— "ТоБолан, якобы, долженвойтикнемувдверь, тоонужеокопалсявПалм-Вилледж... ЧеготамДиджотменятребовал?" Этобылглупыйвопрос, чтосамПенатутжеипочувствовал. Чего? Да, головуБолана, чертпобери! Наподносе. ИПена, новыйпомощникпатрона, расшибетсявлепешку, ноприказвыполнит. ИначенаподносеможетоказатьсяголовасамогоПена. ТакаявозможностьсовсемнерадовалаЛу. Ну, хорошо, чертвозьми! ГоловаПеныникогданеокажетсянаподносе! РазДиджвелелперевернутьгородвверхдном, онсделаетэто! ЛуПенадолженнайтиМакаБолана. Другоговыходапростонет. Чертвозьми! ОндолженнайтиБолана!
Глава 5
ДжимБрантзенпринадлежалквымирающейпороделюдей. Егомалоинтересовалиматериальныеблагаиличныйпрестиж, онвиделсвоепризваниевслужениинаукеитем, ктонуждалсявегопомощи. ДляБрантзенаэстетическаяхирургиязначилабольше, чемпростонаука. Длянегоэтобылоискусство. Искусствосбольшойбуквы. Полысевшийсорокалетнийхирургнеразделялобщепринятыйвзгляд, чтокрасотанаписананалице. Онзнал, чтоаспектыкрасотымногообразны: этоихарактер, иум, ивнешность. Онпрекраснопонимал, чтоможетсделатьсхарактеромиумомуродливоелицо. Давняяавтомобильнаякатастрофастрашнообезобразилалицоегоматери. Джимбылтогдаещемальчишкой, аэстетическаяхирургияделаласвоипервыенеуверенныешагииктомужеявляласьуделомлишьоченьбогатыхлюдей. Наегоглазахнекогдаочаровательнаяженщинасталанелюдимойотшельницей, замкнуласьвсебеиморальноумерлазадолгодосмертифизической. ДжимБрантзенпонималзначениекрасотыизнал, чтоэтопонятиевключаетнечтонесравненнобольшее, чемпростоприятныечертылица. Прошлоужемноголет, ноитеперьемуиногдаприходилосьпросыпатьсявпотуотнавечновъевшихсявпамятьнадрывныхрыданийматери, длякоторойвселеннаясузиласьдоразмеровихдома.
ДжимБрантзенвсегдаотличалсямилосердием. ИменнопоэтомуонпошелдобровольцемвоВьетнам, гдеслужилхирургомвполевомгоспитале. Тожемилосердиезаставилоегооткрытьсобственнуюклиникунавражескойтерриторииивозвращатькжизниизувеченныетелавьетнамскихдетейивсехтех, ктообращалсякнемузапомощью. ВбольшомсердцеДжиманашлосьместоидляМакаБолана. Прилюбойвозможностисержантспецподразделениянасебе, черезджунгли, несраненыхдетейвклиникуБрантзенаиоставалсятам, есливозникаланеобходимостьзащититьееотвражескихразведчиков. ОченьбыстроБрантзенраспозналвхарактереБоланатожечувстводолга, котороеегосамогоприковывалокоперационномустолудажеподжестокимогнемпротивника. И, хотяБрантзенкатегорическиотрицалнасилиеивойну, этонемешалоемууважатьчеловека, такпреданногодолгуисвоемуделу. Внемалойстепенионуважаливрага, атакжееговыбор— победитьилиумереть. Счемонникакнемогсогласиться, такэтосбезразличиемкчеловеческойжизни.
Брантзенубылоизвестно, какиезадачивозлагалисьнаБолана. Онпонимал, чтоэтогочеловеказапрограммировалинаубийствои, посутидела, онпредставлялсобойубийцуввоеннойформе. Врачзнал, какБоланзаслужилсвоепрозвище "Палач". И, темнеменее, оннемогневосхищатьсяим. Этобылосильнееего. Боланумногоразприходилосьсмотретьсмертивлицо, Брантзенсамвиделеговделе, нокаждыйраз, когдасержантприносилвгоспитальраненогоребенка, ончиталвглубинеегоглазстраданиеидушевнуюболь. Брантзенникогданезамечалвнемрисовкиилибравады. Боланбылсолдатом, которыйвыполнялсвойдолготважноичестно. Да, ДжимБрантзенискренневосхищалсясержантомМакомБоланомипиталкнемуглубокоеуважение.
НепереставалонследитьзаприключениямиБоланаипослееговозвращенияизВьетнама. Враччиталоегоподвигахвгазетахипечальнопокачивалголовой, сидяутелевизораислушаяпоследниеизвестия. Брантзенсчитал, чтоестьлюди, которымвредитизбытокчувствадолга.
