Собственные злые мысли причиняли боль, вскрывая зашитые тоненькими ниточками раны. Она начала задыхаться, но, боясь разбудить соседку, лишь сильнее уткнулась в подушку. Внутри будто не осталось ничего, лишь огромная чёрная дыра, вместе с плохим поглощавшая и всё хорошее.
Больно.
Как же больно
«Дроля, что с тобой? Могу я чем помочь?»
Элина вздрогнула. Точно. Совсем забыла о нём.
«Ничего, я в порядке»
«Позволишь сказать, что не верю? Ежели боишься, коли расскажу кому, так невозможно такое»
«Я в порядке»
«Дроля, мне ты можешь довериться»
«Я же сказала: я в порядке! Можешь просто оставить одну!?»
«Уже лучше», тем не менее, голос дрогнул. «Не стоит в себе держать»
«Что ты хочешь услышать? Что? Как я осталась здесь совсем одна, в этом непонятном незнакомом мире, где каждый пытается меня чему-то научить, доказать что-то своё? А я тупая и наивная! Я ничего не понимаю. Меня выдернули из привычной жизни, закинули сюда! Ещё утром я ничего не знала! Ни о магии, ни о другом мире! А завтра уже какая-то учёба, занятия, новые люди. Все они лучше меня, они всё знают, хотя бы владеют силой. Я ведь опозорюсь перед ними!..»
«»
«Мой главный страх сбылся! Я потерялась и осталась совсем одна!»
«Ты не одна. Желаешь или нет, я с тобой» как ударом под дых.
В голове всплыл образ Жени поддерживающий и трогательный. В тот вечер они забрались на крышу его дома, старой хрущёвки в пять этажей, ждали заката, и Элина впервые открылась кому-то. Говорила и говорила, обо всём на свете, пока не заболело горло: о мыслях, о чувствах, о всепоглощающем страхе жизни, где смысл известен всем, но только не ей. И именно тогда поняла вот он, друг. Настоящий. Женя слушал. Женя весь вечер повторял: «я с тобой», а затем это стало их традицией.
«Не одна?»
«Повязаны крепко» и с заминкой спросил, «лучше?»
Элина промычала нечто невнятное. Близко-близко начал подбираться стыд.
«Дóбро» он облегчённо выдохнул. «Я думал поговорить оО себе, о нашей связи, о том, что хотя бы помню. Но понимаю, не время сейчас, да?»
Несмотря на то, как сильно она устала и как часто моргала, лишь бы глаза не закрылись, ложиться спать не хотелось. Вдруг получится оттянуть подальше завтрашний день?
«Почему? Я-то готова, а вот ты? Не исчезнешь опять и не начнёшь притворяться, что ничего не было? Мне это так надоело!»
«То необходимость. При нём опасно являть себя»
«При Севире?» легко сопоставила факты. «Почему?»
«Так надобно. Я знаю, чувствую»
«Ладно» не стала настаивать, да и какой смысл. Вряд ли бы поняла что-то. «Итак? Кто ты? Что забыл в моей голове? Конечно, я подозревала, что у меня проблемы с менталкой, пара расстройств там, но чтобы шизофрения»
Кажется, она его озадачила. На мгновение повисла тишина, и Элина быстро пожалела, что зашла опять слишком далеко, что начала говорить, не подумав.
«Моё имя Яромир», разумно проигнорировал он и, чуть сбиваясь, начал. «Иного о себе не ведаю, но эти места словно знакомы. Многое туманно. В твоей голове я не хотел быть, но очнулся уже так»
«Ты совсем ничего не помнишь?»
«Совсем. Лишь иногда воспоминания вдруг всплывают. Как недавно: в том лесу с Замятником. И есть ещё кое-что, оно постоянно крутится в голове, словно нечто важное: «Дващи денница»»
«Может всё же стоит кому-то рассказать? Это ведь не нормально даже в вашем мире! Наверно. По крайне мере они хотя бы могут знать, что тебе надо»
«Нельзя!» от резкого возгласа Элина содрогнулась и нелепо подскочила, до того безоружная и почти убаюканная. Яромир продолжил тише, но с тем же напором и яростью, «это единственное мне доподлинно известно. Нельзя рассказывать, никому, ни при каких обстоятельствах! Мы сделаем всё сами, решим, исправимНадобно только разузнать, что это и понять как. Ты и я, мы ведь вместе, верно? Повязаны крепко»
«Верно, да, но у тебя есть хоть какое-то представление где искать, с чего начинать?»
