Культурологическая концепция Ницше выстраивалась на дихотомии аполлонического и дионисийского начал. В трактате «Рождение трагедии из духа музыки» им оспаривался традиционный взгляд на греческую культуру как культуру Аполлона светлую, рациональную, гармоничную. Согласно Ницше, существовала и иная Греция дионисийская, темная, иррациональная, с пьяной энергетикой. Дионисийская культура легитимизировалась как культура хаоса 24.
Экзистенциалистами, начиная с С. Кьеркегора, хаос понимался как внутреннее стремление человека к восстанию против внешней объективации. Бунт человека оказывался выбором в пользу хаоса. К близким взглядам на природу хаоса подходил психоанализ. Обосновывалось, что хаос внутренне присущ человеку его сознанию или подсознанию 25.
Хаос и капитализм
Хаос был положен в основание модели, условно определяемой как капиталистическая. Капитализм характеризуется анархией производства, то есть хаосом во взаимоотношениях экономических субъектов. Капиталистическая конкуренция априори предполагает хаотизацию. Об онтологическом зле анархии капиталистического общества рассуждал не только К. Маркс, но и, к примеру, А. Эйнштейн 26. Хаос заканчивается при монополизации. Выходов из состояния капиталистического хаоса в повестке XX века было обозначено два фашистский и социалистический. Выдвигаемый сегодня концепт посткапитализма есть фактически новая версия фашизации (фашизм цифровой эпохи).
Имманентно связанный с хаосом капитализм создает и типичные для себя инструменты хаотизации. Можно в этом отношении говорить, что для того, чтобы победить силы хаоса надо упразднить капиталистический способ производства, основанный на конкуренции и получении прибыли. Однако выход из состояния хаоса, может оказаться еще большим злом, чем сам хаос. Важно в этом смысле увидеть к какой системе порядка подводит современная хаотизация.
Хаос и сатанизм
Особо показательно было обращение к теме хаоса известного британского сатаниста Алистера Кроули. Почитание сил хаоса было напрямую положено его последователями в основание сатанинского культа.27
Идейно близкий к Кроули эксцентричный художник Остин Осман Спейр признается своими последователями основателем движения Магия Хаоса. Одновременно Спейр считается и представителем идеологии сатанизма. Магические ритуалы культа были им разработаны в 1952 г. на основании общения с некой миссис Патерсон, унаследовавшей будто бы искусство магии от Салемских ведьм. Будучи художником, Спейр лично создал образ сторонников магии хаоса, которым стал Козлиный Король. Обращает внимание фактически совпадение его с образом Бафомета в изображении оккультиста и таролога Элифаса Леви. Важнейшим положением учения Магии Хаоса явился выдвинутый Спейром принцип: «Ничто не истинно, дозволено все». Звучал он очень близко с девизом Кроули «Делай, что желаешь». Вседозволенность оказывалась императивом сторонников культа хаоса. Удивительным образом современная педагогика свободного воспитания фактически утверждает тот же подход, что утверждали Кроули и Спейр.
Институционально оформление движения Магия Хаоса произошло в 1970-е гг. В 1978 г. последователями Спейра был учрежден орден «Иллюминатов танатэроса». До 1990-х гг. движение Магии Хаоса существовало в формате андеграунда, но далее запреты на деятельность сатанистов и близких к ним течений оказались сняты, и хаосопоклонники вышли из подполья.
Среди последователей теории хаоса получило распространение понятие хаосфера. Хаосфера разрушает границы между реальным и нереальным, включая в себя как произошедшее, так и то, что могло потенциально произойти. В качестве священного символа самосферы используется круг с расходящимися от него восемью стрелками. Восемь стрелок это восемь видов магии истинная магия, магия смерти, магия денег, магия любви, магия самости, сексуальная магия, магия мышления, магия войны. Символ широко распространился сегодня в пространстве массовой культуры. Посредством использования символа хаосферы адепты учения узнают друг друга. Другое название символа Зерцало Тьмы. В использовании магических практик для достижения земных целей с опорой на силы хаоса современные хаосопоклонники продолжают фактически традиции чернокнижия, и их антихристианская направленность не вызывает сомнений 28.
«Взмах крыльев бабочки»
«Взмах крыльев бабочки в Бразилии может вызвать торнадо в Техасе», это высказывание Эдварда Лоренца 1961 года стала ключевой метафорой теории хаоса и, как образ, прочно вошла в мировую художественную культуру. Лоренц являлся профессиональным метеорологом и его открытия были сопряжены с разработкой компьютерной модели погоды. В ходе экспериментов им обнаружилось, что при округлении расчетов прогнозируемая картина погоды может быть принципиально иной. Получалось, что малейшие изменения на уровне взмаха крыльев бабочки меняют весь ход развития мира. А так как в каждый миг времени в мире происходит непросчитываемое число событий, то это и означает ситуацию хаоса, когда бабочка может вызвать торнадо. Но, следует возразить сторонникам теории хаоса, устойчивость сезонных изменений погоды говорит о том, что законы все-таки существуют. Зима и лето даже при взмахах крыльев миллионов бабочек местами не поменяются.
