Ты чего, Дерек?
Адамсон отправил на пол очередной плевок.
Там некому помогать Подбери сопли! Это война. Вбей уже в голову
Тони сел, привалившись к стене. На ней лопнула и посыпалась штукатурка. Он поднял голову. Слезящиеся глаза зло смотрели в потолок.
Они это заслужили, заметил Дерек со злостью.
Кто?
Местные подстилки. Когда пришли немцы, они гроздьями свешивались из окон, несли цветы и бросались на шею.
«Ты-то откуда знаешь!» мысленно возразил Тони и вздохнул.
Лицо капитана стало каменным. Он сказал глухо, словно из-под земли:
Чувства для слюнтяев. Нужно просто делать свою работу. Вот и все.
Тони хотел было задать вопрос, но, уловив настроение командира, закрыл рот. Кажется, тот поделился наболевшим.
Ну? Что хотел спросить?
Дерек, ты счастлив служить дяде Сэму?
Да.
А что делал до войны?
Адамсон прильнул к оптическому прицелу и хмыкнул:
Был еще счастливее. Не забывай про бинокль.
Не прошло и четверти часа, когда Дерек присвистнул. Винтовка в его руках азартно лязгнула затвором.
На три часа, парень.
По узкой неглубокой канаве полз, волоча на спине огромную катушку, долговязый ганс. На каске сверкала какая-то клякса, на лбу капельки пота. Глаза смотрели с прищуром. Солдат явно что-то искал.
Капитан улыбнулся и весело спросил:
Видал пятно у него на башке?
Да, сэр.
До сорок первого вермахт малевал на касках щит с орлом. Теперь его старательно закрашивают. Красноармейцы отбили гансам чувство прекрасного. Мишень, стреляй не хочу. Сияет, как задница полковника Стоуна.
Тони тихо рассмеялся. Любопытная штука. Здесь, на передовой, ты царь и бог. Авторитет штабного начальства так низок, что даже пошутить можно. Он не успел стереть улыбку, когда раздался выстрел. От резкого звука заложило уши. В воздухе запахло порохом.
Капитан извлек гильзу и, чтобы не оставлять следов, сунул в карман. Он сплюнул. Убил человека, не испытывая видимых неудобств.
Все. Точка! А я уж думал, зря корячимся, выдал он и, заметив взгляд подчиненного, добавил: Это был ремонтник. Дом рухнул и перебил кабель. Потому наш дорогой штандартенфюрер и заткнулся. Между прочим, ремонтники хорошая цель. Лучше только пулеметчики или офицеры.
А снайперы?
Что снайперы?
Ну, вражеские.
На лице капитана появилась мрачная улыбка.
Молись, чтобы увидеть их первым.
Закинув винтовку на плечо, он проверил, чтобы ничего не забыть.
Правило номер один: после выстрела меняй позицию.
Шмыгнув в соседний дом, снайперы поднялись на чердак, где в черепице зияли огромные дыры. Там, под крышей, нещадно палило, стоял густой запах мочи. Трудно поверить, что еще ночью они стучали зубами от холода. Какие здесь резкие перепады!
Отличное местечко, Зеленщик. Располагайся. До ночи из города все равно не свалить. И потом, вдруг явится новая цель. Подождем здесь. Никогда не бегай за врагом, автобусом и женщиной, иначе они слишком много о себе возомнят.
***
Улица, что просматривалась с чердака, сохранилась лучше соседней. Сосны-пинии, подъезды с чугунными перильцами, резные ставни. Все это создавало почти идиллическую картину.
Но любоваться архитектурой Тони не стал. Он погрузился в собственные мысли. «Дело», то, что с большой буквы, на поверку вышло не таким уж благородным. Уверенность пошатнулась. А после встречи с Аполлонией он и вовсе размяк. В груди разгорелось иное пламя. Прав капитан, чувства для слюнтяев. Тони скрипнул зубами. Наговорил черт-те что: класть гансов в два ствола, как индеек, а сам
Когда потянулись длинные тени, Тони все еще лежал у окна и смотрел в бинокль. Вдруг в дальней подворотне обозначилось движение. Там носился здоровенный лохматый пес.
Судя по отсутствию лапы, зверю крепко досталось. Мины расправляются с жертвами безжалостнее палачей. Из темного угла появилась фигура. Тони так и прилип к биноклю немецкий офицер! Не человек, а иллюстрация к уставу: гладко выбрит, мундир с иголочки. Лицо свежее, по-мальчишески румяное.
