А чего он так орёт? шепотом, поинтересовался у Ильи сидевший рядом оператор Витя.
Авторитет нарабатывает, лукаво щурясь, ответил репортёр.
Коллеги синхронно заулыбались и, словно нашкодившие школьники, слегка опустили головы, прячась за спины сидевших впереди журналистов.
16
Александр Коцюба Раненный Алеппо
А полковник не унимался, продолжая чеканить свой доклад
о мерах безопасности во время работы в Алеппо. А еще о том, что
он здесь единственный командир, и все присутствующие обязаны его
слушать и выполнять распоряжения по первому требованию. А тех, кто
не согласен, он вправе оставить на базе с последующим докладом руководству о нежелании выполнять важную задачу. Собственно говоря, из этих нескольких фраз и состоял весь смыл грозного инструктажа
бывалого вояки. Но, видимо, огромное желание напугать журналистов, подчинить их себе, превалировало в сознании полковника, и он всё
командовал и командовал обескураженными гражданскими лицами.
Что же ты так надрываешься, дружище? думал Илья. Полковника он знал давно, не одну командировку отработали вместе. Где
только не были: и на севере ракеты пускали, и на юге по астраханским
степям вместе ползали, и в столице на пресс-конференциях пересекались. И всегда он казался таким простым, даже скромным, лёгким
на подъём офицером. Всё время шутил и рассказывал байки из своей
армейской жизни. Но тут как с цепи сорвался: орёт и какие-то глупости
уже полчаса всем объясняет. Одно слово чудит!
Полковник тем временем поднялся на самую высокую ступень прохода ПАЗика, словно до этого его не всем было видно, и продолжил ещё
громче:
Вы все будете делать только то, что я говорю! Если я дал команду
не снимать, значит, никто не снимает. Если звучит приказ «НЕЛЬЗЯ!», это значит, что никто никуда не идёт!!! Это понятно? На несколько
секунд в автобусе повисла пауза, но никто даже не пикнул.
Я вижу, все меня понимают, это приятно, попытался пошутить
офицер. Сегодня вы все в армии, и я ваш командир, упорно чеканил
он, кому не нравится, выходите из автобуса
Полковник был одет в полевую форму сирийского военного. Причина этого камуфляжа понятна без объяснений: предстояла поездка
в район боевых действий, где на российских военных охотились террористы, особенно снайперы, которые с лёгкостью могли разглядеть в толпе
солдат характерный тёмно-зелёный российский «камок» и выстрелить
именно в того, кто был в него одет. Кстати, по расценкам того времени, жизнь каждого российского военнослужащего стоила не менее
тридцати тысяч долларов. Деньги для воюющей Сирии огромнейшие.
Об этом Илья узнал, как только попал в эту страну. Еще ему рассказы-17
Александр Коцюба Раненный Алеппо
вали, что за любого журналиста боевики платили от шестидесяти тысяч
долларов Так что, массовая мимикрия у военных была продиктована
особенностями военного положения в чужой стране.
А можно покурить? раздался робкий голос откуда-то сзади.
Полковник на полуслове прервал свою пламенную речь, задумался
на секунду и выпалил:
Можно Машку за ляжку! А у нас РАЗ-РЕ-ШИ-ТЕ! выделил
он. И уже спокойно продолжил, это хорошо, что меня услышали даже
на галёрке. Покурить разрешаю! И опять очень громко скомандовал,
но только далеко от автобуса никто не отходит!
А в тенёк зайти можно, жарко возле автобуса, задорно поинтересовался кто-то из корреспондентов.
Никаких «теньков»! нахмурил брови полковник. Сказал, возле
автобуса, значит, стоять тут! А я пойду, оружие получу. Минут через
пятнадцать грузимся в вертолёт удаляясь, прокричал он.
Что за хрень такая? начали возмущаться репортеры, выходя
поочередно из автобуса. Мы ему что, солдатня какая-нибудь? С таким
отношением к журналистам он много не навоюет. Подкуривая свои
сигареты, принялись обсуждать происходящие с ними метаморфозы
журналисты.