ЕсливойнавоВьетнамебылазаведомогиблымделом, тобитваодиночкиБоланасмафиейничемотнеенеотличалась. МакаБолана, преследуемогоиправосудием, ипреступниками, неминуемождалконец. Возникалитакиеситуации, когдаБрантзенбылпочтиуверен, чтоБоланобратитсякнему, вдругиемоментыемуказалось, чтоМакуБолануникогданепонадобитсяегопомощь. Авообще-то, хирургбылготовдержатьпари, чтоБоланпридеткнему. Шансы "за" и "против" казалисьемуравными.
БрантзенанеудивилоинеразочаровалоночноепоявлениеПалачауворотегоклиники. Ониобменялисьпаройничегонезначащихфразикрепкимрукопожатием.
— Яждалтебя, — сказалхирург.
— Думаю, тыдогадываешься, зачемяктебепожаловал, Джим, — тихопроизнесБолан.
— Да. Хочешь, чтобыясделализтебякрасавчика?
— Тебямогутубить.
Хирургулыбнулся:
— Этонеслишкомтрудно.
— Тыпонимаешь, очемяговорю, Джим. Мои "приятели" терпетьнемогуттретьихлиц.
* * *
Брантзенпровелночногогостячерезпустынныйхоллвсвоюнебольшуюхолостяцкуюквартиру, расположеннуютутже, приклинике.
— Своимиприятелямитызанимайсясам, — сказалон. — Аязаймусьтвоимлицом. Комутыхочешьпонравиться, Мак? Старухамилиюнымкрасоткам?
Боланвздохнул.
— Неужелиэтотакважно?
Хирургулыбнулся, взялсостолапачкуэскизовибросилихБоланунаколени.
— Ясделалих, кактолькоузнал, чтотебязанесловнашикрая. Ямогудатьтебелюбоеизэтихлиц. Выбирай.
Боланвнимательноизучалрисунки. Одинизнихпривлекеговнимание, ионулыбнулся, разглядываяего, затемотложилвсторону. Однакооннезакончилрассматриватьостальныеэскизы, авернулсяктому, которыйвызвалегоулыбку.
Макрассмеялсяипостучалпоэскизупальцем.
— Тынарисовалегопопамятиилиэтослучайноесовпадение?
Брантзенподалсявперед, чтобылучшевидетьрисунок. Онпотерподбородокипроизнес:
— Действительно, похожена... на...
— Намоегооднополчанина, — закончилБолан. — Причемсходствопоразительное! Ты, действительно, можешьсделатьменяпохожимнанего?
Хирургсерьезнокивнулголовой.
— Этонесамыйкрасивыйэскизизвсейколоды, Мак, нотысделаллогичныйвыбор. Ябысказалдаже, чтоэтонаилучшийвариантизвсехвозможных.
— Когдатыможешьприступить? — спросилБолан, пристальноразглядываярисунок.
— Еслияпозвонюпрямосейчас, ассистенткапоявитсячерезпятьчасов, — ответилБрантзен. — Вшестьчасовмыужебудемвоперационной.
Боланмедленнопокачалголовой.
— Чемраньше, темлучше, — пробормоталон. — Ачерезскольковремениясмогувыйтиотсюда?
— Операциюможносделатьбезобщегонаркоза, толькосместнойанестезией, — ответилБрантзен. — Тебедаженепридетсяложиться, еслинехочешь, ноприусловии, чтотыдостаточнокрепок. Ябыпредпочелподержатьтебяздесьнесколькоднейдляпослеоперационногонаблюдения.
Боланобдумалэтопредложениеиответил:
— Яужебылранен, Джим. Недумаю, чтонаэтотразбудетбольнее. Толькомнебынехотелосьзастрятьутебянадолго. Мненужнопостояннобытьвдвижении.
— Думаю, чтосэтимутебяпроблемнебудет, — задумчивоответилБрантзен. — Особенно, еслитыхорошоперенесешьоперацию.
— Черезскольковремениисчезнутшрамы?
Брантзенулыбнулся.
— Метод, которыйяприменяю, оставляеттолькомаленькие, едвазаметныеследытутитам, — хирургкоснулсяпальцемуказанныхместипродолжил:
— Этиучасткизарубцуютсяпоследними, кроме, бытьможет, носа. Срокизаживленияукаждогочеловекаиндивидуальны, ноядумаю, тыбудешьиметьпрезентабельныйвидужечерезнесколькодней, самоепозднее— черезнеделю. Ноболетьбудетгораздодольше. Апосколькуяработаюспластиком, могутвозникнутьпроблемысотторжением.
Боланмелькомвзглянулначасы.
— Тысказал, чтоможноначатьвшестьчасов. Анельзялипораньше?
— Что, Мак, сворабежитпоследу? — мягкоспросилхирург.
Боланкривоусмехнулся.
— Онинеоченьдалеко. Янемогуоставатьсяздесьбольшенесколькихчасов. Кутруяужедолженбытьнаногах.
— Будетбольно, — предупредилБрантзен.