Боланспустилсявхолл, кивкомголовыподозвалпортье, вечноулыбающегосячеловечкалетсорока, иположилпереднимнастойкудвадцатидолларовуюбанкноту.
— Мнойкто-нибудьинтересовался? — спросилон.
Портьеуставилсясначаланабанкноту, потомобратилтусклыйвзгляднаклиента.
— Ачто, вамикто-тоинтересовался, мистерЛамбретта? — невиннопереспросилон.
— Этоспрашиваюнея, адвадцатьдолларов.
— Мнекажется...
Портьенервнопобарабанилпальцамипостойкеихитроулыбнулся.
— Мнекажется, былтутодинтипменьшечасатомуназад... Таконинтересовалсявашейособой, мистерЛамбретта.
— Чтовыемусказали?
Портьеопустилглазаназеленуюбумажку, сноваулыбнулсяидобавил:
— Ачтотамговорить? Выостановилисьздесь. Платитеналичными, анекредитнойкарточкой. Человекспокойный, несуетеносневсвоиделаи...
ОнумоляющепосмотрелнаБолана.
— Икаждоеутроделаюставкинастодолларовыхклячуместногобукмекера, — закончилзанегоБолан.
Портьебросалпосторонамкосыевзгляды, нинамигнепереставаяулыбаться.
— Естьвещи, окоторыхнестоитговоритьвслух, мистерЛамбретта, — нервносказалон. — Ябыпредпочел, чтобвысохраниливтайнекое-какиеваши... э-э... связи.
Боланзабралдвадцатьдолларов, шагнулназадирасстегнулпиджак, открываявзглядупортьемаленькийР.32 вкобуреподмышкой. Порывшисьвкарманах, Маквытащилтугонабитыйбумажникинеторопливовложилвнегодвадцатидолларовуюбумажку, авместонееуронилнастойкубанкнотувпятьдесятдолларов. Портьеотвелглазаотревольвераиуставилсянановуюбумажку. Оннервнооблизалгубыипроизнес:
— Прямонезнаю, чтоисказать...
— Атутнечегознать, — добродушносказалБолан. — Мневрядлистоитторчатьздесьисоритьденьгами. Непрощеливытащитьвасиз-застойкиивлепитьпарудобрыхоплеух? Вамнеприходилавголовутакаямысль?
Судяповсему, подобнаямысль, хотьисопозданием, посетилаипортье. Оннагнулсянадстойкойизаговорщическизашептал:
— Этотчеловекхотелзнать, ктовыискемвыобщаетесь, мистерЛамбретта. Ядумал, вамнечегоскрывать. Ясказал, скакоговременивыпроживаетеунас, ичтовыглядите, какспокойныйивоспитанныйджентльмен. Ах, да! Кажется, яещесказалему, чтоД'Агостаприезжалазавамиразадва. Может, мненестоилоговоритьэто? Надеюсь, яневыдалникакойтайны. Д'Агостатакаяочаровательнаямолодаяженщина... слишкоммолодая, чтобыбытьвдовой. Оченьжаль, поверьтемне...
— Выемусказалиолошадях?
— Да, мистер. О! Уверен, чтоэтонеповредитвам. Яужеделалставкиидлятогоджентльмена.
— Так... Ктоон?
Нижняягубапортьезадрожала.
— МистерМараско. Кажется, егозовут "Мед" Мараско. Странноеимядлячеловекаегокомплекции, но...
— Ивыговорилиснимомоейпочте?
Лицопортьевытянулось.
— Я... э-э... Мараско— партнерДжулианаДиджордже, мистерЛамбретта. Вы, конечноже, знаете, чтомистерДиджорджеотецАндреаД'Агоста. Такимобразом, учитываяэтиобстоятельства, ясчелвозможным...
— Значит, выговорилиснимомоейпочте!
— Да, мистер. Ясказалему, чтовыполучилиписьмаизФлоридыиНью-Джерси. Может, мненестоило...
— Ну, ладно! Оставьте, — прервалБоланпортьеивложилвегомокруюотпотарукупятидесятидолларовуюкупюру.
Оншелквыходучерезвесьхолл, иналицеегоиграладовольнаяулыбка. Прикрытиесработало.
Глава 12
— Этопроходимец, какихмало, — увещевалдочьДиджордже. — Поверьмне, бамбина.
Онтерпетьнемогитальянскихсловвповседневнойречи, ноэтоотеческое "бамбина" должнобылоподчеркнутьихродственныеотношения. Андреаправильнопонималапсихологиюподобногосемейногообращения. Ниводномдругомместеконфликтпоколенийтакнебросалсявглаза, каквсемействеДиджордже. Матьидочьужедавноутратилиобщийязык. МамапроводилавсесвоевремявпутешествияхипосещенияхдворцовитальянскойРивьеры, амеждуотцомидочерьюповелосьтак, чтословечко "бамбина" сталосигналомкпримирениюещестехпор, когдатрехлетняяАндреаполучиласвоюпервуютрепку.
Ласковоеслово "бамбина" призывалозакопатьтопорвойны, успокоитьзадетоесамолюбиеилиготовилоплацдармдлясообщенияплохихвестей, чтоисобиралсясейчассделатьДиджордже.
— Унегонетдажеприличныхсвязей, — продолжалраздосадованныйотец. — Этоодиночка, ничтожество, наемныйубийца, готовыйзагрошипристрелитьматьродную, босяк, которогоможеткупитьктоугодно. Мненехочетсяговоритьтебеэто, нотыдолжнабытьболееразборчивавлюдях, которыхприглашаешьвдом, дорогая. Нахлебники, вродеэтого, могутпричинитьтвоемупапочкелишьмассунеприятностей. Ктомужеподобныетипыобычнокончаютспулейвголове, оставляяпослесебязаплаканныхвдовисирот. Опускаясьнадно, онувлечетзасобойитебя. Явовсенесобираюсьвыбиратьтебедрузей, но... вконцеконцов... послушай, бамбина, тытеперьвкурсевсехделизнаешь, какимосторожнымдолженбытьтвойпапуля.
— Изкакихисточниковтыполучилэтисведения? — удивительноспокойнымголосомспросилаАндреа.
— Знатьтакиевещи— частьмоейработы.
— Да, японимаю, папа, — терпеливоответиладевушка, — нонаэтотразтвоиосведомителиошибаются. Фрэнк... дачтотам! Янезнаю, каконзарабатываетнажизнь, имне, вобщем-то, наплеватьнаэто. Онмненравится, абольшеменяничегонеинтересует.
Ееглазапотемнели, ионананеслапапочкеударнижепояса:
— Крометого, гдебылабысейчася, наведимамаотебесправкилеттридцатьтомуназад?
— Ай-яй-яй! — простоналДиджордже.
Онударилсялоктемостенуи, скривившись, потрясрукой.
— Тынехочешьприслушатьсякголосуразума, бамбина, — сказал, наконец, он. — Тысоздаешьдополнительныетрудностисвоемупапочке. Да, уменяестьпроблемы. Ноонинеимеютничегообщегостем, чтоясделалдлятвоейматериидлятебя. Ичтоже? Япредпринялкое-какиемеры, окоторыхмненехочетсяговорить. Любойнамоемместепоступилбытакже. Новременаизменились, миризменился, внембольшенетместадлягрошовыхнаемныхубийц. Ты, наверное, считаешь, чтотвойпапаникогданедумалвпервуюочередьосчастьеженыисвоегоребенка, а? Тыдумалаобэтом?
— Тыбыперерезалгорлоимаме, имне, толькопожелайтоготвоибратьяпокрови! Тызнаешь, чтояговорюправду. ДажетеперьКозаНострапревышевсего, развенетак, папа? Онаважнее, чемсемья, родинаилисамГосподьБог. Главное— верность "нашемуделу", правда, папочка?
Андреапопалавточку. Лицоотцапобледнело, едвалишьонапроизнесладваслова— "КозаНостра". Оннатянуторассмеялся:
— Эй, откудатынабраласьтакихглупостей? Ктозабилтебеголовуподобнымисказками? Ктонаговорилчепухимоейбамбине?
Андреахолоднопосмотреланаотца.
— Этонечепуха, аправда. РодомонаизНью-Йорка, издвадцатых-тридцатыхгодов. Сейчасэтоизвестновсем, папа. Неудивлюсь, еслиузнаю, чтообэтомпишутдажевшкольныхучебниках. Такчтожетымнескажешь? ИлитебетожехочетсяпопастьвИсторию? Мафияи "КозаНостра" — одноитоже, обэтомзнаетвесьмир— итыпринадлежишьейдомозгакостей. Язнаю, ктотыичтоты. Поэтомуизбавьменяотсвоего "бамбина" искажипрямо, чтодочьпроходимцанеимеетправавыйтизамужзатакогожепроходимца. Каковамать, таковаидочь, папа. Яблокоотяблонинедалекопадает. Итуттыбессиленчто-либосделать, такчтосмирисьсэтим.
ДжулианДиджордженерассердилсяидаженеобиделся. Емубылострашноигорько.
— Хорошо. Еслитыхотелапричинитьотцуболь, тотысвоегодобилась, — негромкопроизнесон. — Впрочем, янатебянесержусь. Этохорошо, чтомывыяснилиотношения. Покрайнеймере, теперьязнаю, откудаждатьудар. Тысовершенноправа, бамбина. Диджнестоилиломаногогрошадотехпор, покамафиянесделалаизнегочеловека. Тыправа. Янеполучилтакогоблестящегообразования, какты, изазавтраком, вотличиеоттебя, янежралложкамичернуюикру.
Онраскинулрукииобвелвзглядомроскошнуюобстановку, словновиделеевпервыевжизни.
— Домишковродеэтого... когдаябылпацаном, такойдомказалсямнесказочнымзамком.