Илья не курил, но тоже вышел из автобуса, не стал жариться
на солнце с остальными коллегами, а отошел подальше, где ложилась
тень от невысокого здания. Впрочем, его одиночество длилось недолго, курильщики тут же составили ему компанию.
Ущемлённые в правах коллеги даже по сигарете не успели выкурить, как из здания с автоматом наперевес выбежал встревоженный
полковник. Какого абзаца вы здесь курите? орал он, быстро семеня
своими короткими ножками, направляясь в сторону автобуса, я так
понимаю, здесь до кого-то не доходят приказы командира? Бегом все
в автобус! ещё громче скомандовал он, остановившись у дверей
в салон. Новоиспеченные подчинённые немедленно побросали свои
недокуренные сигареты и с виноватыми лицами поспешили выполнять
приказ раскрасневшегося от напряжения пузатого офицера. Он ещё
долго выкрикивал какие-то ругательства в адрес своих вольнодумных
подопечных, пока автобус медленно двигался по взлётно-посадочной
полосе, но Илья его не слушал. Он смотрел на один из вертолётов
с вращающимися винтами и думал о предстоящем полёте. В этот
18
Александр Коцюба Раненный Алеппо
момент он почему-то пытался вспомнить, когда последний раз летал
на вертолёте.
Точно, чуть больше года назад, пробубнил он, улыбаясь от этой
догадке, на крейсере «Москва», в Средиземном море. Мы тогда российско-китайские учения освещали. Правда, тогда это был палубный
Ка-27, а этот Ми-8. Даприкольно было!
Автобус остановился метрах в пятидесяти от работающей «вертушки», и в этот момент полковник уже спокойным голосом произнёс:
Берём вещи, выходим и грузимся на борт. Но вертолет по какой-то
причине не стал ждать журналистов, а медленно поехал прочь. Полковник от изумления не только изменился в лице, но вытянулся и даже
попытался втянуть живот. Он поднял правую руку, словно провожая
ускользающий борт, но так и не смог вымолвить слова. И только странный рык, переходящий в подобие храпа, вырвались из уст. Он посмотрел
на сирийца-водителя, потом опять на медленно удаляющийся вертолёт, затем на Илью и развёл руками. Репортёр в ответ лишь сделал изумлён-ное лицо и покачал головой, мол, не в курсе происходящего. Офицер, молча, вышел из автобуса и направился в сторону другого вертолёта, стоявшего на «взлётке». А первый Ми-восьмой благополучно докатился
до отметки взлёт и оторвался от земли. Пока полковник что-то выяснял
у подошедших лётчиков, взлетевший вертолёт мастерски наклонился
на нос и быстро ушёл вперёд.
Чего сидим? Кого ждём? вновь закричал в дверной проём красный, как рак, полковник. Это не наш борт, наш двести двенадцатый.
Туда грузимся!
Возмущаясь и тихо ругая бестолкового офицера, репортеры неторопливо выбрались из автобуса. Полковник уже стоял возле вертолёта, на хвосте которого красовались большие цифры 2 1 2. Он несколько раз
махнул ребятам рукой, и они потянулись по указанному адресу. Лётчики стояли возле машины, лица скрывали закрытые шлемы. Репортёры
поздоровались с ними и быстро поднялись по маленькому трапу.
Полковник замыкал эту «бубнящую» процессию и уселся на откид-ное кресло возле выхода. Минут через десять поднялись и пилоты
с бортинженером, расселись по местам и принялись щелкать тумбле-рами на панелях в кабине.
Ну, что пресса к полёту готовы? надевая лётный шлем, весело
поинтересовался бортинженер. Невысокого роста темноволосый
19
Александр Коцюба Раненный Алеппо
парень лет двадцати семи, не больше, взял какой-то продолговатый
щиток и направился к правому борту салона. Сейчас мы эту штуковину установим, и будем взлетать, задорным голосом продолжил он.
Это путешествие вам понравится, вот увидите. Надеюсь, летать все
любят?
Конечно! оживились журналисты. А садиться будем по афган-скому сценарию? поинтересовался у веселого лётчика Виктор.
