. Старшая. Глава североамериканского ковена. Экзекутор. У Кристы Паи множество титулов и ни одного с положительной окраской. Она подняла ладонь вверх, и из её тени вырос длинный кроваво-красный хлыст. Он просвистел в воздухе широкой дугой и хлестнул Тиамата по груди, выдавив из демона сдавленный стон.
А меня-то за что?! возмутился Мидас, держась за рану на лице.
Ох, хмыкнула Криста. Мне попросить прощения?
Не надо! замогильным голосом ответил Мидас.
Золотой демон затих, достав из кармана толстовки тряпочку и скрупулёзно протирая свои немодные очки в чёрной оправе. В его услугах уже не было нужды, Тиамат прекрасно себя контролировал и не собирался ни нападать, ни сбегать. Мидаса просто снедало любопытство. Демон алчности был жаден как до вещей, так и до секретов. И, если бы Мидас не крал всё, что не прибито, Тиамат чувствовал бы себя чуть более комфортно рядом с ним.
На полу рядом с койкой свернулся клубком и захрапел чёрный демон. Он, как и подобает представителям его вида, был ленив до такой степени, что забыл про сломанный нос, лишь бы сладко вздремнуть. Тиамат закатил глаза.
Как меня нашли? спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровнее.
Ну Мидас постучал пальцами по подбородку. Люди почему-то заволновались, когда из морга поднялись трупы, направились в участок и набросились на копов
Мы ищем Гелиос, отрезала Криста, оборвав Мидаса. Знаком?
Тиамат прощупал нервы Кристы, ощутил в них несвойственную для ведьмы помесь гнева и страха. Видимо, Гелиос и вправду была болезненной занозой в заднице, раз заставила нервничать верховную ведьму. Кристу не пугали некроманты и старые вампиры с этими позерами она разбиралась, пару раз щёлкнув кровавым хлыстом.
«А я тебе не по зубам».
Тиамат крепко сжал челюсти. По долгу службы он был обязан доложить о могущественной сверхъестественной твари, передать Гелиос в руки профессионалов и забыть о надменной крылатой суке. Но с другой стороны, ему всегда было глубоко плевать и на обязанности, и на долг, и на старших. Если Гелиос попадёт в руки последних, то её либо казнят, либо отправят на опыты, либо запрут в золотом гробу. Если же Гелиос попадёт в руки Тиамата, то он вдоволь насладится и её страхом, и её яростью.
Он закрыл глаза, оттягивая время для ответа, и вернул себе человеческий облик. Бледная кожа, крепкие мускулы, длинные чёрные волосы и льдисто-голубые глаза. Этот облик Тиамат не любил и принимал его только когда требовалось быстро спрятаться, замаскироваться. Обычно он был чуть загорелым, рыжим, злобным и излучающим жгучее обаяние.
Нет, ответил он. Что ещё за Гелиос?
Криста не ответила. Лишь подняла взгляд к потолку и закончила ритуал, после чего Тиамат смог, наконец-то, с облегчением выдохнуть. Ему решили не переливать донорскую кровь, а использовали кровавую магию, видимо, чтобы избавить Тиамата от ангельской инфекции. Вот только
Вот только укус Гелиос жёг плоть раскалённым клеймом. После укуса ангела не становятся ангелами, после укуса вампира не становятся вампирами, но любой смертный организм странно реагирует и на тех, и на других. Кто-то после одного укуса воскрешает мёртвых, кто-то контролирует живых, кто-то вообще становится неприметным, словно тень. Каждый раз реакция индивидуальна, и этот феномен прозвали инфекцией.
И теперь Тиамат заражён. Блеск. Он гордился тем, что даже имея любовниц среди ангелов и вампиров, ни один острый клык не вонзился в его плоть. Впрочем, Гелиос была далеко не самым обычным ангелом, и Тиамат не знал, радоваться или грустить, что его первый раз произошёл с такой невыносимой стервой.
«Попробуй. Одолей меня, убей но сначала я изрядно испорчу тебе жизнь. Ты ведь так этого хочешь».
