Чаще всего мы собираемся в гараже втроем, хотя иногда к нам присоединяются Мишка и его гитара. В детстве мы вместе занимались в музыкальной школе, только я еще и фортепиано освоил. Поем любимые песни, тренькаем просто так, а Лео исполняет роль нашего звукорежиссера уже после появления в гараже аппаратуры он внезапно серьезно заинтересовался этим делом и даже прошел какие-то онлайн-курсы.
Иногда я преодолеваю стеснение и пою друзьям то, что написал сам, и потом они подыгрывают мне. Почему-то мне всегда трудно делиться собственным творчеством. Возможно, все из-за того же скептического отношения со стороны родителей. Когда я только начинал заниматься музыкой и сочинял первые тексты, я показывал их отцу и маме. Они хвалили, но без особого энтузиазма и особо не вслушиваясь, а отец обязательно добавлял что-то вроде «Когда уже закончишь дурака валять». Так что я теперь и не валяю. Для них.
Сегодняшний вечер не исключение гараж, музыка и мы трое. Лео сидит, удобно развалившись в низеньком старом кресле с мягкими подлокотниками и закинув одну ногу на другую. В одной руке у приятеля початая бутылка пива, в другой мышка от ноутбука, который стоит у него на коленях. Ногой Лео отбивает ритм в такт бласт-биту, который доносится из того угла, где стоит барабанная установка. За ней сидит Кирилл, палочки в ладонях которого так и мелькают. Я на облезлом крутящемся кресле сижу неподалеку от него и мучаю бас, подстраиваясь под Кирилла. Но если обычно я сосредоточен на гитаре и на музыке в целом, то сегодня мысли мои далеко возле старенькой кирпичной девятиэтажки, где на третьем этаже живет медноволосая тоненькая девчонка с большими ореховыми глазами.
Медиатор съезжает со струны, и она больно прищемляет мне палец. Я чертыхаюсь и откладываю гитару, тянусь за телефоном. Десять минут десятого. Еще рано звонить. До десяти посижу с пацанами, а потом пойду домой и позвоню по дороге.
Ты сегодня рассеянный, замечает Кир, останавливая бег своих рук. По ушам сразу ударяет непривычная тишина.
Да он о Ритке думает, хохотнув, подает голос Лео со своего кресла. Смотри, какие глаза у него телячьи.
Думаю, не отпираюсь я. Кирилл выбирается из-за установки и, подойдя к журнальному столику возле дивана, прихватывает две бутылки. Одну протягивает мне, вместе со второй плюхается на диван.
Она прикольная девчонка, замечает он оттуда. Сильно тебя зацепила?
А то по нему не видно, опять зубоскалит Лео. Слышь, рок-стар, вы хоть целовались с ней?
Мы пока что на дружеской стадии, хладнокровно отзываюсь я, отпивая из горлышка, и морщусь. Пиво оказывается теплым. Терпеть такое не могу.
Парни переглядываются.
Так, может, пора из нее выйти? подмигивает мне Лео. А то у тебя котелок не тем занят. Ты сейчас здорово мазал. Как завтра в клубе будешь играть?
Нормально я буду играть, огрызаюсь я и снова смотрю на часы. Девять двадцать. Я просто сегодня с ее матерью познакомился.
О-о-о, в голос тянут друзья. Кир скорее полувопросительно, Лео ехидно. Я молчу и цежу сквозь зубы теплое противное пиво.
И? первым не выдерживает Кирилл. Как все прошло?
Не так, как ты думаешь, говорю я и рассказываю друзьям о встрече с Ритиной матерью. А заодно и о том, что до этого знал о ней по рассказам Риты и Мишки.
Кир кажется встревоженным.
Думаешь, Ритке влетело дома?
Именно это я и думаю. Нет, даже уверен дома ее ждал скандал. В том числе и поэтому я не могу дождаться времени, которое сам себе определил, чтобы услышать ее голос и убедиться, что все хорошо.
Да бросьте, говорит Лео. На сей раз серьезно, без своих обычных подколов. Рита за себя сумеет постоять, ей палец в рот не клади. Мы вчера с Ленкой моей виделись, когда вы меня кинули оба. Ленка говорит, на тренировках если вдруг какой конфликт случается ну, девчонки же, что с них взять, Ритка всегда отпор дает. И всегда вмешивается, если кто-то ссорится. Не боится.
Они хорошо общаются с Ритой? интересуюсь я. Друг пожимает плечами:
Да нормально, наверное. Я вообще не спрашивал. Позвони Ленке да спроси.