Что он делает? Ест тушенку и кормит пса
Вот это да!
Тони заколебался. Время уходит. Надо сказать Адамсону. Еще минута и поздно будет. Но жалко парня Станет плохой человек делиться с собакой? А может, пусть себе живет? Перед глазами Тони словно замер циферблат, в глазах плыла секундная стрелка.
Черт, черт, черт
Цель на два часа, выпалил он с ненавистью к себе, пальцы на бинокле побелели. Дерек, стреляй!
Опля! Славный офицерик.
Капитан вскинул винтовку. Хлоп. Пуля распорола молодому немцу горло, оттуда скользнула струйка крови, выпали куски пережеванного мяса. Пес с визгом метнулся прочь.
Тони дорого бы дал, чтобы ничего этого не видеть. Он вздохнул: в этом подлом ремесле предстоит еще многому научиться.
В голосе капитана послышалась назидательная нотка:
Убивая ганса, мы ставим точку в его поганой истории. Превращаем ее в длинное тире. А теперь уходим, Зеленщик. Сменим позицию.
Выбравшись из города, снова через коллектор, капитан Адамсон взял курс к лагерю. Тони бросил на город прощальный взгляд и наконец закурил.
Дымок, рожденный на кончике сигареты, пошел кольцами. Но удовольствия не было, в легких будто взорвалась граната.
Ночную тишину нарушил кашель. Его с легкостью перекрыл насмешливый голос капитана:
Я думал, ты умеешь! Ничего, курево привычки требует.
Затянувшись впервые в жизни, Тони улыбнулся. Но прежде чем он смог что-либо ответить, его вновь скрутило. Сплюнув табачную слюну, потянул из пачки вторую сигарету.
Вдалеке мерцали редкие огоньки Кассино. Теперь они уже не казались такими жуткими.
Еще увидимся, немчура!
Глава четвертая
Канада, горнолыжный курорт «Вистлер», 1959
«Описать рассвет в снежных горах это все равно, что поймать тень ветра!»
Так однажды сказал А впрочем, неважно, кто это сказал, главное, что подмечено чертовски верно.
Проснувшись, Чед не сразу смог открыть глаза из-за головной боли и яркого света. Солнце искрилось на снежных шапках. Сумрак уступил место рассвету, что медленно скользил по склонам, превращая горы в раскаленные докрасна угли. Сколько времени прошло с тех пор, как он снова заснул?
По комнате гулял ледяной ветер. Трепал шторы, хлопал открытой форточкой. Чед поежился. Алкоголь делает людей менее чувствительными к холоду. Интересно, понимает это пьянчуга у бара, прежде чем замерзнуть насмерть?
Перед мысленным взором промелькнули заиндевевшие, страдальчески искривленные лица. Фрейзер видел такое наяву. Видел, как кристаллики снега застывают на щеках и усах бомжей. Переливаются с такой же невозмутимой красотой, как на деревьях, карнизах, гирляндах и других неодушевленных предметах.
Впрочем, есть ли у алкашей душа?
Чед взъерошил волосы. Он и сам чувствовал себя почти неодушевленным предметом. Где гарантия, что его дни не окончатся так же?
В ушах стоял гул: кровь неслась по сосудам. На сердце было холодно и тяжело, будто его придавила мороженая туша.
«Я снова потерял контроль», подумал Чед.
Его мучил озноб и непреодолимое желание выпить. Если как следует проблеваться, станет легче, но для этого надо встать с кровати.
Из-за стены, оклеенной бумажными обоями, послышался скрип. Официант катил по узкому коридору тележку.
Предлагал нет! впаривал:
Завтрак в номер: бекон, сосиски, рыбины. Свежий бекон, сосиски, рыбины
«Почему рыбины, а не рыба?» вздохнул Чед и перевернулся на другой бок. Кровать под ним ворчливо скрипнула.
Вообще-то, в номерах есть мини-кухня. Детектив посмотрел в сторону стола, на котором ждал холодный кофе и сандвич, прикрытый салфеткой.
Чед скривил уголок рта. У нормальных людей о завтраке хлопочет жена, а не парниша в белом, мать его, пиджаке.
***
Коди тронул лежащего за плечо и осторожно сжал пальцы. Чед открыл глаза и непонимающе уставился в лицо напарника: неужели он снова задремал? Блант с ехидной улыбкой кивнул на часы.