«Возможно. Там, где хранятся ценнейшие, прекраснейшие создания человечества книги»
«Библиотека» обречёно поняла Элина.
«Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Буду обучать владеть силой!»
Её не покидало ощущение, что ввязалась она во что-то подозрительное. Но, в то же время, внутри теплилась странная уверенность так правильно. Иначе и быть не могло.
Глава 4. «Новый день, новая я»
Ещё ты дремлешь, друг прелестный пора, красавица, проснись: открой сомкнуты негой взоры навстречу северной Авроры, звездою севера явись! Подъём, засоня, кому говорю! Я всё вижу!
По комнате разнёсся громкий юношеский голос, весёлый и от того жутко раздражающий. Это оказался необычный будильник соседки. Элина, не разлепляя глаз, села. Голова, как чугунная, была совершенно тяжёлой и пустой, но кто виноват? Легла бы раньше. Решившись чуть приоткрыть глаза, она тут же зажмурилась снова. Солнце! Адское орудие пыток!
А ты ещё кто такая? раздалось сверху отнюдь не радостное.
Вот что заставило проснуться быстрее ушата с водой. Элина подскочила, попыталась встать, но запуталась в одеяле и свалилась на пол, прямо под ноги ничего не понимающей соседке. А это точно была она, которая проснувшись, столкнулась с нежданным пополнением. Какой же стыд! Прекрасное первое впечатление, ничего не скажешь! К счастью, та сейчас тоже находилась не в лучшем состоянии. Белоснежные волосы слежались, спутались колтуном с одной стороны, на кофейной коже остались полосы от подушки, яркие тени и помада размазались, а шикарное, насыщенно синее, индиговое платье измялось. Вечерок выдался явно весёлым.
Привет, я-я Элина. Новенькая вроде как. Меня ночью заселили, невообразимым образом удалось связать пару слов и кое-как выпрямиться.
Девушка ничего не ответила, лишь нахмурилась, пристально разглядывая с ног до головы. Вот только почти сразу же пожалела, болезненно морщась, и стала агрессивно массировать виски. Она отошла к двери и вдруг начала стучать: сначала справа, затем два раза слева и посередине. Как будто использовала тайный шифр или азбуку Морзе. А может, так и было? Ведь в тот же миг прямо в протянутую ладонь приземлился уже знакомый бархатный конверт. Элина вскинула голову, ожидая увидеть в потолке дыру или хоть что-то, откуда мог появиться конверт. Но, конечно же, там ничего не было. Пора привыкать! Соседка вот ничуть не удивилась и сразу же принялась вчитываться в размашистый подчерк. Элина не понимала, ей ждать или идти собираться? Как вообще воспринимать это полное безразличие? Но всякие мысли мгновенно вылетели из головы, стоило на глаза попасться знакомому блестящему грифу.
На её половине комнаты стояли в ряд десятки коробок. Сверху на них лежали тетрадки и книжки, подписанные пластинки и альбомы, а рядом, как вишенка на торте гитара, её Сириус. Элина тут же подскочила и невесомо коснулась пальцами. Кто-то и вправду побывал в их доме и принёс всё! Это пугало, но с другой стороны даже радовало не нужно ломать голову, где взять простые ручки и тетрадки или переживать об оставленной коллекции золотой классики. Вдруг мама опять решилась бы сжечь? Ах, да
Гитара сама собой перекочевала в руки, и, не задумываясь, Элина наиграла любимый риф. «Freaks». Соседка тут же отвлеклась от тяжёлых дум и по-настоящему обратила внимание, бросив конверт на стол.
Нашла время. За стенкой тебе спасибо не скажут, и, не дожидаясь извинений, поторопила. Собирайся уже. С меня ведь спросят, если опоздаешь. Считай, теперь моя обуза.
Твоя?
А кого ж ещё, она кисло усмехнулась, Я как бы староста второго класса. Твоего класса.
Вот так удачное соседство. Хотя, похоже, обрадовалась этому одна лишь Элина. Гитару пришлось оставить и напомнить себе, что то не увеселительная поездка в детский лагерь. Всё серьёзно.
Аделина Княжнина, представилась та и зачем-то протянула ладонь, хотя видно было, до чего же ей не хотелось даже касаться. Будем знакомы.
Пожав сухую, изящную руку, Элина быстро собрала вещи, вторя действиям соседки, и последовала в умывальню. Между делом успела спросить мысленно, убедиться в реальности:
«Яромир, ты здесь?»
«Да. Ужели мог куда деться?»
В коридоре было многолюдно, даже слишком. Все сновали туда-сюда потерянные и заспанные, в пижамах и халатах. Не сравнится с ночной пустотой. Но ещё хуже оказалось внутри. Пришлось отстоять долгую очередь, чтобы просто плеснуть холодной водой в лицо и почистить зубы. И то, без помощи Аделины не пробиться бы ей и во веки вечные, ведь каждый норовил влёзть вперёд «зайцем».
В комнату вернулись в спешке и переоделись в «обязательную форму». Элина то и дело одёргивала пышную юбку не питала никогда к ним особой любви. Хотя и, стоило признать, выглядело даже красиво. Жаль было портить всё своими складками, растяжками и толстым телом. Форма её имела три цвета: золотой, белый и красный. Сначала шло лёгкое белое платье с кружевным подолом. Затем бархатный пиджак багрового оттенка с расширяющимися рукавами и вышивкой по краям, но такой приталенный, что и дышать трудно. А в довершение накидка того же цвета, доходящая до колен, увитая как плющом золотым узором перьев. Всё это было таким ярким и выделяющимся, абсолютно ей не подходящим. Тут же захотелось переодеться, да хотя бы в такое же чёрное, как у Аделины.
Та была в похожей форме, только других цветов: серебряном, чёрном и синем. Но помимо этого юбке недоставало пары сантиметров, а на подоле мерцали самодельные звёзды. За это время Аделина успела собрать волосы в высокий хвост и «слегка» накраситься: голубые тени легли в уголки глаз, переливчатый блеск на губы и две точки-капельки на правую щёку. «Настоящая красотка», с возрастающей завистью думала Элина и не стала даже смотреться в зеркало перед выходом. Зачем расстраиваться? Такой же крутой никогда не быть.
Но прежде чем выйти наружу, Аделина учительским тоном наставила:
Не спеши. Сразу видно ничего в наших делах не смыслишь. На каждое утро у нас есть маленький ритуал. Его нельзя пропускать. Всё что нужно встать у зеркала и минуту или две нахваливать себя, обязательно вслух и обязательно смотря прямо в глаза. Поняла? Тогда за дело.
А что именно говорить-то?
Задача показалась совсем не такой легкой, какой расписывали.
Что-нибудь приятное?.. О Боги, ладно, сейчас.
С мукой на лице, скривив губы, Аделина стала рыться в бумажной горе, именуемой письменным столом. Всё, не прошедшее отбор, летело на пол. Элина успела пожалеть, что спросила ничего бы не случилось, говори первое пришедшее в голову. Спустя сотни листочков и изрядно возросшей горе мусора, Аделина нашла-таки истертую бледно-розовую брошюрку.
На. И быстрее, быстрее. Мы итак уже опаздываем!
Пробежав взглядом по мелким буковкам, Элина встала напротив зеркала и, стараясь не запинаться, начала:
«Я принимаю и люблю себя такой, какая я есть», «Я могу достичь всего, чего захочу», «Я могу преодолеть все проблемы, с которыми сталкиваюсь», «Моя жизнь имеет значение»
Чем больше говорила, тем глупее себя чувствовала. Какой же бред. Как будто слова могут что-то решить и исправить. Аделина, кажется, думала точно так же, с неохотой буровя отражение взглядом.
Когда они покинули общежитие, солнце успело высоко подняться над горизонтом. В мягком утреннем свете окрестности академии приобрели совсем иной вид: из них ушло всякое таинство и интимная причастность. Теперь это место окончательно превратилось в типовой загородный кампус со спешащими учениками и глупым правилом не ступать на газон, о котором вспоминали разве что старосты.
Мой тебе совет, ходи везде по дорожкам. Зайдёшь чуть дальше и нарвёшься на барьер, а он по мозгам сильно проходится. Так и доведёт до комнаты, а тебе на уроки надо, например. Вот и отработка у Эстрин.
Вон тот? вдалеке за зданиями у самой кромки леса мерцала перламутром полупрозрачная стена, уходящая куполом к небу. Не далековато ли, чтобы просто так забрести?
Иногда по глупости попадаешь. Не углядела, задумалась и всё. Но и просто любопытных хватает, это точно. К нечистым мечтают угодить на блюдечке, сразу им на обед. Такой вот естественный отбор. Ты ведь знаешь, что мы сейчас, считай, на полунощных землях находимся?
Не сложно догадаться.
Хоть что-то, явно многого и не ожидала. Чтобы воздействия на нас совсем не было или, по крайне мере, оно не ощущалось так сильно, создали этот барьер и обереги, Аделина показала тоненькое колечко, красующееся на указательном пальце, они-то и спасают от Скарядия. Полунощные земли быстро съедают разум. Одни лишь Хранители Пути научились каким-то образом обходиться сами, и теперь за этим их секретом гоняются все три Ордена в придачу с Императором. Не нравится оставаться позади. Поэтому если разрушится барьер, все мы здесь умрём, рано или поздно. Так рьяно за ним и приглядывают, лишь бы ничего не случилось. Смотритель вон каждую ночь, как коршун бродит, не продохнуть.
Элина зарубила себе: «Не подходить к барьеру и не снимать оберег».
Кстати, всё спросить хотела. Что это у тебя за, она указала на глаз, порез? Поторопись, могли бы и залечить легко. А сейчас уже шрам останется.
О «подарке» от призрака успела позабыть. Рана обросла тонкой корочкой. Неуверенно пожав плечами, Элина ответила:
Да я не знала просто.
Никто ей не предлагал. Откуда могла знать? Вдруг исцеление это что-то дорогостоящее или предназначенное лишь для значимых персон. Таких как Севир.
От общежития они прошли по дорожке прямо, а затем свернули направо. Обернувшись, можно было заметить два точно таких же здания, одинаковых до малейшей чёрточки, до каждого кирпичика и листочка плюща. Единственное, что отличало друг от друга поскрипывающие на крышах флюгели. Каждый в форме птицы, но у всех разной: у первого здания, из которого они вышли, со снегирём, у второго с синицей, а у третьего со свиристелем.
Общежития наши, заметив, куда она смотрит, Аделина махнула рукой. В каждом по три класса живут. Кажется, что одинаковые, да? Но самое крутое всё равно у старших. Представь, они в комнатах по одному селятся, как в отдельной квартире! И никаких очередей в умывальню. И никакая Сипуха не дышит в спину, за каждым шагом не следит! Везунчики, согласись?
Элина кивнула. А потом поняла, что до того, как её так бесстыдно подселили, Аделина ведь жила совсем одна. Везунчики Кто не расстроился бы и не возненавидел? От беспокойства тут же свело живот. Лишь бы уйти от темы, спросила, хотя и так догадывалась, о ком шла речь:
Сипуха это?..
Именно. Наша надзирательница. Ты её видела? Вылитая сипуха! рассказывая об этом, та вдруг оживилась. Это ещё до нас пошло. Кто знает, сколько ей на самом деле лет! Папа частенько вспоминал, как в их год один из Зарницких окрестил сначала Паучихой, а уже затем там целые конкурсы с голосованиями устраивались! Так что мы просто пожинаем их наследие. С тех пор каждый учитель обзавёлся прозвищем. Причём птичьим! Почему ещё одна загадка! Вот кого ты видела, кто тебя привёл?
Эм, СевирСевир Илларионович.
Аделина резко остановилась, едва не споткнувшись, и уставилась широко раскрытыми глазами.
Что?
Поверь мне, но он никогда не отправлялся за потерянными сам! Серьёзно! Весь такой якобы занятой, да и, мягко говоря, недолюбливает эти вечные разбирательства с неключами. Боится не сдержаться. За тысячу лет явно успел многого насмотреться. Да даже мы для него не лучше муравьёв, глупые и скучные. Вот если бы я была бессмертна, то на его месте ни за что бы не!..
Погоди, то есть он реально бессмертный?
Ещё вчера Элина думала, что ослышалась или поняла как всегда не верно. Глупость ведь, не может человек жить вечно. А сегодня уже ничему не удивлялась, смирившись, понимая, что законы прошлого мира здесь не работали.