Может, и позвоню неопределенно тяну я. В это самое время мой телефон вибрирует. Я хватаю его слишком поспешно, что, конечно, не укрывается от моих внимательных друзей. Они разражаются хохотом, в то время как я торопливо провожу пальцем по дисплею. На экране выскакивает сообщение от Марики: «Милый, приветик. Чем занимаешься? Не хочешь ко мне приехать? Я сегодня одна»
Твою мать, раздраженно говорю я вслух и смахиваю сообщение, не открывая. Я же вчера утром все ей сказал, ну что ей еще непонятно? Какое, к черту, приехать? Какой я ей милый?
Это Мари, отвечаю я на невысказанный вопрос в глазах парней.
Мне казалось, ты вчера утром с ней поссорился, замечает Кирилл, укладываясь на диван.
Я и поссорился, сердито отвечаю я. Только ей все неймется
Ритке сто процентов не понравится, если ты будешь общаться с Марикой, предостерегает Лео и открывает очередную бутылку.
Я и не собираюсь, я хватаю гитару и начинаю перебирать струны. Закроем тему, окей?
А давай ты нам что-нибудь сбацаешь, подает голос с дивана Кир. Он вытягивается во всю свою немаленькую длину и прикрывает глаза. Свое?
Я отрицательно мычу.
Ну тогда давай «Металлику»? не отстает друг.
Поддерживаю, Лео потягивается в кресле. Пару песенок. А потом, так и быть, вали звонить своей принцессе
Когда полчаса спустя я с гитарой за спиной шагаю в сторону дома по широкому проспекту, ярко освещенному фонарями, и слушаю гудки, руки мои подрагивают. Такой мандраж в последний раз я испытывал, впервые оказавшись на сцене перед десятками чужих внимательных глаз. А если она не ответит?
Но долго ждать не приходится. Гудка после третьего Рита берет трубку.
Привет, Стас.
Привет, Орешек. Как ты?
Я чутко вслушиваюсь в ее голос. Не плакала ли? Но он кажется спокойным, хоть и очень уставшим.
Все в порядке. А ты? Идешь откуда-то?
Она говорит негромко, видимо, чтобы разговор не услышала мать. Хорошо, что на улице сейчас тихо, и мне не приходится напрягаться, чтобы расслышать ее слова.
Да, я был у Лео.
Почему-то я не могу пока рассказать ей о музыке и о том, какое значение она имеет в моей жизни. Не знаю почему видимо, подспудно боюсь, что она не одобрит, не поймет, как не одобряют и не понимают родители. Боюсь, что скептического выражения на ее лице не перенесу, хотя сердце и подсказывает, что Рита так не поступит.
Здорово, откликается она. А я с учениками занималась.
С какими учениками? от неожиданности я даже сбиваю шаг. Она приглушенно смеется, и ее смех греет мне сердце:
С шестилетними. По скайпу. Математикой.
С каждым разом Рита открывается мне все с новой стороны.
Ты не говорила об этом, я перекладываю телефон в другую руку и прячу в карман озябшую ладонь. По вечерам пока очень прохладно, а перчаток у меня нет. Тебе нравится преподавать?
Да какое же это преподавание, снова мягко смеется она. Простейшая арифметика в игровой форме. И, помолчав, добавляет: Мне нравится с детьми. Они такие настоящие. Честные.
И много у тебя учеников? я останавливаюсь на светофоре. Рядом замирает парочка, слушающая музыку в одних наушниках на двоих. Они прижимаются друг к другу, крепко обнимая друг друга за талию. Из наушников доносится голос Джареда Лето. Девчонки в нашем классе тоже помешаны на нем. Загорается зеленый свет, и пара устремляется вперед, обогнав меня. Я провожаю их глазами, поймав себя на мысли, что тоже хочу вот так идти по вечерним улицам в обнимку с Ритой, слушая одну музыку на двоих. А интересно, какую музыку она любит? Я еще не спрашивал ее об этом Впрочем, как и она меня
Стас, ты здесь? вырывает меня из размышлений ее голос. Я не сразу осознаю, что, задумавшись, прослушал все, что она сказала.
Черт, Орешек, прости, я задумался и все проспал, извиняюсь я. Можешь повторить?
Да только двое, говорит она. В трубке что-то шуршит, потом Ритин голос доносится немного издалека: Стас, повиси секунду, хорошо?
Окей, отвечаю я. В трубке воцаряется тишина, и, пока я жду, успеваю отмахать еще с пару десятков метров. Наконец я снова слышу мелодичный Ритин голос:
Я здесь. Прости, пожалуйста, мама звала. Пришлось подойти.
