Решил на Днепр посмотреть, да не судьба, видно.
До реки так и не дошел? Константин подошел к воде. Повезло тебе, куст удержал. Тут рядом с водой всегда скользко. Не успеешь и моргнуть, как в воде окажешься.
Не дошел, да тут, как бы и не река, как оказалось. И все еще виновато добавил. Не таким я Днепр представлял. Днепр ли это?
Можешь не сомневаться Днепр. Когда совсем оправишься, дойдем и до большой воды. Успокоил его Константин. А ты будь ласка не ходи пока к воде один. Он подозрительно посмотрел на Ольгу. Нет, пожалуй, и вдвоем не ходите. Мы лучше, когда вернется Алексий, на втором этаже вам с Ольгой солярий устроим. И Днепр там как на ладони.
Чего- чего? Удивилась Ольга. Где?
А где Анисим любил с Богом беседовать. Поднимем наверх кресла, что в прошлом месяце нашли. Три, пожалуй, не поместятся, а для двух места с лихвой хватит.
А Алексий-то тут как тут. Что за шум, а драки нет? Чего это Ольга, как прирезанная, кричала?
Лягушку увидела. Ответил Константин, старательно заслоняя рукой свое расплывшееся в усмешке лицо. Ты уже свободен?
Свободен. Какие вопросы?
Помнишь, мечтали на второй этаж кресла поднять? Сделаем?
Не вопрос. Пошли.
Так и вышло. И оба кресла уместились, да еще и место для стула Джону нашлось. Нашлось, но он предосудительно нашел себе место возле Константина, и в «солярии» появлялся редко. Да и дело для них нашлось бревна-то так и не уложены, как следует не погноить бы, случаем.
Да и Ольге со своим подопечным на пару вольготнее. Так все дни напролет и «прощебетали» о своем «о женском». Да еще и вечера прихватывали. Одно плохо. Немощь так и не оставила Андрея: то круги пред глазами, то дрожь по всему телу, то голова раскалывается. А и у Серафимы, как назло, «забот полон рот». Потерпи, Андрей. Хотя бы два дня потерпи. Стаценка другие таблетки и растворы для уколов обещала доставить.
Боль перетерпеть можно, а вот как перетерпеть свою немощь, особенно, когда проходится к помощи посторонних ему людей. И, все же, ему пришлось и в этом переломить себя.
Ну, что? Поладили с американцем?
Вроде бы поладили. Старается, зарабатывает на хлеб насущный. И Константин машинально посмотрел наверх. Естественно, увидел он только «голубков». Силенок, конечно, у него маловато, но все бревна мы уже сложили, осталось навес кой-какой над штабелем сгоношить. Только боюсь, напрасная это работа. Серафима опасается, что в станице вот-вот мор начнется. Скоро, так, и нам надо будет пристанище искать. И снова взгляд на «солярий» бросил. Чего-то и из «Ахмата» не торопятся сюда? Не случилось ли что случаем?
Не понял. Ты что-то надумал? И Алексий уследил новый бросок Константина наверх. За американца опасаешься?
За всех. За нас троих тоже. И, помолчав, добавил, как бы, не к месту. Завтра крест на куполе будем ставить с утра, а потом решили Андрея до большого Днепра выгулять.
А чего, именно завтра?
Он сам попросился. Рвется к большой воде, да и сам понимаешь, что тело воды просит. Одними обтираниями не обойтись.
Это уж само собой.
Редко, какая птица , и Андрей к их разряду не относится.
Он слышал неспешный разговор Серафимы и «монахов», и от этого его стремление к большой воде становилось все нетерпеливей и нетерпеливей. Его, конечно, тянуло на Днепр, «настоящий» а не такой, как здесь в островах и протоках, хотя, и здесь вода щедро расплескивает искры в просветах между кронами деревьев, весело струясь между островами. И птицы с их оглушающим щебетом водятся, но тянет, увидеть, долетают ли они до середины Днепра? Но на самом Днепре Андрею еще не скоро удастся побывать, ноги все еще слабы, и голова временами кружится до тошноты, но нет былой рвоты, и то хорошо, заверяет Серафима, дело идет на поправку, а «жирок» накопится.
16. «А где тут симулянт?»
1.
Обещанное «завтра», так, и не наступило.
Где тут у вас симулянт?