Всё-то вы знаете, парировал бортинженер, и всё будет замечательно! Сядем, как пчёлка на цветочек, вы даже не заметите. А цветочек
у нас сегодня где?.. Правильно, не дожидаясь ответа, продолжил
лётчик, цветочек у нас в Алеппо Он закрыл специальным щитом
какое-то отверстие в салоне вертолёта, зашел в кабину, и сел спиной
к репортёрам.
Что за афганский сценарий? поинтересовался Илья у сидевшего
рядом оператора.
Ты что, не знаешь? удивился Виктор.
Могу предположить, но точно не знаю.
Это когда вертолет подлетает на большой высоте к месту
посадки, а потом резко, словно падая, опускается вниз. Так верто-лётчики в Афганистане заходили на посадку, чтобы моджахеды их
не сбили. Это очень сложная техника пилотирования. Только настоящие профессионалы могут таким способом сажать свои боевые
машины. Особенно зрелищно такая посадка выглядит со стороны:
«вертуха» начинает вращаться вокруг своей оси и быстро опускается.
Очень сложный элемент.
А ты видел такую посадку? поинтересовался у Виктора кто-то
из коллег.
Да, снимал несколько раз. И даже садился, когда зимой мы в Хаму
на съёмки летали. Аттракцион, надо сказать, захватывающий, улыбнулся Виктор.
А что, нас могут сбить? послышался тихий голос из хвоста
салона.
Что за паника в начале пути? строгим тоном заголосил молчавший несколько минут полковник. Никто нас, нахрен, не собьёт! Летим
спокойно, что за шарманку завели?
Причём здесь шарманка? не унимался встревоженный голос
в конце салона, нам же нужно знать, что здесь творится.
20
Александр Коцюба Раненный Алеппо
Ничего здесь не творится! торжественно прервал полковник.
Я сказал, летим хорошо, значит, будем лететь хорошо! И даже весело.
Смотрите, вон, лучше в иллюминаторы, там сейчас красоту показывать
будут. И не ссыте! Военные авиалинии понесут вас на высоте четыре
тысячи метров над землёй, так что ни один дух до нас своей пукалкой
не достанет. Полковник поднял указательный палец правой руки вверх,
даже если захочет. Но захотеть он этого не сможет. Ибо не фиг!!!!
Я доступно объясняю? обратился он ко всем.
Канэшна коверкая речь, на манер кавказской, ответил кто-то
из репортёров.
Тахда, панымаешь, лэтим красыва! подхватил повеселевший
офицер.
Вертолёт плавно покатился по раскалённой полосе, и, проехав
несколько метров, оторвался от земли. Он поднимался всё выше и выше, оставляя позади стоявшие на аэродроме российские Су-24, гражданские
лайнеры и несколько боевых вертолетов. Сделав небольшой крюк над
городскими кварталами, машина с журналистами на борту уверенно
направилась в сторону сирийской пустыни. Репортёры внимательно
следили за проплывающим однообразным пейзажем.
Засеки время, громко, стараясь перекричать шум работающих
двигателей, обратился Виктор к Илье. Через час должны прилететь
в Алеппо, это мне лётчики сказали. Кстати, посмотри на этот прибор,
оператор указал датчик высот, висевший в салоне, как раз напротив Ильи. Видишь, высота всего три с половиной тысячи метров, а должны лететь не ниже четырех километров.
Да покачал головой, Илья нызэнько идём!
В том-то и дело, что не по плану летим. На такой высоте нас
из любого ПТУРа достанут.
Да ладно, Вить, не усугубляй! улыбаясь, ответил репортёр.
Оператор в ответ на это лишь махнул рукой и отвернулся в сторону
своего иллюминатора. Илья тоже уставился в круглое смотровое окно
вертолёта, вглядываясь в проплывающие мимо пригорки и возвышенности, словно пытаясь разглядеть в них вражеские объекты.