Лоренц не был первым, кто обратился к фактору случая, изменяющего мир. Сюжет о ничтожном по масштабу событии, вызвавшим роковые последствия, издавна присутствовал в мировой художественной культуре. Ганс Христиан Андерсон использовал его в сказке «Вошка и блошка». Вошка обожгла крылышки, что вызвало цепь негативных последствий, приведших в конечном итоге к мировому потопу, затопившему всех персонажей сказки.
Еще до выдвижения метафоры Лоренца, американский писатель-фантаст Рэй Бредбери написал рассказ «И грянул гром», по сюжету которого во время путешествия на Машине времени в мезозойскую эпоху группы охотников была убита бабочка, что изменило весь ход мировой истории29. «Уничтожьте одного человека, предупреждает инструктор путешественников во времени, и вы уничтожите целое племя, народ, историческую эпоху. Это все равно что убить одного из внуков Адама. Раздавите ногой мышь это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей земли, в корне изменит наши судьбы. Гибель одного пещерного человека смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветет пышная жизнь. Наступите на мышь и вы сокрушите пирамиды. Наступите на мышь и вы оставите на Вечности вмятину величиной с Великий Каньон. Не будет королевы Елизаветы, Вашингтон не перейдет Делавер. Соединенные Штаты вообще не появятся. Так что будьте осторожны».
Несмотря на многочисленные обращения к теме рокового случая только с 1961 г. он получил соответствующее концептуальное обрамление. Концептуализация темы хаоса объясняется историческим контекстом. Лоренц выдвинул метафору о взмахе крыльев бабочки в тот год, когда Юрий Гагарин совершает свой полет в космос. Это было время веры в науку и научно-технический прогресс, стремлении познать законы природы. Советский Союз выходил вперед в гонке систем, и его требовалось остановить. Теория хаоса как раз и явилась инструментом борьбы с опирающимся на классическую науку советским научно-техническим и социальным прорывом. Как и в античные времена космосу был противопоставлен хаос 30.
Хаос в теории нелинейного развития. Концепция «животворящего хаоса»
Концептуальное оформление теории хаоса было завершено к концу 1970-х годов. Само время завершения ее разработки, непосредственно предшествующее глобальным трансформациям, связанным с распадом мировой социалистической системы, указывает, что новая модель появилась именно тогда, когда она оказалась востребована политически. Рубежный характер в ее разработки имел выход в 1979 г. на французском языке книги Ильи Пригожина и Изабель Стенгерс «Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой». Уже в 1986 г. книга увидела свет в СССР, что было особо удивительно ввиду ее принципиального расхождения с методологией диалектического и исторического материализма. Хаос рассматривался как метафора. Пояснялось, что в научном плане речь шла о нелинейных моделях развития. Представление о нелинейности выводило на идею сценарной вариативности. Если прогнозы в парадигме законов и закономерностей давали определенное видение будущего, то в рамках сценарной вариативности оно становилось неопределенным. Сценарии могли быть различны настолько, что вектора движения могли быть направлены в противоположную сторону. Каждый из сценариев мог в свою очередь распадаться на свои сценарные варианты. Версий будущего могло оказаться при сценарных декомпозициях бессчетное количество. На изменение сценария могло повлиять что угодно. Это и была модель хаоса 31.
Порядок выводился из хаоса, определенность из неопределенности. Чтобы выстроить новую систему, двинуться вперед, следовало пройти фазу хаотизации. Хаос, как состояние, предшествующее зарождению нового, характеризовался эпитетом «животворящий». Животворящими в традиционном обществе считались сакральные атрибуты. Теперь животворящим оказывался хаос, сопряженный ранее с инфернальностью и небытием.
Следствием теории хаоса должен был стать отказ от всего того, что было связано с классическими подходами от целей, от задач, от моделей, от систем, от институтов. Производной от нее стала концепция неопределенности эджайла. Она получила распространение в том числе и в педагогике. Педагогическая эджайлизация означала отказ от ценностных целей, которые теперь могли меняться по ходу развертки проекта. Наставление Сенеки о том, что для корабля не знающего своего курса не бывает попутного ветра, более не бралось в расчет. Теперь любой ветер мог считаться попутным, равно как попутным мог не считаться никакой.