Голова Чеда тут же исчезла под одеялом, оттуда раздалось:
Я что, не запер дверь?
Ага. Ты, эт самое, вставай. Работать пора.
Чед возмутился:
Хрена лысого! Я в отпуске, забыл?
Глазки младшего детектива забегали. Не найдя ответа, он побрел к выходу.
Чед приподнялся на локте.
С чего начнешь?
Выясню, куда ходил наш покойник, с кем общался и о чем, ответил Коди важно. Установлю, так сказать, круг общения.
Чед кивнул, устраиваясь на подушке. Его взгляд уперся в потолок.
Обиженно засопев, Блант добавил:
Думаешь, ничего не раскопаю? Зря. Пока ты дрых пьяным сном, я заручился поддержкой прислуги.
Обаял их своими усиками?
Выйдя в темный коридор, Блант снова повернулся к Чеду. Он помялся, борясь с гневом, и тут же вскинул кулак.
Дождешься у меня, эт самое! Возьму и позвоню шефу, прошипел Коди, доложу о твоих выходках. Тогда и хлебнешь дерьма!
Едва захлопнулась дверь, Фрейзер встал под душ. Старые трубы гудели. Из лейки хлестала холодная и ржавая вода. Он уставился в стену, упираясь ладонями в кафель. Ноги липли к поверхности ванны. В такой хорошо расчленять трупы. Располагает.
Вскоре Чед уже сидел на кухне. Он быстро пил кофе, одновременно набивая рот сандвичем, будто не рассчитывал когда-нибудь снова поесть. Немного подумав, плеснул в кружку остатки из фляги. Пить так пить!
И потом, внутреннее деревце нуждается в подкормке. Сегодня оно особенно пригодится. Следует доказать, и в первую очередь самому себе, что Кинг действительно убит. Что все это не самообман и не оправдания алкоголика.
Но как это сделать? Нужно найти место, откуда стреляли.
У «Вистлера» огромная территория. Жаль, нельзя подключить Коди. Теперь нельзя.
Из груди вырвался вздох. Не стоило его цеплять, но иногда трудно держать язык за зубами.
Сунув посуду в раковину, Фрейзер вышел из номера.
Лестница привела в фойе. Знакомый ресепшн жался в углу. За ним торчал сухопарый портье, еще угрюмее того, что дежурил ночью. Рядом стоял Коди. Он барабанил пальцами по стойке и что-то бубнил. Словом, вел допрос.
С озорством, свойственным мальчишкам, Чед юркнул за тележку, доверху набитую багажом. На пороге отеля толпилось не меньше десятка постояльцев. С каждой минутой прибывали новые. По залу сновали шустрые носильщики в красной униформе.
Через миг Фрейзер уже был на улице.
Вообще, Блант действует правильно. Согласно полицейской науке, сбор информации дело чрезвычайно полезное. Но чутье подсказывает, что здесь не будет ни свидетелей, ни улик. Любой коп назвал бы это дерьмовым раскладом.
«Смерть певуна работа профи!» убеждал себя Чед. Подняв воротник, он ускорил шаг. Снег весело хрустел под ногами. Сначала нужно заглянуть на станцию управления этими штуками. Как они там называются? Фуникулеры?
Лицо горело. Какой же здесь, в горах, адский холод! Он хмурился, будто шел на убой. Говорят, Кинг звезда. Проклятье! Значит, налетят журналисты. Чертовы падальщики. Снова обглодают его кости.
В сугроб полетел смачный плевок.
Пару лет назад о Чеде уже писали, когда он арестовал педофила. В статье критиковали методы полиции: при задержании арестант столкнулся с препятствием и стал клиентом челюстной хирургии. Никто не сомневался, что обвинение в рукоприкладстве обоснованное. Если сукин сын с чем и столкнулся, то с кулаком детектива Фрейзера. Однако все понимали, что он назначен козлом отпущения там, где каждый порядочный коп сделал бы то же самое.
***
Едва оказавшись на станции, Чед почувствовал головокружение. Пальцы ослабили узел галстука. Среди лампочек, шестеренок и рычагов чувствовал себя чайкой, по ошибке залетевшей в маяк.
По гулкому металлическому полу ковылял техник. Засаленный и чертовски неопрятный. Из-под видавшей виды бейсболки текли струйки пота, на чумазом лице ни намека на улыбку. В руке надкушенный хот-дог.