Подумаешь, всего лишь потеря крови. Её в арсенале Тиамата столько, что Гелиос может хоть обсосаться и позвать своих бессмертных подружек. Невольно Тиамат вообразил, как две надменные стервы спорят, пытаясь поделить между собой его изысканную кровь.
Он нахмурился и невольно потёр место укуса. Думать о сексе, когда едва не распрощался с жизнью? Либо Тиамат за четыре года работы в полиции уже разучился пугаться, либо его мозг обволакивала отупляющая пелена шока. Через час он в полной мере осознает, что с ним произошло. Через три часа у него проснётся желание действовать, отыскать ночное убежище Гелиос и штурмовать его. Через шесть часов он додумается испугаться. Тиамат посмотрел в потолок, убрав руки за голову. Странный образ жизни накладывал своеобразный отпечаток на психику.
Эй, шепнул Мидас, провожая взглядом кровавую ведьму. Криста ушла, не попрощавшись. Как оно?
Что оно?
Гелиос, он поправил съехавшие очки. Ведьму ты можешь обмануть, а вот у меня в горле першит от твоей жадности.
От моей кредитки у тебя першит, огрызнулся Тиамат. И неспособности отгадать пин-код.
А ещё я пошарился по твоим карманам
Мидас со скромным видом опустил взгляд, и тяжёлые очки вновь съехали на кончик носа. Тиамат скрежетнул зубами.
Либо вернёшь их, либо я проломлю твою золотую башку.
Что верну?
Тиамат закрыл глаза и пустил по венам Мидаса страх. Кровь схлынула с лица парня, сердце отозвалось болью в груди, руки затряслись. Тиамат не знал, чего так сильно боялся Мидас, но предполагал, что в ужас так легко его повергало банкротство.
Ладно-ладно, милорд, Мидас неохотно вытащил из кармана толстовки герметичный пакет с кружевными трусиками. Но, как твой советник, я должен знать, какая она.
Какой, нахрен, советник? Тиамат выхватил пакет.
Доверенный, необходимый и самый успешный из возможных, расплылся в улыбке Мидас.
Сходи в очко.
И, разумеется, самый богатый. Богаче королевского
В очко.
Тиамат поднялся с койки, надел чистую, сложенную на стуле одежду, прямо в палате прикурил сигарету из пачки. С недавних пор его жизнь в демоническом обществе кардинально изменилась, и перед Тиаматом стала лебезить каждая рождённая под землёй тварь. Золотые демоны набивались ему в советники, красные в телохранители, фиолетовые в наложницы А Тиамат с удовольствием пользовался их желанием выгоднее продать себя. В конце концов, он никогда не был совестливым, не отличался мягкостью характера, да и не каждый день отчаявшийся лорд демонов объявлял его своим законным наследником. Стоило последнему произойти, и демоны почему-то тут же позабыли, что при случае звали Тиамата ублюдком.
Тиамат глубоко затянулся и выдохнул дым через нос. Нет времени на семейные разборки и давние обиды. Нужно искать Гелиос.
Что натворила эта Гелиос, что за неё впряглась кровавая мегера?
Очнулась, Мидас поднялся со стула, хрустнув шеей. Чего не делала две с хреном тысячи лет. Проксима забрал её на память у короля вампиров, отправил на поезде до Майами и очень удивился, когда по приезду в гробу не оказалось Спящей Красавицы.
Ну и?..
И теперь на ушах стоят и старшие, и рекруты. Тебя это, кстати, тоже касается.
Я работаю только на себя.
Ты работаешь на себя, милорд, улыбнулся Мидас, а мы тебе в этом помогаем.
Тиамат скрежетнул зубами, мгновенно представив нахальную Гелиос связанной, с золотым кляпом во рту, с чёрными дорожками слёз на щеках и сладким, сводящим с ума страхом, текущим в венах. Эти мысли ему навеивал Мидас. Хотел ли он видеть Гелиос такой беспомощной? Да. Нужно ли это было ему? Да. Нужны ли ему были помощники? Нет.