Кстати, осторожно спрашиваю я, как у вас дела? Вы поговорили?
О да, подтверждает она со смешком. Поговорили.
И что?
Да ничего, я представляю, как она пожимает плечами. Ее голос вновь кажется мне усталым. Мне было сказано, что от таких, как ты, стоит держаться подальше, чтобы внезапно не оказаться одной с ребенком на руках. И что, если это случится, она мне помогать не будет.
О Господи.
Да, в этом вся моя мама.
Ну и как, ты будешь держаться от меня подальше? с замиранием сердца спрашиваю я. Знаю, что она не идет у матери на поводу, но не волноваться не могу.
Уже держусь, ты разве не видишь? откликается Рита. Я с тобой не разговариваю, а завтра в школе не сяду к тебе за столик за обедом и в кафе с тобой тоже не пойду
Кстати, насчет кафе, вспоминаю я. А мама тебя отпустит?
Рита громко фыркает мне в ухо.
Ты думаешь, я буду спрашивать? Поставлю перед фактом.
И скажешь, что пошла со мной? не могу удержаться я. Рита серьезно отвечает:
Нет, думаю, об этом ей знать необязательно.
Мы ненадолго замолкаем. О чем в это время думает Рита, я не знаю, хотя мне очень хотелось бы заглянуть в ее прелестную головку, а сам я тщетно пытаюсь представить, что она сейчас делает. Как выглядит ее комната, она сидит или стоит? Или, может быть, лежит?..
Что ты делаешь? наконец нарушаю я молчание. Она словно и не удивляется вопросу:
Сижу на подоконнике, смотрю во двор. Глажу кота.
Значит, твое окно тоже выходит во двор, констатирую я.
Да, все, кроме маминой спальни, соглашается она. А ты уже пришел домой?
Не совсем, мне еще минут пять идти.
А почему ты идешь пешком? спрашивает вдруг она.
Я перехожу очередную дорогу.
Не люблю общественный транспорт. Пешком лучше.
Я думала, ты всегда на машине ездишь, признается она чуть смущенно. Я смеюсь:
Отец сказал мне не быть колобком на ножках, когда отдавал машину. Так что приходится соответствовать. Кроме того, мне сейчас все равно нельзя за руль.
А, у вас были веселые посиделки, догадывается Рита. Мне становится смешно:
Веселые посиделки?
Так мой папа всегда говорит, если собирается выпить, объясняет она, и тепло в ее голосе подсказывает мне, как она любит отца и как скучает по нему.
Прикольная фраза, говорю я, в очередной раз меняя руки. Я теперь тоже буду так говорить.
Дарю, великодушно разрешает Рита.
Я останавливаюсь перед своим домом и достаю ключи от калитки. Противно звякнув, она открывается. Рита, очевидно, слышит этот звук, потому что спрашивает:
Ты пришел?
Да, уже во дворе, я быстро пересекаю двор и взбегаю на крыльцо.
Тогда надо прощаться, полувопросительно замечает она. Я вздыхаю:
Я бы с удовольствием поговорил еще, но сейчас в лифте все равно связь пропадет.
Спокойной ночи, Стас, говорит Рита.
Доброй ночи, Орешек
Я хочу добавить «Пусть тебе приснюсь я», но она перебивает меня:
Стас!
Да?
Хорошо, что ты позвонил, после секундной заминки негромко говорит она, а потом кладет трубку. Эти слова, благодаря которым я захожу домой, по выражению мамы, «довольный как наевшийся сметаны кот», греют мне душу до тех самых пор, пока я не засыпаю.
Утром, пока я торопливо пью кофе, отец заглядывает на кухню.
Собрался, сын?
Почти, отвечаю я, прихлебывая горячий напиток. Отец делает приглашающий жест:
Тогда давай, подвезу. Буду ждать тебя в машине.
Он исчезает в прихожей, а я не могу удержаться от гримасы наверняка по дороге отец снова присядет мне на уши по поводу поступления. Не уверен, что хочу это слушать, учитывая, что из-за сегодняшнего вечернего свидания с Ритой у меня и так нервы на пределе.
Пап, я пешочком прогуляюсь, кричу я.
Без разговоров, жду в машине, доносится в ответ из прихожей, после чего хлопает входная дверь.
Вопреки моим ожиданиям отец ничего не говорит насчёт университета. Однако, проехав в молчании буквально пару минут, неожиданно спрашивает:
Стас, ты влюбился?
