Слушая болтовню девчат, Андрей не заметил, как его подкатили к операционному столу. К каталке подошёл медбрат. Склонил своё огромное туловище над Андреем. С трудом повернул свою голову на бычьей шее к девчонкам.
Он что, всё ещё в коме?
Да, говорят, что совершенно ничего не чувствует датчики не реагируют, значит, нервная система не задействована, буднично произнёс ассистент. Ему совершенно не больно. Евгений Александрович говорит, что этот парень идеальный материал для его художественной натуры.
Он нам показывал фотографии Андрея красавец, ну просто артист. Запросто влюбиться можно. Я мать его видела, говорят, поседела мгновенно, разом. Бедная женщина! с грустью в голосе произнесла Марина.
Ну, хватит девчата тоску нагонять, и без того, жизнь скверная.
Валер, а чего она у тебя скверная-то? Больной, что ли? спросила Люська. Валерка плюнул три раза через левое плечо.
Здоровый я девчата, как бык здоровый. Могу, подкову запросто сломать. Да вот ваше племя, меня не больно жалует не любите вы меня девчата. А так хочется женской ласки. Я же хороший, добрый, и такой нежный. Он подхватил Маринку за тонкую талию, и сдавил слегка.
Маринка игриво взвизгнула, и только хотела произнести нелестный комплемент в адрес Валерки, как, властный голос пророкотал:
А ну шелуха, брысь отсюда. Вашего визга здесь ещё не хватало. (Это хирург-Евгений Александрович явился, в окружении своей свиты).
Ну-с, молодой человек, почему не работаем? Располагайте больного, и приступим, с богом.
СТРАННЫЙ СОН
Анна Николаевна проснулась раньше обычного времени от переизбытка чувств, охвативших её во сне. Она долго не могла придти в себя перед её глазами, всё ещё стоял улыбающийся Андрей. Сон, отчётливо врезался в память, она запомнила каждую деталь, каждое слово, произнесённое сыном, и всё то, что говорила она. Ощущение лёгкости, и какой-то необъяснимой радости, испугало её до дрожи. «Не случилось ли чего дурного? Ведь ему, предстояла операция».
Он появился из темноты сна внезапно в зале, озарённом мягким светом. Цвета были приглушенные, предметы расплывчатые, словно в каком-то мареве. А Андрей, наоборот живой и яркий. Глаза его, лучились лаской и заботой. Он говорил нежные слова, успокаивал её. Одет был по-летнему: в свою любимую безрукавку, спортивные штаны, а на ногах белые кроссовки, каких у него не было. Это был без сомнения Андрей, только некоторые детали смущали её, привнося сомнения. Она очень хорошо представляла, что он, находится без движения в больнице, и что сегодня предстоит операция. В данный момент, его фигура, имела более развитую мускулатуру, а на плече, не было даже шрама, оставленного детской шалостью на всю жизнь. Это, ей не давало покоя, она не выдержала, и спросила, «Андрюша-сынок, а куда делся шрам, оставленный тебе с детства?» На что он ответил, ровным спокойным голосом. «Мама, скоро у меня не будет никаких шрамов и никаких болезней. И даю слово, что и у тебя не будет с этих проблем. Поверь мне, и прошу, не рви ты себе душу, не ходи напрасно в больницу, этим ты ничего не изменишь. А я к тебе, буду приходить во сне, разговаривать с тобой, слушать твой голос, гладить родные волосы, так рано поседевшие из-за меня». Он подошёл вплотную, обнял, и поцеловал в щёку. После этого, она проснулась. Впервые за эти дни, она выспалась. Двоякое ощущение тревоги и радости не давало покоя. Ожидание дня, томило её, заставляя делать уже давно сделанную работу: уборку во всей квартире; подходила к вещам, перекладывала их с места на место; протирала невидимую пыль; затеяла стирку. Поправляя волосы, она машинально глянула в зеркало, висевшее в ванной комнате, и вздрогнула. На неё смотрела моложавая женщина. Это, конечно же, была она, но что произошло с её лицом? Кожа нежная, гладкая. Морщин, стало меньше. Она еще не привыкла к седым волосам, и даже не заметила, что от седины, не осталось и следа. Эти чудеса, не давали оторваться от приятного, но пугающего отражения, но, время подходило идти в больницу. Она заранее отпросилась на работе. Все сотрудники ей сочувствовали, говорили добрые слова, высказывали фантастические предположения и пожелания по поводу выздоровления Андрея. Начальник Константин Юрьевич, остановив её в коридоре, сказал озабоченно: