Путь мой оказался тернист и полон лишений, но даже в самые темные дни я не жалел, что оставил дом. Наоборот, засыпая на острой гальке под мостом, я успокаивал себя мыслью: зато я не дома. Так или иначе, я был счастлив. Счастлив, что мрачный Сливен остался далеко позади, что я свободен, что избавился от балласта, который мог утащить меня на дно, от своей семьи.
Погруженный в тоскливые мысли, я спустился в столовую, сел за стол и невидящими глазами уставился на золотистую корочку жареной рыбы, лежащей на тарелке. Мой повар, Александр, творит настоящие чудеса, но самым лучшим лакомством для меня остаются печеные яблоки, которые я воровал на рынке. И зачем я вспомнил о детстве? Только аппетит себе испортил. Хотя, понятное дело, зачем пытаюсь оправдать неуемную жадность голодным детством. Мать говорила, что алчность грех. Если так, то в аду я буду гореть рядом с отцом.
Кто-нибудь звонил в мое отсутствие? спросил я миссис Стюард, экономку, застывшую в дверях словно изваяние святой Марии.
Мистер Браун, сэр, дважды, ответила она.
И всё?
Конечно, меня не было всего четыре дня, но тенденция прискорбная. Нужно возвращаться к активной социальной жизни, даже если мне этого совершенно не хочется.
Когда занимаешься тем, чем занимаюсь я, достоверная легенда необходимость. Возвращаясь в Лондон, я превращаюсь в Арчи Аддамса, скромного букиниста, который часто уезжает на охоту за очередным древним фолиантом. Откуда деньги на содержание дома? Наследство от деда, который при жизни был тем еще скрягой.
В легенде все должно быть продумано до мелочей: имена родителей, дядьев и их жен, их профессии, образование, ученые степени, если таковые имеются. Очень быстро я понял, что лучше притворяться простым человеком: библиотекарем, букинистом, помощником банкира или лорда. Никого не интересует, чем ты занимаешься, никто не расспрашивает тебя о работе. Чем меньше лжи ты нагородил, тем меньше риск запутаться и выдать себя.
Конечно, первым порывом любого юноши, которому предложили выдумать себе новую жизнь, будет карьера музыканта или писателя, что-то утонченное, приводящее в восторг женщин. Юристы, доктора, творцы все они рано или поздно выдадут себя. Что будет, если в твоем присутствии у кого-то случится сердечный приступ? А если добрый друг попросит прочитать договор, который вручил ему арендодатель? А если одна из твоих дам начнет упрашивать посвятить ей стихи или сыграть на кларнете?
Лгать нужно так, чтобы ты сам верил каждому своему слову. А еще нужно создавать иллюзию обычной жизни. Рано или поздно о нелюдимом соседе поползут слухи, поэтому примерять амплуа мрачного затворника я бы не советовал. Ловец Чудес должен быть таким, как все, обычным малым, у которого есть друзья, работа и, что совсем хорошо, дама сердца.
Будто в ответ на мои мысли зазвонил телефон.
Экономка подкатила ко мне тележку с аппаратом. Я снял трубку, кивком поблагодарил ее и сказал:
Слушаю.
Арчи, проклятие, где тебя носило? возмущенно воскликнул мой якобы друг Вильям Браун. Когда ты вернулся?
Меньше двух часов назад, ответил я, изображая крайнюю степень усталости.
И как твоя охота? Удалось достать очередной никому не нужный том, годный лишь на то, чтобы разводить огонь в камине? Вильям расхохотался.
Да, удалось, покладисто ответил я. Спасибо, что спросил. Думаю, звонишь ты мне не для того, чтобы убедиться, что я вернулся в добром здравии.
Ты чертовски прав! подтвердил он. Я приглашен на званый ужин к самой Деборе Миллз, и будь я проклят, если пойду туда один!
Это приглашение?
Именно оно, дружище! Мне нужна достойная компания, а ты самый достойный сукин сын из всех, кого я знаю.
Если ты надеешься произвести впечатление на мисс Миллз, боюсь, тебе придется отказаться от таких выражений, как «сукин сын».
Вот поэтому ты мне и нужен. Сам знаешь: я бываю слишком порывист, мне нужен тот, кто как следует ударит меня под столом, если я слишком разойдусь!
Я сделаю это с удовольствием, искренне ответил я.
Так и знал, что ты втайне надеешься когда-нибудь намылить мне шею! хохотнул Вильям.
Почему же втайне? Я позволил себе улыбнуться. Когда ты заедешь за мной?
После пяти. Договорились?
Договорились, Вильям.
Я положил трубку на рычаг и вздохнул. Что ж, хотел вернуться к активной социальной жизни получай. Иногда Господь все же слышит мои молитвы. Спасибо, но не от всей души.
Дома на Окшотт-авеню похожи друг на друга, словно единоутробные братья. Однотипная застройка районов мне никогда не нравилась, но у городских архитекторов иное мнение на этот счет.
Мы с Вильямом выбрались из автомобиля и остановились в тени раскидистого дерева, чтобы перевести дух. Таксист оказался не в меру разговорчивым и всю дорогу рассказывал о своей дочери, невероятно обаятельной мисс, которая получила стипендию и теперь сможет поступить в колледж и прославить семью. Прерывать воодушевленную тираду гордого отца нам показалось кощунственным, поэтому мы терпеливо слушали его, изредка переглядываясь.
Мог так не выряжаться, проворчал Вильям, щелкая зажигалкой.
Выряжаться? Я даже не старался. Так, надел первое, что подвернулось под руку.
Какая бессовестная ложь. После звонка Вильяма я отправил миссис Стюард в ателье с четким указанием купить чертовски модный и дорогой костюм. Когда деньги тратит кто-то другой, я не так сильно нервничаю.
Мне нужны друзья. И чем их больше, чем они влиятельнее, тем меньше у людей желания копать под меня. Возможно, я слишком серьезно отношусь к конспирации, но, как выразился Коллекционер, испить свою жизнь мне хочется до последней капли. Если меня рассекретят, Орден сделает так, чтобы я внезапно исчез. И это еще один повод ходить на скучные, унылые встречи: чем больше людей знает о моем существовании, тем сложнее стереть меня с лица земли.
Я уже пожалел, что пригласил именно тебя, вдруг сказал Вильям. Успел забыть, какое впечатление ты производишь на женщин.
Насчет мисс Миллз можешь не переживать какой из меня друг, если я решу отбить ее у тебя? Я пожал плечами. Честно сказать, мне было бы куда приятнее провести это время на Хайгейтском кладбище.
Ты действительно сумасшедший. Вильям покачал головой. На кладбище? Ты готов променять компанию живых на компанию мертвых?
А ты знаешь, кто там похоронен? Такие мертвецы стоят десятков живых мистеров и миссис.
Прежде мне казалось, что букинисты тихие, невзрачные люди, но должен признать: я еще никогда так не ошибался. Вильям бросил окурок на землю и затушил его носком туфли. Пойдем.
Мне действительно не хотелось проводить этот теплый вечер в компании чванливых снобов, но приходилось быть гибким. И зачем я вообще сказал про это проклятое кладбище? Нужно быть как все, не выделяться и уж точно не рассуждать о жизни и смерти.
Дверь нам открыл дворецкий с постным лицом. Я натянуто улыбнулся и прошел в ярко освещенную гостиную следом за Вильямом. Паркет блестел, натертый трудолюбивыми слугами. Мои новые туфли поскрипывали при ходьбе, и этот звук ужасно раздражал.
Вильям выпятил грудь и широко улыбался присутствующим, а мне хотелось забиться в угол и никогда из него не выбираться. Можно вывезти человека из маленького города, но заставить его полюбить суету столицы невозможно.
Мистер Браун! К нам подошла женщина с собранными в высокий пучок седыми волосами. Мы уже потеряли надежду на ваше появление.
Миссис Миллз, Вильям прикоснулся губами к ее пальцам, как я мог проигнорировать ваше приглашение?
С вашей профессией никогда нельзя быть уверенным в
«С вашей профессией», ну да, конечно. Все считают, что Вильям врач, и это действительно так. Да только он не хирург, а стоматолог, но об этом мой товарищ тактично умалчивает при знакомстве.
Я взял бокал с подноса, пригубил кислое шампанское и обвел взглядом собравшихся. Странно, но во многих лицах угадывалось фамильное сходство, на такие вещи глаз у меня наметан. Молодые мужчины пришли на ужин в компании родителей? И почему здесь почти нет женщин?
Это мой друг, Арчи Аддамс.
Вильям сгреб меня в охапку и прижал к себе, всем видом показывая, что мы не разлей вода. Я выдавил из себя улыбку и отсалютовал миссис Миллз бокалом.
Он букинист, гордо сказал Вильям, будто до знакомства со мной знал, что это такое.
Правда? Ну надо же, в голосе женщины не было и намека на заинтересованность. Дебора любит книги. Я считаю, что это неподобающее увлечение для леди.
Отчего же? спросил я, делая вид, что мне не плевать.
Все эти романы, плечи миссис Миллз непроизвольно свело от отвращения, развращают юных девушек.
Я с вами не согласен.
Вильям предупреждающе сжал мое плечо, но я освободился из его хватки и продолжил:
Книги переносят нас в иные миры, рассказывают о других странах, о том, чего мы не увидим, сидя в своих комнатах. Или вы считаете, что мир ограничивается Окшотт-авеню и Лондоном?
Я не Миссис Миллз растерялась.
А я согласна с нашим гостем.
К нам подошла девушка, одетая, вы только подумайте, в подобие мужского костюма: серые узкие брюки, жилет и белую рубашку с рукавами, закатанными до локтя. В одной руке она держала бокал, на сгибе другой висел пиджак. Ее светлые волосы были коротко острижены и кокетливо убраны за ухо с одной стороны.
Дебора, смутилась миссис Миллз, позволь представить тебе мистера Вильяма Брауна и его друга, Арчи Аддамса.
Вильям галантно поклонился и протянул руку, чтобы прикоснуться губами к пальцам девушки, но она проигнорировала его и подала мне ладонь для рукопожатия. Я не растерялся, крепко сжал узкую ладошку и сказал:
Рад знакомству.
Взаимно, мистер Аддамс. Мисс Миллз не отрываясь смотрела в мои глаза. Так вы букинист? Значит, много путешествуете?
Случается, уклончиво ответил я.
Он постоянно в разъездах, сообщил Вильям.
Правда? И какую книгу вы разыскивали последней?
Под ее пытливым взглядом я вдруг почувствовал себя неловко. Ее мать казалась раздосадованной, а Вильям всеми силами пытался отвлечь внимание наследницы Миллзов на себя, но без особого успеха.
Старый трактат о джиннах, сказал я.
Для себя? Кажется, мисс Миллз даже не моргала.
Нет, для одного из постоянных клиентов. Бедняга помешан на мистике.
Очень интересно! воскликнула она. А вам интересна работа вашего друга?
Безусловно, кивнул Вильям.
Грязный лжец.
Что вы сейчас читаете, мистер Аддамс? Мисс Миллз поманила пальцем прислугу и передала ей пиджак. Отнеси в мою комнату, Лиза, спасибо.
Меня приятно удивили ее манеры настолько, что из головы вылетели все литературные труды, которые мне довелось читать. От полного краха легенды про букиниста меня спасла миссис Миллз.
Думаю, нам пора садиться за стол, с видимым облегчением сказала она. Пойдемте.
Едва женщины отошли, как Вильям схватил меня за локоть и прошипел:
Ты же сказал, что не заинтересован в ней!
И я не врал. Я попытался разжать его пальцы. Отпусти меня, ради Христа, не устраивай сцену.
Здесь собрались все претенденты на ее руку. Вильям нервно пригладил волосы. Мне нужно произвести на чету Миллзов хорошее впечатление.
Вот оно что! Это смотрины, ярмарка женихов, поэтому молодые мужчины пришли сюда в компании родителей. Какая вопиющая пошлость.
Слуга провел нас к столу, я с облегчением сел между Вильямом и каким-то белобрысым громилой и попытался исчезнуть. За едой говорили о новых пьесах, о рынке ценных бумаг, пили за здравие королевы. Потенциальные женихи из кожи вон лезли, пытаясь впечатлить мисс Миллз и ее родителей: кичились достижениями в спорте, образованием и работой. Их родственники не оставались в стороне: вспоминали все заслуги своих отпрысков вплоть до феноменальных успехов в яслях.
В какой-то момент показалось, что мой мозг скукожился до размеров грецкого ореха. Было невыносимо скучно, мне едва хватило выдержки, чтобы не закатить глаза, когда очередной лорденыш начал рассказывать о своей лошади, купленной за тысячи фунтов стерлингов. Я посмотрел на виновницу торжества и тут же опустил голову, чтобы скрыть улыбку: мисс Миллз выглядела так, будто хлебнула скисшего молока. Судя по одежде, девушка придерживалась современных взглядов и вряд ли наслаждалась вечером. Но, будучи во всем зависимой от родителей, она должна была исполнять их волю, чтобы не отлучили от кормушки.
Вильям казался подавленным. На фоне обеспеченных соперников он выглядел бледно: сирота, на прием пришел в компании странного приятеля, «нормальным» врачом так и не стал, всю жизнь будет ковыряться в чужих ртах и даже внезапного наследства от троюродной тетушки ему не перепадет. Мне стало его жаль, но всего на мгновение. Я напомнил себе, что пришел он сюда с единственной целью обольстить молодую наследницу и обогатиться за ее счет. Жалеть в этой комнате нужно только Дебору, честь которой пытаются продать с молотка.
Едва дождавшись смены блюд, я извинился и выбрался из-за стола. Слуга шепотом сообщил, что уборная на втором этаже, Вильям проводил меня тяжелым взглядом.
Дом Миллзов был не так роскошен, как им бы хотелось. Поднимаясь по лестнице, я услышал скрип ступеней, увидел сколы лака на перилах и понял, что, скорее всего, семейство привыкло жить на широкую ногу, но давно не имеет такой возможности, поэтому отец и решил продать дочь чтобы продолжать вести привычный образ жизни, ничем, по сути, не занимаясь.
На втором этаже я увидел фотографии на стене и подошел, чтобы рассмотреть их.
В молодости миссис Миллз не была красавицей лошадиное лицо, длинная шея, на фоне аристократичного мужа она выглядела гадким утенком. Видимо, их брак тоже случился по договоренности родителей. А может, я слишком строг к людям и за несуразной внешностью женщины скрывается прекрасная душа, в которую мистер Миллз безоглядно влюбился.
Дебора пошла в отца, чем объяснялось такое количество желающих заполучить ее в жены. Будь она похожа на мать, молодые лорденыши и их родители не стали бы распинаться перед стремительно беднеющей четой Миллзов.
Что вы здесь делаете?
Рассматриваю фотографии вашей семьи. Я обернулся. А вы?
Вам настолько неприятно общество внизу? Мисс Миллз сложила руки на груди и прислонилась плечом к стене.
Вы тоже не выглядели счастливой, сидя за столом.
Ваш друг намерен жениться на мне? Мисс Миллз неприязненно скривилась.
Думаю, он бы этого хотел, уклончиво ответил я.
А вы?
Я? Мне хватило совести не расхохотаться ей в лицо. Вы, конечно, красавица, но сюда я приехал, исключительно чтобы поддержать Вильяма.
Очень жаль. Девушка убрала волосы за уши. Только вы не поменялись в лице, увидев мой костюм, и только вы пожали мне руку без промедления, тогда как остальные выглядели так, будто я предлагаю им засунуть пальцы в корзину со змеями. Вас действительно не смутил мой вид или же
Вы могли спуститься по лестнице голой, перебил я, и мне было бы решительно наплевать на это обстоятельство.
Но почему?
Потому что «быть» и «казаться» разные вещи, жестко ответил я.
Так вы решили, будто
Будто вы избалованная дочь некогда богатой семьи, всю жизнь живущая в достатке? Именно так. И, будучи лишенной необходимости с ранних лет работать, вы читаете книги и выдумываете себе проблемы. Думаю, вы понимаете, к чему я веду.
К тому, что я сыта, что у меня есть крыша над головой и слишком много свободного времени. Можете назвать мой костюм «нелепым маскарадом» и станете точной копией моего отца.