Чего-чего, а такого вопроса я не ожидаю. Сердце пускается в галоп, и первая мысль, прыгнувшая в голову, все отрицать. С чего это я должен раскрывать душу? Но, поразмыслив пару секунд и утихомирив дыхание, я вдруг честно отвечаю:
Не знаю, пап.
Но есть девочка, которая тебе нравится? не отстаёт он.
Есть, признаюсь я. И, подумав, спрашиваю: А что, так заметно?
Отец усмехается краешком губ.
Ты в последнюю неделю совсем другой. Хорошая девочка-то?
Очень, улыбаюсь я. Отец ободряюще хлопает меня по колену.
У меня с ней свидание сегодня вечером, неожиданно для самого себя сознаюсь я.
Куда пойдёте? отец поворачивает на улицу, ведущую к школе.
В кафе. Пап
Нервничаешь? отец паркуется неподалёку от школьных ворот и пытливо смотрит на меня. Ему даже говорить ничего не надо сразу все понимает.
Я ни разу не ходил никуда с девчонками, говорю я. Не представляю, как себя вести. А вдруг я что-нибудь сделаю не так?
Отец пару минут молчит, а потом говорит задумчиво, тщательно взвешивая каждое слово:
Твой дед в своё время дал мне один хороший совет. Дам его тебе и я. Если хочешь произвести впечатление на кого-либо, все, что тебе нужно делать, это просто быть собой. Не строй из себя того, кем ты не являешься.
Я задумчиво киваю. Отец перегибается через меня и открывает мою дверь:
Ну, беги. Все пройдёт хорошо, сын, я уверен.
Я выбираюсь из его тойоты, и глаза мои сразу же упираются в Риту. Она подходит к воротам с противоположной стороны. Сегодня она без шапки, и на волосах, убранных в аккуратный высокий хвост, красуются большие чёрные наушники. На лице застыло мечтательное выражение, которое, впрочем, сменяется улыбкой, едва она замечает меня. Она сдергивает наушники с головы и машет мне. Я расплываюсь в улыбке, машу в ответ и ускоряю шаг. Сзади раздаётся звук клаксона. Я оглядываюсь. Отец подмигивает мне через лобовое стекло, показывает большой палец и уезжает.
Привет, Рита улыбается широко, но, кажется, чуть стесненно. Интересно, она заметила жест отца и, если да, поняла ли, что он относится к ней? А отец-то каков жук, и как он сразу сообразил, что Рита и есть та самая девочка?
Привет, Орешек! Сегодня без Таси?
Она опять проспала, Рита сокрушенно машет рукой. Еле добудилась её. Может, успеет к началу уроков прибежать. Как твоё самочувствие?
Поглядывает лукаво. Я не сразу даже соображаю, о чем она спрашивает.
А, ты про вчерашние весёлые посиделки? Все отлично, они не были слишком уж весёлыми, если ты понимаешь, о чем я.
Она заливисто смеётся, и на щеках, чуть порозовевших от утреннего холода, появляются ямочки. В этот момент мы уже подходим к крыльцу, и я, залюбовавшись ей, спотыкаюсь о первую же ступеньку и чуть не лечу носом вниз. Хорошо, что футбольные навыки позволяют быстро сгруппироваться.
Ты что? Рита, уже успевшая подняться на пару ступеней, оглядывается.
Засмотрелся на тебя, говорю я честно. Она отворачивается от меня, ничего не сказав, но я успеваю заметить, как краснеют её уши и щеки.
В дверях раздевалки мы сталкиваемся с Кириллом. Он ждёт, пока мы переоденемся (я с этой задачей справляюсь за пару секунд, а вот Рита, как все девчонки, возится дольше), а потом мы втроём поднимаемся на второй этаж, в фойе. Я уже выяснил, что Рита с Тасей практически постоянно ждут там начала уроков, да к тому же у нас в расписании первым сегодня английский, кабинет которого как раз на втором этаже.
В фойе колготится в основном малышня из пятых-шестых классов. В одном углу девчонки расчертили классики на полу и прыгают на одной ножке. Боюсь представить, какой ор поднимет наш завхоз Вадим Борисович, когда обнаружит "порчу казенного имущества". Подоконник в противоположном углу свободен, туда-то мы и направляемся. Рита и Кирилл усаживаются, я остаюсь стоять рядом с Ритой, прислонившись к стене. Перебрасываемся общими фразами я даже особо не запоминаю, о чем именно мы говорим, просто ловлю кайф от того, что эти свободные минуты провожу именно с Ритой.