Поэтому Тиамат сжал кулак, и скрутил в тугой узел нервы Мидаса. Золотой демон зажал руками рот и выбежал из палаты, чувствуя подступающую к горлу рвоту. Тиамат хмыкнул, затушив сигарету о стерильную стену больничной палаты, проводив взглядом своего недосоветника. В управлении страхом есть свои преимущества. К примеру, Тиамат всегда мог легко избавиться от слишком навязчивой компании.
Он поймал такси, сел на заднее сидение и убрал руки за голову, прикидывая, откуда начать поиски. Ангелы, как правило, держатся стаей. Один сильный оберегает территорию, держит под тёплым, уютным крылышком молодняк, устраивает кровопролитие, если кто-то посмеет оспорить его главенство. Интересно, примирится ли глава ангелов Флориды с Гелиос, или же они друг друга разорвут? Тиамат не знал ответа.
Но он точно знал, что в церквях и храмах ангелы не обитают. Для них, для средневековых рыцарей, ветеранов войны за независимость и, быть может, двух мировых, там нет места. Ангелы, как правило, ошивались в не менее священных местах, к примеру, в баре «Нуар».
Да. Подходящее место. Тиамат назвал адрес и прикурил сигарету, выдыхая дым в открытое окно. В Нуаре собирались не только ангелы, там было место для оборотней, для демонов, для вампиров, даже для вонючих зомби, время от времени вырывавшихся из своего офиса. А ещё это место претендовало на звание элитного заведения. Самый дорогой алкоголь, еда от шеф-повара, самые сладкие и смазливые жертвы для кровососов, и самое качественное сырое мясо для грёбанных животных. Тиамат закрыл глаза, на мгновение пожалев, что у него не было с собой кошелька.
Да. Нуар подходящее место для высокомерной стервы. Подходящее, приметное и до банального очевидное.
Тиамат вышел из такси, отплатив водителю приступом беспричинной тревоги. Размял онемевшие пальцы. В ближайшее время будет не лишним вкусить чьего-нибудь сладкого, дразнящего воображение страха. В противном случае агрессивные способности обернутся против Тиамата и превратят его в дёрганный тугой комок нервов, вздрагивающий даже от собственной тени. Также ему не помешало бы напитаться и чужой яростью, но это было для Тиамата второстепенной задачей. Он считал, что лучше быть бешеным, чем испуганным.
Он окинул взглядом Нуар и увидел, как над баром сгустились чернильные облака страха; закрыл глаза, сменил облик, стал рыжим и дерзким покорителем сердец; пригладил волосы, оправил рубашку и зашёл в бар. И только когда раздвижная дверь закрылась за спиной Тиамата, он задумался над вопросом: а стоило ли сюда приходить? Без оружия, без разведки, без какого-либо подкрепления. Просто одинокий демон, ищущий для своих туманных целей главаря ангелов. На нём не было даже золотого или серебряного крестика банальной защиты от способностей кровососущих рас! Так какого хрена он, полукровка, манящий и вампиров, и ангелов, припёрся в Нуар?!
Гелиос настолько вскружила ему голову? Тиамат скрежетнул зубами, окинув взглядом собравшихся в баре существ. Парочка ангелов за одним столиком, один за барной стойкой, трое посасывают пиво, сидя на угловом диване. На троице были мешковатые, подобранные не по размеру одежды, под которыми ангелы, как правило, прятали массивные крылья. Присутствующие остановили взгляды на Тиамате, втянули носами воздух и тут же отвернулись от него, словно его и не было.
Какого хрена?
Не то, чтобы Тиамата сейчас не радовало подобное пренебрежение, но почему он так резко перестал интересовать ангелов? Обычно, стоило ему только переступить порог Нуара, как его тут же обступали кровососы. Он так привык быть первосортной наживкой для бессмертных ублюдков, что сейчас попросту не мог смириться с игнорированием своей персоны.
Он крепко сжал челюсти и подошёл к барной стойке. За ней, скрупулёзно протирая бокалы, стояла Меви, ангел, которому, как слышал Тиамат, уже пятьсот лет, и которая дважды срезала свои крылья.