Вздремнул, никак, Митрий, пропустил, что в пределах его видимости гости нарисовались.
Но надо быть Ольгой, чтобы не услышать такое. Она, подобно курице-наседке, разъяренной мегерой слетела вниз.
Это он-то симулянт? Да, как вы смеете? Он же чуть не умер, еле отходили. Да вы? Да вы?
Все знаем, девочка, все знаем. И человек в камуфляже обнял Ольгу за плечи. И низкий поклон Вам за то, что нашли, за то, что выходили. И от меня, и от родителей его. А где та легендарная врач Серафима? Он легко отстранил Ольгу с пути, и пошел по шатким ступенькам, а Ольге только и оставалось, как послушно двинуться следом.
Серафима скоро придет. Крикнул снизу Константин. Она к больной чуть свет вскочила с постели и убежала.
Далеко ли? А то начальник Госпиталя всю душу из меня вытрясет, если не дождемся.
Я могу показать, если надо. Немного вяловато предложил Константин.
Если БМП подойдет, покажи. А мы пока с американцем потолкуем. Где он тут у вас?
На втором этаже отдыхает. Константин кивнул головой в сторону лестницы. Отвык от тяжелой работы.
От какой тяжелой работы? Не понял офицер в камуфляже.
Бревна помогал нам укладывать. Старательный.
Догадался-таки Джон, что речь о нем идет, из Митриевой келенки выглянул.
Спускайся вниз, Джон. С тобой побеседовать хотят. Но, увидев, как занервничал американец, добавил. Да, не бойся ты, не съедят. Кто с ним будет беседовать?
«Толмач», принимай пленного. Допроси, как следует, но сильно не наседай. И сам пропустил американца мимо себя и поднялся еще на три ступеньки.
Ну, здравствуй, герой. «Полковник» оценивающе осмотрел «Солярий». Он хотел, было, повторить прежний вопрос «про симулянта», но заметил, как приготовилась защитить подопечного девушка, только добродушно усмехнулся, подмигнул Ольге. Молчу-молчу, а иначе без последних кудрей останусь. И, заметив, что Андрей начал подниматься, положил руку ему на плечо. Сиди-сиди. А, когда увидел, что девушка пристраивается на стул, тяжело опустился в соседнее кресло.
И, словно только и ждала этого момента, в проеме показалась говорящая голова со смешно оттопыренными ушами. Разведчиков в станицу посылать?
Разумеется, пусть основательно осмотрят, только с соблюдением санитарии, не исключено, что там уже мор начинается.
Это кто? Улучив момент, Ольга наклонилась к Андрею, и прошептала на ушко.
Командир батальона. Поневоле пришлось и ему шептать.
Значит, увезут тебя сейчас. Ольга еле-еле сдерживала слезы.
Если Серафима разрешит. Ответил он слишком беспечно, он-то ведь и не заметил, как заблестели от слез ее глаза. Да, и я не знаю, как выйду отсюда на «большую» землю.
А «Полковник» все слышал. Последнее не проблема. Главное, чтобы доктор разрешила. Ну, рассказывай, что тут произошло.
А полилась торопливая исповедь, лишь изредка прерываемая вопросами. Андрей, признаться, до глубины прочувствовал свою вину перед этим, годящимся в отцы, человеком, и старался говорить спокойно, но часто сбивался в горячку. Однако, заметив Ольгин заботливый взгляд, разом успокаивался, и продолжал говорить.
В конце концов, Андрей устал от своей «исповеди», и постоянного ожидания вполне справедливой отповеди, и, если честно, обрадовался, когда снизу донесся говор, быстро переходящий в шум.
Разведчики вернулись? Крикнул «Полковник», и тут же в проеме показалась все та же говорящая голова. Вернулись. И принесли недобрую весть.
Что? ВСУ? «Полковник» от возмущения даже вскрикнул.
Не, не они. Да они теперь сюда и не сунутся, в станице мор уже начинается. Станица мертвая, по сути. Да и отсюда надо срочно людей увозить.
А это чье мнение? Хотя такое же он имел уже два дня назад.
Полковника Самсонова и этой, Серафимы, кажется.
Что еще за ЭТОЙ? Скривилось гримасой лицо полковника «Полковника», второе так и осталось позывным.
Виноват, исправлюсь. Имя больно трудно запоминающееся. Растерянно улыбнулась говорящая голова.