Сюда нельзя, сэр! Время завтрака. Кто вас, черт подери, впустил?
Вдруг его брови взмыли под козырек, он попробовал сунуть хот-дог в карман. Следующий вопрос прозвучал куда уважительнее:
Так вы из полиции?
Невероятная проницательность, ответил Чед, убирая значок. Есть пара вопросов? Если вы, конечно, не против.
По поводу случившегося? Я Гарри, дежурный. Сэр, вы, наверное
Не обращая внимания на его слова, детектив направился вглубь аппаратной. Парню ничего не оставалось, как последовать за ним. Чед двигался уверенно, словно бывал здесь уже не раз.
Нас интересует безопасность канатной дороги, начал он, говоря от имени всей полицейской братии. Как часто проводятся проверки?
Проверки повторил техник механически. Он поглядел на часы, прикидывая, как спровадить незваного гостя. И желательно как можно скорее!
Фрейзер резко повернулся.
Парень затараторил:
Часто. Очень часто! Считай, каждый Божий день. И внутри, и снаружи. Вагоны и тросы. Да, сэр, очень часто, сэр
Хмыкнув, Чед толкнул дверь кабинета. Или того, что могло бы им называться.
Посреди комнаты стоял огромный стол. Чед склонился над ним: документы и папки лежали друг на друге, всюду линейки, карандаши, транспортиры. В дальнем углу дремала лампа. Работник щелкнул тумблером, и теплый, уютный свет залил бумаги. Луч осветил запыленный бейдж с именем владельца: «САЛЛИВАН РАШ».
Вот, сэр. Думаю, это именно то, что вам нужно.
Чед принял из рук работника журнал осмотра технического состояния и наспех его пролистал. На десятках пожелтевших страниц нашлась всего пара клякс, причем застарелых. Карандашные графы были заполнены аккуратным каллиграфическим почерком.
Техник улыбался, будто говоря: «Знаю, вы держите меня за дурака, но это моя работа вести кучу записей!»
Надкушенный хот-дог закапал горчицей. Чтобы скрыть усмешку, Чеду пришлось уткнуться в журнал. Ноздри уловили божественный аромат. Черт! Здесь, в «Вистлере», по-прежнему готовят потрясающие хот-доги!
Ешьте, ешьте. Значит, проверки безопасности фуникулеров проводятся ежедневно? Плюс, если верить документам, каждый день пробный запуск. Хм Кажется, все под контролем.
От эт правда! согласился работник, откусывая огромный кусок.
Чед наградил себя ликующей улыбкой. При таком подходе роковая случайность исключена, что и требовалось доказать. Убийство!
Похоже, у вас все схвачено, Гарри.
А?
Говорю, все путем, крикнул Чед, преодолевая шум какого-то механизма, что секунду назад пришел в работу.
Лицо механика скривилось. Он сказал кисло, словно проглотил лимон:
Пожалуйста, говорите тише, сэр. Слышите шаги? Ребята идут с завтрака. Бригадир злой, как собака, сэр. Вы не смотрите, что у него нет одного уха, слышит каждый звук. Здесь вправе шуметь только он. Прям бесится, когда его принимают за инвалида.
Чед бросил взгляд на прибывших работяг. Высокие и угрюмые, будто взвод морской пехоты. Бригадир, должно быть, тот самый Салливан, держался особняком, набычившись, яростно жевал бабл-гам. Коренастый, невысокий. Вместо правого уха жуткая дыра. К гадалке не ходи последствия ампутации! Немудрено при здешних-то морозах. А так обычный старик с мятым, испитым лицом. Могли бы дружить
Че надо?
А бригадир здесь?
Ну я бригадир, че надо?
Чед ухмыльнулся. Стоит ли продолжать этот, несомненно, увлекательный разговор? Он узнал все, что хотел.
Где-то громко пискнула панель управления. Старик на миг скосил глаза, но тут же вернул взгляд обратно, однако Чеда уже и след простыл.
Когда он вышел на улицу, Коди топтался на пороге, занеся руку над дверной ручкой.
Чед! Что ты здесь делаешь? Появились идеи?
Чед пожал плечами и ответил с кривой улыбкой:
Так, кое-что. Хочешь совет? Сразу иди к главному и хватай быка за рога. Говори громче, мужик не дослышит.
Ничего не прибавив, Чед двинулся прочь. Он смотрел под ноги.