Теория управляемого хаоса: Стивен Манн
Политический ракурс теории хаоса был придан американским политологом и политиком Стивеном Манном. Собственно, им и была выдвинута концепция управляемого хаоса, приобретшая широкую популярность в современной политологии. Стивен Манн считался специалистом по СССР, после распада которого специализировался по проблематике России и постсоветского пространства. Его имя традиционно связывается с «цветными революциями». То, что специалист по России и «цветным революциям» стал главным разработчиком концепции «управляемого хаоса» само по себе говорит о том, что ее применение мыслилось прежде всего в отношении к задачам хаотизации постсоветских государств.
Манн вслед за Ильей Пригожиным и Изабель Стенгерс пошел по пути реабилитации категории хаоса. Но он шел дальше их. Сообразно с его пониманием, любое сообщество есть в основе своей самоорганизованная критичность. Кризис является его имманентной характеристикой. Быть в состоянии кризиса естественно для любого сообщества, ввиду множественности действующих внутри него акторов. Вместо позиции Пригожина и Стенгерс о хаосе как предтече порядка формулировалось понимание о самовоспроизводстве хаоса.
«Мир, заявлял Манн, обречен быть хаотичным, потому что многообразные акторы человеческой политики в динамической системе имеют разные ценности и цели».32 Надо, полагал политолог, избавиться от стереотипов и научиться действовать в парадигме хаоса. Мировые тенденции виделись Манну в следующих ориентирах: переход к либеральной демократии; переход к рынку; рост запросов на повышение качества жизни (прежде всего у элит); отказ от национальных ценностей и идеологий. Получалось, что введение инструментов управляемого хаоса было нужно в том числе для демонтажа национальных государственных идеологий. И действительно, хаотизация, как подрыв национального единства, оказывался по историческому опыту стран транзита фактором идеологических деструкций и деидеологизации.
Не надо, давал Манн политические советы, «рваться к стабильности как иллюзорной цели». Следует, напротив, переосмыслить хаос в качестве возможности и идти по пути сознательной хаотизации. От политика требуется перевести систему в состояние политической критичности, а далее энергия хаоса сама двинет ее вперед.
Стабильность принципиально невозможна ввиду многосубъектности политики. Каждый политический актор «производит энергию конфликта, которая провоцирует смену статус-кво, участвуя, таким образом, в создании критического состояния и любой курс приводит состояние дел к неизбежному катаклизменному переустройству». Глубинно же конфликтная энергия заложена в природе каждого индивидуума. Манн здесь рассуждает в традициях западной мысли, идущей от Томаса Гоббса и выраженной идеей «войны всех против всех». С того момента, заявлял американский политолог, как индивидуум стал определяться в качестве опоры глобальных структур, были открыты перспективы канализации конфликтной энергии каждого в водоворот глобального хаоса. Это было очень важным признанием теоретика «цветных революций»: установка на индивидуализацию человека приводит сообщества и человечество в целом к состоянию хаоса.
Но хаос при этом оказывается программируем. Программирование в нужных для США целях осуществляется, по признанию Манна, посредством использования «идеологических вирусов». Этими вирусами заражаются народы и далее заражают друг друга. Использование американским политологом метафоры «компьютерных вирусов» еще в начале 1990-х гг., когда такого рода аналогии еще не имели большой популярности, показывает, что выдвигаемый концепт находился в мейнстриме общественного дискурса.
«Идеологическое обеспечение каждого из нас, заявляет Манн, запрограммировано. Изменение энергии конфликта людей направит их по пути, желательному для наших целей национальной безопасности, поэтому нам нужно изменить программное обеспечение. Как показывают хакеры, наиболее агрессивный метод подмены программ связан с «вирусом». Но не есть ли идеология лишь другое название для программного человеческого вируса? С этим идеологическим вирусом в качестве нашего оружия США смогут вести самую мощную биологическую войну и выбирать, исходя из стратегии национальной безопасности, какие цели-народы нужно заразить идеологиями демократического плюрализма и уважения индивидуальных прав человека» 33. Соединенные Штаты обладаю огромными преимуществами в системах коммуникаций, что и является залогом управления ими глобальным хаосом. Все это, резюмировал Манн, станет наилучшей гарантией доя национальной безопасности США34.
Манн был, впрочем, в разработке теории управляемого политического хаоса не одинок. Авторами специальных работ по проблематике управляемого хаоса выступали, к примеру, Митчелл Уолдроп, Стивен Левин, Джеймс Розенау, Джеймс Глейк и другие. Идеи хаотизации как инструмента мирового развития прочно вошли в политологический арсенал, что предполагало попытки их использования на практике.