А, что американец?
Его даже притормаживать приходится. К одной говорящей голове прибавилась вторая. А так все сходится, как мы и предполагали.
Не мы предполагали, а старший лейтенант Калинин и предположил, и провернул.
Так точно, но американец ничего такого не сказал.
Он и не должен ничего такого сказать. А, если не сказал, то все прошло, так, как Калинин и планировал. Медиков пригласи сюда, как освободятся.
Есть пригласить. Они в саму станицу не пошли. Ждут вашего приказания.
Сейчас спущусь к ним. Там все и решим. Полковник торопливо выбрался из глубокого кресла.
17. Переезд 1, С эвакуацией все решилось быстро. Серафима, не без сопротивления, конечно, но согласилась устроиться в госпиталь. А полковника так и подмывало спросить, как прошла встреча.
Почти буднично.
А ты что тут делаешь? Чего-чего, а этого Серафима, никак, не ожидала. Встретить знакомого высокопоставленного человека на забытом всеми Богами хуторе? Так не бывает.
За тобой приехал. А ты что тут делаешь?
Сразу и не скажешь. Наконец, Серафима обрела дар речи. Людей лечу. И уже лукаво глянула на приехавшего.
Все еще лечишь? И, конечно, своими методами? Это хорошо. А я тебя искал. Пойдешь ко мне работать?
Куда?
В военный госпиталь. Не так далеко отсюда.
Это то, о чем я думаю?
Да. Открыть санаторий-профилакторий там так и не удосужились. Сначала денег не нашлось, а потом кто-то купил его «вместе с потрохами» и снова ничего не открыл. От отдельного здания для медперсонала так заброшенный фундамент и стоит, но само здание санатория в приличном состоянии, и больших вложений в него не потребовалось. Ну, так что? Пойдешь?
Ты же знаешь, что меня лишили права вести практику.
Знаю, но ты же догадываешься, что в новых условиях это не проблема. Пойдешь?
А здесь меня кто заменит? Проговорила она, пытаясь победить растерянность, услышав внезапное предложение.
Здесь? Ну, пока не найдется замена, будем наезжать по графику. И других специалистов привлечем. Да, и много ли у тебя пациентов? Раз два и обчелся. А у меня , у меня твой профиль, но нет таких специалистов, как ты.
Они могли говорить друг другу: «Ты», они и были на «Ты», но случилось так, что их пути разошлись: он уехал в Россию, а она осталась на Украине, а вскоре осталась одна. Совсем одна, ее по надуманному предлогу выгнали из профессии, лишили практики. Вмешались в это и неразделенная любовь, и зависть, и обиды. А выгнали ее за то, что она отказала одному высокопоставленному лицу вылечить «Высокопоставленного» ее же методами. Тем, за что она постоянно получала «шишки», и в чем он, естественно, не нуждался.
Так, как? Пойдешь?
Боюсь тебя подставить.
Ты меня подставишь, если откажешься. Живешь-то, как и где? Полковник уже понимал, что цель близка.
Работы, сам понимаешь, нет. Выделили мне бесхозную хату лесничества. Там и фельдшерский пункт, и жилье. Огородик небольшой.
Поди-ка, весь под травками? У тебя ведь свой дом был?
Так и есть: и половина огородика под травками, и дом был, да танки развалили. Года два назад один въехал, а несколько дней назад второй до конца развалил, теперь, наверное, там и зимовать будет.
Что ж? С такими аргументами трудно отказаться, да, если по правде, то и не было у нее своих веских доводов.
А Серафиме у постояльцев скита и, вообще, аргументов не нашлось. Если там для нас будет, и жилье, хоть, какое найдется, тогда о чем разговор.
А этого-то, дела, конечно, с лихвой хватит: там и столярка, и слесарка только поворачивайся. И заработок приличный.
Заработок это хорошо. Будет, что Ольге на свадьбу собрать. Не преминул поддеть ее Константин. И нам бы еще одежду эту сменить.
А мы и церковь при лазарете откроем.
«Нам только этого и не хватало» А это уже с усмешкой, но шепотом.
Для транспортировки Андрея затеяли, было, целую операцию, но Константин только усмехнулся: «Как принес, так и обратно унесу». А что? До мостков руки так и не дошли, в смысле, по воде их пустить.