«Лишь бы сразу, не мучаясь», думал Илья о возможной атаке
террористов на их вертолет. «Если сейчас шарахнут по нам ракетой, прошьют насквозь осколками, то всё. Не дай Бог, упадём к ним
в тыл, да еще и живыми останемся, вот будет шиндец. Возьмут ране-21
Александр Коцюба Раненный Алеппо
ного, в яму какую-нибудь посадят, пытать начнут, издеваться. А потом
на камеру башку отрежут и привет всем Блин, только не плен, только
не плен. Если вдруг встанет вопрос о захвате, дай Бог сил подняться
и броситься на зверёнышей. Пусть лучше расстреляют Но сразу, чем
мучиться Не дай Бог, к ним в лапы угодить!» рассуждал Илья, продолжая всматриваться всё в тот же однообразный пейзаж сирийской
действительности.
22
Александр Коцюба Раненный Алеппо
БОРОДАЧИ
По укатанной каменистой колее, поднимая громадный столб пыли, мчался белый японский пикап. По бокам его красовались чёрные надписи на арабском языке, окаймляющие перекрестие больших, слегка
изогнутых сабель, а в месте, где кузов примыкал к закрытой кабине, трепыхался от сильного ветра рваный по краям чёрный кусок плотной
ткани на импровизированном железном древке. Здесь же, в открытом
багажнике, была вмонтирована зенитная установка, оба ствола которой
обращены по направлению движения машины.
В железном кресле этой установки трясся, привязанный ремнями, бородатый мужчина в чёрном облачении. Возраст его понять было
сложно: густая растительность покрывала практически всё его лицо, оставляя нетронутым лишь глаза да узкую полоску лба, а еще небольшую тёмную плюшку вместо носа. Во время быстрой езды по кочкам
его мотало в разные стороны так, что казалось этот чудовищного вида
«бармалей» вот-вот вылетит со своего места, но он держался, упираясь изо всех сил широко расставленными ногами в основание «зушки»
и крепко вцепившись обеими руками за выпирающие части установки.
Сразу видно заядлый путешественник. В салоне пикапа, кроме него, были ещё трое бородачей: водитель, в такой же черной одежде, обмотанный пулеметными лентами, справа пассажир с крупнокалиберным
пулемётом ещё советского образца, ствол которого торчал из открытого
окна, а на заднем сидении вальяжно расположился главарь этой группы.
Рядом с ним лежал Калашников с перевязанными чёрной лентой двумя
обоймами, здесь же спутниковый телефон. Машину то и дело кидало
из стороны в сторону, и явно недовольный этим обстоятельством вожак
все время хватался то за автомат, то за телефон, не давая им упасть.
Главарем был молодой мужчина, лет тридцати пяти, тоже с длинной и густой бородой. На голове чёрная, плотно повязанная «арафатка», концы которой спускались на зелёного цвета «разгрузку» с дополни-тельными магазинми патронов и несколькими гранатами. Настоящий
«пёс войны»: ни подлинного имени, ни дома, ни родителей он не знал.
Помнил лишь, как еще совсем маленьким мальчиком его привезли
23
Александр Коцюба Раненный Алеппо
в какой-то очень бедный аул, где очень грозные дяденьки сказали, чтобы
выполнял все их приказы, иначе Аллах очень рассердится и не примет его к себе. Там-то он и получил своё имя Вахид, и вместе с еще
несколькими мальчишками стал учиться стрелять, делать самодельные
бомбы и резать головы. Сначала баранам, а потом, в процессе обуче-ния, всем неверным Мужчинам и женщинам, которых приводили
в их лагерь наставники «боевые братья», как они себя сами называли.
Вахид всегда чётко и быстро выполнял все команды и распоряжения
своих руководителей. И очень преуспел в науках. Его считали лучшим воспитанником, ни один из сверстников, а впоследствии и никто
из старших учеников, не мог победить его в драке и в точности стрельбы
из любого оружия. Особенно преуспел Вахид в минно-подрывном деле, а также в области добывания важной и даже секретной информации.
Ни один пленный, попавший в руки подросшего «волчонка», не мог
противиться его изощрённым методам «вытягивания» нужных сведений. Возможно, страх от предстоящих пыток «развязывал» обречённым
языки, а может, и обещания всего, чего захочет жертва, которые Вахид
давал не скупясь. Но он никогда не выполнял данных обещаний, предпо-читая поскорей избавиться от разговорившегося собеседника. Залогом